Под испуганно-изумлёнными взглядами друзей и хозяина убитые осели на траву.
– Демоны, демоны вокруг! – бросив ружьё, закричал один из мужиков и бросился бежать.
Ловить мне его не хотелось, поэтому я, высунувшись, метнул свой охотничий нож, бывший авдеевский. Тот вошёл мужику точно в висок, и он свалился в траву.
– И мёртвые стоят… и тишина-а-а! – громко сказал я и демонически захохотал.
– Вон он! – закричал усач, почти сразу загрохотали выстрелы, от дерева, за которым я укрывался, начали отлетать щепки, и оно затряслось от попадания мощных пуль.
Мысленно подсчитав произведённые выстрелы, я спокойно вышел с «кольтом» в опущенной руке и направился к охотникам, которые судорожно перезаряжались. На ходу вскинув револьвер, я от бедра четырежды выстрелил, и последние мужики упали с пробитыми головами.
– Не советую, господа, – холодно произнёс я, держа трёх мужчин на прицеле «кольта». – Забавная ситуация: вас трое, оружие разряжено, а у меня в барабане всего два патрона. Кто рискнёт свой жизнью, чтобы спасти остальных?
– Подонок! – вышел вперёд усач.
– Я нисколько не сомневался, что это будете вы, – сказал я и спустил курок. Дёрнув головой, усач упал на траву с дыркой во лбу.
– Всего один патрон, – усмехнулся я и, играясь, поднял ствол револьвера в небо и спустил курок. – Но это оружие мне не нужно, я вас, тварей, голыми руками порву.
Отбросив разряженное оружие в сторону, я направился к двум оставшимся подонкам. Вендетта приближалась к своему логичному завершению.
– Барин, я справлюсь, – уверенно сказал Авдей. Он достал из-за пояса устрашающего вида кинжал, вышел вперёд и тут же заорал от боли в сломанной руке и, перекувыркнувшись в воздухе, остался лежать на земле, хрипя от боли, а я уверенно направился к помещику. Тот был бледен и испуган, но бежать не пытался, только достал свой нож, выставив его вперёд.
Кое-какие фехтовальные навыки у него были, но они ему не помогли. Удар босой ногой между ног фактически свёл бой на нет. Вырвав из его руки нож и отбросив его в сторону, я схватил местного хозяина за волосы и, задрав голову и посмотрев в побелевшие от боли глаза, сказал:
– Пора платить по счетам, тварь.
Вырубив его ударом кулака, проделал ту же процедуру с Авдеем, после чего, сняв с пояса одного из убитых мужиков моток верёвки, за десять минут привязал обоих пленных к деревьям. Натянутые верёвки не давали им сесть, только стоять, вот они и стояли в десяти метрах друг напротив друга. Когда они очнутся, то смогут смотреть друг на друга, но пока они были без сознания.
Воспользовавшись этим, я сбегал к реке, проверил, как там лодка, окунулся и побежал в поместье. Лошадей охотников на месте не было. Значит, кто-то выжил и ведёт их сейчас на подворье. Так и оказалось: паренёк лет двенадцати ехал в седле хозяйского коня, двигаясь с остальными лошадьми к воротам. Судя по его спокойному виду, о случившемся как в лесу, так и в поместье он ещё не знал.
Вскинув трофейное ружьё, я опустил его. Далековато для выстрела. Поэтому пришлось бежать со всей возможной скоростью вслед за всадником, который как раз заводил лошадей на подворье.
Почти сразу послышался испуганный крик, который быстро прервался. Я пронёсся мимо небольшого стада коров, голов так в дюжину, и вбежал на подворье и почти сразу остановился, усмехнувшись – нашел глазами мальчишку. Он, похоже, увидев обрубки тел, раскиданные по всему подворью, от ужаса потерял сознание. Подойдя, приставил к его уху ствол ружья. Этот щенок присутствовал при пытке, именно он с двумя своими дружками, что сейчас лежали расчленённые во дворе, кидал в меня свиным калом. Поэтому я, нисколько не стесняясь и не сомневаясь, спустил курок. Жёстко? Может быть, но жизнь такая. Никто не просил их притаскивать меня сюда и изводить кнутом, радуясь экзекуции. Говно свиное, между прочим, было свежим, и дважды они попадали мне в лицо, вызывая радостный смех у остальной дворни.
Мысленно пробежался, подсчитывая, точно ли я уничтожил всех. Похоже, да.
Кстати, о кнуте. Найдя его в конюшне, я побежал обратно в лес. Там снова проделал ту же процедуру, помылся в реке, отнёс личные вещи в лодку и, одевшись в дорожную одежду, бельё, сапоги, брюки и нижнюю рубаху, оставил куртку в лодке, после чего направился к пленным.
Те к этому времени пришли в сознание и, судя по ссадинам на руках, пытались вырваться. Хрен им, уж я-то вязать умею.
– Не скучали? – весело спросил я, выходя на открытое место.
Те встретили меня ненавидящими взглядами, Авдей так и сверлил взглядом, а вот помещик не сводил взгляда с кнута, что я держал в руках. Тут местный хозяин перевёл взгляд на мою одежду и, нахмурившись, спросил:
– Это не моя одежда?
– Да. Кстати, у вас неплохой гардероб, неуважаемый мной Сергей Игоревич.
– Я вижу, что вы дворянин, поведение и говор это выдают…
– О, только сейчас заметили, что я дворянин?! А когда меня били кнутом, ни за что, между прочим, это как, по-вашему? Где были ваши глаза?
