– Сравнение, я бы сказал, неудачное. Разве ты испытываешь какие-либо неудобства здесь? Три раза в день питание, прогулки, книги. Вот только приятелей здесь нет. Позвать можно, да, думаю, не пойдут, – улыбнулся Барков. – А что если попробовать в порядке эксперимента пригласить кого-нибудь? Кого бы ты хотела увидеть здесь? Маму вызвать?
– Нет! Нет! – встревожилась Маслова. – Нельзя быть таким жестоким! Я не хочу, чтобы она вообще знала. Я вас прошу…
– Хорошо, хорошо. Катя! А приятелей?
– Да нет их у меня! – в сердцах воскликнула она. – Вы и разговор этот ведете, чтобы услышать имя Сержа. Правда, ведь Серж вас интересует?
– Прости, Катя, но я не совсем тебя понимаю. Какой Серж? И почему он должен меня интересовать? – взволновался, но скрыл это с трудом Барков.
– Алексей Иванович! – воскликнула она. – Так нечестно! Прошлый раз вы хотели знать, кто меня подтолкнул на листовки, даже задержали меня у себя, а теперь вам это не интересно. Я подумала, подумала и решила: что я, совсем дура, что ли? Кто он мне? Сват, брат? Так, случайный знакомый.
– Ладно, Катя, не буду притворяться, что он мне не интересен. Давай тогда с самого начала. Как он появился на твоем горизонте и как себя вел, ну и все остальное. Я ведь, когда вызвал тебя, долго думал, как с тобой поговорить, чтобы ты мне помогла. Мы сами не так много можем, поэтому нам нужна ваша помощь. Итак, начнем от печки.
– Вы знаете, что я имела условно. Тогда я видела в зале суда, там народу было немного, интересного солидного мужчину. Он сидел, и мне казалось, с большим сочувствием относился к нам, дуракам, а сам что-то писал. Я тогда думала, он для газеты готовит о нас, грязных подонках, статью. И мне стало так страшно, когда я подумала, что мама увидит все это, что готова была провалиться сквозь землю.
Суд кончился, я вышла свободной, а на троллейбусной остановке он ко мне и подошел. Звали его Серж. Вечером он повел меня в Дом архитектора. Так всю неделю мы и ходили по ресторанам. Серж очень популярен, его знают в домах творчества. Он обычно говорил так: это артист, это режиссер, этот – из Малого театра, а этот – композитор, писатель. Мне это, конечно, нравилось – встречаться со всякими знаменитостями. И каждый день он твердил мне, что погубили мою карьеру взяточники и проходимцы, которые живут за счет связей. Я уже потом уверовала, что студенткой не стала из-за взяточников. А он подталкивал меня: «Бороться надо! Разоблачать! Нужны листовки!» Вскоре я уже была готова к «борьбе». И день тот наступил. Он привез меня вечером к себе домой в Чертаново и сказал, что надо изготовить листовки рукописно, штук пятьдесят, и завтра будет мой звездный час. Уж после этого меня точно возьмут в вуз. Мы приехали к театру, Серж дал билет, мы вошли туда. Он определил мне место, откуда я должна бросить листовки, а сам исчез. Дальше вы все знаете. Сверху он даже показал двух иностранных журналистов, которые выступят в мою защиту. А я, как дура набитая, стала разбрасывать листовки и орать, словно попугай!
– Ты адрес в Чертаново помнишь?
– Нет. Но я знаю, где этот дом, и могу показать.
В слабо освещенном зале ресторана Дома журналиста было немноголюдно. Тихие разговоры, смех – обычная атмосфера этого заведения. Официантки бесшумно скользили с подносами по залу. Посетители входили, садились за столики, выходили, делали заказы, садились в буфете, некоторые работали с рукописями – одним словом, это был не просто ресторан в обычном понимании, а клуб журналистов. Дом Журналиста, где они отдыхали, общались, работали, ужинали, проводили свободное время. У стены за столиком на три человека сидели Алексей Барков и Катя Маслова. На нем был коричневый замшевый пиджак и белая рубашка. Катя выглядела довольно элегантно в своих джинсовых осветленных брюках и черном батнике с ярко-красными крупными цветами. Волнистые волосы, схваченные лентой сбоку, открывали ее длинную красивую шею. Они сидели перед бутылкой сухого вина, ели и тихо разговаривали.
– Может быть, он в командировке? – предположила неуверенно Маслова и с надеждой взглянула на Алексея. – Поэтому и в Чертаново его нет.
– Сомневаюсь. Если за неделю мы его не встретили ни в одном ресторане или творческом доме, это совсем не означает, что его нет в городе. Я думаю, он просто затаился после твоих листовок. А в Чертаново он уже не живет. Квартира брошена, она принадлежит одному забулдыге, который сдавал ее Сержу. Так что Серж нам не оставил после себя никаких следов. Глухо! Единственная надежда, что он рано или поздно всплывет, вечно прятаться не будет. Он же боится, что ты его выдашь нам. Во всяком случае, такую возможность он явно не исключает. Уже прошло две недели, я думаю, он вот-вот появится.
– А может быть, он сюда не ходит сейчас, – высказала она снова сомнения.
