Однако едва за Максом закрылась дверь и хлопнула дверца лифта на площадке, Барков встал. Теперь это был не тот, еле стоявший на ногах пьяный человек. Он прошел в ванну, пустил воду, оглядел себя в зеркале и поморщился.
– Как поживаешь, пьянчужка?
Потом он принял ванну, надел махровый халат и сел в кресло. Зазвонил телефон, Барков снял трубку.
– Капитан Любимов докладывает. Проводили до дому, наблюдение не снимаем. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
Барков сбросил халат и лег в постель.
…Наступил рассвет, солнце еще не взошло, но восток уже окрасился розовым светом. По безлюдным улицам промчались «Жигули» и остановились возле дома Баркова. Саблин вышел из машины, поднялся на лифте и долго звонил в квартиру Алексея Ивановича.
Барков наконец открыл дверь. Лицо его было сонное, ничего не понимающее. Он глянул на Саблина, пытаясь понять, кто перед ним.
– Алекс, я думал ты уже собрался! – воскликнул Макс.
– Куда собрался? – плохо соображая, спросил Барков.
– Мы же на охоту договорились…
– Какая к черту охота! У меня глаза закрываются. Я еще пьяный! Я ничего не соображаю! – заскулил Барков.
– Ну, ну, ну! Никаких отговорок! Нельзя пропустить такого удовольствия. Хмель пройдет, а удовольствия не будет. Давай, быстро одевайся! – Саблин решительно отжал Баркова от двери и вошел внутрь. Он подтолкнул Алексея Ивановича к ванне, вошел туда сам, открыл кран и вышел. На кухне нашел банку с кофе, поставил на плиту кофеварку и вернулся в комнату.
– Может, не надо? – неуверенно начал было Барков, выходя из ванны. – Какой из меня охотник? Ружья у меня нет, костюма – нет.
– Ружье есть, не беспокойся. «Зауэр» бельгийский и «Тулка». Тебе дам «Зауэр». Ты когда-нибудь стрелял из ружья?
– Да, я из малокалиберки в тире стрелял в университете. Иногда попадал.
– Прекрасно! Костюм спортивный есть?
– Есть! – Барков полез в гардероб и вытащил оттуда новый олимпийский костюм.
Они вышли из дому, сели в машину, быстро поехали по городу и вскоре уже были на загородном шоссе.
– Куда мы едем? – полудремотно спросил Барков.
– Там, за Малоярославцем, есть одно местечко, не пожалеешь.
– Я сейчас хочу только одного: похмелиться. Башка, что чугунок!
– Если бы все проблемы были такими. – Саблин открыл крышку багажничка и вытащил оттуда фляжку с коньяком. – На, хлебни!
Алексей Иванович сделал большой глоток, завернул пробку и положил фляжку на место.
– А где Витя?
– Я не мог его поднять. Он не держался на ногах. А менять свои планы я не привык. Можешь себе представить, здесь были немцы! Час езды на «Жигулях» – и Москва. Что бы было, если бы они вошли в Москву?
– Они бы в нее не вошли. Это не входило в наши планы.
– Французы тоже были здесь, в Москве.
– А это входило в наши планы. Макс, вы воевали?
– Конечно. Я под Киевом попал в окружение и потом воевал в тылу у немцев. Поймали, сидел в концлагере, бежал, попал в Словацкое Сопротивление, потом опять лагерь, побег и конец войне.
– Знаете словацкий?
– И немецкий, и словацкий, и румынский, и польский. Понимаю французов, итальянцев.
– Неплохо. А я кроме французского и английского не смог ничего потянуть. Все хочу заняться испанским.
– Когда собираешься ехать?
– Теперь уже скоро. Жду визу. Жениться надо, одному тяжело там. Есть на примете.
– Я видел тебя с ней. Екатерина. Красивая.
«Откуда, Макс, тебе знать, что я еду в загранкомандировку? Это серьезный прокол», – подумал весело Барков.
