26 декабря Форин офис утвердил последнее изменение плана операции, заключавшееся в требовании угнать лишь одно из четырех судов противника, причем именно то, с которого, как полагали британцы, немцы вели разведку. Отныне любое применение силы исключалось, все вопросы надлежало решать исключительно путем уговоров и подкупа, для чего имелись определенные основания. Еще 17 декабря подполковник «Индийской миссии» Льюис Пуг в сопровождении одного из агентов в рекогносцировочных целях посетил Гоа, где выявил действовавшего там германского агента Роберта Коха. Пуг со спутником под видом бизнесмена явился к нему домой и смог убедить и самого немца, и его жену добровольно перебраться в Индию. Детали процесса уговоров и их мотивировка неизвестны. Немцы сообщили, что команды трех германских судов, как ни странно, состоят из нацистов и коммунистов, постоянно конфликтующих между собой и смертельно уставших от многолетнего вынужденного пребывания в Гоа. Кох познакомил прибывших с капитаном Рофельсом, который подтвердил свою готовность за вознаграждение вывести из порта находящееся под его командой судно «Эренфельс» в нейтральные воды, где его перехватят британские корабли. Окрыленные столь впечатляющим успехом англичане провели тщательную подготовку. Маккензи издал приказ о начале проведения операции 13 февраля 1943 года, но практически одновременно с этим выяснилось, что главный двигатель «Эренфельса» выведен из строя и самостоятельного хода судно не имеет. Тогда не желавшие отказываться от своей идеи англичане зафрахтовали принадлежащую калькуттскому порту самоходную грунтоотвозную шаланду № 5 и распустили слух о том, что ее мирные пассажиры отправляются в Иран. Однако грузившиеся на борт переодетые в гражданскую одежду солдаты и офицеры Калькуттского полка легкой кавалерии и Калькуттского шотландского полка допустили ряд грубых нарушений секретности, в частности открыто грузили ящики с четко различимым трафаретом «Гранаты». Мостик шаланды был защищен мешками с песком, на нем оборудовали хорошо заметную с берега пулеметную точку. Капитана Рофельса известили о планируемом прибытии британцев, пообещавших произвести расчет после завершения операции.
После благополучного прибытия плавсредства в Гоа стало ясно, что бесшумно провести операцию «Лонгшэнкс» не удастся. Обычно ярко освещенные суда противника на этот раз были затемнены, а при подходе шаланды к правому борту «Эренфельса» вахтенный окликнул ее по-английски. Немцы обстреляли поднимавшуюся на борт абордажную партию, судно громко загудело, поднимая тревогу. Экипажи «Эренфельса» и двух остальных немецких судов подорвали кингстоны, итальянцы последовали их примеру несколько позднее. Суда загорелись и стали тонуть. Штурмовая группа «Индийской миссии» СОЕ потерь не понесла, с немецкой стороны погибли пять моряков, включая самого капитана Рофельса и матроса, державшего трос гудка до тех пор, пока его не застрелили. Запланированный угон провалился, штурмовая партия бежала, оставив на палубе полузатопленного «Эренфельса» маски и огнетушители. Португальские власти начали расследование инцидента.
Более скандальное развитие событий придумать было невозможно. В нарушение всех норм международного права британские солдаты напали на судно в нейтральном порту, подняли на нем стрельбу и убили нескольких моряков, вызвали пожары, затопления и практически парализовали нормальное судоходство в Гоа. Операция «Лонгшэнкс» оказалась скомпрометированной с самого начала. Выяснилось, что Рофельс совершенно не собирался принимать подкуп, а просто тянул время в надежде на способность экипажей противостоять штурму и вмешательство португальских властей. Естественно, никаких коммунистов на борту немецких судов не было и в помине, хотя команды действительно были крайне утомлены и раздражены длительным вынужденным пребыванием в Гоа. Немцы не просто догадывались, а знали точную дату начала операции, поскольку англичане сами известили о ней капитана. Выяснилось также, что еще на стадии подготовки к рейсу шаланды № 5 вся Калькутта уже знала о том, что судно зафрахтовано не для мирного рейса, а либо идет в океан для захвата находящейся в гавани одного из островов германской подводной лодки, либо направляется с десантной партией в Гоа для оккупации колонии в ответ на намерение немцев вторгнуться в нейтральную Испанию.
Начальник штаба СОЕ полковник Джордж Тэйлор доложил о плачевных итогах операции «Лонгшэнкс» и о независимой линии поведения руководства «Восточной миссии» министру экономической войны лорду Сельборну. Тот был крайне возмущен и предложил Маккензи подать в отставку самостоятельно, не дожидаясь приказа об увольнении с мотивировкой о служебном несоответствии. Ветерана выручил британский консул в Гоа. Он провел независимое расследование и ошибочно заключил, что немцы и итальянцы начали стрельбу без каких-либо внешних причин. Команда «Эренфельса» якобы взбунтовалась по причине деморализации из-за длительного бездействия в условиях тропиков, а офицеры испугались возможных репрессий со стороны гестапо и просто имитировали нападение англичан. Добавочным доказательством справедливости этой версии был сочтен факт возгорания итальянского судна уже после окончания стрельбы. Губернатор облегченно согласился с версией консула и обвинил немцев и итальянцев в создании в порту крайне опасных беспорядков и прочих нарушениях. Их объяснения были сочтены неубедительными, и португальские власти уведомили Лондон о том, что не имеют к Великобритании никаких претензий по этому поводу. Никак не ожидавший такого благополучного исхода лорд Сельборн назвал такой поворот событий самой потрясающей удачей СОЕ за всю его историю и отозвал свое требование об увольнении Маккензи.
