Им же были получены дополнительные ценные материалы, и касались они численного состава танковых армий, сосредоточившихся для наступления на Орловско-Курском направлении, а также тактико-технических характеристиках нового немецкого оружия – танка «тигр». Информация Святого оказалась настолько важной, что разведчика немедленно доставили спецсамолетом в Москву.
В ходе самой битвы разведчики IV Управления своевременно информировали командование Красной армии о перемещениях гитлеровских войск. Они сыграли определенную положительную роль в крушении фашистской операции «Цитадель» под Курском и Орлом, помогли сохранить жизнь многим советским офицерам и солдатам.
В этот же период от знаменитого разведчика Н. И. Кузнецова, оперативный псевдоним Колонист, входившего в состав резидентуры «Победители» под руководством уже известного читателям Д. Н. Медведева (начальником разведывательно-диверсионной службы у него был В. Г. Фролов), в Центр поступила другая исключительно важная информация. Она касалась планов подготовки гитлеровскими спецслужбами покушения на лидеров «Большой тройки» И. В. Сталина, У. Черчилля и Ф. Рузвельта во время предстоящей встречи в Тегеране. Во многом благодаря сообщению Н. И. Кузнецова советские органы государственной безопасности смогли своевременно подготовиться и сорвать эту акцию, за которой стоял признанный международный мастер диверсий Третьего рейха О. Скорцени.
Н. И. Кузнецов, разведчик, оперативный псевдоним Колонист, входил в состав резидентуры «Победители» под руководством руководителя РПР Д. Н. Медведева
Настоящей классикой советской разведки стали стратегические радиоигры «Монастырь», «Курьеры» и «Березино». Велись они управлением в течение нескольких лет с гитлеровскими разведорганами – абвером и РСХА и завершились только с окончанием войны. В ходе этих игр были достигнуты выдающиеся результаты, которые за время войны не удалось превзойти ни одному другому управлению советских спецслужб. По завершении этих не имеющих аналогов в истории отечественных и зарубежных спецслужб радио-игр П. А. Судоплатов в специальном отчете министру госбезопасности СССР доложил кратко и сухо:
«Немцы совершили на нашу территорию 87 самолето-вылетов тяжелой транспортной и бомбардировочной авиации. Эти самолеты сбросили 40 агентов (все арестованы) и 650 мест груза. В их числе оказались 8 кадровых работников германской разведки».
Главным итогом этих поистине уникальных операций явилось то, что ни один гитлеровский патрон, сброшенный на нашу территорию, ни один грамм взрывчатки не выстрелил и не взорвался. Были арестованы все десантировавшиеся агенты, часть из которых удалось подключить к двойной игре с противником. В течение более чем трех лет, с февраля 1942 г. до 5 мая 1945 г., разведчики управления водили за нос признанных асов из гитлеровских спецслужб! Те исправно глотали наживку – стратегическую дезинформацию политического и военного характера, которую готовили подчиненные П. А. Судоплатова вместе с офицерами Разведуправления Генштаба РККА.
Замысел уникальной операции, разработанный Маклярским и поддержанный Судоплатовым, основывался на желании нацистов обрести «пятую колонну» в Москве, и советские чекисты решили «помочь» своим германским «коллегам». Ключевая роль в реализации плана операции принадлежала секретному сотруднику НКВД А. П. Демьянову, имевшему оперативный псевдоним Гейне.
Он был известен гитлеровским спецслужбам не только своим аристократическим происхождением, но и серьезными связями среди высокопоставленной советской номенклатуры. Еще до войны Гейне по заданию органов государственной безопасности «стал своим» в среде московского бомонда. В этой среде активно работала и разведка фашисткой Германии, вербуя агентов. Вскоре в ее поле зрения и попал Гейне. Весной 1941 г. сотрудник абвера, работавший под прикрытием торгового представительства Германии в Москве, вышел на него и начал прощупывать его на предмет вербовки, но война оборвала все контакты.
В феврале 1942 г. Гейне приступил к восстановлению связей с немецкой разведкой, действуя от имени легендированной подпольной организации «Престол», члены которой жаждали освобождения от «ига большевизма». Вскоре он был переброшен через линию фронта с заданием «установить связь с гитлеровскими спецслужбами и довести до них информацию о наличии в Москве глубоко законспирированной антисоветской организации церковно-монархического толка с претенциозным названием „Престол“».
В абвере не спешили верить ему на слово и подвергли Демьянова – Гейне всесторонней проверке, в том числе и ложному расстрелу. Но его выдержка, грамотно отработанная в IV Управлении легенда прикрытия, а также «информация», полученная посольской резидентурой Германии в Москве перед войной, позволили избежать провала. После короткой и интенсивной подготовки теперь уже агент абвера Макс был выброшен на парашюте в районе Рыбинска с заданием организовать на базе «антисоветского подполья» получение военно-политической информации. В абвере не подозревали, что это спецзадание полностью повторяло сценарий, подготовленный в IV Управлении.
