Уверен, что сейчас все смотрят в ту сторону, поэтому я без колебаний перелетел через забор и рванул к чёрному входу в дом – тут всего метров двадцать – и неожиданно в дверях столкнулся с выходившим Авдеем. Тот выпучил глаза, но убивать мне его было ещё рано, поэтому удар в солнечное сплетение заставил его согнуться, а второй, по подставленному затылку, вырубил. Быстро сняв с него ремень, на котором висели охотничий нож в ножнах, а также сумки под боеприпасы и личные вещи, я повесил его на плечо и проверил карманы. Попалась мелочь, которую я, предварительно осмотрев – самая новая монета была датирована 1867 годом, – убрал в один из чехольчиков. Ружья не было.
Пропустив слева кухню – повара столпились у окон, разглядывая двор, – я прошёл большую залу и лестницу, что вела на второй этаж, в поисках гостей и хозяина. Гости оказались в обеденной зале, они тоже стояли у окон, а вот хозяина не было, видимо, отправился узнавать, что за переполох во дворе.
Я разглядывал гостей через щёлку в двери. Заметив, что на комоде в трёх метрах от двери лежит тот самый револьвер, что я разглядел в руках усача, приоткрыл дверь, та даже не скрипнула, стремительно подскочил к комоду и забрал «кольт», как я успел убедиться, обнаружив оттиск, после чего так же незаметно вышел обратно в холл, прикрыв дверь. Там я столкнулся со слугой, что нёс поднос с тарелками. Тот выпучил глаза, увидев меня, но, получив ножом по горлу, выронил поднос, который загрохотал по деревянному полу, упал и захрипел, захлёбываясь кровью. А я бегом, вцепившись зубами в жареную курицу, которую успел подхватить с падающего подноса, рванул к чёрному входу. Что нужно, я сделал, должен помещик разозлиться. Именно это мне и требовалось.
Перемахнув через забор, я припустил к лесу, на ходу с удовольствием лакомясь курицей. А она была хороша-а – прожаренная, с корочкой, с чесночком под майонезом. Вкуснятина.
Пробежав до реки, я доел курицу, по пути разбрасывая кости, и, вытерев пальцы о траву, обновил маскировку. То есть снова искупался и измазался соком нужной травки, опять превратившись в зелёного человечка.
После этого я вернулся к поместью, только со стороны дороги, снова взметнулся на дерево и затих там, разглядывая подворье и с улыбкой следя за паникой и суетой. Вот над забором появились в разных местах мужики с ружьями в руках, внимательно разглядывая подходы к поместью. А внутри был слышен многоголосый плач. Ещё бы, трое из дворни дождались моей вендетты. Причём они теперь знают, кто вышел на тропу войны. Ничего, там ещё человек под двадцать, поработаю и с ними.
Чтобы разобраться в происшедшем, помещику понадобилось почти полчаса. Видимо, Авдей пришёл в себя и пояснил, кто тут побезобразничал. Было далековато, но я разглядел удивлённую холёную рожу молодого барина.
Через десять минут с подворья выехала целая процессия – шестеро конников, среди них были помещик, усатый гость и Авдей со своими лесничими, остальные мужики были пешими, трое держали на поводке собак. Пошли они по моим следам к реке.
– Ну-ну, – хмыкнул я и стал спускаться.
Пока было время, я осмотрел свои трофеи. Тяжёлый «кольт» был шестизарядным, охренительного калибра, как бы не сорок пятого. Нож был отличный, клинок из оружейной стали, в чехольчиках была всякая дребедень, включая пули, порох, мелочь и даже кресало с трутом. Хорошие трофеи. Поэтому я сразу перепоясался на голое тело и сунул револьвер за пояс.
Как только охотники скрылись среди деревьев, я снова метнулся к поместью. Ага, они думают, будут меня загонять, но мне нужно было выманить их из поместья и заняться дворней, а также разграблением дома. Потом уж, нормально вооружившись и одевшись, можно заняться и охотничьей партией. Уверен, они сейчас у реки, осматривают берега.
Около пятнадцати человек находилось во дворе, там выли женщины и царила суета, покойники, все трое, были сложены рядком. Снова нырнув через чёрный вход в дом, я прошёл мимо кухни, повара снова меня не заметили, и, открывая двери на первом этаже, нашёл то, что надо. Кабинет помещика.
– О да! – усмехнулся я, разглядывая висевшие на стене сабли и даже один меч. Снимая по очереди оружие, я осматривал клинки, пока не нашёл две отличные парные из дамасской стали сабли. В этом я был эксперт. Стряхнув с них ножны, я зло усмехнулся и вышел в холл, громко крикнув:
– Ну что, ублюдки, я иду! Бойтесь меня, бойтесь!
Через пятнадцать минут живых в поместье не осталось, никто не успел убежать и вызвать охотников.
Отмываясь у колодца от крови, выливая на себя уже второе ведро с ледяной водой, я даже вздрогнул, вспомнив о гостье:
– Как же я о ней мог забыть?
Оббегав весь дом, я нашёл девушку, спрятавшуюся в комнате прислуги, закрывшись бельём. Схватив её за плечи и подняв, я поглядел в её полубезумные глаза, брезгливо скривился и пробормотал:
– Шарики за ролики съехали, даже трахнуть такую неохота, – и, покосившись на свой пах, добавил: – Да и не могу пока… Да не бойся ты, как раз тебя я убивать не собираюсь. Ты же не участвовала и не присутствовала при экзекуции. Значит, смысла трогать тебя у меня нет. Свидетелей я не боюсь. Конечно, гордиться тут нечем, но и плохого я ничего не сделал, месть – она всё стерпит.
