слепое орудие. С Терезой Вюрст не виделась с тридцать третьего года, а ведь считала её приёмной матерью. Папочку совсем не вспоминает вот уже сколько времени...
Ну и пусть. Теперь ей остаётся одно - сеять огонь и смерть везде, где появится. Только Тор, магический кристалл, будет верен ей всегда. Только он!
Переночевали в полуразрушенном здании, укрываясь десантными куртками. Гондукк входила в образ: три дня не мылась и не чистила зубы, сама чувствовала, как от тела неприятно пованивает. Плюс простенькое платьице, платок на голове, какие-то чудовищные нитяные чулки, разбитые ботинки. Всё советского производства, ношенное, порядком потёртое и потрёпанное. Сон урывками на жёстком топчане, под непрерывный грохот канонады на востоке, придал лицу необходимую бледность и синяки под глазами. То, что надо, последние мазки на полотно.
Утром Стефан ушёл в штаб корпуса, вернулся через час.
- Мы отправляемся на юго-восток, в Паричи. Это чуть больше чем сорок километров. Там сейчас идут встречные бои с русскими. Под шумок и мы проскочим.
До места добирались в закрытом грузовом фургоне. Разведчики молчали, Катрин зябко куталась в платок. Машину на ухабах нещадно трясло, позвякивало оружие и амуниция. Приехали. Городок только что захватили подразделения 43-го армейского корпуса Вермахта. Мимо горящих домов, среди разрушений и безлюдья тяжело катил по улице угловатый танк «T-IV», победно выставив обрубок кургузого орудийного ствола. На башне разлапился «Шварцкройц», чёрный крест, эмблема вооружённых сил Германии. Из командирского люка высунулся танкист, улыбнулся и помахал рукой. Белый оскал на чумазом лице смотрелся жутковато, словно то был лик самой смерти - добро пожаловать на войну!
Стефан вновь отлучился, но быстро вернулся.
- Русские на рубеже Жлобин-Рогачёв, - сообщил он. - До Радуша можно доехать, там наш аванпост. Потом придётся двигаться пешком, по болотам. Дойдём в Красный Берег, считай задание выполнено. Дальше, до Жлобина, вы, агент, доберётесь сами...
Доехали, пробрались через болото, дошли. Красный Берег, совсем маленький посёлок, оказался пустым. Ни солдат, ни техники нигде не было видно. На околице пришла пора прощаться. Стефан уводил своих людей к железной дороге, и далее на запад, в тылы бьющихся под Бобруйском русских. Катрин направится в другую сторону, на восток. Кляйн объяснил, что грунтовая дорога от посёлка выводит на шоссе, по нему можно дойти до места.
- Прощай, Гондукк, - сказал разведчик и положил руку ей на плечо. - Храни тебя Господь.
- С нами Бог, - улыбнулась она в ответ и убрала руку. - Хайль Гитлер!
- Хайль.
Повернулась спиной, пошла по грунтовке, не оглядываясь. Вот так, звать её теперь Гондукк и никак иначе. Ни Катрин, ни Катериной, как бывало называл папа, ни даже Волчонком. Гондукк. Прижала к груди плюшевого медвежонка, последний папин подарок. Ничего, она потерпит. Да, Косолапый? Ведь впереди - путь Валькирии, яростный и победоносный.
Когда отошла подальше от городка, остановилась у густого куста на обочине. Вокруг ни души. Сняла с плеча котомку, присела, ещё раз осмотрела содержимое. Заношенное, застиранное бельё, всякая мелочь. Например, тупо заточенный карандаш. Уж очень удобен для нанесения неожиданных смертельных ударов. Убедилась в этом на собственном опыте. А вот и бумага для рисования. Почему бы маленькой девочке не носить с собой клочок бумаги? Да и рисунок на одной стороне уже есть - простенький узор, неловко выполненный, чуть асимметричный и наивный.
Это если просто посмотреть, а если знать, как разглядывать, то можно увидеть план расположения тайников с передатчиками и взрывчаткой. И координаты. Мудрые преподаватели из Абвера либо не верили в Тора, либо не знали о нём. Так, теперь возьмём спичечный коробок с крупной серой солью. Среди мелкого хлама притаились несколько спичек, чтобы разжечь при необходимости костёр. Впрочем, ей хватило бы и одной. Гондукк зажгла спичку и подпалила карту-схему.
Не нужна ей рация. И взрывчатка не нужна. У неё есть Тор с его удивительной энергией Врил. Он и разрушитель, и лоцман, и картограф. Эту неожиданную способность Гондукк открыла в себе во время заграничных вояжей. Вдруг, будто морок, словно сон среди бела дня, проявилась перед глазами схема Лондона. Высветились красным цветом переходы с улицы на улицу, маршруты омнибусов, путь катеров по Темзе. Пульсировали тёмно-зелёным мосты, отдельно поблёскивали вокзалы. И позднее, в Москве, там она тоже видела подобное...
Вернувшись на «Объект Зета», во время ужасных трёх дней, когда она добровольно обрекла себя на одиночество в собственной комнате, терзалась вопросами и сомнениями, всё же нашла силы, настроилась на Тора, вызвала невесомое и чуть пьянящее состояние контакта. Для этого не нужно было крови, человеческие страдания необходимы для формирования мощного энергетического потока. Карта же местности, ориентация по сторонам света, особенности рельефа - всё это появлялось просто так, стоило лишь очень захотеть. Тогда и уверилась она окончательно в своём единении, полном и абсолютном родстве с магическим кристаллом.
