Вернувшись на дорогу, я привычно уже сунул руку в косынку и, поблёскивая очками, покатил дальше. Одет я был в серые штаны, тёмно-серую рубашку и сапоги, а на голове кепка, спасающая от зноя. Среди беженцев, которых, кстати, на дороге стало заметно меньше, я удалялся от фронта. Тот, похоже, ещё держался.
По этой трассе я ехал ещё около часа, пока впереди не блеснула речушка. Как и все, я проехал через охраняемый мост, но дальше свернул на тропинку и остановился на заросшем кустарником и камышом берегу. Там я пополнил все ёмкости водой, потом умылся, отряхнулся от пыли и хорошенько отмыл свою посуду, даже песочком отскрёб. Только после этого я вернулся на трассу, а чуть позже ушел на второстепенную дорогу.
За этот день я ещё один раз был свидетелем обстрела дороги с воздуха. Атаковали простых людей, ни одного военного или тем более техники не было. На моих глазах девочку лет пяти приподняло и разорвало в кровавых брызгах. Я пообещал себе, что буду резать немецких лётчиков штурмовки до последнего. До последнего лётчика, естественно.
Я двигался до самого вечера, стараясь поддерживать скорость, и уходил от фронта всё дальше и дальше. Канонады я, естественно, не слышал, а вот немцы летали. Но бомбардировщиков за весь день я так и не увидел.
Крутить педали до Москвы у меня никакого желания не было, поэтому я решил воспользоваться попутным транспортом. Было три варианта: авто, авиа и железнодорожный. Железнодорожный, естественно, пасут, авиа – это если только угнать, но подставлять командиров частей не хотелось, так что выбор пал именно на авто. Оставив по левому плечу Могилев, я продолжал крутить педали, пока не нашёл способ сократить дорогу до Москвы. Всё очень просто. Угон.
Идея сама по себе была неплоха, но у кого угонять? Моё мнение таково: или у представителей политической элиты, которая, как саранча, драпала от немцев любыми способами, включая автотранспорт, или у бандитов вроде тех, которые на меня напали. С учётом того что как раз у банды добыть машину очень сложно, в основном за неимением оных, я и решил пойти по первому варианту – у представителей властей, всяких секретарей и иже с ними. Не думаю, что с учётом подступающих немецких войск кто-то будет особо разбираться в этом деле. А я перерисую номера на машине и поеду в тыл. Нужно ещё подумать о запасах бензина, да и вообще о маршруте.
Карта у меня есть, но она до Смоленска, все броды там указаны – мостами пользоваться небезопасно, – буду по ним пересекать реки, а если по мосту, то ночью.
Приняв решение, я на ближайшем перекрёстке свернул влево и направился в сторону шоссе, что вело из Могилева в Смоленск. Если где и ловить попутку, то только там. Лучше всего брать полуторку: и кушает не так много, и пройдёт везде, в этом я уже успел убедиться. Убегая от боевых действий, такие драпающие деятели, несмотря на напряжёнку с горючим, должны брать его с собой побольше. На этом и сыграем. Таких дезертиров из политической элиты я за время путешествия с беженцами видел немало. Они, гады, даже мебель с собой умудрялись увозить. У одного за «эмкой» следовало три грузовика, набитых личными вещами, из кузовов торчали шкафы, диваны, разобранные кровати, частично укрытые покрывалами или брезентами от пыли. Лучше бы, урод, подобрал тех, кто пешком идёт. Детей было много. Так что таких грабить сама судьба велит. Да и не считал я их достойными людьми, сволочи через одного, таких ограбить – милое дело.
Выбравшись на шоссе, я пристально отслеживал автотранспорт. Искомые субъекты встретились всего два раза. Причём они были очень похожи: две «эмки», только за одной следовала полуторка, набитая вещами, а за другой – ЗИС. Что в кузове грузовика, я не рассмотрел, он был тентованный. Из окна одной «эмки» выглядывала голова дога, в заднее окно второй торчали листья пальмы.
Эта трасса привела меня в небольшой городок, забитый беженцами. Я благополучно миновал посты, банально их объехав, и въехал в город по второстепенной дороге. Там пост был, но плюшевый, красноармеец меня без проблем пропустил. А на главном въезде блокпост да сотрудники НКВД, все машины и телеги обыскивали.
Через этот городок проходила железная дорога, и я слышал гудки паровозов. Что-то дымилось, вроде не до конца потушенного пожара. Узкие краснокирпичные улицы старого города – разъехаться трудно – были полны народом, местным и приезжим. Слушая разговоры беженцев и местных жителей, я удивлённо поднял брови. Многие говорили, что немецкая авиация снизила свою работу. Например, второй день как бомбёжки стали очень редки, а если и бомбят, то лишь два-три самолёта. Думаю, это потому, что в обеих авиагруппах ещё не пополнили лётный состав из других подразделений или из тыла.
У райотдела три милиционера грузили в кузов ЗИСа какие-то ящики. Эта машина мне не подходит. Были ещё машины, в основном армейцев, но три явно принадлежали местным партийцам, что покинули свои рабочие места до оккупации их районов немцами.
Моё внимание привлекла новая на вид, но пыльная после дальней дороги полуторка. Видимо, её недавно только получили, объездили, и вот нагруженную до предела гоняли по полевым дорогам. Предположу, что она недавно въехала в город, раз водитель не успел её помыть.
