Дивизия имени Дзержинского — страница 12 из 33

[50].

Вообще, к руководителям страны у воинов было почтительно-восторженное отношение. В свое время с осназовцами встретились и сфотографировались видные тогда партийные и государственные деятели: А.И. Рыков, Н.И. Бухарин, К.Е. Ворошилов, А.И. Микоян, С.М. Киров, А.С. Енукидзе, Г.К. Орджоникидзе, Н.К. Крупская, Н.А. Кубяк, В.Р. Менжинский. Святым было отношение к В.И. Ленину и при его жизни, и после смерти. В частях о вожде напоминали Ленинские уголки и комнаты. Такие же чувства испытывали к И.В. Сталину. Сложным было отношение к Л.Д. Троцкому (речь идет о времени до его изгнания из СССР). Те, кто во времена партийных дискуссий позволил себе голосовать за троцкистскую платформу, потом очень сожалели, каялись, имели неприятности, а то и жестоко поплатились за это. Некоторые отделывались партвзысканиями, пережили немало огорчений, еле удержавшись на своих постах (как, например, М.Г. Горбачев).

Известно, что Троцкий скептически, а скорее негативно относился к войскам ГПУ, считая само существование их неоправданным, предлагая эти части и пограничную охрану резко сократить. Об этом он высказался в письме от 9 ноября 1922 г. на имя Сталина для Политбюро. Известно также, что на Западе немало упражнялись, пытаясь «армию Дзержинского» противопоставить «армии Троцкого». Лгали и клеветали.

Какие только не приклеивали воинам-чекистам ярлыки, называя их и «преторианцами партии», и «янычарами революции»...

А сами воины называли себя «гвардией пролетариата».

ИМЕНИ ДЗЕРЖИНСКОГО

Со своим командующим осназовцы встречались на парадах, видели его, неся службу на постах или сопровождая в поездках. С уважением относились к нему, даже с гордостью, слушая или читая обращенные к ним его приветственные слова. Это выражалось и в адресованных ему письмах, и в актах избрания его почетным красноармейцем.

Еще в период Гражданской войны, будучи начальником охраны тыла Юго-Западного фронта, обращаясь к войскам внутренней охраны республики, он писал:

«...Товарищи! Вы – стража революции. Более ответственной и почетной роли для честного революционера нет и быть не может. Окажитесь же достойными этого почетного звания. Железная дисциплина, неукоснительное исполнение каждого приказа и объединение сил в великом и святом деле.

Все на места! Все на дело объединения революционного фронта с революционным тылом!..»[51]

По документам и публикациям, воспоминаниям можно заметить, что в Отряде ОСНАЗ и Дивизии особого назначения существовал культ Дзержинского. Впрочем, подобное отношение к личности «пролетарского якобинца», как называл его Ленин, было достаточно распространенным явлением в тогдашних чекистских и партийных кругах.

Насыщенная яркими эпизодами революционная биография Дзержинского, его горячая самоотверженность, соседствующая с холодным аскетизмом, безмерная самоотдача идее, которой он беззаветно служил и посвятил жизнь, многогранная и ответственная, полная беспокойства и тревог деятельность на посту руководителя самого грозного ведомства, – все это не могло не вызвать разного, порой полярного к нему отношения. Соратники по борьбе – уважали и боготворили, противники – клеймили и поносили.

О нем имеется обширная литература. И не только восторженная. Личность привлекательная для историков и писателей. К негативным оценкам Дзержинского на Западе, особенно в эмигрантской литературе, сегодня добавилась критика в его адрес и в отечественных исследованиях и публицистике. И это вполне естественно: известная историческая личность, расцвет деятельности которой проходил в бурную переломную эпоху, неизбежно несет на себе печать того времени. Ее не следует идеализировать и тем более обожествлять, но и упрощать, пренебрегая при этом сложностью и противоречиями жизни, не учитывать разные внешние обстоятельства, личные качества и свойства характера тоже нельзя. И уж совсем плохо, когда в ущерб истине подыскивают и используют негодные, непроверенные и недоказанные, а еще хуже, сфальсифицированные сведения. В отношении Дзержинского появилось много инсинуаций. Низвергнуть памятник еще не значит вычеркнуть имя из истории.

Каждая эпоха по-своему относится к прошлому. Политике свойственно либо идеализировать его, либо отрицать. Но проходит время, и по закону диалектики происходит отрицание отрицания...

Наверное, лучший способ правильного познания, а следовательно, и наиболее близкого к истине понимания и оценки действительности – это объективность. Она должна сопровождаться при этом личной ответственностью, добросовестностью и чувством долга.

Бесспорно одно: Дзержинский не щадил себя в трудной и опасной жизни профессионального революционера, в напряженной работе первого чекиста, на постах наркома внутренних дел, председателя Московского комитета обороны, наркома путей сообщения, председателя комиссии ВЦИК по улучшению жизни детей, председателя ВСНХ.

С его именем связаны становление и строительство пограничных и внутренних войск, их боевая и служебная деятельность.

Авторитет Дзержинского был велик. Его неожиданная смерть вызвала массу откликов.

Собравшиеся на траурный митинг лагерного сбора воины Дивизии ОСНАЗ с участием представителей ОГПУ и частей Московского гарнизона выразили скорбь по поводу этой утраты, заверив, что готовы «защищать то дело, ради которого жил, боролся и умер Феликс Эдмундович Дзержинский». В резолюции траурного митинга также говорилось:

«Тов. Дзержинский является организатором отряда самокатчиков, из которого вырос ОСНАЗ, а посему просим командование дивизии возбудить ходатайство перед коллегией ОГПУ о присвоении Дивизии звания „имени Ф.Э. Дзержинского“[52].

Добавим к этому, что Дзержинский с надеждой и вниманием относился к своему детищу. Он говорил, что «Дивизия ОСНАЗ является последним резервом партии и Советской власти, резервом, который она бросит на фронт в самую решительную минуту»[53]. Так оно и случилось четверть века спустя в октябре сорок первого...

19 августа 1926 г. был издан приказ ОГПУ № 173, в котором сказано:

«В целях увековечения памяти безвременно скончавшегося организатора, строителя и вождя революционной армии бойцов-чекистов, председателя Объединенного государственного политического управления т. Феликса Эдмундовича Дзержинского присвоить его имя Дивизии при коллегии ОГПУ...

Удостаивая дивизию имени покойного вождя, коллегия ОГПУ выражает твердую уверенность, что осназовцы будут с честью носить его имя, своей повседневной работой по обеспечению революционного порядка доказывая преданность тому великому делу борьбы, за осуществление которого отдал свою жизнь т. Дзержинский.

Председатель ОГПУ Менжинский»[54].

ХРОНИКА. ДОКУМЕНТЫ. ФАКТЫ. ВОСПОМИНАНИЯ

ФРУНЗЕ И ВОРОШИЛОВ ПОСЕТИЛИ ЛАГЕРНЫЙ СБОР

8 июля выстроилась наша часть и пошла к главной трибуне для встречи товарища Фрунзе.

Через некоторое время приехал товарищ Фрунзе в сопровождении тоже испытанного бойца тов. Ворошилова.

Тов. Фрунзе стал ходить по рядам, расспрашивать красноармейцев, как им служится, хорошо ли относится начальство к ним, какие харчи у них.

После этого мы подошли к трибуне поплотней, чтобы всем было слышно.

Тов. Белов сказал:

– Собрание наше открыто, слово предоставляется тов. Фрунзе.

Раздались аплодисменты и громкое «ура».

– Красная Армия с каждым годом все крепнет, – начал тов. Фрунзе, – но мы должны быть еще крепче, потому что окружены со всех сторон врагами. Западные государства видят развитие нашей промышленности и скалят зубы...

– Да здравствует Красная Армия! – кончил товарищ Фрунзе. – Будьте всегда готовы для защиты СССР и своих интересов.

В знак готовности – громкое и продолжительное «ура» прокатилось по Октябрьскому полю.

После тов. Фрунзе выступили тов. Ворошилов и курсанты пехотной школы, которые преподнесли адрес тов. Фрунзе.

Красноармеец А. КОЛОБКОВ. На боевом посту. 1925

БЕЗМОЛВНАЯ СХВАТКА

Красноармеец Кейтон неслышно придвинулся к перилам площадки, слегка склонился, наблюдая за вошедшим в здание ОГПУ. Тот медленно потянул руку за борт плаща...

Внезапный удар снизу в подбородок отбросил вахтера к стене. Вошедший прыжком настиг его и рванул за кобуру револьвера...

Не успел Кейтон вскинуть винтовку, как вахтер и неизвестный уже покатились по полу. Мгновения решали исход смертельной схватки. Стремительно, как на штурмовой полосе, Кейтон перегнулся через перила лестницы и прыгнул с площадки второго этажа в вестибюль. Он увидел спешащего на помощь отделенного командира Верещагу, край серого плаща и ствол револьвера. Кейтон успел перехватить руку врага и всю силу разгибающегося тела вложил в удар головой...

С перекошенным от боли лицом неизвестный осел на пол. Короткая безмолвная схватка закончилась.

Задержанный оказался матерым преступником, пытавшимся совершить диверсионный акт. Все воины, участвовавшие в этой схватке, награждены часами с надписью «От коллегии ОГПУ».

«ПРОЛЕТАРИАТ НЕ ЗАБУДЕТ...»

На перегоне между станциями Байкал—Михелево из-за неисправности пути товарный поезд потерпел крушение. Вагон, в котором находились воины-дзержинцы, сошел под откос. Все бойцы получили серьезные травмы. Ценности, которые они сопровождали, рассыпались по откосу.

Превозмогая боль, красноармеец Моргунов обошел место аварии и наметил, где нужно расставить посты для охраны груза. Некоторые из бойцов не могли передвигаться. Моргунов, взваливая их на плечи, разносил по постам. Так с помощью красноармейца Виноградова он работал в течение двух часов.

...Почти через сутки со станции Байкал прибыла помощь. Из всего эшелона, потерпевшего крушение, ничего не пропало. Груз был доставлен в полной сохранности.

За инициативу и самоотверженность при спасении и охране государственных ценностей, высокое сознание своего служебного долга красноармейцам Ф. Моргунову, Г. Виноградову, И. Суркову, М. Иванову, Я. Савкину, И. Веселову была объявлена благодарность от Народного комиссариата финансов Союза ССР и выдана награда.

Вручая бойцам по золотому червонцу и благодаря их, командир сказал:

– Пролетариат никогда не забудет вашей бескорыстной службы.

ТАКОВА СОЛИДАРНОСТЬ

В двадцатые годы воины дивизии имени Ф.Э. Дзержинского, как и все командиры и красноармейцы войск ОГПУ, с горячим интересом следили за борьбой трудящихся капиталистических государств против эксплуатации, за свои политические свободы. Повсеместно организовывался сбор средств в фонд оказания помощи бастующим пролетариям.

Газета дивизии имени Ф.Э. Дзержинского «На боевом посту» 19 сентября 1926 г. сообщала по поводу одного из таких событий, происшедших в Англии:

«За весь период забастовки английских горняков военнослужащие полка, несмотря на незначительное получение жалованья, в особенности красноармейцы, уже три раза произвели добровольное пожертвование в пользу английских горняков, которое выражается в следующих цифрах:

9-й дивизион – 37 руб. 14 коп.

10-й – 36 руб. 65 коп.

11-й – 99 руб. 14 коп.