Появилась и ещё одна особенность. После Москвы Гондукк начала чувствовать посредника между собой и Тором. Раньше просить свежего топлива нужно было исступлённо, вкладывая в ментальный крик большое количество силы, напрягая волю до предела. Не удивительно, что после сеанса она чувствовала себя измочаленной, а восстановление требовало времени. Но на Красной площади это получилось легче, свободнее. Единственным человеком, который кроме неё мог хоть как-то контактировать с кристаллом, был Бруно. Именно он разобрался в ситуации правильно и, по сути, спас их всех. В противном случае Гондукк продолжала бы требовать энергии снова и снова, и чем бы это закончилось неизвестно.
Новые обстоятельства вселяли уверенность в успехе. Как бы то ни было, она всё для себя решила. Со Шлезвигом или без него, при помощи Гиммлера или без поддержки, она всё равно будет действовать самостоятельно. В школу близ Эрфурта не вернётся, вообще не уедет из России до победного конца. Будет связываться с Тором, - и пусть только попробуют перекрыть ей доступ к камню! да и вряд ли это возможно! - и убивать, убивать, убивать! К чёрту все инструкции, задания и отчёты!
У неё есть долг перед отцом. Спи спокойно, папочка, ты будешь отомщён. И есть путь Валькирии, который она пройдёт до конца.
Лёгкий пепел, оставшийся от карты-схемы, развеял ветерок. Агент Гондукк встала, закинула котомку за спину и тронулась в путь.
На шоссе было оживлённо. На восток двигались колонны пехоты, пылили грузовики с прицепленными орудиями, резко сигналили легковушки. Гондукк удивило, как часто русские используют конную тягу. Повозки с бойцами, полевые кухни, опять артиллерия, какие-то обозы - всё это тянули гривастые лошадки. Немцы, кажется, больше полагались на бензиновые моторы. Хотя, она могла и ошибаться, войска её сейчас мало интересовали.
Навстречу солдатам, на восток, двигалась колонна беженцев из Бобруйска и придорожных сёл и деревень. Многие сгибались под тяжестью узлов, кто-то обходился небольшим чемоданчиком, а встречались и такие, что шли налегке. Люди не смотрели по сторонам, уставившись себе под ноги, лица встревоженные и испуганные. Брели как заведённые, и казалось, нет ни конца ни края этому скорбному шествию. Она без труда влилась в поток людей и повозок.
К вечеру прибыли в Жлобин. Беженцев разместили в каком-то сарае, вместо кроватей на полу набросаны охапки сена. Подошёл мужчина в пиджаке, с трудом перекричав разноголосый гул, сообщил, что транспорт на Брянск будет утром. Пока, мол, располагайте, больше местные власти ничем помочь не могут. Никто не спрашивал документов, даже не переписал фамилий прибывших. Сердобольная женщина дала Гондукк отварную картофелину и кусок хлеба.
- Ты что, одна идёшь, милая?
- Одна, тётечка. Мамку бомба убила.
- Ах ты, сиротинушка...
К вечеру случился налёт пикировщиков. «Юнкерсы» издавали жуткий вой своими ревунами, бомбы рвались вокруг, заполняя пространство грохотом, от которого раскалывалась голова. Эти два звука только и остались в целом мире. Люди скорчились на полу, кто-то причитал, кто-то молился. Никто не в силах был двинуться с места, никто не бежал, не прятался. Люди оцепенели. Только Гондукк не боялась. Знала, верила - свои бомбы ей вреда не причинят. Ну и тем, кто рядом - повезло, их тоже до поры не тронут...
Сарай остался цел. Ни малейших повреждений, даже пожар на него не перекинулся, хотя горело вокруг знатно. Не горело - полыхало. Под утро Гондукк выбралась из временного пристанища, среди пепелищ и развалин просочилась на окраину города. Жлобин был лишь отправным пунктом. Путь её пролегал мимо того дьявольского котла, что развернётся на гигантском участке длиной в шестьсот пятьдесят километров и глубиной до двухсот пятидесяти. Где столкнуться в наступательных и оборонительных боях противостоящие стороны, занимая и отдавая рубежи. А потом отвоёвывать их обратно, обильно поливая землю кровью, терзая её воронками от разрывов и гусеничными траками, устилая трупами и сожжённой техникой. Всё это позже назовут Смоленским сражением.
Гондукк стремилась в полосу, прилегающую к этой смертельной воронке, втягивающей всё новые и новые воинские соединения, людей и технику. В полосу, через которую со стороны русских поступали в зону сражения резервы, боеприпасы, продовольствие. Именно здесь ей требовалось активно вмешаться, нарушить и дезорганизовать снабжение Красной армии.
Время от времени Гондукк подключалась к Тору. Делала она теперь это легко, не было необходимости в особых условиях: состояние транса, сосредоточение. Всё это осталось позади. За полторы тысячи километров, что отделяли её от Мюнхена, рядом с кристаллом она чувствовала живую человеческую душу. Душа эта откликалась на её мысленный посыл тотчас же, и перед глазами возникала карта. Изображение можно было детализировать, приблизить или отдалить, меняя масштаб, увидеть подсказки и предостережения. Густой зеленью окрашивались зоны повышенной боевой интенсивности, рубином горели участки, опасные по неведомым причинам исключительно для неё, сестры Тора. Не было причин не доверять сверхъестественному вожатому, он знал и понимал ситуацию лучше неё. Пунктиром пульсировали маршруты следования - наиболее безопасные и короткие.