– Пить меньше надо, – бросил я и направился за вещами.
Нательное белье, которое я первым постирал, уже высохло, его я и надел, а также накинул слегка влажную рубаху. А то плечи что-то припекать начало. Не забыв перезарядить оружие, я собрал все вещи, неся в одной руке сапоги, в другой одежду, и пошел к машине.
Женщины уже оделись, но влажные платья облегали их тела, показывая каждый изгиб. Ну, те, что постарше, так себе были, фигуры расплываться начали, а на молодых было любо-дорого посмотреть. Правда, мне как-то не до того было, да и гормоны потихоньку спадали. Пойдя к грузовику, я достал из сидора боезапас и начал снаряжать расстрелянные магазины и барабан.
Одевшись, я убрал всё оружие – что за пояс, а что положил на сиденье – и подошел к женщинам. Они помогали одеваться детям.
– Кто этим оружием владеет? – показал я наган.
Оказалось, все, причём те, что постарше, даже призы какие-то там брали на соревнованиях между жёнами комсостава.
– Подумайте и скажите. Кто в подобной ситуации способен без колебания выстрелить в человека? Без душевных страданий и неуверенности.
После недолгого спора вперёд вытолкнули Нину Андреевну, ту саму заступившуюся за меня женщину. Вручив ей револьвер, я пронаблюдал, как она уверенно проверила его на снаряжённость, и отсыпал в руку десяток патронов.
– Стреляйте всегда на поражение, – посоветовал я. – Меня рядом может и не быть. Ну, всё, грузитесь, пусть эти сами тут разбираются.
Нина Андреевна привычно завела машину. Оставалось полбака, так что заправляться пока не требовалось, и мы, ревя мотором, поднялись на холм и выбрались на дорогу. Судя по карте, тут было довольно крупное село, но далеко от центральных транспортных узлов и дорог, поэтому я не удивился, когда на въезде не обнаружил привычного блокпоста. Впрочем, мы уже прилично удалились от фронта. Лишь милиционер, попавшийся навстречу, мазнул по нам взглядом.
Точки общепита в этом селе мы не нашли, но одна старушка показала, в которой стороне находится стихийный рынок. Там торговали жители ближайших деревень. Мы накупили разнообразной еды: пирожков на всех, да ещё взяли с собой в бумажных пакетах, чтобы на вечер осталось, также купили хлеба и зелени, ну а я – котёл десятилитровый и два жестяных ведра для воды. Про посуду – ложки, миски и кружки – тоже не забыл. Почти сразу мы направились дальше. Перекусили пирожками на рынке, поэтому до вечера остановки не планировались, я хотел проехать ещё хотя бы полторы сотни километров.
Услышав привычный стук, я поморщился и остановил машину, не глуша двигатель. Опять кому-то из детей приспичило. На моей памяти, мы за этот день самое долгое два часа ехали не останавливаясь – то одному приспичит, то другому. Дети же.
В зеркало заднего вида я пронаблюдал, как две женщины с детьми направились в придорожные кусты. Место для остановки я выбрал удобное. Взял с сиденья бинокль и, открыв дверцу, встал на подножку и осмотрел дорогу впереди. Видно было километра на три. Дорога периодически ныряла в низину, дальше был поросший лесом холм, дорога обходила его с левой стороны. Кажется, впереди будет деревня, строения какие-то видны.
Вернувшись в кабину, я достал атлас и, открыв нужную страницу, нахмурил брови. Эх, мне бы нормальную карту, да со всеми ориентирами. А то практически наугад едем. Указаны были только города, посёлков не было, так что мы больше крались, чем ехали, хотя от предыдущего села удалились километров на восемьдесят, всего один раз останавливались на дозаправку. Уже пятый час вечера, ещё часа два, и можно вставать на ночёвку. Я надеялся за это время проехать километров тридцать. Дороги плохие, часто приходилось пересекать речушки или искать объездные пути… не-е, на велике всё же быстрее было. У каждого способа передвижения есть плюсы и минусы, но на грузовике ехать мне все-таки больше нравится, тут хоть есть, кому заботиться о пище, причём готовят куда лучше меня, хотя себя я считал неплохим кулинаром. Да и плечо не напрягаю.
Когда машина закачалась и хлопнул задний борт, я услышал:
– Поехали.
– Ну, поехали так поехали, – включая первую скорость, я стронул машину с места. Дорога здесь позволяла ехать быстро, только на ямах я притормаживал.
– Неужто Москва? – Нина Андреевна подошла ко мне со спины.
– Она, – кивнул я, не оборачиваясь.
Мы стояли на холме рядом с негромко тарахтящей полуторкой и смотрели на окраину столицы вдали. Другие мои пассажиры также покинули кузов и остановились рядом, разглядывая златоглавую.
– Куда сейчас? – спросила Нина Андреевна.
За последние пять дней женщины полностью приняли моё главенство, хотя больше никаких неприятных случаев вроде того, что было у брода, не было. Мы ехали, ели и спали под открытым небом. Сегодня в обед сделали остановку у озера, чтобы привести себя в порядок.
– О том, что ехали со мной, лучше не говорить. Я довезу вас до Белорусского вокзала. Сделаете вид, что прибыли на поезде из Белоруссии. Денег на первое время дам, а там разберётесь.