12-й – 93 руб. 43 коп.

Итого всем полком внесено 266 руб. 36 коп.

Вот солидарность военнослужащих полка к английским горнякам.

СУХОТИН».

В начале 1927 г. дивизию ОСНАЗ посетили лидеры международного рабочего и коммунистического движения, участники проходившего в Москве VII расширенного пленума Исполнительного комитета Коминтерна (22.11 – 16.12.1926 г.): П. Семар, Б. Шмераль, Сэн Катаяма, Э. Тельман, Эрколи Пальмиро и др. Об этом сообщила газета «На боевом посту» 14 января 1927 г. (№ 258).

Пьер Семар(1887—1942), генеральный секретарь французской компартии, один из ее основателей, член ИККИ. Один из руководителей французских профсоюзов. Арестован во Франции в 1939 г., выдан германским оккупантам, казнен ими в 1942 г.

Богумир Шмераль(1880—1941), председатель чехословацкой социал-демократической рабочей партии (1914 – 1917), один из организаторов компартии Чехословакии (1921 г.), член ЦК КПЧ, сенатор Национального собрания (1935 – 1998), член ИККИ и Президиума ИККИ (1922—1935).

Сэн Катаяма(1859—1933), сын крестьянина, один из основателей компартии Японии. В 1884 г. уехал в США, где трудился на разных работах и учился, окончил Йельский университет. Возвратился на родину в 1896 г., участвовал в организации первых японских профсоюзов, становится редактором первого рабочего журнала «Рабочий мир», опубликовал в 1901 г. труд по истории рабочего движения в Японии. С 1914 г. жил в эмиграции, участвовал в создании компартий США, Мексики, Канады. Он автор более 700 работ по проблемам японского и международного рабочего движения. С 1922 г. член ИККИ и президиума ИККИ. Похоронен в Москве на Красной площади у Кремлевской стены.

Эрнст Тельман(1886—1944), председатель компартии Германии с 1925 г. В 1903—1917 гг. – член с.-д. партии, с 1920 г. – в КПГ. В период ноябрьской революции 1918 г. состоял в Гамбургском рабоче-солдатском совете. Участник Гамбургского восстания 1923 г. С того же года член ЦК КПГ. Председатель Союза красных фронтовиков с 1925 г. Депутат рейхстага (1924—1933), выдвигался кандидатом в президенты на выборах в 1925 и 1932 гг. Член ИККИ и Президиума ИККИ. 3 марта 1933 г. арестован гестапо и заключен в тюрьму Моабит в Берлине. Убит в концлагере Бухенвальд 18 августа 1944 г.

Эрколи– один из псевдонимов Пальмиро Тольятти(1893—1964), генерального секретаря итальянской компартии (с 1926 г.); с 1922 г. – член ЦК ИКП. Член ИККИ с 1924 г., Президиума ИККИ – с 1928 г. В 1940—1944 гг. жил в СССР, занимал посты в итальянских правительствах (1944—1946). С 1948 г. – председатель парламентской группы ИКП. Крупный теоретик и практик рабочего движения. В 1964 г. в память о нем назван г. Тольятти (быв. Ставрополь Куйбышевской обл.).

Некоторые из них были избраны в разное время почетными красноармейцами РККА.

«ТАМ ВДАЛИ, ЗА РЕКОЙ...»

Отгремела Гражданская война. Прошумело время лихих конных атак, походов и боев... Защитники старого строя, свои и чужие, были разбиты, остатки их бежали за границу...

Наступил 1924 год. В это время я уже был кандидатом в члены Коммунистической партии, работал заместителем секретаря Курского горкома комсомола. Одной из наших задач была организация проводов призывников-комсомольцев в Красную Армию мирного времени. Коммунисты и комсомольцы тогда были призваны досрочно, чтобы овладеть военным делом и сменить бойцов, уставших в Гражданской войне.

Пришел и мой черед. Хотелось поскорее надеть шинель с малиновыми клапанами на груди, шлем с красной звездой.

Я пришел в военкомат, где мне сказали, что направляют меня в войска ОГПУ.

И вот я прибыл с маленьким деревянным сундучком, на дне которого лежали пара белья, вырезки из газет да конторская книга с записями моих стихов, к начальнику политсекретариата товарищу Аверьянову. Собралось нас человек десять курских, ярославских и смоленских ребят. Мы оробели, когда вошли в его кабинет, еще больше оробели, когда Аверьянов вышел из-за стола и пожал каждому из нас руку. Он сказал, что служить будем не в обыкновенной воинской части, а в Отряде ОСНАЗ при коллегии ОГПУ. Председателем этой коллегии был Феликс Эдмундович Дзержинский.

Вышли мы из кабинета начальника политсекретариата отряда с таким чувством, как будто нас поставили часовыми охранять солнце, чтобы его не заслоняли тучи.

Так началась наша срочная служба...

Служить в войсках ОГПУ, конечно, было труднее, чем в обычных частях Красной Армии. Кроме боевой учебы приходилось нести караульную службу, выполнять небезопасные чекистские задания.

Нас, кандидатов в члены партии, обычно назначали не на посты, а в группу вызова. Это означало, что на полные сутки, а то и неделю, смотря по ходу дела, мы поступали в распоряжение оперативных работников.

Помню одну такую ночь. Мы вдвоем с товарищем на заднем сиденье старенького французского «Рено» ездим по спискам адресов с заданием отбирать незаконно хранящееся оружие.

Все шло хорошо. Большинство адресатов добровольно сдавали под расписки наганы, патроны, некоторые извинялись, что не успели зарегистрировать оружие, и приглашали даже выпить стакан чаю.

Однако тяжелый случай произошел в трехэтажном длинном особняке с коридорами гостиничного типа. Там нашего адресата не оказалось дома, и мы, как всегда в таких случаях, остались в засаде ждать, когда он придет. Однако в конце коридора появилось сразу четверо неизвестных. Я бросился к двери комнаты, из-за которой вытянулась рука с наганом. В каком-то яростном ослеплении стволом винтовки ударил бандита по руке и выбил наган...

По условному сигналу товарища шофер машины, оставленной за два дома от места операции, завел мотор. Это значит, что он помчался за подкреплением.

Начало рассветать. Кто-то тихо открыл окно на втором этаже и перекинул через подоконник ногу, но наши выстрелы заставили быстро убраться с подоконника. Нас стали обстреливать из разных окон, но из-за боязни высовываться промахивались.

С рассветом наше положение становилось все более опасным. Надежда была только на жильцов дома, которые помогут нам разоружить бандитов. Однако выручил нас все-таки шофер, прибывший со взводом красноармейцев. Они оцепили дом, и бандиты вынуждены были сложить оружие.

...Интересно, что при всей занятости по службе мы развернули большую культработу в подразделениях. Политруки только радовались этому. Они знали, что и стенгазеты будут оформлены, и частушки к вечеру самодеятельности отрепетированы, и заметки в отрядную газету «На боевом посту» написаны.

За Краснопресненской заставой, где сейчас стоят кварталы многоэтажных домов, раньше было огромное Ходынское поле. Простиралось оно от Ваганьковского кладбища до села Всехсвятского, где сейчас станция метро «Сокол».

К западной стороне поля подходила ровная лесная полоска. Под невысокими старыми деревьями стройными рядами стояли белые красноармейские палатки, за ними – домики командиров, кухни, лазареты – все, что относится к службам войскового тыла. В этом лесу располагался наш лагерь Конного полка особого назначения при коллегии ОГПУ.

Здесь и обрела большую жизнь моя песня «Там вдали, за рекой...».

Меня всегда тянуло к искусству. Я с интересом бывал на творческих вечерах пролетарских писателей, поэтов и очень хотел, чтобы счастье поскорее пришло в дом каждого человека труда на Земле.

Однажды командир полка Мамушкин и комиссар Гужов созвали комсомольское собрание и стыдили нас за то, что в строю поем песни старой царской армии. Помню, как мы оправдывались, что новых строевых песен нет. На том собрании я набрался смелости сказать, что у меня есть песня, которую сам сочинил. Заставили принести и прочесть. Слова свои, а мотив частично позаимствовал из напевов, которые довелось слышать в Курске от старых политических каторжан. Песня понравилась, и командир полка приказал сегодня же разучить ее.

Теплым летним вечером старшина Чупраков вывел роту, скомандовал сомкнуть ряды, загнуть фланги в кружок, вызвал меня к себе на середину круга с огромной конторской книгой, в которую я записывал свои стихи, и я срывающимся голосом стал читать первый куплет новой песни:

Там вдали, за рекой,

Зажигались огни,

В небе ясном заря догорала.

Сотня юных бойцов

Из буденновских войск

На разведку в поля поскакала.

По команде «На месте шагом – марш!» красноармейцы, покачиваясь в такт песне, запели, сначала нестройно, потом все громче и смелее. Я стоял рядом со старшиной.

Второй куплет читал уже громче, но все еще волновался, боясь, что какое-нибудь слово у меня неладно придумано...

Они ехали долго

В ночной тишине

По широкой украинской степи,

Вдруг вдали, у реки,

Засверкали штыки —

Это белогвардейские цепи.

Особенно я помню, при сочинении этого куплета не нравилось длинное слово «белогвардейские». Долго пытался тогда втиснуть в строку другие слова: «вражьи», «коварные», «белобандитские», но ничего более точного придумать не мог, а теперь мне казалось, что на этом слове произойдет какая-то заминка.

Однако рота пропела все свободно, как будто иначе и сказать было нельзя. Тут я совсем приободрился и, выкрикивая слова громче, чем следует, прочел новый куплет:

И без страха отряд

Поскакал на врага,

Завязалась кровавая битва.

И боец молодой

Вдруг поник головой —

Комсомольское сердце пробито.

Кто-то из второго взвода кашлянул и пробубнил:

– Пробито? Нехорошо – лучше «сердце разбито», так во всех песнях поется...

Я от досады выкрикнул каким-то девичьим голосом:

– Пу-у-улей пробито!

Рябой и всесильный старшина Чупраков сердито посмотрел на второй взвод и зыкнул:

– Разгово-оры! Петь, как написано, – пробито! Понятно?!

Последний куплет я заканчивал уже совсем уверенно:

Он упал возле ног

Вороного коня

И закрыл свои карие очи:

«Ты, конек вороной,

Передай, дорогой,

Что я честно погиб за рабочих!»

На этом заканчивалась песня. Пятого куплета о том, как

Сотня юных бойцов

Из буденновских войск

Из разведки домой возвращалась.

тогда не было – эту хорошую концовку потом присочинили в народе.

Н. КООЛЬ

Кооль Николай Мартынович(1902—1974), автор известной песни «Там вдали, за рекой...». Родился в с. Волок Боровического уезда Новгородской губернии в семье мелкого арендатора. Он дитя двух народов: отец – эстонец, мать русская. Она умерла, когда сыну было три года. Отец разорился, и семья оказалась в бедственном положении. Николаю пришлось пасти скот и, недоучившись, пойти в батраки. Спасаясь от голода, отец покинул родное село. Добрались до Белгорода. Там юноше пришлось работать у частных хозяев пекарем. В 1921 г. вступил в РКСМ, учился в Курской совпартшколе, сотрудничал в местной печати. Он увлекся литературным творчеством, писал басни, частушки.

На военной службе с 1924 г., сначала в 6-м полку Отряда ОСНАЗ, затем в 3-м полку Дивизии особого назначения войск ОГПУ.