– Катя – девочка стоящая, – по-моему, серьезная.
– Знаешь, Алекс. Я не хочу вмешиваться, но предостеречь тебя – моя обязанность. Так водится между интеллигентными людьми. Катю многие знают. Невысокая мораль, не твоего круга, у нее судимость, соучастие в краже. Может, ты не знал, извини, Алекс, но я обязан был это сказать. Она сама должна была тебя поставить в известность.
«Я понимаю, Макс, тебя не устраивает Катя. Ты боишься, что из-за нее я могу не выехать за рубеж. Значит, я тебе очень нужен там, за границей. Подождем, раскроешься».
– Да, загадку вы мне загадали. Макс. Надо думать, – несколько расстроенно ответил Барков. Они замолчали.
Машина въехала в лес и по ухабистой дороге стала углубляться в чащу. Наконец выехали на небольшую поляну и Барков увидел старую закопченную избушку. Дверь неожиданно распахнулась и на пороге показался старик с окладистой бородой, в брезентовой куртке и валенках. Он вгляделся в пассажиров и радостно улыбнулся. Рядом стоял рыжий лохматый пес. Барков мельком взглянул на Саблина и обнаружил досаду на его лице.
«Кажется, непредвиденная встреча, в планы Макса не входило. Видимо, мы должны были быть здесь вдвоем».
– А, Макарыч, живой, здоровый! – воскликнул Макс, открывая дверцу машины. – Слышал, что болел сильно.
– Болел, болел, вот два дня как вышел на службу. Нельзя лес без присмотру бросать. Браконьер – он живо тут. Теленка убьет или коровку. А ты, Максимыч, с кем сюда? Опять какого начальника привез? Ух, эти начальники!
– Нет, нет, Макарыч! Ты уж не вспоминай! Давай забудем, а то я себя неловко чувствовать буду. Договорились?
– Отчего же нет? Не вспоминать – значит не вспоминать, хотя неприятный он был человек. Дюже чванился, служить все ему должны. Чиновник царский! Тьфу!
– Макарыч! – слегка раздражаясь, остановил старика Саблин.
«Боишься, Макс, чтобы дед не наболтал чего? Он и так сказал больше, чем надо. Возишь сюда нужных людей. Это мы узнаем потом. А Макарыча, видать, ты не ждал здесь. Знал, что болен старик».
Они вышли из машины, Макарыч помог втащить рюкзак, который извлекли из багажника, и они прошли в комнату с большой русской печью, грубым столом и табуретами. Две деревянных кровати стояли вдоль стен.
– С чего начнете? – спросил Макарыч.
– Ты, дед, как всегда с водки, а мы походим с ружьишками. Может, что вкусное принесем к обеду.
– А не могли бы вы мне сделать поблажку? – попросил Барков. – Я так хочу спать, что удовольствия никакого не получу от охоты. Вообще, я ложусь на эту кровать и засыпаю!
– Ну и спи! Ради Христа! Тебе польза. Я тут посижу, потом дровишек наготовлю, а Максимыч сходит постреляет.
– Нет, Макарыч! – возразил Макс с жесткими нотками в голосе. Пусть Алексей поспит, а мы с тобой поохотимся!
«Конечно, Макс! Нельзя оставлять старика со мной. Я бы так же поступил. Еще наболтает чего про того чванливого начальника или еще про кого-нибудь», – мысленно похвалил Саблина Барков.
Они ушли, а Алексей действительно лег и заснул, прикрывшись дедовой фуфайкой.
Проснулся Алексей Иванович от собачьего повизгивания и разговоров за окном.
– Может, уже разбудишь гостя? – спросил Макарыч.
– Сейчас. Вчера выпили лишнего, а он слабый на выпивку.
– Ясное дело. Выпивать надыть уметь. Вот зайца приготовим, так и пол-литра будет нипочем. Главное в закуси. Помнишь, с тобой года два назад приезжал Игнат Федорович?..