Однако не всегда предпринимавшиеся СОЕ попытки захвата и угона торговых судов противника заканчивались столь бесславно и скандально, бывали и совершенно противоположные ситуации.
После разгрома Франции летом 1940 года и заключения перемирия судьба Французского Марокко, Алжира и Туниса, вместе составлявших так называемую Французскую Северную Африку, оказалась в значительной степени неопределенной. Условия перемирия предусматривали сохранение колоний под властью Франции, ее право содержать там свою администрацию, войска, полицию, спецслужбы и прочие инструменты власти метрополии, однако Муссолини все пристальнее присматривался к возможности экспансии из Ливии на Восток, хотя Гитлер и предостерегал его от этого. Общая обстановка во Французской Северной Африке отличалась засильем реакционных военных и резкими антибританскими настроениями, значительно усилившимися после операции «Катапульта» по захвату и уничтожению французского флота и неудавшейся высадки в Дакаре осенью 1940 года. Де Голля там ненавидели значительно сильнее, чем Гитлера и Муссолини, и движение «Свободная Франция» в первый период своего существования не имело в Африке никакой опоры, тогда как немцы чувствовали себя там вполне уверенно. Спецслужбы Виши ограничивали сотрудничество с победителями (как впоследствии оказалось, временными) необходимым минимумом, но британцев они также не рассматривали в качестве потенциальных союзников, а все надежды обращали на США.
Несколько проще было работать в Западной Африке, где первые представители британских спецслужб появились в самом конце 1940 года. 6 декабря в Лагос прибыл Луис Фрэнк — первый представитель СОЕ, тогда еще включавшего в себя службу психологической войны. Поскольку СИС не имела резидентуры в Нигерии, он отвечал не только за пропаганду и диверсии, но и за ведение разведки, а также руководил небольшими постами в Гамбии, Сьерра-Леоне и на Золотом Берегу. Первоначально британцы полагали, что единственным источником опасности в Западной Африке для них являются признающие режим Виши французские колонии, однако позднее убедились, что испанские и португальские владения также служат удобной базой для враждебной деятельности. Тогда летом 1941 года миссия СОЕ в Нигерии разделилась на два направления: по Французской Западной Африке («Фрауэст») во главе с подполковником Р. Уингейтом (его не следует путать с известным руководителем иррегулярных боевых операций Ч. О. Уингейтом) и по нейтральным колониям («Неуколз») во главе с самим Фрэнком.
В отличие от постоянно уносившегося в дебри фантазий «Фрауэст», «Неуколз» разрабатывал в основном вполне конкретные и реально выполнимые операции. В его активе значились две весьма демонстративные и рискованные акции, принесшие немалую выгоду в прямом и буквальном смысле этого слова. В первом случае за 10 тысяч фунтов стерлингов капитан парохода «Гасконь» под французским (Виши) флагом согласился увести свое судно с грузом касторового семени из Лобио Бей в Португальской Западной Африке в нейтральные воды, где британские корабли захватили его в качестве приза. Стоимость груза составила 300 тысяч фунтов, а судна — 100 тысяч. Вторая операция под кодовым обозначением «Поустмастер» прошла в гавани на испанском острове Фернандо-По, где отстаивались итальянский лайнер «Дукесса д’Аоста», а также пришвартованные к нему лихтер и буксир. В январе 1942 года все три единицы ночью были захвачены и выведены в открытое море 34 прибывшими из Лагоса на двух судах бойцами СОЕ, 17 из которых были англичанами, а остальные — надежными нигерийцами. Как ни странно, несмотря на плохое отношение Франко к Великобритании, по этому поводу не прозвучало ни единого протеста, ни официального, ни даже неофициального. Суммарный финансовый выигрыш от обеих операций достиг миллиона фунтов, весьма упрочив репутацию СОЕ и его позиции в бюрократической системе руководства войной.
4. «Противоатомная» диверсия
Вероятно, наиболее охраняемым секретом союзников в период Второй мировой войны являлось создание ядерного оружия. При этом в Лондоне и Вашингтоне не только стремились как можно скорее создать собственную атомную бомбу, но и опасались отстать в столь остром соперничестве от Германии. Это направление исследований было настолько закрытой, что правительство опасалось доверить его даже собственным разведорганам, поэтому на протяжении всего первого периода войны соответствующие задания ставились им втемную. Совместный Англо-американский комитет по руководству работой разведки по яде