Прислонив рядом с машиной велосипед к забору и поглядывая, чтобы его не увели, я обошел машину по кругу. Водителя не было. Ключей тоже, то есть вообще. Там был тумблер для включения зажигания, так что увести её просто: повернул, поставив на нейтральную, потом кривым стартером завёл и поехал. Кузов крытый. Я незаметно откинул полог и увидел внутри мебель, по крайней мере у заднего борта стояли два стула, дальше кухонный буфет и вроде матрасы, и узлы с бельём.
Быстро проверив, что на меня никто не обращает внимания, я распустил завязки тента сзади, снял четыре стула и, скрипнув зубами от боли в плече, поставил там велосипед и снова завязал тент. А стулья отнёс к забору и поставил там. Пусть, кто хочет, присядет и отдохнёт.
Только я отошёл от машины, как появились хозяева: крупный мужчина, по одежде и виду обычный шоферюга, и золотозубый пухлый живчик, он постоянно что-то лопотал водителю и заливался смехом.
– Простите, это ваша машина? – предварительно сняв очки, поинтересовался я. Да и волосы тоже на одну сторону зачесал, чёлку сделал. Сменил, так сказать, имидж.
– В чём дело, товарищ? – нахмурился живчик.
– Товарищи, мне нужна машина, чтобы вывезти воспитанников детского дома, и…
– Простите, – перебил меня, покачав головой, живчик. – Я понимаю вашу проблему и честно отвечу. Мы занимаемся вывозом архива администрации Кобрина, у нас на руках все документы, и не можем мы ничем вам помочь.
– Понятно, – грустно вздохнул я. – Мы можем поговорить где-нибудь в стороне? Я успел заглянуть в кузов… – договорить я не успел. Живчик, стрельнув глазами туда-сюда, ухватил меня за рукав и потащил в проулок, из которого они вышли.
Мы находились уже в частном районе. Высокие заборы и узкие улицы, неподалеку колонка, рядом с ней десяток беженцев с ёмкостями для воды. А затащили меня в полупустой проулок, ведущий на соседнюю улицу. Куда они ходили, не знаю, но явно не хотели афишировать, что у них есть машина.
Что-то успокаивающе бормоча, живчик завёл меня в проулок, и мы встали в тени вишни, свисавшей над забором. Я не понял, что за ахинею тот несёт, бессвязный набор слов, но тот, видимо, понимал, что делает. Как только пожилая женщина с двумя детьми, видимо внуками, покинула проулок и там никого не осталось, шофёр внезапно обрушил мне на затылок сцепленные в замок руки. А живчик – пырнул выкидным ножом. Ни то, ни другое у них не получилось. Нож я перенаправил в грудь шофёру, а удар пришёлся по голове живчика. Даже добивать не пришлось, у того шея хрустнула. А шоферюга, или кто он там был, не знаю, силён! Его тоже добивать не пришлось, рана оказалась смертельной.
Быстро обыскав тела, я нашёл документы и путевые листы для машины. Это или воры, или агенты немцев. Я торопливо покинул проулок и подошёл к машине. Осмотрелся. Всё было тихо, и я по-хозяйски открыл дверь и подготовил управление. То есть проверил, на нейтральной ли стоит машина, включил зажигание. Дважды крутнув кривой стартер, чуть не взвыл от боли в плече, но завёл грузовичок. Заняв место водителя, я понял, что искали в городе эти двое. Похоже, в баке было всего литров двадцать бензина. Фигня, найдём.
Убрав руку в косынку – всё, больше не буду её тревожить, ну нафиг, – левой рукой я включил скорость, предварительно дважды нажав педаль сцепления и дав газу, и стронул грузовик с места. Тот был хорошо загружен, шла полуторка тяжело. Свернув на первом же повороте, я поехал в сторону рынка, который приметил ранее, нужно распродать всё это барахло из кузова. Кроме моих вещей, естественно. Конечно, это риск, но у меня больше риска окончательно повредить связки, самому кантуя вещи в кузове, а так продам по минимальной цене, так ещё сами и разгрузят, да и возможно, с топливом помогут. Люди разные бывают. Главное, на ментов или их агентов не нарваться. Стрельбу устраивать с ними не хотелось. Тут только один минус – мой возраст. Никто не поверит что я водитель этой машины, так что придётся что-то придумывать, импровизировать, так сказать. Где бы накладные усы купить?
Я благополучно доехал до рынка. Ох, и узкие тут улицы, на велосипеде-то трудно проехать было, а на грузовике вообще атас! Развернул машину и сдавая задом, встал у входа. Не успел заглушить мотор и покинуть кабину, как ко мне подскочил парень лет двадцати:
– Продаёшь что?
Наткнувшись на изучающий взгляд, я приподнял верхнюю губу, показывая острые зубы, и ответил:
– Мебель да барахло всякое. Продаю или меняю на бензин.
– Я схожу за покупателем, не уезжай.
– Валяй, – кивнул я и, пройдя к заднему борту, одной рукой развязал тесёмки и залез в кузов. Нужно изучить товар перед продажей.
Внутри было душно, но с оценкой я не ошибся, довольно приличная мебель и всякое барахло. Проверяя тюки, я убедился, что в них ничего ценного не спрятано, вес как у обычной одежды или белья, да и прощупал на всякий случай. Хотел ещё мебель на тайники проверить, однако меня отвлёк стук о левый борт. Покинув кузов, я мельком глянул на уже знакомого парня и внимательно рассмотрел пожилого мужчину, который сразу мне кого-то напомнил. Мысленно пририсовав ему пейсы и шляпу, я понял, что вижу настоящего еврея.