— Анну освободили, остальное меня не волнует.
— Да? — усмехнулся Петр и вытащил изо рта незажженную сигару. — Капитан рвет и мечет. Точнее — рвал и метал. Он всерьез собирался отстранить тебя от работы!
— И что его остановило?
— Соркин попросил за тебя.
— Томас? — недоверчиво переспросил я и осторожно прикоснулся к рассаженному затылку. — С чего бы это?
— Он рассказал, что твое участие было обусловлено требованием похитителей, и тогда советник Гардин посоветовал шефу не рубить сплеча. Уж не знаю почему, но советник тебе симпатизирует.
— Это радует.
— И тем не менее должен задать тебе несколько вопросов. — Крамер достал блокнот и уточнил: — Готов?
Я с тоской посмотрел на здание больницы и вздохнул:
— А у меня есть выбор?
— Нет.
— Тогда поехали.
И понеслось…
В отличие от лейтенанта, инспектор Крамер выспрашивал подробности случившегося минут сорок, а потом еще заставил по всем правилам оформить в качестве улики трофейный штуцер и отпустил, лишь получив клятвенное заверение сдать письменный отчет до конца дня.
— И не забудь оформить заявление об утере табельного оружия, — напомнил Петр.
— Револьвер мой личный был, — покачал я головой. — И нож тоже сам покупал.
— Тогда проще, но все равно бумажку в канцелярию закинь.
— Сделаю. Да! Передай Артуру, чтобы забрал меня отсюда минут через двадцать.
— Хорошо.
Мы распрощались; Крамер отправился на место перестрелки, я вернулся в больницу.
— Будьте добры, Анну Соркин в какую палату поместили? — предъявил служебный значок на регистратуре.
— Номер сорок четыре вам нужен, — улыбнулась в ответ миленькая медсестричка.
— Благодарю.
Я поднялся на четвертый этаж, кивнул дежурившим перед дверью полицейским детективам и прошел в палату. А там, в небольшой приемной дорогу сразу загородили двое охранников Романа Волина.
— Вы тут что забыли?
Парни кисло переглянулись, но с места не сдвинулись.
— В самом деле? — усмехнулся я и распахнул полу пиджака, демонстрируя значок. — Забыли, с кем имеете дело?
— Вас здесь не ждут, — заявил парень повыше и покрепче, с черной щеточкой усов над верхней губой.
— Уходите, — поддакнул его напарник.
— С дороги!
Я шагнул к двери, высокий просто взял и отпихнул меня назад.
Зря…
Крюк левой в солнечное сплетение заставил его выпучить глаза и разинуть рот, короткий боковой правой в скулу отбросил в сторону. Второй телохранитель попытался садануть мне по голове, я подставил под кулак предплечье и ударил в ответ. Парень зацепился за стул и с грохотом опрокинулся на пол.
В этот момент усатый отлип от стены, выхватил из-под пиджака телескопическую дубинку и взмахом руки разложил ее. Я поспешно отскочил в дальний угол, а ворвавшиеся в дверь детективы взяли охранника на прицел табельных револьверов.
— Брось! Брось немедленно! — заорали они.
Телохранитель послушно кинул дубинку на пол и развел руки в стороны.
— Постойте! — запротестовал он, когда один из стражей порядка достал наручники. — Я просто выполнял свою работу!
— Нападение на полицейского при исполнении, — объявил я с сомнением глянувшему на меня детективу. — Оформляйте.
Детективы без промедления сковали телохранителям руки за спиной и повели их на выход, но тут к нам выскочил Роман Волин.
— Что тут происходит?! — завопил он. — Что вы себе позволяете?! Это произвол!
— Давай-ка потише, — попросил я, задумчиво рассматривая содранные костяшки правого кулака. — Это больница все-таки.
— Я этого так не оставлю! — и не подумал успокоиться франт. — Да стоит мне только позвонить, и вас пинком под зад с работы вышибут! Вылетите, как пробка из бутылки!
— Идите, — отпустил я детективов и ядовито улыбнулся. — Господин Волин, подозреваю, забыл, в каком городе сейчас находится.
Романа просто затрясло от бешенства.
— Лучше наймите им хорошего адвоката, — посоветовал я и спокойно прошел в палату.
Сидевший рядом с кроватью дочери Томас Соркин при моем появлении нахмурился и спросил:
— Что вы там устроили?
— Простое недоразумение, — пожал я плечами, во все глаза уставившись на подругу. — Анна, ты как?
— Боюсь, сейчас не время… — начал было Томас, но девушка накрыла его ладонь своей. — Папа, оставь нас ненадолго, — попросила она.
Господин Соркин заколебался, потом все же поднялся со стула и нехотя поплелся на выход.
— Только недолго, — обернулся он на пороге.
— Разумеется, — пообещал я, прикрыл за ним дверь и вернулся к подруге. — Как ты? — спросил, присаживаясь рядом с ее кроватью. — Как с тобой обращались?
— Никак не обращались, — слабо улыбнулась в ответ девушка, слегка отстраняясь от меня. — Сутки просидела в полном одиночестве в четырех стенах, даже вспомнить нечего.
— Анна, с тобой точно все в порядке? — уточнил я, услышав в ее голосе какие-то непривычно ровные интонации. — Ты только скажи…
— Все в порядке, Виктор. Все в полном порядке. Просто мне нужно время, чтобы прийти в себя. Надо побыть одной, успокоиться. Понимаешь?