– Может быть. Вероятно, ходим на параллелях. Но Лобачевский утверждал, что параллельные в бесконечности пересекутся, – пошутил Барков. – Знаешь, что главное в моей профессии, а так как ты выполняешь сейчас мое задание, то и в твоей? Терпение! И терпение! Умение терпеливо ждать и искать! У него свой бизнес, поэтому он околачивается среди творческой интеллигенции. Ты думаешь, мы не занимались поисками знакомых Сержа? Одного из них ты нам назвала, режиссер Яворский. Он очень хорошо знает Сержа, но только как Сержа и не больше. Ему кажется, что он поэт. Вот и вся информация. А писатель один вспомнил, что Серж предлагал ему переправить рукопись его книги на Запад, коль не публикуют на Родине. Вот в чем дело! Он и крутится среди творческой интеллигенции, чтобы толкнуть кого-нибудь на антисоветскую акцию. Тебя на листовки, ты же обиженная на советскую власть, другого – перебросить через границу рукопись сомнительной ценности. «Через границу, через границу», – вдруг возникла тревожная мысль, которую Барков никак не мог объяснить, но что-то в ней было такое, отчего Алексей Иванович даже отключился от того, что ему тихо говорила Катя.
– Вы что, оглохли? – забеспокоилась Маслова и дотронулась до его руки. – Очнитесь! Он здесь! Не поворачивайтесь, он рядом.
– Прекрасно! Я принимаю твое предложение! – весело воскликнул Барков. – Давай по этому поводу выпьем, – он налил вино.
– Мне что-то не хочется, настроение… – вяло ответила девушка и напряженным взглядом посмотрела на Баркова.
Тот подмигнул весело и взял через стол ее руку.
– Радоваться надо, жизнь прекрасна! Давай выпьем!
Барков протянул ей фужер. Катя взяла и улыбнулась, но глядела поверх его головы. Она выпила до дна и засмеялась.
– Он хочет, чтобы я вышла, – тихо шепнула она.
– Сиди! – едва слышно приказал Алексей Иванович. Где он?
– Сел через два столика. Видно, знакомые.
– Отлично! Я сейчас выйду из зала, он сам подойдет к тебе.
Алексей Иванович встал и пошел между столиками, скользнув равнодушно взглядом по залу. Сержа он узнал по катиному описанию.
Едва Барков скрылся в проеме двери, как Серж сразу же сел напротив Масловой.
– Привет, лапочка! Не забыла? – ласково улыбнулся он.
– Тебя забудешь! Ну и нахал же ты! – развязно ответила она ему.
– Сунул в такое… и еще теперь на глаза появляешься! – повысила она голос.
– Тихо! Не так громко! Мы тут не одни! Кто этот фраер с тобой? – встревоженно оглянулся он в зал.
– Журналист, из загранки вернулся. Стоящий парень! – гордо сказала она. – Не чета тебе!
– Ты это всерьез?
– У меня ничего нет всерьез! – делая вид, что захмелела, сказала Катя. – С вами надо пользоваться моментом! Сейчас мой час пробил!
– Я слышал, у тебя неприятности?
– Если тюрьму назвать неприятностью, – громко, вызывающе сказала Катя, – то у меня были неприятности! Слава Богу, все закончилось благополучно! Статьи нет в кодексе!
– Потише ты! Видишь, я же тебе говорил, что ничего с тобой не сделают! А о себе ты уже заявила. О тебе за границей пишут! Поняла? – пытался он совладать с ситуацией.
– Ты был прав лишь в одном, что меня не засадят на несколько лет в тюрьму. А насчет института – это был твой треп! Тебе важно было, чтобы я там в театре выступила! Перед иностранцами! Перед фотографами! Я ведь порядочная дрянь! Мне можно поручать такие дела. Протест выражала, дура! Своих мозгов нет, так ты мне подзанял! И из Чертанова скрылся. Я туда несколько раз ездила. Соседи говорят, там никто не живет. Дурил ты меня, Серж? Я надеюсь, ты со мной расплатишься наличными за те гадости, которые мне устроил? Хочешь посчитаю, сколько за тобой?
– Ну, ты не особенно-то! Ничего не произошло! – Серж настороженно оглянулся, проверяя, не привлекла ли громкая болтовня Масловой чьего-либо внимания.
– Ах так, ничего не произошло? – полупьяно воскликнула девушка. – Я сейчас устрою тебе скандал, и мы попадем в милицию. А там я все про тебя расскажу! Какой ты антисоветчик!
– Ладно, ладно! Согласен, в трезвом виде обсудим этот вопрос, – испугался Серж. – Конечно расплачусь!
В эту секунду к столику подошел Барков.
– Видишь, как опасно тебя оставлять одну? Еще минута – и тебя бы увели, – весело и слегка развязно, как под действием спиртного, сказал он, нежно проведя ладонью по ее голове.
Серж вскочил со стула.
– Извините, мы – старые знакомые! Немного поболтали.
– Нет, мы вас так не отпустим, – воскликнул Барков. – Катя, наливай вина всем. Меня зовут Алексей, – протянул он Сержу руку.
– Серж! – ответил тот несколько растерянно, но сдаваясь под напором Баркова и усаживаясь на свободный стул.
– Катюша что-то раскисла сегодня. Голова болит, а мне и выпить не с кем. Тамара, подойди сюда! – позвал он официантку. – Мы тут своего человека встретили, принеси нам бутылочку «армянского» и закусить. Скажи там, Барков просил.
Официантка кивнула головой и отошла.
– Понимаешь, Серж, мы обсуждали с Катей один важный вопрос. У меня чеки. Я говорю, надо брать «07», а она считает, что «Волга» лучше.
– Гараж есть? – включился Серж по-деловому.