своей материальности.
— Ну же? — приглушенно рассмеялся Аарон. — Доставай нож, коротышка!
Я молча расстегнул металлический браслет хронометра, стянул его на кулак на манер кастета и встал в боксерскую стойку.
— А ты смешной, — развеселился гангстер.
Ничего не ответив, я провел пару пробных ударов, прекрасно понимая, что до Малоя так просто не дотянуться. Да и не собирался, честно говоря.
Аарон вновь рассмеялся, и тогда я ударил всерьез. Левая рука стремительно выстрелила вперед, и сорвавшиеся с нее часы едва не угодили Малою в лицо. В последний момент гангстер увернулся, но мне одним быстрым шагом удалось сократить разделявшую нас дистанцию и врезать ему по глазу.
Сразу отскочил, шумно выдохнул и разочарованно выругался: из рассеченной кулаком брови не выступило ни капли крови. Обычная боксерская уловка не сработала, ослепить противника на один глаз не получилось.
Но почему?!
— Неплохая попытка, — мотнув головой, признал Аарон. — Но тебе не хватает стиля.
Не став растрачивать дыхание на пустые разговоры, я двинулся в обход гангстера и вдруг почувствовал странное жжение в правом предплечье. Скосил взгляд — а через рассеченный рукав сорочки проглядывает глубокий бескровный порез.
Малой таки успел до меня дотянуться! Бритвенно-острое лезвие ножа совершенно безболезненно рассекло кожу, но кровь почему-то не шла.
Не шла ни у меня, ни у него.
— Вот ведь незадача, да? — улыбнулся Аарон и начал осторожно сокращать дистанцию.
Я немедленно отступил, не желая давать ему ни малейшего шанса порезать меня еще раз.
Это здесь, в безвременье раны не кровоточат, а когда поезд вылетит на станцию…
На станцию — да!
Ян Навин наверняка выслал наряд на ближайшие станции подземки, поэтому достаточно просто не дать Малою затеряться в толпе. Надо лишь висеть у него на хвосте и отвлекать. Отвлекать и ни в коем случае не давать сближаться.
Видимо, эти же соображения посетили и гангстера, поскольку он довольно резво принялся теснить меня в конец состава. Единственное, что его сдерживало, — это некая растерянность; он явно не до конца понимал, каким образом лучше действовать.
Обычная стратегия ножевых схваток — нанести несколько порезов и ждать, пока противника доконает кровопотеря, — оказалась вдруг неприменима, и даже укол в сердце не мог гарантировать немедленной смерти жертвы. По всему выходило, что наиболее желанной мишенью становятся голова и шея. Поражение мозга или позвоночника доконает любого даже в безвременье, а без глаз не очень-то и подерешься.
Но опять же, если Аарон пропустит от меня прямой в голову, то отправится прямиком в Вечность — это факт. И если он слетит с крыши, то в город уже точно не выберется. Слишком большое расстояние придется преодолеть, слишком высок риск заблудиться, слишком много вокруг сущностей…
Пока все это крутилось у меня в голове, мы прыгали с крыши на крышу, и вскоре я обнаружил, что отступать-то больше и некуда. А ширина вагонов не позволяла обогнуть размахивавшего ножом гангстера без риска лишиться чего-нибудь жизненно важного или сорваться с поезда.
Ни то ни другое меня совершенно не устраивало.
— Зачем тебе все это? — спросил я, желая выгадать хоть немного времени.
— С разговорами ты несколько опоздал, — оскалился Малой и шумно выдохнул, переводя дух. Нож в его руке подрагивал, словно живой.
Нестерпимо захотелось придушить гада собственными руками, заполонившая душу ненависть подтолкнула в спину, но мне удалось пересилить себя и не натворить глупостей.
— Думаешь, опоздал? — спросил вместо этого.
Аарон уже начал выталкивать из себя «да», когда я резко рванул вперед и провел классическую «двойку». За миг до того острая боль опалила предплечье и перекинулась на грудь, но это уже не могло ничего изменить.
Левый кулак угодил гангстеру точно в переносицу, клацнули зубы, и в тот же миг я пробил правой в подбородок.
Раз-два!
Малой покачнулся и не устоял на ногах, я сиганул через него, но в последний момент гангстер успел перехватить меня за лодыжку. Я рухнул на крышу, сразу перевернулся на спину и со всей силы лягнул Аарона ногой. Подошва туфли шибанула Малоя по запястью, и уже занесенный для нового удара нож зеркальной рыбиной канул в Вечность.
Гангстера это не остановило. Он легко отвел выставленное мной колено и навалился сверху. Я попробовал вывернуться, но жесткие сильные пальцы стиснули горло, и совершенно неожиданно выяснилось, что удушение как способ умерщвления себе подобных отлично работает даже в безвременье.
Я в свою очередь тоже попытался дотянуться до шеи соперника, но тот в полной мере использовал преимущество более длинных рук. Тычки под ребра заставляли его страдальчески морщиться и только, а вот у меня с каждым таким ударом в голове словно взрывалась бомба.
Нехватка кислорода сказывалась все сильнее и сильнее, в глазах посерело, мысли путались, и руку в жилетный карман я сунул уже в полубреду. Вытянул гильотину для сигар, утопил кнопку и — клац! — из ее боковины выскочил изогнутый, подобно кошачьему когтю, зазубренный клинок.