– Оружие?
– Себе оставьте. Может пригодиться.
Три женщины были москвичками, так что знали, куда им направиться, остальные ещё пребывали в раздумьях. Местные предлагали ехать с ними. Ничего, зайдут в Наркомат РККА, сообщат, кто они, у всех есть документы, там помогут. Это я им посоветовал.
– Едем, – негромко скомандовал я, и мы стали рассаживаться.
В баке оставалась всего треть, поэтому я предварительно заправил его из канистр. Причём сам, вот уже сутки, как я стал осторожно работать правой рукой. Пока нормально, не тянуло и не болело. Я закрыл задний борт и передал пустые канистры, чтобы их сложили у борта со стороны кабины. Там хранилось всё моё имущество и оставшееся продовольствие, остальное мы подъели. Я занял водительское место и стронул машину с места.
Через час, счастливо избежав патрулей, мы проехали один армейских пост, где нас не остановили, и въехали на территорию Москвы. В городе я заплутал, пришлось в кабину сажать одну из местных. Мы остановились неподалёку от Белорусского вокзала, и я попрощался со своими попутчиками. Грустно было расставаться, но что поделать! Подарил им на прощание парашют, который они быстро нарезали ровными кусками на всех. Стропы себе забрал, пригодятся.
В Москву мы въехали часов в шесть вечера, а в седьмом часу я направился в частный жилой сектор, нужно было найти место для постоя. Машина изрядно палила меня, да и вещи тоже. Поэтому я подумывал от них избавиться. Пока ничего в голову не приходило, кроме как просто бросить, но мне эта идея не нравилась.
Жилье себе я нашёл не сразу. Наконец, местная жительница рассказала, где сдаётся угол и при этом есть двор с высоким забором, куда я могу загнать машину. На меня при этом поглядывала настороженно – палил меня возраст, – но всё же на вопросы отвечала. В общем, я доехал до адреса и, договорившись с хозяйкой, загнал машину во двор, а сам устроился на сеновале. Меня покормили, и чуть позже я уснул. Надо было в кузове на одной из тихих улочек лёжку себе устроить, нет, захотелось домашнего тепла и солений!
Никто меня не будил, милиционеры не врывались, чтобы скрутить руки, так что выспался я просто отлично. Да и проснулся ровно в восемь часов, как и велел своему внутреннему будильнику.
Хозяйка встретила меня приветливо и сообщила, что через час придёт участковый знакомиться, и предложила накрыть стол для завтрака. Однако я как-то резко заторопился и сообщил, что мне нужно отогнать машину на базу, подходит её очередь на плановый ремонт.
Запустив двигатель грузовичка, я открыл ворота, выгнал его на улицу, но когда закрывал ворота, заметил, что в мою сторону с соседней улицы спешит сотрудник милиции. Уверен, что это тот самый участковый. С такого расстояния я звания не рассмотрел, но вроде из младшего начсостава. Быстро пройдя к кабине, я занял водительское место и, стронув полуторку с места, сразу набрал приличную скорость, а на перекрёстке сразу свернул. Я направлялся в центр города.
В одном месте мне на глаза попался заросший пустырь. Ненадолго остановившись, я убедился, что рядом никого, и спрятал там сидор, котомку и кое-что из своих вещей. После этого направился дальше. Моё внимание привлекла сберкасса на одной из центральных улиц. Я аккуратно припарковался у входа, мельком посмотрев на патруль из двух сотрудников милиции, стоявший на перекрёстке, и подхватил набитые деньгами мешки.
Помещение сберкассы было большим, да и народу хватало, в том числе в очереди скучал один милиционер.
– Всем стоять, это ограбление! – громко заявил я, сжимая в правой руке ТТ, а в левой мешок. Второй висел на плече.
Все замерли в изумлении, лишь сержант нахмурился, взглядом прикидывая расстояние для броска, вооружён он не был, хотя и в форме.
– Ой, нет, не так сказал, – тут же поправился я и задумался на несколько секунд, после чего посмотрел на потолок и, ни к кому конкретно не обращаясь, спросил: – А как называется, когда человек хочет силой заставить государство забрать у него деньги?
Теперь задумался не один я, меня в недоумении стали разглядывать как посетители, так и кассиры. В это время внутрь зашёл очередной посетитель, и я взмахом пистолета велел ему присоединиться к остальным заложникам.
– Значит, так, – сказал я. – В этих мешках где-то около миллиона рублей наличностью. Случайно достались, перебил бандитов, которые кого-то ограбили в Белоруссии. Я хочу, чтобы эти деньги направили в Фонд обороны и купили на них истребители для наших лётчиков. Один «Як-1» вроде сто тысяч стоит, вот как раз на десять аппаратов. Ещё хочу, чтобы на каждом было написано: «От Артура Александрова назло нацистам». Если что, Александров – это я собственной персоной.
Две кассирши приняли у меня мешки и начали пересчитывать деньги под моим контролем и взглядами посетителей.
– Эй, а квитанцию? – возмутился я, заметив, что они закончили.
Мне выдали не только квитанцию, но и десяток формуляров на подпись.