Он вышел из отеля, сел в машину и поехал по дамбе в Майами-Бич для повторного визита в дом Брайтонов.
VIII
Днем особняк Барайтонов выглядел почти так же, как и накануне вечером. Казалось, его окружает какая-то гнетущая атмосфера, что, по мнению Шейна, объяснялось трагедией, произошедшей здесь вчера. При дневном свете он увидел, что подъездная дорожка, огибая дом с южной стороны, ведет к большому бетонному гаражу позади здания. Двери гаража были закрыты. Надстройка над ним представляла собой, по-видимому, жилое помещение.
Ни на дорожке, ни у въездных ворот Шейн не заметил ни одного автомобиля. Поставив машину там же, где и накануне, он поднялся вверх по ступеням веранды.
Дверь открыла та же самая горничная. Она показалась Шейну еще более усохшей, глаза у нее были красные, будто от недосыпания. Горничная узнала его, однако радости при виде его не выказала, поинтересовавшись неприветливым тоном, что ему нужно.
Шейн сказал, что желает видеть мисс Брайтон.
— Мисс Филлис Брайтон, — добавил он.
— Ее нет. — Горничная попыталась закрыть дверь, однако Шейн успел вовремя подставить ногу.
— Когда ее ожидают?
Не имею понятия. Она презрительно фыркнула.
— Это важно, — заметил Шейн. — Как вы полагаете, когда она здесь появится?
— Я ничего не полагаю. Она отсутствует со вчерашнего вечера.
— Ладно, — сказал Шейн без тени разочарования в голосе, — тогда я поговорю с мистером Брайтоном.
— О нет, сэр. — Горничная пришла в ужас. — Он болен, очень болен. Посетители к нему не допускаются. — С силой толкнув дверь, она попыталась заставить Шейна убрать ногу.
— Отлично, — невозмутимо произнес сыщик. — Тогда я хочу увидеть доктора Педикью.
— Доктор отдыхает, сэр. Он просил не беспокоить его.
Да пропадите вы все пропадом! — негодующе воскликнул Шейн. Оттолкнув горничную, он распахнул дверь.
— Тогда я просто поболтаюсь по дому и поговорю сам с собой. — Он шагнул в дом.
Она заторопилась за ним.
— Мистер Монтроуз, кажется, в библиотеке.
— Тем лучше, — проворчал Шейн, — я навещу его, как только кончу беседовать с самим собой. — Он начал подниматься по лестнице.
После некоторого колебания горничная последовала за ним.
Дойдя до верхней площадки, Шейн обернулся:
— Где лежит мистер Брайтон?
— Его нельзя беспокоить, сэр. Это было бы грубым нарушением указаний врача.
— Ни один врач, — возразил Шейн, — не может запретить мне видеть человека, который мне нужен. Покажите его комнату, пока я не начал открывать все двери подряд.
— Хорошо, сэр, — с озлоблением сказала горничная и повела его в левое крыло здания.
Негромко постучав в запертую дверь, она загородила ее своим телом. Чтобы войти, Шейну пришлось бы применить силу.
Дверь слегка приоткрылась, и из нее выскользнула стройная девушка в белой накрахмаленной форме сестры милосердия. Она была очень маленького роста, совсем юная, с розовыми щечками и правдивыми серыми глазами.
— В чем дело? — Девушка строго глянула мимо горничной на Шейна.
— Этот джентльмен, — легким доворотом плеча горничная указала на Шейна, — желает видеть мистера Брайтона. — Отойдя в сторону, она снова злобно взглянула на Шейна.
— О нет! — Сестра решительно покачала головой. — Мы не должны нарушать указаний доктора.
Сделав шаг вперед, Шейн вплотную подошел к ней. Ее белая накрахмаленная шапочка не доставала ему и до подбородка. Девушка спокойно смотрела на него.
Он раздраженно пояснил:
— Никто не собирается обижать вашего пациента. Мне нужно только взглянуть на него. В этом нет никакого вреда.
— Мне очень жаль, — возразила она, — но я не могу впустить вас.
Горничная повернулась и ушла.
С обезоруживающей улыбкой Шейн легонько потрепал девушку по щеке.
— Ну, ангел мой, разрешите?
— Только если разрешит доктор, — без тени улыбки ответила она.
— Работа превыше всего. Разве не так? А где та сестричка, которую я видел вчера вечером? Высокая, с манящим взглядом? Сверхсексуальная? Она бы меня впустила.
В глазах девушки заиграли веселые искорки:
— Да, пожалуй. Вы имеете в виду мисс Хант? Ночную сестру?
— Доктор называл ее Шарлоттой.
— Она сейчас свободна от дежурства, отдыхает в своей комнате на другой стороне холла. Сегодня мы меняемся. Я дежурю до полуночи, потом она сменит меня.
— Тогда, возможно, мне больше повезет ночью, — со скорбью в голосе проговорил Шейн. — Конечно, вы нравитесь мне несравненно сильнее, но слишком уж строго придерживаетесь правил.
Такой родилась. — Она улыбнулась, но от двери не отходила. Ее глаза смотрели на него вопросительно.
— Я сыщик, — грубовато сообщил Шейн. — Вчера вечером здесь произошло убийство. Только по этой причине мне надо войти и взглянуть на больного. Иначе я буду вынужден разбудить Педикью.