Здесь сочиненная им песня получила путевку в жизнь. Правда, авторство его было признано лишь спустя четверть века. Служба проходила до поры до времени успешно. В 1928 г., будучи политруком, на конных соревнованиях в честь 10-летия РККА был удостоен именным оружием. Но здесь же политрука 1-го дивизиона Н. Кооля подстерегла неожиданная неприятность. Комячейка обвинила его в поддержке «правого уклона» и добилась исключения из списков дивизии. Еще на военной службе поступил на заочное отделение Московского государственного университета (окончил четыре курса).

В 1931 г. он снова на военной службе, на этот раз на Дальнем Востоке политруком эскадрона 9-й кавдивизии, начальником военно-ветеринарной школы. Был на хорошем счету, его дважды избирали депутатом Хабаровского горсовета депутатов трудящихся. В 1935—1937 гг. был директором Хабаровского музыкального техникума. Однако в 1937 г. по навету его исключили из партии и уволили. Он возвратился в Москву и добился восстановления в партии, но только в качестве кандидата. В 1938—1941 гг. работал заведующим учебной частью школы взрослых Кировского района.

Когда началась война, добровольно вступил в народное ополчение, но вскоре был отозван и направлен командиром роты в формирующийся Эстонский национальный корпус.

С ним прошел всю войну, участвовал в боях под Москвой, Великими Луками, Нарвой, освобождал Прибалтику. Был дважды ранен, награжден медалями. Демобилизовался в 1946 г., работал преподавателем русского языка и литературы во Всероссийском заочном техникуме Министерства финансов. Занимался переводами на русский язык эстонского народного эпоса «Калевипоег» и книг эстонских авторов. В 1957 г. ему вернули партстаж с 1924 г.

В Центральном музее внутренних войск есть экспозиция, посвященная Н.М. Коолю.

ВСТРЕЧА С ГОРЬКИМ

14 июня Алексей Максимович Горький побывал в осназовском лагере.

Горький, внимательно осмотрев несколько ленполянок, палатки, лагерный клуб, сценплощадку, беседовал с красноармейцами и несколько времени слушал политзанятие в дивизионе.

Алексею Максимовичу понравилось оборудование лагеря, дающее бойцам возможность учиться и разумно проводить отдых.

Один из осназовцев на вопрос Горького: «Сколько у вас красноармейцев?» бойко ответил:

– Это военная тайна.

Алексей Максимович остался доволен ответом и подчеркнул, что дисциплина – основа боеспособности части – у нас имеется.

Позднее в «Красной кузнице» осназовцы слушали доклад писателя.

Красноармеец ВОИНОВ. На боевом посту. 1928.

ДЗЕРЖИНЦЫ – СЕЛУ

Подлинная дружба дзержинцев с рабочими и крестьянами закалилась в совместном труде на благо Родины. Бойцы и командиры помогали создавать и укреплять колхозы, работали на уборке урожая, оказывали помощь в подготовке специалистов для колхозной деревни, вместе с народом не раз боролись со стихийными бедствиями.

В 1929 г. 13 наших красноармейцев после увольнения в запас организовали в Саратовской области коммуну имени ОСНАЗа. В этом же г. 12 бойцов поехали на курсы председателей колхозов. Кроме того, было подготовлено 25 колхозных работников, 25 руководителей потребительских кооперативов, 9 заведующих избами-читальнями, 7 антирелигиозников, 27 работников низовых органов Советской власти.

В 1929 г. герой Гражданской войны, дважды краснознаменец, бывший командир Автобронеотряда им. Я.М. Свердлова Ю.В. Конопко организовал колхоз в районе Бийска. Единодушным решением артели было присвоено имя Юлиана Владиславовича Конопко. В короткое время колхоз стал самым богатым на Алтае. Над ним шефствовало издательство «Рабочая Москва». Был у колхоза и зарубежный шеф – комитет города Нанси французской коммунистической партии.

Зимой 1930 г. из состава дивизии выделяется несколько разных по количеству отрядов для борьбы с бандитизмом в Нижне-Волжском и Северном краях, в районах Центральной Черноземной области, на Урале, в Башкирской АССР, Нагорном Дагестане.

Вместе с тем бойцы и командиры вели широкую агитационно-массовую работу среди крестьян, проводили беседы о международном и внутреннем положении, разъясняли политику партии в области коллективизации, помогали местным активистам укреплять Советскую власть, строить колхозы.

Действия дзержинцев в оперативных командировках были высоко оценены коллегией ОГПУ. В приказе ОГПУ № 270 от 20 августа 1930 г. говорилось: «Окруженные многочисленными местными кулацкими и зарубежными бандитами, оперируя в чрезвычайно трудных и непривычных условиях горной местности, совершая большие переходы, перенося всяческие лишения и теряя в столкновениях с бандитами своих лучших товарищей, отряды войск ОГПУ при активной поддержке местного совпартактива и бедняцко-середняцкой части деревни, нанося бандитам решительные войсковые удары, умело применяя чекистские методы борьбы и проводя широкую разъяснительную политическую работу среди трудящегося населения, быстро и энергично выполнили возложенные на них задачи».

За проявленные при выполнении оперативного задания коллегии ОГПУ стойкость, мужество и героизм, за высокую политическую сознательность и преданность делу пролетарской революции всему красноармейскому и начальствующему составу дивизии этим же приказом была объявлена революционная благодарность.

Коллегия ОГПУ отметила умелое руководство начальствующего состава и решительность действий бойцов и наградила особо отличившихся: пистолетом «маузер» П.В. Сазонова и И.С. Яновского, серебряными часами с надписью «За беспощадную борьбу с контрреволюцией – от коллегии ОГПУ командиров отделений А. Исправникова, И. Белова, С. Романова, курсантов В. Канторова и Р. Зингера.

За успешное проведение операции по ликвидации бандитских формирований отряду дивизии под командованием тов. Н. Яценко от Дагестанского ЦИК была вручена грамота.

Командир отделения дивизии – член правительства СССР

Тов. ПАВЛОВ Михаил Николаевич, рабочий-формовщик, командир отделения стрелкового полка, беспартийный, родился в городе Санкт-Петербурге в 1907 г. Отец его работает в Ленинграде на заводе им. Ленина на протяжении 25 лет.

Окончив начальное обучение, тов. Павлов в 1923 г. поступает в школу фабрично-заводского ученичества, которую оканчивает в 1926 г., после чего работает на ленинградских заводах им. Карла Маркса и им. Ленина в качестве формовщика. Член союза металлистов с 1923 г.

В ноябре 1929 г. Павлов призывается в Красную Армию и попадает в ряды нашего соединения. Успешно окончив полковую школу, тов. Павлов назначается командиром отделения.

Как курсант и затем командир отделения т. Павлов является стойким, дисциплинированным во всех отношениях бойцом-чекистом. За короткий срок он подготовил отделение образцово. Отделение т. Павлова ударное. Во время месячника смотра в полку отделение заняло первое место и представлено к премированию. Товарищ Павлов – примерный ударник, имеет три поощрения за образцовое несение службы.

Дзержинцы активно участвовали в общественно-политической жизни столицы, подмосковных городов. Многие из них избирались депутатами в Советы, в состав местных партийных и руководящих комсомольских органов.

VI съезд Советов в марте 1931 г. избрал командира отделения Павлова Михаила Николаевича членом ЦИК СССР.

ПОДВИГ АЛЕКСЕЯ МОРОЗОВА

Отделенный командир Алексей Морозов с группой курсантов, преследуя банду, к полудню вышел к селению Балталы. Оглядел местность. «Окружить бы аул, запереть все входы и выходы, да людей маловато, – думал Морозов. – Значит, – решил он, – надо перекрыть только горные тропки и оседлать дорогу, ведущую в селение».

Вскоре в намеченных местах были выставлены секреты.

– Выбирайте место поудобнее, – наставлял курсантов командир отделения, – получше замаскируйтесь. Ни одна живая душа не должна пройти мимо вас.

А сам с пулеметом залег у дороги. По обе стороны от нее расположились еще шестеро красноармейцев. Вполне возможно, что бандиты захотят пробиться именно здесь – дорога из аула сразу же уводила в горы.

Вдруг из пыльной улочки выскочил всадник. Он несся прямо на засаду. Вихрем взлетел на пригорок и остановился. Привстав на стременах, оглянулся по сторонам, прислушался. Не заметив ничего подозрительного, снял с плеча карабин и, клацнув затвором, тихонько тронул лошадь.

А невдалеке от него, в селении, над дорогой медленно плыло тяжелое облако пыли, послышалось ржание коней. Сомнений не было: банда покидала село.

Тем временем всадник почти вплотную подъехал к засаде. Сейчас он обнаружит ее и даст знак своим. И тогда...

– Огонь! – шепотом скомандовал Морозов лежавшему поблизости курсанту.

Треснул выстрел. Бандит как-то неестественно покачнулся и выпал из седла. К нему на помощь рванулись двое, отделившись от общей группы. Но, очевидно, сообразив, в чем дело, повернули назад.

«Сейчас начнется, – подумал Алексей. – Надо продержаться хотя бы до полудня. Потом придет помощь».

– Приготовиться к бою! – пронеслось по цепи.

Отделенный командир Морозов поудобнее улегся за пулеметом. И тут же в прорезь прицела увидел скачущих врагов. Стиснув до боли зубы, он открыл огонь.

Наткнувшись на свинцовый ливень, бандиты спешились. Часть из них, прячась за ячменными копенками, решила обойти красных бойцов. Морозов разгадал этот маневр врага, сорвал его. И тогда как дождь посыпались пули, с визгом отскакивая от валуна, за которым лежал Алексей.

– Не возьмете, гады, – процедил сквозь зубы Морозов и, подхватив пулемет, переполз на несколько метров влево, очутился за другим камнем. Бандиты, видимо, решив, что покончили с красным пулеметчиком, поднялись в атаку.

Как коса по траве, прошлась по ним пулеметная очередь Алексея Морозова. Потом еще одна и еще...

И тут вражеская пуля впилась в плечо. Рука повисла как плеть. Стало трудно удерживать пулемет. Однако отделенный командир не прекращал огня. Вражеская цепь становилась реже, но оставшиеся в живых подходили все ближе.

Новое ранение в грудь на мгновение лишило сил Алексея. Перед глазами поплыли красные круги. Сквозь мутную пелену Морозов с трудом различал мечущиеся фигурки врагов. Но какой-то внутренний голос настойчиво твердил ему: «Надо держаться...» И пулемет снова заговорил.

Боль, словно жгутом, опоясала грудь Алексея. Напрягая последние силы, он с трудом перевернулся на спину. В глаза ударили яркие лучи солнца. Оно стояло прямо над ним в зените. «Значит, полдень, – мелькнуло в сознании Морозова. – Скоро придут наши».

А издалека уже доносился цокот копыт. Это спешила подмога.

* * *

Приказом ОГПУ от 12 сентября 1930 г. Алексей Морозов навсегда зачислен в списки части.

ИЗ ПРИКАЗА ОГПУ С ОБЪЯВЛЕНИЕМ БЛАГОДАРНОСТИ ЛИЧНОМУ СОСТАВУ ЧАСТЕЙ ВОЙСК ОГПУ, участвовавшим в ликвидации бандитизма на Северном Кавказе и в Закавказье

№ 270, г. Москва 20 августа 1930 г.