Аарон даже слова вымолвить не успел, как я воткнул загнутый кончик ножа ему в шею и одним резким движением перехватил горло. Острейшее лезвие легко распороло кожу, рассекло хрящи и перерезало вены и артерии.
Малой уставился на меня совершенно безумными глазами, яростно оскалился и усилил хватку. Он точно вознамерился довести начатое до конца, но тут по вагону покатилась резкая дрожь и состав вылетел в город!
В лицо хлестанула тугая струя крови, гангстера тут же сорвало с меня и отбросило на перрон, а я кубарем покатился по крыше, на миг ощутил невесомость и рухнул на мраморный пол.
Боль разом вспыхнула во всем теле, но прежде чем сознание окончательно провалилось в черную яму забытья, я успел заметить, как Аарон Малой поднимается на колени и зажимает руками располосованное горло, а меж пальцами у него продолжает бить кровь. Наперекор всему гангстер выпрямился, замер так на какое-то время и рухнул лицом на грязный перрон.
А еще, как музыка райских арф, — пронзительные трели полицейских свистков.
Очнулся из-за тряски. Двое крепких медбратьев укладывали меня на носилки, и выходило это у них, надо сказать, не самым лучшим образом.
— Все в порядке! — крикнул мне выворачивавший карманы истекшего кровью гангстера инспектор Крамер. — Все в порядке!
Я глянул на свою располосованную сорочку и брюки, из-под которых выглядывали полосы белых с алыми пятнами бинтов, и решил, что с Петром в этом вопросе категорически не согласен.
— Нашли? — выдавил из себя. — Осколки нашли?
— Нет, — разочаровал меня инспектор. — Но есть ключ от банковской ячейки. Узнаем, какой банк, и дело в шляпе.
— Стойте! — рявкнул я на санитаров, которые уже потащили меня к выходу с перрона. — Стойте! — и уже Крамеру: — Покажи!
Ключ показался странно знакомым. Словно я уже видел нечто подобное раньше.
И точно — видел.
— Он от номера в доходном доме Линштейна, — сообщил я инспектору, сообразив, что именно такой ключ показывал мне на днях Готвальд-младший. — Все, поехали…
И мы поехали. Точнее, сначала меня потащили, потом загрузили в карету «скорой помощи» и уже после повезли в больницу, но за это не поручусь, этого в памяти не отложилось.
В забытье есть свои преимущества — наиболее увлекательные моменты, вроде снятия засохших бинтов и наложения швов, я благополучно пропустил.
Проснулся в палате. Открыл глаза, а у кровати стоит строгий на вид бородатый дяденька в белом халате, и не просто стоит, а изучает мою медкарту.
— Доктор, — прохрипел я пересохшими губами, — скажите…
— Жить будете, — дежурно выдал тот.
— Это понятно. Выпишут меня когда?
— Экий вы быстрый! — удивился доктор. — На работу не терпится?
— Больницы не люблю.
— Если раны не воспалятся, завтра отпустим, — решил бородач, сверившись с записями. — Большинство порезов носят поверхностный характер, с единственным уколом вам повезло — клинок скользнул по ребрам, внутренние органы не повреждены. Интересует, сколько швов пришлось наложить?
— Нет, — отказался я. — Мне б попить.
— Сейчас пришлю сестру, — пообещал доктор. — Посетителей готовы принимать?
— Обязательно. — И, чувствуя странную легкость во всем теле, уточнил: — Что мне вкололи?
— Морфий, — сообщил дядька и вышел из палаты.
Вместо него пожаловал Ян Навин. Растрепанный, в больничном халате и с забинтованной правой кистью.
— Вот уж подумать не мог, что ты самого Малоя, как свинью, разделаешь! — с порога восхитился он. — Veni, vidi, vici! Силен! — И с неподдельным любопытством спросил: — Ну и как ощущения?
— Устал как собака, — поморщился я и только сейчас заметил, что из-под повязки на руке коллеги проглядывают серые, по-стариковски растрескавшиеся ногти. — Ты-то как?
— Пришлось повозиться с сущностью, — поморщился Ян, задумчиво повертел рукой и спросил: — Боли не беспокоят?
— Под морфием-то? — только и фыркнул я и указал на графин. — Попить налей.
Навин напоил меня и сразу засобирался.
— На процедуры пора, — объяснил он, подошел к двери и вдруг вспомнил. — Да! Крамер просил передать, что в номере они нашли четыре обломка.
— Только четыре? — удивился я и откинулся на подушку. — Ладно, спасибо.
Четыре части плюс еще одна в хранилище мэрии — это пять. А их шесть должно быть!
У кого последняя?
Впрочем, какая разница? Не мои заботы.
Следующим пришел Алекс Бриг, он кинул мне на кровать пару свежих выпусков утренних газет и с довольным видом рассмеялся:
— Мои поздравления, Виктор!
Передовицу оппозиционно настроенного «Вечернего экспресса» венчал заголовок «Война дискриминации!» и уже мельче «Ланфорд вступился за тронутых». «Осенний вестник» отнесся к инициативе претендента на место мэра не столь благосклонно и обозвал ее авантюрой.
— Можно я не буду это читать? — спросил я. — Просто скажи, у нас все хорошо?