— Может, что-нибудь выпьете? — спросил Прокопенко, стараясь выглядеть хлебосольным хозяином.
— Натрескиваться с утра пошло, — прогудел сиплым басом Талащицкий, — может, сразу к делу перейдем?
— К делу так к делу, — без особого энтузиазма произнес Артур Васильевич и достал из сейфа, вмурованного в стену возле столика, пачку документов. Несколько листов машинописного текста, кипу фотографий. Протянув документы военным, Прокопенко начал свое повествование:
— Для вас не секрет ситуация в Таджикистане. Перестройка, демократия и независимость вылились там в гражданскую войну. И замешаны в ней не только таджики, но и афганцы, и русские, а теперь уже и западные державы.
Журавлев с любопытством разглядывал фотографии Фишера и Д'Олэнторна. В свое время военная разведка вела настоящую охоту за этими «рыцарями плаща и кинжала», но тем удавалось улизнуть. И вот они снова появились.
— И что на этот раз замышляет против вас эта пара? — спросил Журавлев, передавая фотографии разведчиков Талащицкому.
— Когда оппозиция непримиримых в Душанбе была разгромлена, остатки ее отошли за Пяндж, на афганскую сторону. При поддержке афганских моджахедов оппозиция стала совершать налеты на наши погранзаставы, на военные колонны. Но с возобновлением гражданской войны в самом Афганистане душманам стало не до проблем таджикской оппозиции. Война на границе постепенно стала затихать. Но свято место пусто не бывает. В Исламабад прилетел сэр Чарльз Мортимер Д’Олэнторн — профессор-востоковед из Лондона. И как нам удалось узнать, Интеллидженс сервис хочет сделать ставку на лидера таджикских оппозиционеров Нурадина. Естественно, оппозиция получит финансовую и военную помощь, а Лондон в случае их победы еще одну сферу влияния.
— Как вам удалось это узнать? — спросил Журавлев.
— Наши аналитики считают, что Д’Олэнторна специально подставил Фишер.
— Зачем же это ему надо?
— Интеллидженс сервис первая «застолбила золотоносную жилу», в Лэнгли недовольны таким поворотом.
— А кто такой этот Нурадин? — спросил Журавлев, рассматривая новую фотографию. На ней изображен был еще нестарый таджик. Красивое лицо, нижняя часть закрыта черной густой бородой, на голове берете непонятной эмблемой, в руках ручной пулемет.
— Бывший мулла, — нехотя произнес Прокопенко, — помешанный на мусульманском фундаментализме. В восемьдесят третьем году был арестован, два года находился под следствием, потом переведен в психбольницу, где просидел до восемьдесят девятого года. На волне национализма стал лидером одного из движений, активный участник боев в Душанбе. Обладает живым умом с нестандартным мышлением. Пользуется большим авторитетом как среди полевых командиров-таджиков, так и среди лидеров моджахедов и даже самого президента Раббани. С английской помощью наверняка расширится круг его сторонников как на Востоке, так и на Западе. Наши аналитики считают, что при таких условиях самое большее через год Абдулхан Юсуф Нурадин станет единственным лидером, способным объединить разрозненные группировки оппозиционеров. Что, естественно, приведет к эскалации боевых действий на границе и в самом Таджикистане, с последующей потерей этой страны для содружества.
Глядя на фото Нурадина, Журавлев мысленно задавал снимку незнакомого повстанца всего один вопрос:
«Как же я тебя проморгал, занимался только военными вопросами, считал, что политикой должны заниматься другие. А вот не получается, одно вытекает из другого. Говорил же Ульянов-Ленин: «Война — это продолжение политики», и это действительно так».
Вернув документы и фотографии Прокопенко, Журавлев спросил:
— Так чем может помочь наше ведомство, Артур Васильевич?
— Нам необходимо использовать ваш спецназ для ликвидации Нурадина, — выпалил Прокопенко.
— Но постойте, — вмешался в разговор главный диверсант России, — у вас есть свой спецназ. Эти, как их, не «Альфа», а эти... ну же «Вымпел». Они были одними из лучших в Союзе.
— К сожалению, после путча 91-го года лучших специалистов разогнали, упростили боевые структуры, «Альфу» переподчинили. Главному управлению охраны, а «Вымпел» вообще отдали в МВД. Естественно, высококлассные специалисты, когда им объяснили новую задачу — разгон демонстраций и ловля шантрапы — тут же уволились. На возрождение подобного отряда необходим не один год.
— Так используйте своих ветеранов в качестве наемников, — не сдавался Талащицкий, ему своих парней использовать ради чужих забот ой как не хотелось.
— Мы не можем задействовать наемников по двум причинам, — загибая пальцы, проговорил Прокопенко. — Первое: бюджет Службы внешней разведки крайне ограничен. И второе: если эта информация просочится в прессу, нашу организацию наверняка постигнет новая реорганизация. А это никому не надо.
«Откровенен, черт возьми, — подумал о Прокопенко генерал Журавлев, — он прав, если эту проблему не задушить в зародыше, то «из искры разгорится пламя», а кому тушить? Ясное дело, русским пацанам. Может, поручить заодно «Веселым ребятам» найти Фишера и Д’Олэнторна, чтобы по старой памяти составили компанию Нурадину. Нет, нельзя, чекисты первые поднимут вой, тогда мне в лучшем случае — отставка».
Андрей Андреевич наконец переключился на разговор генералов. Талащицкий торговался с упорством «челнока» с Коньковского рынка.
— Вы понимаете, — говорил он, — это межведомственная операция. Здесь кроме СВР и ГРУ есть еще и Министерство обороны, которое стоит над Генштабом, и Управление пограничной охраны. Это их парни должны будут пропустить нашу диверсионную группу туда и потом пустить обратно. Вы это понимаете?