...Руководимое зарубежной белогвардейщиной, поддерживаемое закордонными бандами, разжигая религиозные предрассудки и национальную рознь и умело используя допущенные местными властями перегибы, обнаглевшее кулачество некоторых районов Северного Кавказа и пограничных местностей Закавказья от террористических актов перешло к открытому вооруженному противодействию мероприятий Советской власти.

С целью быстрой и решительной ликвидации в указанных районах проявлений бандитизма и установления в них революционного порядка распоряжением коллегии ОГПУ туда были направлены оперативно-боевые отряды войск ОГПУ: из Москвы – части Отдельной дивизии особого назначения [имени] Ф.Дзержинского, из Харькова – дивизион 6-го кавполка войск ОГПУ, из Ленинграда – окружная школа младшего начсостава и из Минска – школа 1-го Белорусского полка войск ОГПУ.

...За проявленную при выполнении оперативного задания коллегии ОГПУ стойкость, мужество и героизм, за высокую политическую сознательность и преданность делу пролетарской революции всему красноармейскому составу вышеуказанных частей... объявляю благодарность.

Одновременно считаю своим долгом отметить четкое, безотказное выполнение своих обязанностей, сознательное понимание своего долга и высокую дисциплинированность, пролетарскую выдержанность всего личного состава частей Отдельной дивизии особого назначения [имени] Ф.Дзержинского, находившихся в оперативной командировке в Центрально-Черноземной, Уральской облас[тях], Нижне-Волжском и Северном краях.

Приказываю в кратчайший срок представить к наградам особо отличившихся бойцов и начальствующий состав упомянутых частей.

Приказ прочесть на всех заставах, в комендатурах, взводах, дивизионах, командах и на судах пограничной охраны и войск ОГПУ.

Заместитель председателя ОГПУ С. Мессинг

(Внутренние войска в годы мирного социалистического строительства. 1922—1941 гг. Документы и материалы. – М., 1977. – С. 281, 282.)

19 июня 1930 г. в бою с бандой пал смертью храбрых красноармеец кавполка ОДОН им. Ф.Э. Дзержинского, секретарь ячейки ВКП(б) и кандидат в члены Московского Совета Петр Михайленко. Приказом ОГПУ № 301 от 12 октября 1930 г. он навечно зачислен в списки части.

ПРИКАЗ ОГПУ В СВЯЗИ С НАГРАЖДЕНИЕМ ОРДЕНАМИ ТУРКМЕНСКОЙ ССР ЧАСТЕЙ ВОЙСК ОГПУ ЗА ОТЛИЧИЯ В БОЯХ С БАНДАМИ

№ 780, г. Москва 23 декабря 1931 г.

В боях с бандами в Туркмении личный состав 62-го, 85-го отдельных дивизионов, 10-го кавполка и мотомехотряда Отдельной дивизии особого назначения [имени] Ф.Э. Дзержинского ВОГПУ проявил высокие политические и боевые качества и своими решительными действиями, умело сочетая оперативно-боевые и политические мероприятия, способствовал успешной ликвидации бандитизма в Туркмении.

Постановлением ЦИК Туркменской ССР 62-й, 85-й отдельные дивизионы и 10-й кавполк ВОГПУ за боевые действия по ликвидации бандитизма в Туркмении награждены орденом Трудового Красного Знамени, а мотомехотряд Отдельной дивизии особого назначения [имени] Ф.Э. Дзержинского ВОГПУ – орденом Красного Знамени и Боевым Знаменем.

Приказ прочесть на всех заставах, во взводах, дивизионах, командах, комендатурах и на судах пограничной охраны и внутренних войск ОГПУ.

Заместитель председателя ОГПУ Г. Ягода

(Внутренние войска в годы мирного социалистического строительства. 1922—1941 гг. Документы и материалы. – М., 1977. – С. 314.)

ЗНАМЕНАТЕЛЬНОЕ СОБЫТИЕ

24 июня 1932 г. был издан приказ № 588 Объединенного государственного политического управления (ОГПУ) об открытии Реутовского лагеря.

Части дивизии имени Ф.Э. Дзержинского наконец получили возможность осуществлять летний период обучения в условиях своего лагеря (до этого вынуждены были пользоваться лагерными сборами РККА либо другими временными местами сезонных выполнений планов боевой подготовки в пригородах Москвы:

ИЗ ПРИКАЗА ОГПУ О ЗАЧИСЛЕНИИ НАВЕЧНО В СПИСКИ КАВАЛЕРИЙСКОГО ПОЛКА ДИВИЗИИ ИМЕНИ Ф.Э. Дзержинского КОМАНДИРА ДИВИЗИОНА П.В. СПИВАКА И ПОМКОМАНДИРА ВЗВОДА А.Ф. ТОЛСТОВА, ПОГИБШИХ В БОЮ С БАНДОЙ

№ 120, г. Москва 20 июля 1933 г.

В декабре 1932 г. в боевых операциях в Чеченской обл. геройски погибли командир дивизиона кавполка Отдельной дивизии особого назначения имени Ф.Э. Дзержинского Спивак и помкомвзвода того же полка Толстов.

Получив со своим отделением задание изъять забаррикадировавшихся в доме и отстреливавшихся главарей банды, т. Толстов приступил к выполнению боевой задачи. В завязавшейся перестрелке т. Толстов, показывая всему отделению пример личной храбрости, был смертельно ранен в голову.

Подоспевший к месту боя командир дивизиона т. Спивак, принявший руководство действиями отделения, также был смертельно ранен пулей бандитов.

Решительные действия тт. Спивака и Толстова обеспечили успешное завершение операции.

Отмечая мужественное поведение в бою командира дивизиона т. Спивака и помощника командира взвода т.Толстова, геройски погибших за дело пролетарской революции, приказываю:

Зачислить тт. Спивака и Толстова навсегда в списки кавполка Отдельной дивизии особого назначения имени Ф.Э. Дзержинского.

Управлению делами ОГПУ принять меры к обеспечению семей погибших пенсией.

Приказ прочесть всему личному составу погранохраны и войск ОГПУ.

Заместитель председателя ОГПУ Г. Ягода

(Внутренние войска в годы мирного социалистического строительства. 1922—1941 гг. – Документы и материалы. – М., 1977. – С. 341, 342.)

СЛУЖБА – ДНИ И НОЧИ

Дзержинцы несли службу по охране XII Всероссийского, III и VI Всесоюзных съездов Советов, XV Московской губпартконференции, Всесоюзного съезда колхозников-ударников, Московской областной конференции в 1934 г., Первой Всесоюзной сельскохозяйственной выставки.

Дивизия обеспечивала революционный порядок во время встречи челюскинцев и парада в их честь на Красной площади 19 июня 1934 г.; во время пуска в эксплуатацию метрополитена в 1935 г.; во время демонстрации в честь утверждения Конституции СССР 6 декабря 1936 г.; во время возвращения в Москву экспедиции т. Шмидта с Северного полюса в 1937 г.; в день встречи героического экипажа самолета АНТ-25 – тт. Чкалова, Байдукова и Белякова, совершившего беспосадочный перелет из СССР в США через Северный полюс; во время демонстрации по случаю выборов в Верховный Совет СССР и открытия 1-й сессии Верховного Совета СССР; в день встречи папанинцев, а также по обеспечению порядка в дни всех революционных праздников и торжеств.

Каждый раз, когда в массово-политических мероприятиях участвовали тысячи граждан, дзержинцы стояли на посту по охране государственной безопасности и общественного порядка, проявляя при этом высокую политическую сознательность, верность воинскому долгу.

НЕПОДКУПНОСТЬ

К красноармейцу Яценко, стоявшему на контрольно-пропускном пункте, подошла интересная на вид девушка.

– Как мне увидеть товарища Нестерова?

– Скажите его адрес, и я вызову, – ответил боец.

– К сожалению, не помню ни его телефона, ни номера кабинета. Поищите, пожалуйста, а я обожду у входа или, если можно, здесь, рядом с вами.

Это показалось часовому подозрительным. Он внимательно осмотрелся и увидел, как недалеко от поста через проволоку перелезает другая женщина. Яценко окликнул ее. А в это время стоявшая рядом бросилась бежать. Но боец не растерялся. Он схватил ее за руку и с помощью подоспевших красноармейцев задержал и вторую неизвестную.

Не ожидая такого оборота дела, беглянка стала просить часового отпустить ее:

– А уж я в долгу не останусь, заходите ко мне домой, вот адрес...

Но Яценко был тверд и неумолим. Он сдал задержанных начальнику караула.

В дальнейшем было установлено, что обе имели намерение проникнуть на объект по заданию иностранной разведки. Но коварный замысел был сорван бдительностью и умелыми действиями часового.

КАЖДЫЙ – УДАРНИК!

Важным средством в борьбе за повышение политических и военных знаний явилось социалистическое соревнование, наиболее распространенной формой которого в тридцатые годы было ударничество.

В 1931 г. общее число ударников достигло 91 процента к личному составу.

На вооружение частей и подразделений поступает большое количество новой боевой техники. По сравнению с 1930 годом в 1932 г. огневая мощь пулеметов возросла в 10 раз, артиллерии – на 100 процентов. Количество боевых бронемашин увеличилось в 5,5 раза, автомашин в 2,5 раза.

В апреле 1934 г. дивизия переименовывается в мотомеханизированную.

В подразделениях начался массовый поход за овладение боевой техникой. Он вызвал широкую волну социалистического соревнования, выявил немало рационализаторов и изобретателей. В эти годы ими были изготовлены приборы для чистки пулеметов и винтовок, фильтрации жидкостей, применяемых для чистки оружия. Сконструированы ультракоротковолновая радиостанция с дальностью действия 3 км, прибор для управления взрывами на расстоянии.

Бойцы и командиры глубоко изучали оружие, боевые машины. В подразделениях успешно осваивался новый курс стрельб, вводились регулярные стрелковые тренажи. Осенние стрельбы 1933 г. показали, что кропотливая учеба дала хорошие результаты.

В декабре 1933 г. дивизия подписала договор с некоторыми пограничными частями и включилась в соревнование по боевой и политической подготовке, несению службы, сбережению техники. Лучших показателей в нем достигли кавалерийский и мотомеханизированный полки.

ДАЕШЬ РЕКОРДЫ!

В 1931 г. во Всесоюзных соревнованиях пограничных войск и войск ОГПУ футбольная команда дивизии заняла первое место.

В 1933 г. спортсмены дивизии отличились в соревнованиях на первенство пограничной охраны и войск ОГПУ. Станковые пулеметчики в лыжном переходе на 10 километров со стрельбой заняли первое место. Младший командир О. Коломейцев и красноармеец А. Сафин лидировали в поднятии тяжестей, первое место по боксу досталось младшему командиру И. Гурову, лучшим по гимнастике стал красноармеец С. Лебенков.

В 1932 г. кавалерийский полк, участвуя во Всесоюзном смотре массовой физкультурной работы среди частей пограничной охраны и войск ОГПУ, занял первое место и был награжден денежной премией.

Осенью 1932 г. проходили VI Всесоюзные стрелковые соревнования «Динамо». Команда дивизии завоевала большинство первых мест.

В феврале 1934 г. 12 лучших физкультурников дивизии под командованием младшего командира В. Серинова отправились в трудный 700-километровый лыжный переход. С полной боевой выкладкой бойцы ежедневно проходили по 60 и более километров. Переход был завершен через две недели.

Не менее напряженным был конный пробег на 745 километров, в котором участвовал взвод кавполка под командой И. Сашина. По результатам перехода взвод оказался первым в войсках.