С этого дня операция «Монастырь» – такое кодовое название она получила в управлении – перешла в активную фазу. В целях дальнейшего закрепления положения Демьянова в гитлеровской разведке до нее была доведена информация о его новом назначении на должность офицера связи Генштаба РККА. Вскоре поступающая от него «информация» удостоилась самых высоких оценок в Берлине.
Группа Макса быстро укрепляла свои позиции, и в августе 1942 г. в Москву прибыли два ее курьера: Станков и Шалов. Их приняли на конспиративной квартире сотрудники управления, выступавшие в роли членов подпольной организации «Престол». Агентов на время оставили на свободе, чтобы проследить другие явки. После того как все опасения были сняты, Станкова и Шалова негласно арестовали.
Спустя два месяца в Москве на легендированной квартире IV Управления появилась очередная пара агентов абвера: Злобин и Алаев. С собой они принесли 20 тысяч рублей, радиостанцию для группы Макса и новые документы, изготовленные на имя Станкова и Шалова. На этот раз гитлеровских агентов сразу арестовали. После ареста Злобин дал согласие на сотрудничество.
С этого момента операция, получившая кодовое название «Курьеры», велась по двум направлениям: от имени организации «Престол» по радиостанции Макса и от группы Алаева по радиостанции Злобина. В течение 1942–1943 гг. немецкая разведка продолжала посылать в Москву своих агентов, деньги и радиостанции. Одним из итогов радиоигр «Монастырь» и «Курьеры» стал арест 23 гитлеровских агентов.
В Германии не догадывались, что «особо ценная информация», в том числе и о ряде крупных наступательных операциях Красной армии, носила отвлекающий характер и преследовала цель скрыть истинное направление стратегических ударов советских войск.
Так, 4 ноября Гейне сообщил о том, что 15 ноября планируется крупное наступление частей Красной армии – но не под Сталинградом, а под Ржевом. И действительно, в точно указанный день оно состоялось. Гитлеровцы были к нему готовы и сумели отразить. Зато удар советских войск под Сталинградом для них грянул как гром среди ясного неба.
По признанию В. Шелленберга, гитлеровское командование, опираясь на информацию Гейне при подготовке к Курской битве, было вынуждено несколько раз переносить сроки наступления, что позволило Ставке Верховного Главнокомандования накопить необходимые резервы для нанесения ответного контрудара.
Отметим и возросшее боевое мастерство омсбоновцев. Например, с 23 по 29 июля 1943 г. под городом Овруч отряд В. А. Карасёва, не насчитывавший и батальона, противостоял почти целой бригаде гитлеровцев, которой были приданы 3 самолета и тяжелая артиллерия. Постоянно маневрируя, организуя засады, выводя противника на ложные объекты и непрерывно атакуя его с тыла и флангов мобильными группами, бойцы Карасёва победили превосходящие силы немцев. В результате боев гитлеровцы потеряли убитыми и ранеными 289 человек, 3 орудия и штабную машину. Потери отряда оказались минимальны – двое убитых и трое раненых.
В августе 1943 г., после того как на «Огненной дуге» были окончательно сорваны планы гитлеровского командования взять реванш за унизительное поражение под Сталинградом, стратегическая инициатива полностью перешла к Красной армии. Она неудержимо продвигалась на запад. С приближением советских войск к Государственной границе СССР в IV Управлении вновь приступили к организации разведывательно-диверсионной деятельности на территории стран Восточной Европы.
В октябре 1943 г. Отдельная мотострелковая бригада особого назначения внутренних войск НКВД СССР была передана в состав НКГБ СССР. Бригада была переформирована в Отдельный отряд особого назначения (ОСНАЗ) НКГБ СССР со штатной численностью 1650 человек: 1-й мотострелковый полк – в 1-й парашютно-десантный батальон, а 2-й мотострелковый полк – во 2-й парашютно-десантный батальон минеров.
А тем временем боевая работа IV Управления продолжалась. Разведчики В. А. Карасёва получили и сообщили в Центр сведения о системе немецких укреплений на правом берегу Днепра – так называемом Днепровском вале. Эти данные были учтены командованием Красной армии при наступлении в октябре – ноябре 1943 г. на Киев (захват плацдармов на Днепре). Разведчики отряда «Храбрецы» А. М. Рабцевича добыли баллон с новым видом отравляющих веществ и две защитные накидки. В том же ключе действовали и другие группы и отряды ОМСБОН – ОСНАЗ.
Одной из важнейших задач чекистов было проникновение в разведывательные органы противника, и эти задачи успешно решались. Например, в районе города Борисов находился один из разведцентров абвера. Боевики отряда П. Лопатина с помощью бургомистра Борисова П. Ф. Парабковича, который занимал эту должность по заданию партизан, захватили начальника разведшколы полковника Нивеллингера. Он сообщил имена и адреса многих агентов, заброшенных абвером в советский тыл. Оперативник IV Управления А. Чернов сумел войти в доверие к немцам и стал служить в канцелярии штаба в Минске, где оформлялись документы на немецких разведчиков, направлявшихся на задания. И таких примеров оперативного внедрения советских специалистов в специальные службы рейха были десятки.