— Нет, — честно сознался я.
— Прошу тебя, — прошептала Анна и провела ладонью по моей щеке. — Я просто хочу собраться с мыслями и решить… решить, как жить дальше. Дай мне время, хорошо?
— Хорошо, — кивнул я. — Как скажешь.
— Будь добр, позови папу, — попросила тогда девушка.
Я поднялся со стула и запустил в палату Томаса.
— До скорой встречи, — попрощался с Анной и вышел за дверь.
На сердце было неспокойно. Обычно всегда хорошо чувствовал настроение подруги, а тут — как отрезало. И вроде правильные вещи говорит, да только царапнула какая-то мелочь и никак покоя не дает. Словно уже видел, как с людьми происходит нечто подобное, но с кем и почему — как отрезало. Не помню.
На выходе из больницы будто нарочно наткнулся на Леопольда Марона. Тот, весь в черном, с единственным красным пятном гвоздики в петлице, шествовал к моргу в сопровождении столь же мрачной свиты.
— Специальный комиссар Грай, — холодно улыбнулся он, — рад видеть вас в добром здравии.
— Это не взаимно, — отрезал я и спокойно зашагал дальше, да только новый глава семьи Маронов решил оставить последнее слово за собой.
— Я планировал увидеться с вами сегодня и обсудить наши разногласия, — неожиданно выдал он мне в спину, — но, к сожалению, встречу пришлось перенести.
Осознав смысл услышанного, я развернулся и приподнял шляпу.
— Всегда к вашим услугам.
Гангстерам подобный ответ по вкусу не пришелся, и послышалось раздраженное бурчание, но сейчас меня их недовольство волновало меньше всего. Проблемы надо решать по мере их возникновения. Правда, судя по заявлению Леопольда, он всерьез вознамерился занять верхнюю строчку перечня моих неотложных дел.
Собирался повстречаться, значит? И попросил Аарона Малоя организовать нашу встречу? Ну-ну.
Знать бы еще, кто в этой парочке главный.
Хотя так ли это важно?
С верхней ступеньки крыльца я полюбовался, как Роман Волин суетится вокруг патрульного автомобиля, в который прибывшие на вызов полицейские грузят его телохранителей, потом спустился к служебной машине и распахнул дверцу, но прежде чем успел усесться на переднее сиденье, Артур выбрался из-за руля и заявил:
— Нам нужно кое-что обсудить.
— А по дороге это нельзя сделать? — поморщился я. — Как ты считаешь?
— Нет, — отрезал парень. — Давно уже хотел поговорить с вами начистоту, но обстоятельства складывались таким образом, что это было неуместно…
— Короче.
— Мне не нравятся ваши методы, комиссар, — напрямую заявил Левин. — Я считаю неприемлемым использование служебного положения в личных целях! И оказание услуг кому бы то ни было тоже абсолютно аморально! И уж точно я не собираюсь покрывать ваши делишки перед дивизионом внутренних расследований, ставя под угрозу свое собственное будущее!
— Прижали они тебя, да? — догадался я.
— В то же время, — упрямо продолжил Артур, — мне представляется неправильным давать показания против человека, с которым работаю, поэтому работать с вами больше не могу. Что было, то было, но в дальнейшем на меня не рассчитывайте.
— Как тебе будет угодно, — пожал я плечами и уселся на переднее сиденье. — Хочешь вернуться к Петру — твое право. А сейчас отвези меня в управление.
— Хорошо, — мрачно кивнул Левин и забрался за руль.
— Еще съезди ко мне на квартиру и привези табельный револьвер.
— Хорошо, — скрипнул зубами Артур.
— А потом… — Я заметил, как перекосило паренька, и усмехнулся. — Расслабься. Потом найдешь Крамера и оформишь обратный перевод.
— Так и сделаю!
К управлению мы подъехали минут через десять, там я отдал Левину ключи от квартиры и выбрался из машины, а парень укатил выполнять мое последнее теперь уже распоряжение.
Вот интересно, он действительно такой принципиальный или просто запачкаться боится?
Хотя — интересно ли? Ничуть.
В холле седьмого этажа по-прежнему царило столпотворение, но народу за столами заметно поубавилось. Не стал задерживаться там и я, лишь кивнул знакомым и отправился в кабинет. Отпер дверь и без сил повалился на стул.
Выдвинул нижний ящик, с сомнением глянул на полупустую бутылку, но пить не стал и заправил в печатную машинку проложенные копиркой чистые листы.
Отчеты, отчеты, отчеты! Вечно одни бумажки, никуда без них.
Когда на рабочее место вернулся Ян Навин, голова у меня трещала так, будто не дремал всю ночь в кресле, а пил и кутил. Да и выглядел, подозреваю, соответствующе. Очень уж выразительно на меня коллега посмотрел.
— Ты спал в костюме? — не сумел сдержать он удивления.
— Ну да, — хмыкнул я, добивая последнюю строчку отчета. — Что, так заметно?
— А сам как думаешь? — Ян снял пиджак и повесил его на спинку стула. — До Крамера тебе, конечно, еще далеко, но ты ведь всегда можешь взять у него пару уроков, да?
Я скомкал один из испорченных листов и швырнул им в Навина. Не попал.