На Всесоюзных соревнованиях по многоборью в 1934 г. честь дивизии отстаивал взвод А. Котова. Он занял первое место.

Зимой 1935 г. отделение младшего командира Н. Перевозникова, участвуя во Всесоюзных соревнованиях, преодолело дистанцию в 50 километров и успешно выполнило упражнение из винтовки. Спортсменам по праву досталось первое место. Дивизии было вручено переходящее Красное знамя.

56 дзержинцев в 1935 г. прошли парашютную подготовку и совершили прыжки с самолета.

ОТ ГОРЬКОВСКИХ ПРОЛЕТАРИЕВ

В 1933 г. трудящиеся Горьковского края в ознаменование 15-й годовщины Рабоче-крестьянской Красной Армии передали дзержинцам 20 танкеток Т-27, приобретенных на средства, собранные в порядке добровольных отчислений. На каждой машине была сделана надпись: «В XV годовщину РККА от горьковских пролетариев».

Лучшие экипажи обязались отлично освоить их, бережно относиться и умело использовать в борьбе с врагами Родины.

Активная работа воинов среди местного населения вызвала глубокое уважение к ним со стороны трудящихся. Рабочие некоторых московских предприятий брали шефство над дзержинцами.

В тридцатые годы шефами дивизии были коллективы заводов «Калибр», «Динамо», «Красная Пресня», «КИМ», трамвайного парка имени Русакова, типографии имени Воровского.

Делегации шефов регулярно посещали части, интересовались учебой, жизнью, культурным и общеобразовательным ростом бойцов.

За достигнутые успехи в службе, боевой и политической подготовке частям неоднократно вручались шефские знамена.

СИНЬЦЗЯН

Ситуация на северо-востоке Китая складывалась таким образом, что здесь сталкивались интересы самого Китая (проживавшее здесь мусульманское население – уйгуры и дунгане, стремившееся к независимости, часто восставало), Японии и Великобритании, чьи усилия были направлены на ослабление китайских позиций в Синьцзяне, и Советского Союза, поскольку в этой провинции находили приют басмаческие формирования, разбойничавшие на советской территории. В 1933 г. начальник штаба Синьцзянского военного округа гоминьдановский генерал Шэн Ши-Цай попросил помощи Советского правительства в восстановлении порядка в провинции.

Такая помощь была оказана: в январе 1934 г. в Синьцзян были введены части Красной Армии и войск ОГПУ. Восстание было ликвидировано. Однако весной 1937 г. оно снова разгорелось. В конце августа две сформированные группы – Ошская и Нарынская – вынуждены были опять прийти на помощь китайским властям для борьбы с повстанцами. В составе Нарынской группы действовали танкисты дивизии имени Ф.Э. Дзержинского под командованием капитана И. Хорькова, о чем рассказывают публикуемые воспоминания.

О СЛУЖЕБНОЙ КОМАНДИРОВКЕ ОТДЕЛЬНОЙ ТАНКОВОЙ РОТЫ, ВЫДЕЛЕННОЙ ИЗ СОСТАВА ТАНКОВОГО ПОЛКА ИМ. Ф.Э. ДЗЕРЖИНСКОГО (август 1937 г. – февраль 1938 г.)

В начале 1937 г. (11.03.1937 г.) из танковых дивизионов, входивших в состав 1, 2, 3-го мотострелковых и кавалерийского полков дивизии, был сформирован танковый полк с местом дислокации в лагере Реутово.

Командиром полка был назначен майор Брагин.

На вооружение полка поступили танки БТ-7А и плавающие танки Т-38.

Командный состав полка прошел переподготовку при Академии моторизации и механизации Советской Армии.

На занятиях были изучены: материальная часть и вооружение танков и их тактическое применение. Проведено практическое вождение и стрельбы из танкового оружия.

Аналогичные занятия были проведены с младшими командирами и рядовыми.

Совершенствование боевой подготовки подразделений полка, практическое вождение и боевые стрельбы были завершены в начале 1937 г. на стрельбище дер. Новая и на полигоне Академии в Солнечногорске.

В июле 1937 г. по решению командования из состава танкового полка была сформирована отдельная танковая рота в составе: 1, 2, 3-го танковых взводов (по 5 танков в каждом взводе и танк командира роты – всего 16 танков БТ-7А), взвода разведки (5 танков Т-38), ремонтной мастерской типа «А» и необходимого количества автомобильного транспорта.

Командиром танковой роты был назначен капитан Хорьков И.М., политруком роты – ст. лейтенант Климков Н.Я., зам. по технической части – ст. лейтенант Куцанов М.Н., командиром 1-го взвода – лейтенант Князьков Б.Г., командиром 2-го взвода – лейтенант Коляко Н.Т., командиром 3-го взвода – лейтенант Ковалевский А.Н., командиром взвода разведки – лейтенант Миропольский А.Н. и начальником мастерской – воентехник 2-го ранга Курочкин Н.Н.

Танковые техники взводов: лейтенант Сердюков И.Р., воентехник 2-го ранга Шуплетов Н.И. и младший воентехник Штакалов К.И.

Танковой роте был придан на усиление саперный взвод из состава саперной роты дивизии, командир взвода – лейтенант Родин Н.Е., и рация АК-5.

Отдельная танковая рота с приданными подразделениями, погрузившись на ст. Реутово в железнодорожный эшелон, 01.08.1937 г. убыла на станцию Кант Киргизской ССР, где поступила в распоряжение командира конной группы – полковника Норейко Н.К.

Конная группа имела задачу – оказать интернациональную помощь Коммунистической партии Китая в провинции Синьцзян.

Получив задачу, танковая рота, совершив марш по маршруту Кант—Рыбачье—Нарын и преодолев Памирские горы через Туругартский перевал, вышла в пределы Китая.

Переход гор был крайне трудный, по неустроенным горным дорогам, где можно проехать на телеге или арбе, а движение на танке было крайне опасно. Тем не менее Памирские горы были преодолены успешно, без всяких происшествий.

Этому успеху способствовала отличная подготовка механиков-водителей в вождении танков. Особо умелой выучкой в вождении танков по горным дорогам отличались механики-водители – младшие командиры: Руснак В.С., Солдатов И.В., Шаповалов и другие.

В составе конной группы танковая рота двигалась скачками от рубежа к рубежу, участвовала в освобождении городов-крепостей: Маралбаши, Кашгар, Яркенд, Хотан – и далее до границы Китая с Индией.

Стены крепостей высотой 8—10 метров и толщиной 5—6 метров занимались войсковыми гарнизонами.

В трудных условиях Памирских гор, пустыни Такла-Макан с караванными путями, в условиях жары и безводья личный состав роты показал высокие морально-боевые качества, выносливость в преодолении тяжелых условий походно-боевой жизни, образец высокой воинской дисциплины, организованности, взаимовыручки.

Пустыня Такла-Макан – солончаковая, с высокими подпочвенными водами. На первый взгляд (неопытного человека) пустыня имеет вид бескрайних просторов непаханого поля. Но стоит остановиться на караванной дороге танку или автомашине, как они начинают вязнуть в топкой почве. Так и случилось с танковой колонной на первой остановке в пустыне.

Командир роты капитан Хорьков И.М., ехавший впереди на автомашине рации АК-5, остановил танк командира 1-го взвода лейтенанта Князькова Б.Г., двигавшегося в голове колонны. Наклонившись с башни танка для получения распоряжения от командира роты, я заметил, что танк начал вязнуть в почве, и подал команду водителю младшему командиру Анисимову на движение вперед, но было уже поздно, танк прочно зарылся в почву. То же произошло и с двумя другими подошедшими танками. Остальные танки без остановки движения за рацией АК-5 во главе с командиром роты, обойдя застрявшие танки, с ходу ушли вперед, ибо так требовала обстановка. Экипажам трех застрявших танков, помимо работы по их вытаскиванию, пришлось познакомиться со смерчем в пустыне Такла-Макан.

Поднявшийся ураганный ветер со столбами пыли и песка с большой примесью глауперовой соли вызывал рвоту и понос у состава экипажей. Ураган длился всю ночь. Порывы ветра чувствовались по качке танка, а если необходимо было выйти из танка, то нужно было крепко держаться за танк или привязывать себя к танкам. За ночь, проведенную в условиях урагана, силы личного состава так измотало, что трудно было узнать друг друга.

Двое суток потребовалось экипажам трех танков, чтобы вырыть пологие выходы танкам из ям. Копаешь выход, а танк садится все ниже и ниже, а надо отрыть и отбросить землю и от бортов танка, чтобы земля не задерживала движение.

Но вот танк сел на твердый грунт, осадка его в грунт прекратилась, можно выбираться из ямы глубиной более 2,5 метра.

Выбираться из ямы надо, но как?

Поедешь на подъезд и опять застрянешь в вязком грунте. А в пустыне ни деревца, ни куста.

Вот здесь-то мы и вспомнили добрым словом нашего более опытного командира роты капитана Хорькова И.М., который приказал нам на полки танка, где устанавливаются запасные бензобаки (а на колесном ходу – гусеницы танка), положить по четыре пятиметровых бревна. Некоторые товарищи возражали против этих бревен: зачем, не надо. А вот сейчас эти бревна пригодились. Уложили подъем из ямы поперек бревнами, танк встал на эти бревна. Водитель включил 2-ю скорость, дал полный газ, и первый танк ушел догонять ротную колонну. Так поочередно поступили и с двумя другими танками. Мощности у двигателя танка хватало в избытке (по 40 лошадиных сил на тонну веса танка).

При совершении марша в пустыне поднимается густая стена пыли, повисающая облаком над дорогой, что заставляет при безветренной погоде значительно увеличивать дистанции между машинами. Была в этом и положительная сторона: в стане противника распространился слух: «Идет колонна танков – видимо-невидимо, да какие страшные».

Однажды нам вблизи одного из населенных пунктов пришлось переправляться вброд через реку, так как мост был разрушен. Зрелище от переправы быстроходного танка через водную преграду вообще эффектное.

Когда первый танк на большой скорости устремился через реку – поднялся столб воды, и из этого столба выскочил танк, выбрасывающий мощным вентилятором фонтаны воды из трансмиссии.

Все наблюдавшие за переправой жители попадали на землю, а когда переправился второй, а за ним третий танк, вскочили и бегом укрылись в кишлаке. Проезжая по кишлаку, мы не увидели ни одного жителя.

Финалом оперативно-боевой деятельности конной группы и входившей в ее состав танковой роты было пленение крупной группировки противника у границы Китая и Индии с захватом большого каравана с награбленным имуществом (до 25 тысяч верблюдов и ишаков).

После окончания выполнения оперативно-служебных задач, связанных с длительными маршами в условиях солончаковой пустыни и высокой жарой, личному составу роты было разрешено произвести ремонт и техническое обслуживание танков. Танки совершили пробег более трех тысяч километров по горным дорогам и караванным тропам пустыни без должного профилактического обслуживания.

Имея из ремонтных средств только мастерскую типа «А», личный состав роты успешно справился с задачей по ремонту боевой техники. Работали все – от солдата до заместителя командира роты по техчасти, – проявляя инициативу, смекалку и изобретательность в работе.

Очень плохо было с обеспечением ремонта танков запасными частями, особенно с обеспечением подшипниками и гусеничными траками.