Нажав на пару точек на шее девушки, я отправил её в глубокий сон, она мне действительно ничего не сделала. В принципе, можно было её не искать, но не хотелось получить вдруг вилами в бок, вдруг девушка имела характер «мужика с яйцами»? Как теперь выяснилось, не имела, но хоть обезопасился окончательно.
После этого, оставив бессознательную девицу валяться на грязном белье, я почти сорок минут трофеился в спальнях и кабинете помещика, пока тот с недобрыми намерениями искал меня у реки. Изредка я поглядывал в окна. Вдруг кто вернётся или все скопом двинут обратно. Мало ли, надоест им охотиться на меня. Но пока было тихо. Потрогав космы на голове, я в ванной помещика набрал шампуней и мыла, после чего пошёл в баньку. Та оказалась натоплена к приезду гостей.
Сначала с помощью зеркальца я обкорнал свои космы, сделав приличную на вид короткую причёску. Сам я себя давненько не постригал, но навык не растерял, вроде ровно получилось. После баньки я немного остыл, надел свежее бельё, шёлковое, и дорожный костюм цвета хаки, что был найден мной в шкафу спальни хозяина. Сапоги тоже подошли как влитые. Поправив широкополую шляпу на голове, я в предбаннике посмотрелся в зеркальце, с помощью которого постригался, его я тоже тиснул из спальни помещика, и удовлетворённо кивнув, поправил кобуру на боку. Местный хозяин тоже не был чужд современному оружию. У него нашёлся русский «Смит-Вессон» сорок четвёртого калибра и достаточный запас патронов. Так что этот револьвер в данный момент находился в закрытой кобуре у меня на поясе. «Кольт» был заткнут за пояс. Нож на ремне и чехлы тоже пришлись к месту.
Подхватив большую и тяжёлую дорожную сумку, к которой был приторочен однозарядный охотничий карабин, какая-то переделка берданки, патронов к нему было всего два десятка, я побежал к лесу, навсегда покидая это подворье. Что нужно, я взял для адаптации к этому времени и жизни тут, остальное будет потом.
Кстати, когда я взломал в кабинете ящики стола и нашёл ко всему прочему достаточное количество наличных средств, что сейчас благополучно устроились у меня за спиной в сумке, то обнаружил ещё стопку газет, не забыв прихватить часть для подтирки. Последняя была свежей. Сейчас шёл 1871 год, и, видимо, был июнь. Находился я в Сибири, где-то под Екатеринбургом, но точно узнаю от местного хозяина, когда проведу с ним личную беседу.
Я, конечно, и так знал, этот Творец долбаный сказал, но газеты подтвердили. Никаких изменений истории. Я оказался в мире, точной копии моего родного, только с разницей на пару веков. Америка присутствовала, остальные страны тоже. Гражданская война в Штатах была. Да и президента я этого помнил. Вот такие дела.
Охотников я обнаружил на этом берегу, подсчёт показал, что они разделились, небольшой группы и Авдея не было.
– Как бы они к поместью не смотались, – пробормотал я.
Отойдя подальше, я спрятал сумку с вещами под кустарником и, взяв нож наизготовку, направился на поиски второй группы. Она оказалась на противоположном берегу. Пришлось раздеться донага, отнести одежду к остальным вещам и, вернувшись к берегу, показаться на глаза Авдею. Сразу же поднялся гвалт, встрепенувшиеся охотнички на моём берегу во главе с помещиком радостно включились в погоню. Авдей со своими тоже начал переправляться на эту сторону. Причём не вплавь – как оказалось, у них была лодка.
Бежал я легко, лёгкие работали спокойно, давая мне возможность уйти от погони. Сделав полукруг, я вышел преследователям в тыл. Те перекликались, потеряв меня, собаки никак не брали след.
В это время переправившийся Авдей со своими людьми тоже побежал следом за хозяином. Этой группой-то я решил заняться. Бежали они небольшой цепью, не всегда видя друг друга, поэтому не сразу засекли пропажу двух загонщиков с правого фланга.
– А где Иван и Гнат? – спросил обернувшийся Авдей. До других охотников они не добрались всего метров двести.
– Иван, Гнат? – закричали оставшиеся двое охотников, но тут же упали с ножом и кинжалом в горле, которые я снял с поясов прирезанных.
Авдей, испуганно отшатнувшись, побежал к основному отряду. Держа «кольт» в руках, я тихо подкрался к двум убитым, выдернул из их тел клинки и скользнул следом.
В этот раз преследователи не вели себя так нагло, до них начало доходить, что охотники как раз не они. Помещик, Авдей и усатый гость стояли в окружении оставшихся семи мужиков, которые выставили оружие в сторону леса, испуганно шарили глазами, ища меня, и общались на повышенных тонах.
Усатый, бывший гвардейский офицер, хотел вести охоту до победного конца, а хозяин предлагал вернуться в поместье и кликнуть соседей, чтобы устроить всеобщую охоту. Мне это не понравилось, поэтому дождавшись, когда двое мужиков с моей стороны слегка отведут взгляды, продолжая шарить по деревьям, кустарникам и траве в поисках меня, на мгновение высунулся и с двух рук метнул нож и кинжал. Тут было метров двадцать, далековато, конечно, но попал точно в яблочки. Адамовы.