Некоторое время она нерешительно смотрела на него, потом, улыбнувшись, спросила:
— Вы мистер Шейн? — Когда он кивнул, она продолжала: — я видела ваши фотографии в газетах, много о вас читала. Думаю, ничего страшного не случится, если вы войдете. Сейчас, правда, он спит. Если вы обещаете не будить его…
— Я буду вести себя тихо, как мышь в войлочных тапочках, — заверил ее Шейн.
Отворив дверь, она бесшумно вошла внутрь. Шейн на цыпочках последовал за ней. Одно из окон было открыто, и проникавший через него свежий бодрящий воздух смешивался в комнате с легким запахом антисептиков. Постель больного была отгорожена белой ширмой. Приблизившись к постели, сестра жестом призвала к тишине.
Встав рядом с ней, Шейн взял ее за руку и несильно пожал. Потом перегнулся через ее плечо и стал вглядываться в спящего больного. Его лицо было повернуто в их сторону, он легко и ровно дышал. Изможденное, бескровное лицо, жуткое в своей неподвижности. Пациент был довольно крупным, но болезнь высосала из него все жизненные соки, оставив одни лишь кости. Рука, похожая на лапу животного, лежала поверх одеяла, прижимая к нему авторучку со снятым колпачком. Кончики его пальцев и простыня были измазаны чернилами.
Наклонившись, сестра взяла у спящего ручку. Потом она выпрямилась, и ее плечи коснулись груди Шейна. Лицо больного запечатлелось в памяти Шейна, как на фотопленке. Он бесшумно отступил назад.
С улыбкой на лице сестра прошептала:
— Он все время собирается кому-то написать письмо и каждый раз пачкается, как ребенок.
Пока сестра шла к дверям, Шейн пристально разглядывал авторучку, которую та оставила на эмалированном столике. Она была необычной формы, с золотой филигранью. Он незаметно сунул авторучку в свой нагрудный карман, потом как ни в чем не бывало вышел из комнаты.
— Это все, что вы хотели?
Одарив ее обаятельной улыбкой, Шейн сказал:
— Еще я хотел бы иметь номер вашего телефона. Сестра тоже улыбнулась, но ничего не ответила. Перейдя на серьезный тон, Шейн продолжал:
— Мне важно знать общую ситуацию. Сколько времени вы ухаживаете за больным?
— С тех пор, как они прибыли.
— Вы живете здесь?
— Да, в Майами.
— Почему наблюдать за больным пригласили именно вас? Вы были знакомы с Педикью раньше?
— Нет. Они звонили в бюро найма медицинских сестер, и следующей по очереди была я.
— Понятно. — Шейн, видимо, колебался. — А мисс Хант — ее тоже наняли подобным образом?
— Нет. Она из Нью-Йорка. Приехала вместе с ними.
Некоторое время Шейн переваривал информацию. Потом спросил:
— У нее здесь комната? Она находится в доме все время?
— Да. — Сестра снова улыбнулась. — Таким образом, номер ее телефона вам известен.
— Но мне по-прежнему хотелось бы иметь ваш, — произнес Шейн и сразу же, не дав ей времени для ответа, продолжил: — В какой комнате она живет? Мне придется побеспокоить ее несколькими вопросами.
— Шарлотта, — невозмутимо сказала девушка, — не будет возражать, если вы побеспокоите ее. — В ее голосе звучали язвительные нотки.
Шейн бросил на нее быстрый взгляд:
— Вы не ревнуете?
— Нет, конечно. Вы себе льстите. — Она негромко рассмеялась и двинулась через холл. — Сейчас я покажу вам ее комнату. Шарлотта, — продолжала она, когда Шейн пристроился рядом с ней, — чуть не свела меня с ума сегодня утром, когда закончилось ее дежурство. Непрерывно спрашивала о вас. Ей, видите ли, нравятся большие, грубоватые, рыжие мужчины. — Она бросила на него насмешливый взгляд.
— Что же, у нее недурной вкус, — заметил Шейн. — Вы не сказали ничего такого, что могло бы охладить ее интерес ко мне?
Сестра неожиданно покраснела:
— Я знаю о вас только то, что читала в газетах. — Она становилась перед закрытой дверью.
— Это ваша вина. Вы знали бы всю мою подноготную, будь у меня номер вашего телефона.
Снова улыбнувшись, она постучала в дверь. Потом повернула ручку и просунула голову в комнату.
— Пришел ваш кумир, Шарлотта. — Она отступила в сторону, и Шейн вошел.
— Кто там? — послышался сонный голос.
Помещение было точной копией комнаты Филлис Брайтон. Такими же были размер и меблировка. На подушке с полузакрытыми глазами лежала белокурая головка сестры. Глаза тотчас открылись полностью, когда Шейн подвинул к себе стул и сел возле кровати.
— О, это ты, прекрасный рыцарь! — В ее голосе не ощущалось и намека на сонливость.
— Именно. Он усмехнулся. — Я знаю, ты чувствуешь себя одинокой.
— Да еще как! — воскликнула Шарлотта. Полностью одетая, она беспокойно двигалась на постели.
Окинув ее взглядом, Шейн сказал:
— Вчера в твоих глазах я прочитал приглашение. Я не ошибся?
Она захихикала:
— Если они и дальше будут держать меня взаперти, я буду смотреть так на всех мужчин.
Шейн нахмурился:
— Значит, ты неразборчива? Что ж, тогда я лучше уйду. — Он сделал вид, что собирается ее покинуть.
— Минутку! — Схватив его за руку, она одарила его нежным взглядом. — Я пошутила, парень. Ты сразил меня с первой минуты. В тебе есть что-то, что трев