— Да, мы знаем ваши трудности, — согласился Прокопенко, — мы договоримся с Министерством обороны, и пограничники вам окажут всяческую помощь.
— Ну в таком случае нам остается все подготовить таким образом, чтобы информация об этой группе не стала доступным материалом для писак...
Завада встретил Волина в условленном месте. Лицо старшего сержанта было угрюмым и озабоченным.
— Штаб корпуса на месте? — спросил Волин, чувствуя, что случилось что-то непредвиденное.
— На месте. И не один штаб, — буркнул Завада.
— Не понял?
— Деревня Таньково — это не просто деревня, когда-то это был поселок для поселенцев. А за деревней раскинулась законсервированная зона ГУЛАГа, на время учений ее решили использовать отцы-генералы. Так вот, штаб корпуса находится внутри зоны. И он там не единственный. Судя по количеству штабной техники, что прибывала туда в течение трех последних часов, там развернется еще один такой же штаб. В самой деревне раскинулся, по всей видимости, армейский узел связи.
— Что-то новое, — задумчиво произнес капитан. — Впрочем, удивляться нечему. Учения приближены максимально к боевым.
Значит, идет смена мест дислокаций частей и подразделений. Его группе повезло, они вышли на «змеиный клубок», другим группам, в чьи задачи входило уничтожение этого нового штаба и узла связи, придется не один десяток километров протопать в поисках альтернативы.
— Система охраны и обороны?
— Это у них налажено — блеск.
— А подробнее? — Волина уже начало раздражать пораженческое настроение Завады.
— В деревне Таньково размещен мотострелковый батальон, усиленный танковой ротой. Танки «Т-72» замаскированы под деревенские постройки. Держат под перекрестным огнем дорогу, южную и восточную опушки леса. Господствующие высоты заняты тремя батареями. Две ЗСУ «Шилка» и одна ракетно-артиллерийская «Тунгуска». «Зону» охраняют два батальона вэвэшников. Сложная система охраны, на опушке леса парные секреты в радиусе видимости друг от друга, за ними патрули с собаками, затем вышки с прожекторами и пулеметами. И, по идее, внутренние патрули за оградой. Общая смена патрулей через два часа, интервал между секретами, патрулями и часовыми — пятнадцать минут. Сперва меняются «секреты», затем патрули и, наконец, часовые на вышках. На той стороне «зоны» в засаде находится взвод «БМП-2», они перекрыли северный и западный сектора.
— Вероятность проникновения? — спросил Волин, хотя понимал, что шансы группы преодолеть три пояса контроля призрачны.
— Равны нулю, — грубо подтвердил догадку капитана Завада.
Мысль о том, что офицеры Генштаба не зря получают свои деньги и звания, сейчас мало утешала Волина. На войне противник будет не менее коварным, если не более, к системе из живых людей — «секретов» и патрулей — может добавиться система электронно-лазерной сигнализации с множеством всевозможных датчиков. А вот это действительно будет проблема.
— Ладно, старшой, — миролюбиво хлопнул капитан Заваду по плечу, — идем, еще раз взглянем на генштабовский «Форт-Нокс».
Лысый холм, который Волин обозначил как наблюдательный пункт группы, был похож на небольшой курган с пожелтевшей, высохшей травой. Небольшую рытвину от талого снега разведчики использовали под ячейку наблюдателя, а вся группа разместилась с тыльной стороны холма.
Солнечный диск клонился к закату, из золотисто-рыже-го он стал малиново-огненным. Сейчас светило было разведчикам другом и союзником. Оно слепило глаза охраны и освещало диверсантам объект атаки.
В небольшой ложбине, скрючившись в три погибели, сидел ефрейтор Виник. Завада и Волин подползли к нему по-пластунски.
— Что нового? — спросил шепотом старший сержант.
— Если не считать того, что к вечеру пешие патрули с собаками удвоены, нового ничего, — буркнул ефрейтор.
— Ладно, Виник, отдыхайте, — отпустил ефрейтора Волин.
И когда тот уполз за холм, они заняли его место. Широкоплечий, мускулистый, как Геракл, Завада в ложбине сам бы с трудом уместился, а туг еще пришлось вдвоем размещаться. Взяв у Завады бинокль, он стал рассматривать объект и прилегающие к нему строения. Деревня Таньково была дворов на двадцать пять— тридцать, да и то брошенных давно. Серые от старости деревянные избы, давно покосившиеся, в некоторых провалились крыши, были видны полуразвалившиеся кирпичные кладки дымоходов. И... черт возьми, свежая поленница. Волин внимательно присмотрелся — из-за поленницы выглядывал ребристый танковый ствол. Дальше — больше: еще два танка капитан увидел у самой дороги в ельнике. В камуфляжной раскраске с кубами динамической защиты танки выглядели доисторическими чудовищами. Когда глаз разведчика привык к деревенскому пейзажу, он быстро обнаружил окопы, вырытые в полный профиль и замаскированные дерном, подлую проволоку-путанку, накрученную спиралью Брунко и закрывшую все подходы к деревне. Кроме танков, Волин обнаружил пару БТРов, зарытых в землю по конические башни и ощетинившиеся стволами крупнокалиберных пулеметов. Несколько, холмов за деревней тоже окружали проволочные заросли. На вершине холмов, накрытые маскировочной сеткой, стояли четырехствольные «Шилки», похожие на перевернутые гигантские табуретки. В стороне от «Шилок» стояла батарея «Тунгусок», здесь, кроме пушек, были и ракеты, спрятанные в трубах пусковых шахт. Вся техника была укрыта камуфляжными сетями, возле каждой зенитки стоял часовой с автоматом на плече и примкнутым к нему штыком.