– Тихо, дед, тихо! – быстро прервал Саблин. – Звуки какие-то, словно глухарь.
– Рано, кажись, для глухаря, но может и он.
– Есть глухари?
– Есть. Я знаю их места. Приедешь к осени, парочку стрелишь.
– А кабаны?
«Ловко увел деда от Игната Федоровича, – подумал Барков, – Молодец, Макс! Видно, тут у тебя конспиративная явка с глухарями и кабанами. Но почему он боится имен? – думал Алексей Иванович. Подозревает меня? Не может быть. Нигде я не «засветился» по КГБ. Из предосторожности? Вдруг я когда-нибудь «провалюсь». Знает ли Лазарев, куда меня завезли?..»
…Вертолет прошел вдоль речушки, блеснув яркой красной звездой и, описав полудугу, спустился на маленькую полянку. Два человека в охотничьих костюмах с ружьями быстро покинули кабину и вертолет взмыл в воздух.
– Знаешь, Ребров, охотник я никудышный. Из пистолета, из карабина с любого положения в десантниках научился, а вот из ружья как-то не приходилось, – сказал Лазарев своему спутнику.
– Будем надеяться, товарищ полковник, что стрелять нам придется в воздух, – ответил Ребров. – Хотя я по части охоты смыслю. Мы сейчас не охотники, а браконьеры. Нас может любой пионер задержать, и мы не имеем права оказывать сопротивление.
– А что здесь делают Саблин и Барков? Они что, без ружей?
– Я сопровождал их на вертолете до самой избушки, пока не остановилась машина. Дальше мне нельзя было торчать в воздухе. Но думаю, что они приехали поохотиться друг на друга.
– Допускаю такую мысль, – заметил Лазарев. – Макс приехал поохотиться на Баркова. Пощупает, как вербовка.
– А на чем?
– Все, на чем можно вербовать легкомысленного человека, мы дали. Алексей Иванович немного «поторговал» валютой, повстречался и познакомился с фарцовщиками, кое-что им продал. Сегодня приедет Катя, она очень мешает Максу. А если он подозревает Баркова? И привез его сюда…
– Я эту мысль просто отгоняю. Несколько рискованный вариант. И в то же время верный. Барков живет один, уехал рано утром и уехал. Никто и не вспомнит, что это было в 4 утра. Труп спрятать в этом лесу под снегом – до весны не найдут. Но он привез Алексея Ивановича не за этим. Чего-то мы с тобой не видим. Нам бы на всякий случай пострелять. Пусть знает, что они не одни в этом глухом месте.
Едва Лазарев проговорил, как из-под самых ног, поднимая снежную пыльцу, выскочил заяц. Прыгая между кустов, он устремился в чащу. Лазарев вскинул ружье и выстрелил.
– Герман Николаевич, он же в «Красной книге», – улыбнулся Ребров.
– Мой выстрел «Красной книги» не испортит.
Ребров засмеялся и оглядел верхушку деревьев, сквозь сетку которых просматривалось очищающееся небо.
…Алексей Иванович вышел на крыльцо и увидел сидящих у костра Саблина и Макарыча. В это время раздался глухой выстрел. Макарыч поднял голову и прислушался.
– Видать, с вертолета сошли. Крупные браконьеры, брать их надо. Набьют сейчас сохатых и увезут, бандиты!
– Макарыч, дорогой, избавь нас от всего этого сегодня! – взмолился Саблин. – Мы приехали на один день, хочется забыться от всяких проблем. Душой отдохнуть от забот и суеты городской. Черт с ними! Пусть побьют пару сохатых, не болей ты о них сегодня. Давай выпьем по стакану «Пшеничной», вон и Алексей встал уже. Иди сюда, Алекс! Наш Макарыч зайчишку приготовил. Ты никогда ни в одном ресторане таких не ел.