– Произошла трагическая ошибка, – залепетал тот.
– Что было, то прошло, – рассеянно усмехнулся я. – Время не воротишь назад. Характеру моей семьи свойственна крайняя мстительность, я тоже подвержен этому. Поэтому прощать я вас не собираюсь. Я лично совершаю вендетту. Пытали меня в поместье, поэтому я поклялся уничтожить всех, кто там присутствовал. К этому моменту остались в живых только вы.
– Нет! – ещё больше побледнел помещик. – Всех?!
– Да, и девушку тоже, если вы об этом… – солгал я. – Но хватит, пора завершить это дело.
Подойдя к Авдею, я одним движением расправил кнут, выдавая неплохое умение владеть им. Наклонившись к уху лесничего, я сказал:
– Ты был прав тогда на реке, я действительно владею кнутом, только боевым, меня учили лучше воины империи. Чёрной Империи.
– Мне бы перед смертью хотелось узнать – кто вы? – спросил за спиной помещик.
Обернувшись, я усмехнулся:
– Великий князь Княжества Российского Артур Александров, – аристократично щелкнул я каблуками сапог, слегка склонив голову. После этого прошёл за спину Авдею.
Взмахнув кнутом, нанёс первый удар. После второго рубаха на спине Авдея лопнула, и он заорал от боли. Деревяшку вставлять ему в рот я даже не подумал.
Помещик все шесть минут смотрел, как умирал Авдей. К моему удивлению, тот прожил до того момента, когда очередной удар в брызгах крови достал до позвонков, обнажив их. Только потом он двинул кони.
– Помер, – проверив пульс, сказал я.
Взмахнув кнутом, я направился к помещику.
– Нет, только не так, не хочу так! – зарыдал он.
– Авдей умер как мужчина, будь и ты мужиком, – встал я перед ним. – От меня вы просьбы о пощаде слышали? Вот и сам не скули. Заметь, на мне нет ни капли крови, хотя от Авдея она разлетелась во все стороны. Я профессионал, опыт работы с боевым кнутом у меня огромный. Если бы я хотел, убил бы вас одним ударом. Но мне этого не нужно. Я хочу, чтобы вы прошли через всё то, что и я. Только до конца… Кстати, я тут немного потерялся, не объяснишь мне, где я нахожусь?..
Оттолкнув лодку от берега, я запрыгнул в неё, не замочив сапог, и, сев на скамейку, взялся за вёсла. Как сообщил местный хозяин, нужно спуститься по реке на двадцать вёрст, повернуть в один из рукавов и сойти у рыбачьей деревушки, через которую проходил Сибирский тракт. Там сесть на попутный транспорт, например почтовую карету, и через шестьдесят вёрст будет Екатеринбург. Про железную дорогу тут и не слышали, путешествуют в основном по судоходным рекам и в каретах. С годом я не ошибся – 1871-й, только не июнь, а июль. В общем, я оказался на землях Сибири в Российской империи.
Как только лодка неторопливо поплыла вниз по течению, я развалился на корме и, достав из сумки свёрток с бутербродами, откусил кусок, прочавкал:
– А жизнь-то налаживается!
Настроение у меня было просто замечательное. Вендетта закончена, у меня снова целая жизнь впереди.
Вниз по реке я плыл чуть больше суток, пока действительно не обнаружил характерный рукав бокового притока и не свернул в него. Этот речной рукав практически зарос камышом, на берегах рос густой лес. Да и шириной речка была всего метров двадцать, но плыл я спокойно, монотонно работая вёслами. Пару раз мне попадались встречные лодки, а один раз так вообще небольшая беспалубная ладья с мешками на дне.
Трижды попадались рыбаки, один раз это был мальчонка, что сидел с удочками на берегу, дважды крепкие мужики с сетями.
Когда впереди появилась деревушка хат так на десять, я отработал вёслами назад. Прежде чем сближаться с населённым пунктом, нужно было осмотреться, однако всё было в порядке: глухо забрехала собака, было слышно мычание коровы и крик петуха. Сонная какая-то деревушка. На возвышенности я рассмотрел двухэтажное строение, похожее на харчевню.
Продолжив движение, я обнаружил, что речной рукав тут расширяется, создавая небольшое озеро. У берега было шесть мостков и довольно крепкая пристань. К некоторым мосткам были привязаны лодки, да и на берегу они были, подтверждая, что деревушка большей частью кормится за счёт рыбаков, а также на одном из мостков две женщины полоскали бельё.
Лодка у меня была обычная, без ярких примет, поэтому я решил её продать. Деньги лишними не бывают.
Подойдя к одному из мостков, на котором сидел и полоскал ноги в речной воде мальчишка лет двенадцати, при этом яростно ковыряясь в носу, я спросил у него:
– Кто лодку сможет купить?
– Дядька Богдан, – ответил тот и запрокинул голову, из носа у него пошла кровь.
– Крикни его… Попутный транспорт до Екатеринбурга тут ходит?
– Вчера почтовая телега была, завтра в обед другая будет.
– Давай, дядьку своего зови.
Мальчишка убежал, правда дважды останавливаясь и запрокидывая голову, чтобы остановить кровь. Через пять минут он вернулся в сопровождении парня лет двадцати, это и оказался «дядька Богдан».
Осмотрев сперва меня, особенно кобуру на боку и ружье, лежавшее на сумке, которую я вынес на берег, и мельком глянув на лодку, вынес вердикт: