— Значит, ты все же причастен к этому делу?
— Абсолютно нет. Вашего имени я не упоминал Видимо, он сам навел справки. Но, клянусь Богом, лучшего эксперта для этого Рафаэля он не смог бы найти.
Вновь опустившись в кресло, он продолжал смеяться пока на лице Джойса не появилась улыбка понимания.
— С картиной ничего не случилось? — спросил Шейн.
Джойс подошел к столу, на котором лежало полотно, свернул его в трубочку и обернул коричневой бумагой. Взяв рулон, Шейн поблагодарил, сказав, что они встретятся около одиннадцати сорока.
Потом он вернулся в свой отель. Он невесело усмехнулся, когда, открыв дверь, увидел, что ночью в его отсутствие кто-то устроил в номере тщательный обыск, не потрудившись скрыть следы своих действий. Дверной замок на этот раз взломан не был, Мистер Рэй Гордон был джентльменом с солидным опытом в подобных делах.
Открыв холодильник, Шейн вынул баночку с салатом. Ожерелье из жемчуга было на месте. Поставив банку обратно, он сел среди беспорядочно разбросанных вещей и принялся в ожидании одиннадцати часов курить одну сигарету за другой.
Ровно в одиннадцать он встал и, держа под мышкой свернутую в рулон картину, вышел. В вестибюле он сказал дежурному клерку, что в его номере побывали грабители, и попросил прислать горничную навести порядок.
Потом он сел в машину и, неловко держа руль левой рукой, повел ее по дамбе через залив Бискейн к дому Брайтонов.
XV
Остановившись возле въездных ворот, Шейн увидел двоих прогуливающихся пешеходов, в одном из которых он узнал полицейского детектива из Майами-Бич.
На пляже в купальном костюме бесцельно бродил еще один тип, а четвертый стоял за гаражом, прижавшись к пальме. Во избежание случайностей полиция устроила надежную ловушку. Припарковав машину, Шейн поднялся по ступенькам веранды, держа в руках драгоценный сверток.
Открыв дверь, пожилая горничная сказала, что его ожидают в библиотеке. Когда Шейн шел через холл, часы показывали одиннадцать двадцать восемь.
При виде Шейна двое мужчин, один из которых был мистер Монтроуз, а другой, по всей видимости, Д. К. Хендерсон, поднялись с кресел. За ними на стуле с прямой спинкой сидел с флегматичным видом шофер Оскар.
— Мистер Шейн! — Мистер Монтроуз подался вперед, возбужденно потирая руки. Его глаза были прикованы к обернутому бумагой продолговатому предмету в руке Шейна. — Она при вас?
— Естественно. — Шейн неловко переместил сверток в правую руку, а левую протянул мистеру Монтроузу. Потом кивком головы указал на сумрачного шофера: — Что делает здесь эта обезьяна?
— Вы имеете в виду Оскара? Ха-ха! — В смехе мистера Монтроуза не было заметно веселья. — Я чувствовал понятное беспокойство, находясь в одиночестве с такой большой суммой денег. Поэтому, учитывая трагические события последних дней, попросил Оскара быть моим телохранителем, пока сделка не завершится.
— Деньги у вас при себе? — нетерпеливо спросил Шейн.
— О да, конечно. — Мистер Монтроуз похлопал себя по нагрудному карману пиджака. — А у вас эта… эта…
— Рафаэль, — подсказал Шейн. Подойдя к столу, он положил на него рулон.
Хендерсон сделал шаг вперед, и тогда мистер Монтроуз воскликнул:
— Ах, Боже мой, я забыл представить вам мистера Хендерсона!
Кивнув искусствоведу, Шейн сказал:
— Проверьте картину и давайте кончать.
Облизав губы, мистер Монтроуз встал рядом с Хендерсоном, наблюдая, как тот разворачивает сверток. Он весь дрожал от возбуждения, глаза его лихорадочно блестели. Даже Оскар, казалось, почувствовал драматизм момента. Подойдя к столу, он оперся обеими руками о его край и с открытым ртом уставился на невыразительное сочетание тусклых тонов на холсте.
Быстрое дыхание Хендерсона сопровождалось странным немелодичным присвистом, исходившим из его ноздрей. Посмотрев несколько секунд на картину, он повернулся и кивнул мистеру Монтроузу:
— Она.
— Итак, я свои обязательства выполнил, — обратился к Монтроузу Шейн. — Разрешите получить деньги.
— Вы уверены в ее подлинности? — спросил мистер Монтроуз искусствоведа. При виде этой невыразительной картины на его лице отразилось легкое разочарование.
Д. К. Хендерсон высокомерно заявил:
— Я не собираюсь рисковать своей репутацией, выдавая фальшивки за шедевры.
Дрожащими пальцами мистер Монтроуз ткнул в правый нижний угол:
— Но здесь стоит другая подпись.
Хендерсон снисходительно улыбнулся:
— Естественно, другая. Шедевру никто не позволил бы покинуть Европу. А если бы и позволили, таможенная пошлина равнялась бы целому состоянию. Я лично присутствовал при том, как поверх оригинальной подписи писали фамилию Робертсона. Если соскоблить ее, вы сразу увидите подпись гениального мастера.
— Проклятие! — грубо прервал его Шейн. — Вы, кажется, собираетесь дать задний ход, Монтроуз? — он сделал такой жест, будто хочет забрать полотно.
— Нет, что вы! — взволнованно воскликнул мистер Монтроуз.
— Тогда давайте деньги, — проворчал Шейн.
Вздохнув, мистер Монтроуз сунул руку во внутренний карман пиджака. Его пальцы ласково погладили толстую пачку купюр. Пересчитав их под внимательным взглядом Шейна, он снова положил деньги в конверт.
— Я беру на себя огромную ответственность перед мистером Брайтоном, — произнес он. — Естественно, я хочу принять все меры предосторожности.
— Что вам нужно еще, кроме слова Хендерсона?
Мистер Монтроуз продолжал крепко сжимать конверт обеими руками. Оскар отступил на два шага назад и не отрывал взгляда своих маленьких поросячьих глаз от неповрежденной левой руки Шейна.
— Я хочу, — извиняющимся тоном сказал мистер Монтроуз, — увидеть сам, как будет удалена ложная подпись и появится оригинальная.
— А почему бы и нет? — Шейн подался вперед и ухватился за конверт с деньгами в руках Монтроуза. Оскар тоже выдвинулся вперед, но на него никто не обратил внимания. — Начинайте, — распорядился Шейн, обращаясь к Хендерсону. — Соскоблите краску и докажите ему подлинность картины. А я тем временем вместе с Монтроузом буду держать конверт.
Бросив вопросительный взгляд на мистера Монтроуза Хендерсон спросил:
— Как полномочный представитель мистера Брайтона вы берете на себя всю ответственность?
— Да, конечно. Полностью. — Мистер Монтроуз трясся, как в лихорадке.
— Отлично. — Д. К. Хендерсон говорил подобающим случаю торжественным голосом. Достав из кармана перочинный нож, он раскрыл его. — Джентльмены, вы присутствуете при событии, равное которому посчастливилось наблюдать в этом столетии немногим.
Склонившись над холстом, он с величайшей осторожностью начал соскабливать сухую краску. Медленно, очень медленно под лезвием ножа стал обнажаться другой слой краски.
В комнате слышалось лишь хриплое дыхание мистера Монтроуза, наблюдавшего за движением ножа. Миллиметр за миллиметром под фамилией Робертсона стала проглядывать подпись Рафаэля.
Отступив на шаг, Шейн опустил конверт с деньгами себе в карман.
— Теперь вы должны быть полностью удовлетворены Монтроуз, — сказал он.
В раскрывшуюся дверь просунулась голова горничной:
— Некий мистер Гордон и два других джентльмена, — объявила она.
Мистер Монтроуз повернул голову к горничной, а Шейн воскликнул:
— Мой клиент! Он немного задержался, но он должен привести своего эксперта. Тот подтвердит подлинность картины, чтобы вы были абсолютно уверены в отсутствии обмана. Пригласите его, — приказал он горничной.
Он подошел к двери и, увидев входящего Гордона, усмехнулся. Молодой гангстер по имени Дик не отступал от него ни на шаг. Последним вошел Пелхэм Джойс. На его усохшем теле болтался костюм, оставшийся, по-видимому, еще от дней юности.
— Мистер Монтроуз и мистер Хендерсон. Мой клиент мистер Гордон, — представил Шейн.
Гордон шагнул к столу и подозрительно глянул на картину.
— А это, — продолжал Шейн, беря за руку Джойса — известный художник и критик-искусствовед мистер Пелхэм Джойс.
Джойс чопорно поклонился. Хендерсон протянул руку и улыбнулся теплой, искренней улыбкой:
— Пелхэм Джойс? Рад видеть вас, сэр. Я счастлив познакомиться со столь известным знатоком искусства.
— Вы мне льстите, — коротко сказал Джойс. — Что здесь за суета с неизвестным Рафаэлем?
— Взгляните, сэр. — Хендерсон отошел на шаг в сторону, чтобы дать возможность Джойсу приблизиться к картине. Дик остановился позади, обмениваясь враждебными взглядами с Оскаром.
Стоя возле стола, Джойс разглядывал картину так, словно видел ее впервые. Его губы шевелились, но вслух он молитвенно произнес лишь одно слово:
— Рафаэль!
— Мне удалось ввезти полотно в страну, поставив фамилию Робертсона поверх подписи мастера, — с важным видом объяснил Хендерсон. — Я только что соскоблил фальшивое имя.
Голос Джойса переполняли эмоции, когда он, обратившись к Гордону, заверил его:
— Подлинный Рафаэль.
Гордон хрипло спросил:
— Вы гарантируете подлинность?
— В подлинности картины нет ни тени сомнения. — Джойс говорил искренне и уверенно.
— Хорошо. — Губы Гордона — искривились, придав его лицу злобное выражение. Обращаясь к Шейну, он сказал — Хотя я предпочел бы не иметь с тобой никаких дел…
Шейн прервал его, подняв руку и многозначительным кивком указав на дверь. После некоторого колебания Гордон вслед за ним вышел в холл.
Когда Шейн протянул руку за деньгами, лицо его покрылось потом. Наступил решающий момент. Если Гордон передаст деньги незаметно от Монтроуза…
Все обошлось без осложнений. Полагая, что Шейн хочет урвать от сделки долю лично для себя, Гордон с угрюмым видом отсчитал в протянутую руку сыщика десять тысячедолларовых купюр.
Положив их в карман, Шейн вернулся в библиотеку и стал через плечо Джойса вместе с остальными рассматривать картину. В присутствии двух экспертов он негромко произнес:
— Конечно, я не утверждаю, что разбираюсь в искусстве, но в связи с этой фальшивой подписью мне пришла в голову интересная мысль. Откуда вам известно, что подпись Рафаэля подлинная? Разве можно исключить, что кто-то хитроумно написал «Рафаэль» на подписи подражателя?