Работа танков в условиях пустыни, в лесовой пыли крайне ускорила износ трущихся механизмов, деталей и привела к их преждевременному износу. Цилиндры двигателя, поршни и кольца сильно износились, вследствие чего резко упала мощность двигателей. В гусеничной ленте движителя износилось и вышло из строя до 15% траков. Пальцы траков износились так, что имели форму коленчатого вала.

Танк БТ-7А – колесно-гусеничный, со скоростью движения на колесах – до 100 км/час, а на гусеницах – до 70 км/час.

Вследствие неполной обеспеченности гусеничными траками всех танков роты на обратном пути к нашей границе при движении в пустыне по караванным путям до Памирских гор пришлось часть танков ставить на гусеничный ход, перебрасывать их на переход вперед и возвращать недостающее количество траков экипажам танков, оставленным на предыдущей стоянке. Так и двигались перекатами до перехода через Памирский хребет. Спускаться с Памирских гор было решено на колесном ходу, хотя это было сложно и рискованно. Можно легко было свалиться в пропасть, а такие случаи были с автотранспортными машинами тыловых подразделений конной группы.

Танк при движении на колесном ходу имеет одну пару ведущих колес и крайне непослушное рулевое управление вследствие того, что между ведущими и управляемыми колесами имеются две пары ведомых (поддерживающих) колес.

Движение усложнялось и зимними условиями перехода в горах. Привлеченные саперные подразделения значительно расширили и улучшили горную дорогу, она стала значительно лучше, чем мы видели ее в первый раз, но все-таки это горная дорога и небезопасная.

Движение на колесном ходу имело и свои положительные стороны. Увеличивалась скорость движения. Не нужно было делать остановки в пути для переброски траков гусениц части танков, оставленных на переходе. Танки двигались общей колонной, а личный состав жил единым распорядком дня.

Крайне трудным был переход через Памирские горы на основательно изношенных танках. Только умелая организация перехода командным составом, искусство водителей в вождении танков, дисциплина и организованность всего личного состава роты смогли преодолеть все трудности и успешно выполнить поставленную задачу.

За время командировки в роте не было нарушений воинской дисциплины и аморальных явлений, никаких ЧП.

В назначенный вышестоящим командованием срок танковая рота в полном составе прибыла к месту погрузки в железнодорожный эшелон на ст. Кант.

За отличное выполнение оперативно-служебных задач, высокую дисциплину и организованность личный состав роты получил положительную оценку от руководства конной группы и руководителя операции.

Так закончилась служебно-оперативная деятельность отдельной танковой роты, выделенной из состава танкового полка дивизии им. Ф.Э. Дзержинского.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 октября 1938 г. «За образцовое выполнение специальных заданий Советского правительства» была награждена большая группа военнослужащих, в том числе из состава отдельной танковой роты. Были награждены:

орденом Красной Звезды – капитан Хорьков И.М., мл. воентехник Штакалов К.Т.;

медалью «За отвагу» – ст. лейтенант Климков Н.Я., лейтенант Коляко Н.Т., лейтенант Миропольский А.Н., младшие командиры: Рублевский Н.И., Козлов М.И., лейтенант Куцанов М.Н., воентехник 2-го ранга Курочкин И.Н., лейтенант Сердюков И.Р.;

медалью «За боевые заслуги» – лейтенант Князьков Б.Г., младшие командиры: Руснак В.С., Солдатов И.В.

В период Великой Отечественной войны мне пришлось встречаться с генерал-майором Норейко Н. К. На мой вопрос «Как вы оцениваете действие отдельной танковой роты, входившей в состав конной группы, которой вы командовали в 1937—1938 гг.?» он сказал: «Это было отличное подразделение с высокой организованностью и дисциплиной, успешно выполнявшее возлагаемые на него задачи».

Таков отзыв заслуженного генерала о боевых действиях воинов-дзержинцев.

Ветераны дивизии имени Ф.Э. Дзержинского – участники Великой Отечественной войны:

Полковник в отставке Б.Г. Князьков

Капитан в отставке Н.И. Рублевский

ДИВИЗИЯ ПОД СУДОМ

Шквал политических репрессий 30-х годов, обрушившийся на армию, пограничные и внутренние войска, нанес чувствительные удары по командным кадрам дивизии. Жертвами большого террора стали все, кто в разное время командовал дивизией.

В 1928 г. П.Г. Кобелев получил новое назначение, дивизию возглавил М.П. Фриновский, затем А.А. Масловский, его сменил С.И. Кондратьев, в апреле 1936 г. командиром-военкомом дивизии стал П.В. Торощин. Все они были репрессированы. Фриновский, достигший самых больших высот в служебной карьере, ставший начальником Главного управления пограничной и внутренней охраны, а затем и заместителем Народного комиссара внутренних дел и одновременно начальником Главного управления государственной безопасности, получивший звание комкора, а позже и командарма, оказался зловещей фигурой среди сталинских клевретов из НКВД, повинный в фальсификации многих дел и гибели невинных людей, в том числе лиц командного состава из пограничных и внутренних войск. Под меч репрессий попали многие командиры и политработники ОМСДОН. Среди них начальники штаба дивизии: И.И. Миронов, И.К. Барков, П.И. Смирнов (некоторые из них были арестованы, уже будучи назначенными на другие должности), пом. начштаба Н.А. Лебедев, начальник политотдела Ю.С. Гольхов, зам. комдива по технической части Я.В. Мамушкин, командиры-военкомы кавполка М.Я. Газен и М.О. Янкелевич, командир 2-го полка Ф.В. Ассен-Аймер, командир отдельного танкового батальона П.В. Бубнов, его помощник по техчасти Б.И. Вилькицкий, начальник отдела штаба дивизии бывший автобронеотрядец Я.Х. Каспарет.

Подверглись расправе пом. начштаба 3-го полка капитан Ф.Г. Смирнов, майор Л.Я. Чукарин (штаб дивизии), командир саперной роты капитан П.С. Леонтьев, пом. капельмейстера оркестра дивизии техник-интендант 1-го ранга А.В. Волков и другие командиры и начальники. Это были авторитетные, квалифицированные, честно работавшие люди. Они погибли безвинно. Драматичны были судьбы жен и детей репрессированных. Некоторые из них разделили участь своих мужей и отцов. А кто-то из сыновей погиб на войне, защищая Отчизну...

При арестах совершенно не считались с авторитетом и прошлыми заслугами. Часто это выглядело неожиданно и страшно. Особенно непонятным и нелепым в военной среде было исчезновение уважаемых и даже любимых командиров, которых только вчера правительство наградило орденами. Например, 14 февраля 1936 г. ЦИК СССР наградил большую группу военнослужащих, среди них были удостоенные ордена Красной Звезды комбриги Кондратьев С.И., Торощин П.В., Масловский А.А., бригадный комиссар Гольхов Б.С. А через некоторое время их имена оказались под запретом. Случалось и так, что командиру сегодня присвоили очередное звание, завтра он становился очередной жертвой репрессий. Еще более драматичная ситуация складывалась при выдвижении на вышестоящую должность. ОМСДОН, будучи кузницей командно-политических кадров, давала немало выдвиженцев для войск, в том числе и для центрального аппарата. Много командиров-омсдоновцев было направлено и назначено на ответственные должности в Управление коменданта Московского Кремля, среди них: комбриг Кондратьев С.И., начштаба полка спецназначения капитан Алексеев-Тимофеев И.А. (бывший начштаба 1-го ммп), адъютант УКМК капитан Грицак М.М. (бывший ст. пнш 3-го ммп), комбат ПСН капитан Собчук Г.Т. (бывший помнач. отдела штаба ОММДОН), ст. политрук Смирнов Ф.И. (бывший пом. по политчасти ком. 2-го ммп); бывшие омсдоновцы: комполка ПСН майор Азаркин П.И., пом. коменданта Кремля капитан Хурцев С.Ф., нач. караульной службы УКМК капитан Ганжерли Г.И., комполка ПСН полковник Скляренко Г.К. (быв. ком. 2-го ммп) и др. Вскоре эти люди, испытывавшие чувство гордости и удовлетворения от оказанного им доверия служить в столь почетном и престижном месте, станут жертвами затеянного дела о «заговоре» в охране Кремля.

В материалах, относящихся к репрессиям 30-х годов, в частности, в ряде протоколов допросов лиц руководящего состава войск НКВД СССР, содержатся явно навязанные и выбитые путем незаконных методов ведения следствия показания о существовании мифического «заговора в войсках НКВД» и намерении его участников «поднять вооруженный мятеж в Москве, использовать для того части Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения НКВД».

Впрочем, в серьезность подобных показаний организаторы большого террора и чистки в военной среде не поверили, иначе расформировали бы дивизию, а не доверяли бы ей охрану важнейших объектов, в том числе ЦК ВКП(б).

ДОМ У ПОКРОВСКИХ ВОРОТ

Прочитав этот заголовок, читатель, верно, вспомнит трифоновский Дом на набережной. Закономерная ассоциация. Речь пойдет о судьбе жителей одного из московских домов начала советской эпохи. На его фасаде, в отличие от Дома на набережной, нет мемориальных досок. Здесь жили люди не столь именитые. В основном высший, старший и средний комсостав пограничных и внутренних войск. А судьбы похожи. Эпоха уравнивала. Кому посчастливилось перешагнуть через мрачные 30-е годы, могли стать героями, выжить или погибнуть на войне. А многих еще сравнительно молодых, красивых и талантливых, преданных Отечеству людей ждала трагическая участь: войти в расстрельные списки или сгинуть во чреве гулаговских лагерей.

В старом московском районе почти на перекрестке Маросейки, Покровки и Покровского бульвара, рядом с торцом Покровских казарм в 1936 г. по проекту архитектора Л.З. Чериковера был возведен восьмиэтажный многоподъездный Г-образный дом. Он должен был как-то разрядить жилищную проблему в войсках НКВД столицы. Жилье тогда командно-начальствующему составу предоставляли, как правило, казенное, вместе с мебелью (на ней даже бирки металлические прикреплялись с инвентарными номерами). Перевели в другой город служить – выезжай с семьей, освободи жилье, сдай числящиеся за тобой шкаф, стол, стулья, кровати... С теми, кто не соглашался переезжать, поступали круто. Тем более что все было в своих руках: и трибунал, и особое совещание, и места заключения. К примеру, помощник по политчасти командира дивизиона 2-го полка Отдельной дивизии особого назначения Вьюрков и инструктор политотдела той же дивизии Смирнов за отказ выехать к новому месту службы (оба хотели учиться в Москве, жена Смирнова в это время ждала ребенка) 3 августа постановлением коллегии ОГПУ были приговорены к трем годам заключения, о чем весь командно-начальствующий состав пограничных и внутренних войск в назидание оповестил приказ № 269 от 20 августа 1930 г.

У военного человека жизнь скитальческая, приходится ехать куда пошлют, да и с жильем туговато. А в 36-м некоторым очень повезло. Дом быстро заселили. Высокому начальству дали отдельные квартиры, а всем остальным пришлось довольствоваться коммуналками: по нескольку семей в квартире с общей кухней. Но и этим были довольны. Многие жили в бараках, общежитиях, а то и в казармах, снимали угол у частных лиц, нередко в общих квартирах, далеко от места службы, порой за городом, у черта на куличках. А тут, можно сказать, в центре города, под окнами бульвар, полно магазинов, три кинотеатра. Детворе было где развернуться. Учились в ближайших школах. Зимой катались на коньках на Чистых прудах или на санках и лыжах чуть подальше – на Рождественском бульваре с его крутым спуском к Трубной площади. Но в основном жизнь ребят протекала, как и в большинстве московских домов, во дворе. В военной среде принято соблюдать субординацию. Но детей это никак не касалось. Во дворе все были равны. Да и в квартирах тоже. Жили дружно, не заносились. Кипела общественная работа, жены старались занять детей чем-либо полезным.

Атмосфере дружелюбия способствовало то, что жильцы знали друг друга по службе в Главном управлении пограничных и внутренних войск, Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения и других частях. Места службы располагались рядом – на Лубянке, а для некоторых прямо под боком – в Покровских казармах, где квартировали части ОМСДОНа.

Беда пришла в этот дом неожиданно, внезапно и очень скоро почти опустошила его. В конце 30-х она постучалась во многие квартиры. Раздался ночной стук и в квартиру № 49. Здесь жила семья Барановских. Глава семьи комбриг Семен Давидович несколько лет возглавлял Высшую школу войск НКВД. Сын безземельного белорусского крестьянина, он своим трудолюбием, упорством, тягой к знаниям сумел многого достичь. Участник Первой мировой войны, окончил школу прапорщиков, награжден Георгиевским крестом за храбрость, произведен в поручики. Участник Гражданской войны. В РККА командовал ротой, батальоном, полком. В 1922 г. окончил Военную академию. С 1923 г. – в погранохране и войсках ОГПУ. Один из первых организаторов военно-учебных заведений пограничных и внутренних войск. Служил помощником Отдельной дивизии ОСНАЗ, начальником и военкомом 1-й школы погранохраны и войск ОГПУ в Новом Петергофе, с 1934 г. возглавлял Высшую пограншколу – главную кузницу командных кадров войск. Награжден орденом Красной Звезды, премирован автомашиной.

Незадолго до трагической развязки его перевели в Читу начальником Управления пограничных и внутренних войск Восточно-Сибирского края. Семья оставалась в Москве, так как старший сын учился в Московском авиационном институте, а младший болел и нуждался в квалифицированной медицинской помощи. И вдруг 8 мая 39-го в квартиру Барановских пришли с обыском. Узнали страшную весть – отец арестован.

Барановского полгода томили и истязали в одной из московских тюрем, грозили, если он не признается в том, что готовил Высшую школу к антиправительственному выступлению в столице, то расправятся с семьей. Семен Давидович мужественно держался. Жена Галина Георгиевна обивала пороги приемной НКВД на Кузнецком мосту, не получая вразумительного ответа. А муж в это время был здесь, рядом... 20 января состоялся суд. Барановский себя виновным не признал, заявил, что двадцать один год честно служил Родине и ни в чем не виноват. Но Военная коллегия Верховного суда СССР вынесла смертный приговор. Из дома семью выселили в г. Бабушкин.

Когда началась война, старший сын Аркадий, студент 4-го курса МАИ, записался добровольцем в народное ополчение, участвовал в битве за столицу, был ранен под Калинином. Последнее письмо пришло в апреле 42-го, а последней весточкой о нем стала похоронка.

Второй сын, Игорь, пошел работать на завод слесарем, одновременно учился в автомеханическом техникуме при ЗИСе. После войны окончил авиатехнологический институт, но полтора года никуда не мог устроиться. Только после реабилитации отца стал работать инженером по специальности.

В 38-й квартире жила семья полковника Мамушкина Якова Васильевича, начальника отдела техники штаба дивизии. В 1938 г. он был арестован и в следующем году расстрелян. Его обвинили в сознательном подрыве боевой готовности техники дивизии, участии в антисоветской деятельности вместе с другими «заговорщиками»: бывшим командиром дивизии С.И. Кондратьевым и бывшим начальником штаба дивизии, а затем начштаба внутренних войск Московского округа Н.И. Мироновым и другими.

В квартире № 5 жила семья Торощиных. Глава семьи комбриг Павел Васильевич Торощин был арестован 29 июля 1938 г. Такая же судьба постигла и двух его предшественников – П.Г. Кобелева и С.И. Кондратьева.

В доме жили многие высшие руководители пограничных и внутренних войск, тогдашняя элита этих формирований. Это были люди, прошедшие Первую мировую и Гражданскую войны. Активные строители нового, провозглашенного Октябрьской революцией социалистического общества, защитники Отечества, преданные народу большевики. Но их предали, ложно обвинив в предательстве, мифических заговорах, подменив систему правосудия дорогой на эшафот...

Среди тех, кто оказался на этой дороге, жители квартиры № 2 дома у Покровских ворот комбриг Иван Трофимович Луганец-Бовкун (Орельский) и его жена Нина Валентиновна. Волей судьбы он сменил мундир пограничника на костюм дипломата: он стал послом СССР в Китае. 11 июля 1939 г. в «Правде» появилось сообщение о гибели полпреда, его жены и шофера Чуприна. В некрологе, подписанном руководством НКВД, говорилось о больших заслугах И.Т. Луганца-Орельского, «крупного советского дипломата», смерть которого наступила в результате «нелепого случая». На самом деле все перечисленные лица стали жертвами специально разработанной операции с инсценировкой автокатастрофы на шоссе Кутаиси—Цхалтубо...

В доме все жильцы знали начальника войск Николая Кузьмича Кручинкина, участника Первой мировой и Гражданской войн, бывшего прапорщика, ставшего комдивом. На его гимнастерке поблескивали три ордена. Это был умный, волевой и деятельный военачальник. Он много читал, хорошо рисовал, имел множество друзей, был отличным семьянином. В середине 30-х годов он стал заместителем начальника пограничных и внутренних войск, а с апреля 1937 г. возглавил эти войска. В большой мере благодаря и его заботам закладывается, входит в строй и заселяется дом у Покровских ворот. Получила ордер на квартиру в нем и семья Кручинкиных. И кто бы мог тогда подумать, что спустя немного времени в одну из тревожных ночей раздастся стук в дверь и этой семье будет предъявлен другой ордер – на производство обыска.

Глава семьи уже в это время был арестован в Киеве. 29 января 1938 г. последовал приказ НКВД СССР о назначении комдива Кручинкина начальником Управления пограничных и внутренних войск УССР. С тяжелым чувством прибыл Николай Кузьмич на Украину, где он должен был сменить своего друга комдива Андрея Генриховича Лепина, освобожденного от должности. Менее двух месяцев пробыл на новом посту Кручинкин. В марте 1938-го и за ним пришли...

Маховик репрессий раскручивался все сильнее. Он ударял и по семьям. Жена Кручинкина Клавдия Александровна как ЧСИР («член семьи изменника родины») получила восемь лет Карлага и отбывала срок в «Алжире» – Акмолинском лагере жен изменников родины. Дети – их было двое – попали в Даниловский детприемник, откуда с большим трудом их удалось вызволить тете – Таисии Александровне Косолаповой, вырастившей и воспитавшей ребят.

В квартиру Кручинкиных № 64/46 вселился с большой семьей новый начальник войск комдив Александр Антонович Ковалев, переведенный из Ленинградского округа. Судьба его оказалась драматичной и загадочной. В 1939 г. при разделении Главного управления пограничных и внутренних войск на шесть самостоятельных главков он не получил назначения ни в один из них. Официально он был уволен «в запас НКВД» в мае 1939 г. Уже шла война, когда А.А. Ковалев поехал в командировку в Горьковскую область и... не вернулся. До сих пор нет точного объяснения, что с ним произошло. Семью не тронули, но и ничего толком не объяснили. Возможно, он покончил с собой из-за неопределенности своего положения.

В 47-й квартире жила семья Ульмеров. Комбриг Вольдемар Августович Ульмер, бывший заместитель начальника ГУПВ и затем ответственный сотрудник НКВД СССР, начальник оперативного отдела главка, был одним из самых образованных и эрудированных командиров. В семью беда пришла 30 апреля 1939 г., когда арестовали Вольдемара Августовича. 16 февраля 1940 г. Военная коллегия Верховного суда СССР, отлично сознавая, что концы с концами не сходятся, выносит «мягкий» приговор: десять лет лагерей. Все-таки шел сороковой год, волна репрессий немного стала спадать, смертными приговорами по горло насытились. Потомок шведов из Ревеля, сын рабочего, участник двух войн, бывший начштаба известной Богучарской дивизии Красной Армии, служивший затем в пограничных и внутренних войсках, с отличием закончивший Военную академию РККА, дважды орденоносец, премированный за свое усердие и достигнутые успехи легковым автомобилем, оказался под стражей. Жена и трое детей не теряли надежды на его скорое возвращение, хотя их всех выселили в один из домов на 3-й Мещанской улице.

Старший сын, Георгий, студент, доброволец, погиб на войне. Весть об этом дошла до отца, узника ГУЛАГа. Сохранилось его письмо семье:

«...вместе с вами скорблю о нашем мальчике, о нашем первенце. Боль потери велика. Эта потеря – первая смерть в нашей семье. Я обнимаю тебя, родная. Поплачем вместе над нашим мальчиком. Память о нем сохранится в наших сердцах. Жорж! Милый, хороший мальчик. Он погиб смертью храбрых на поле боя, как подобает солдату, патриоту своей Родины, как подобает комсомольцу. Это великая честь – умереть, защищая свою Родину от фашизма. На коленях, как великую милость, я принял бы право защищать свою советскую страну с оружием в руках. Я завидую Жоржу. Я, который был солдатом великой Красной Армии 21 год. Умереть, уничтожая врага, плечом к плечу с братьями по Красной Армии, с которыми вместе дрался в Гражданскую войну, – мое пламенное желание, моя мечта...»

Но мечта так и осталась мечтою. Комбриг не дожил до победы, не узнал он и свободы: умер в лагере в 1943-м.

Не пощадили и комиссаров. Корпусной комиссар Лев Борисович Рошаль знал почти каждую семью в этом доме, и его знали все. Он вступил в партию большевиков в 1917-м. Едва избежал расстрела, уготованного ему польскими легионерами. За боевые заслуги на Южном фронте был удостоен ордена Красного Знамени. После Гражданской войны – начальник Гомельской губернской милиции. Был на ответственной партийной работе в аппарате ЦК ВКП(б), некоторое время даже помощником генсека. С 1928 г. секретарь Иркутского окружкома, а в 1931 г. возглавил Казахстанский крайком ВКП(б). Затем семь лет был начальником политотдела пограничных и внутренних войск. В 38-м арестован, в 40-м расстрелян. Реабилитация пришла лишь в 56-м.

Бригвоенврача Ивана Ивановича Шеплетто в доме на Покровке уважали все. Добрый, отзывчивый, он никому не отказывал в помощи. Делал это бескорыстно, искренне радуясь, когда облегчал болезни. Лечил в основном травами, которыми запасся во время памирской экспедиции. Происходил Иван Иванович из семьи русских интеллигентов, был разносторонне развит и одарен многими талантами. Отлично рисовал (одно время чуть не стал профессиональным живописцем), прекрасно пел, играл на нескольких музыкальных инструментах, любил спорт (как-то даже завоевал первенство Москвы по фигурному катанию на коньках). В погранвойсках он был инициатором многих спортивных соревнований по лыжам, верховой езде, конькам. А еще его знали как составителя Военно-медицинского справочника, интересного докладчика на научных конференциях. В одном из декабрьских номеров 1938 г. газета «Красная Звезда» поместила его портрет и не пожалела место, чтобы подробно изложить содержание его научного сообщения на одной из медицинских конференций.

И вот такого человека посадили, да еще и целую группу медработников, обезглавив, по сути дела, накануне войны медико-санитарную службу пограничных и внутренних войск. Жену Антонину Михайловну арестовали вслед за мужем, как ЧСИР дали восемь лет, которые она отбывала в Карлаге. Детей выселили, но недолго и им дали пожить на воле. Валентина вынуждена была уйти из Института физкультуры, некоторое время преподавала в школе, в 45-м ее арестовали. Сын Юрий, унаследовавший от отца способности к живописи, доказал свое право учиться в Московском институте прикладного и декоративного искусства, но тоже был арестован. Сидел во внутренней тюрьме на Лубянке, потом полтора года в Лефортове, после чего сослан в Воркуту, где работал на шахтах и в разных конторах, потом организовал кукольный театр, создавал для него декорации. Юрий Иванович стал членом Союза художников. На выставке в Манеже экспонировался выполненный им портрет отца.

...Да, много пережил и перестрадал дом на Покровке. Но за пределами очерка остались судьбы других обитателей этого дома. Сергей Тимофеевич Аверьянов, бригадный комиссар, участник Гражданской войны, краснознаменец, бывший омсдоновец, ответственный секретарь Центральной партийной комиссии пограничных и внутренних войск. Пожалуй, это один из немногих, а может быть, и единственный уцелевший от вознесенного над его головой карающего меча репрессий. Из войск уволили, из квартиры не выселили. Работал в системе легкой промышленности. Был почетным чекистом, стал почетным текстильщиком.

Те, кого не коснулись репрессии, продолжали честно служить в пограничных и внутренних войсках. На их долю выпали другие испытания.

Сначала постучалась в двери финская война. Орденоносцами возвратились отличившиеся капитан Петр Гагаркин и лейтенант Георгий Арбузов (о его героизме дом узнал, прочитав опубликованный в «Правде» очерк А. Безыменского), политработник Петр Бутенко.

А на пороге уже стояла другая война, еще более грозная, принесшая куда больше горя и потерь.

В 1939 г. произошло знаменательное событие в жизни Советских Вооруженных сил: 3 января Указом Президиума Верховного Совета СССР были утверждены текст новой военной присяги и Положение о порядке ее принятия. 23 февраля 1939 г. – в 21-ю годовщину Красной Армии и Военно-морского флота – все советские воины дали клятву верности Родине.

В этот день приняли военную присягу также дзержинцы.

1 сентября 1939 г. на внеочередной сессии Верховного Совета СССР был принят новый Закон о всеобщей воинской обязанности.

В ознаменование 15-й годовщины дивизии имени Ф.Э. Дзержинского и за образцовое выполнение боевых оперативных заданий, а также за выдающиеся успехи в боевой и политической подготовке Указом Президиума Верховного Совета СССР дивизия награждена орденом Ленина.

ОТМЕЧЕНЫ РОДИНОЙ

В связи с 15-летием дивизии 54 красноармейца, командира и политработника были отмечены орденами и медалями.

Орденом Красного Знамени – политрук М.Т. Перевалов, батальонный комиссар А.А. Ракчеев; орденом Красной Звезды – комбриг П.А. Артемьев, полковники А.А. Забалуев, А.В. Иванов, М.П. Марченков, полковой комиссар С.С. Прокофьев и др. – всего 11 человек. 16 дзержинцев заслужили орден «Знак Почета», 24 – медали «За отвагу» и «За боевые заслуги».

В «ЗИМНЮЮ ВОЙНУ»

Во время советско-финляндской войны 1939—1940 гг. в боевых действиях участвовали стрелковый батальон капитана П.А. Гагаркина, артиллерийская батарея капитана А.М. Кушнира. В суровых условиях лютой зимы воины проявили несгибаемую волю к победе, мужество и героизм.

Официальная пропаганда внушила населению, что северный сосед, политика его правительства сами спровоцировали войну. В действительности дело обстояло гораздо сложнее. Но солдаты делают свое дело – они выполняют приказ.

Войскам НКВД предназначалась весьма серьезная роль: обеспечить охрану тыла действующей армии, пресечь действия диверсионных групп противника. Для этой цели был введен институт помощников командующих армиями по охране тыла и сформировано из пограничных и внутренних войск восемь полков (из них один учебный).

Но как часто бывает, практическая деятельность войск охраны тыла выходит за пределы определенных, первоначально запланированных задач. Частям и подразделениям пришлось действовать и в условиях окружения, и вступать в бой с численно превосходящими силами противника. «Зимняя война» преподнесла немало неожиданных «сюрпризов», столкнувшись с которыми надо было не растеряться, выстоять, выдержать и победить.

Отличившиеся в боях воины были отмечены орденами и медалями. Двенадцати воинам было присвоено звание Героя Советского Союза. В числе их посланцы из 8-го мотострелкового полка войск НКВД старший лейтенант А.Г. Лужецкий, лейтенант И.М. Кобзун и красноармеец Г.В. Кузякин.

Интересно сравнить умелые действия Ивана Кобзуна с пулеметчиками из команды, где отличился полный Георгиевский кавалер Даниил Волков в Первую мировую войну. Те затыкали пробитые пулями кожухи своих «максимов» щепками и тряпками, приводя их в действие, аналогично поступил и Кобзун со своим пулеметом: он замазывал пробоины хлебными мякишами, на морозе они затвердевали, для крепости обматывал еще их бинтами, и таким образом вода из кожуха не выливалась, ствол не накалялся – пулемет действовал!

За образцовое выполнение боевых задач на Северо-Западном фронте три полка войск НКВД (4, 5 и 6-й) стали Краснознаменными, 1883 бойца и командира награждены орденами и медалями.

Из воинов дивизии имени Ф.Э. Дзержинского высоких наград удостоены:

ордена Ленина – капитан Кушнир Александр Миронович, командир батареи Отдельного артиллерийского дивизиона, командир орудия Жадан Иван Лукьянович;

ордена Красного Знамени – лейтенант Арбузов Георгий Николаевич, пом. нач. штаба 2-го мсп ОМСДОН, ком. отделения Атаманов Василий Иванович (3-го мсп ОМСДОН), лейтенант Белокриницкий Валентин Григорьевич (в то время слушатель ВПШ), ст. политрук Бутенко Петр Трофимович, военком 1-го батальона 2-го мсп ОМСДОН, капитан Гагаркин Петр Андреевич, командир 1-го батальона 2-го мсп ОМСДОН, младший лейтенант Николов Лотка Григорьевич, командир взвода 1-го мсп ОМСДОН, красноармеец Петров Петр Николаевич (2-го мсп ОМСДОН), лейтенант Родионов Василий Иванович, командир взвода 2-го мсп ОМСДОН, красноармеец Харламов Николай Константинович (2-го мсп ОМСДОН), политрук Янушевский Мечеслав Иванович, политрук батареи отдельного артиллерийского дивизиона ОМСДОН;

ордена Красной Звезды – красноармеец Овчинников Василий Иванович (2-го мсп ОМСДОН);

медали «За отвагу» – красноармейцы 2-го мсп ОМСДОН Василенко Петр Иванович и Дубин Дмитрий Васильевич;

медали «За боевые заслуги» – военфельдшер Ковалев Иван Корнеевич, лекарский помощник 2-го мсп ОМСДОН и командир отделения того же полка Преснов Константин Александрович.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 апреля 1940 г. 4, 5 и 6-й полки, а также 73-й Ребольский погранотряд были награждены орденом Красного Знамени. В связи с расформированием указанных полков их личный состав передан в формирующиеся 14-й и 15-й мотострелковые полки и 12-й отдельный стрелковый батальон ОМСДОН, в связи с чем, согласно приказу НКВД СССР № 391 от 31.05.1940 г., передавались также ордена и грамоты: 4-го полка 15-му кмсп, 5-го – 14-му кмсп, 6-го – 12-му косб. В дальнейшем уже в ходе Великой Отечественной войны последний был переформирован в 9-й мотострелковый полк 2-й отдельной мотострелковой дивизии особого назначения войск НКВД, которой стал именоваться Краснознаменным (впоследствии – 1-й кмсп ОМСДОН).

В феврале 1940 г. был сформирован отряд особого назначения войск НКВД во главе с командиром ОМСДОН генерал-лейтенантом П.А. Артемьевым. «Несмотря на тяжелые зимние условия, – говорилось в приказе НКВД СССР № 359 от 17 мая 1940 г., – командно-начальствующий и рядовой состав отряда проявил мужество и доблесть в выполнении заданий правительства и поставленной командованием задачи», за что девять человек были награждены знаком Почетного работника ВЧК-ОГПУ-НКВД, двадцати военнослужащим объявлена благодарность. Среди них были и воины ОМСДОН.

ТАМ, ГДЕ НУЖНА ОТВАГА

31 января 1939 г. на утренней заре с полной боевой выкладкой бойцы двинулись на лыжах к передовой. Переход был не из легких: он длился непрерывно почти полтора дня. Люди отмахали не один десяток километров по незнакомой местности со всеми мерами маскировки и предосторожности. Прибыли на передовую. Ее старожилы радушно встретили подмогу. В ходе трудных многодневных боев ряды красноармейцев уже заметно поредели. На их лицах лежала усталость.

– Узнав, что мы дзержинцы, люди как-то теплели сердцем, – говорит Бутенко. – Словом, крепко рассчитывали на нас...

Ночью того же дня батальон занял отведенный рубеж, вступил в непосредственное соприкосновение с противником.

Первые бои были жаркими, ожесточенными. Опыт только приходил к дзержинцам. Но со временем, понюхав пороха, они научились искусно бить коварного, хорошо вооруженного врага, умело разгадывать его тактику.

– Бывало, идешь лесом, – вспоминает Петр Трофимович, – слышишь одиночный выстрел. Пуля свистит у самого уха. Укроешься, смотришь – никого. Но стоит высунуться из-за укрытия – снова огонь по тебе. Откуда? Оказывается, шюцкоровец в белоснежном халате забрался поудобнее на дерево, устроился за его стволом и ловит на мушку бойцов, особенно одиночных. Надо откровенно признаться, что поначалу мы побаивались таких «кукушек», но вскоре научились безошибочно обнаруживать: ночью – по вспышкам огня, днем – по снегу, осыпавшемуся с веток деревьев. Ну и, конечно, тут же «снимали» их.

...День ото дня бои становились все яростней. И вот как-то в самый разгар их отказала связь комбата с одной из рот. Восстановить ее под непрерывным огнем противника да в лютый мороз – дело непростое. Но красноармеец Валентин Нехороший вызвался сделать это сам, без приказа.

В тот день ему неоднократно приходилось участвовать в боевом деле. Все обходилось удачно. Но под вечер, возвращаясь на командный пункт с группой стрелков, Нехороший попал в засаду.

Горстка дзержинцев не дрогнула. Валентин возглавил ее прорыв и, первым поднявшись в атаку, принял на себя основной огонь финнов.

Проявление сыновней преданности Родине было делом обычным. Далеко за пределы фронта, а точнее – по всей стране разнеслась слава о батарее капитана Афанасия Мироновича Кушнира, прямо на передовой получившего орден Ленина. Ему самому и его героическим людям был посвящен очерк в газете «Правда».

Нелегкая участь выпала на долю роты Кузьменко. Несколько дней бойцы отбивали атаки значительно превосходящих сил противника. Но даже когда погиб командир и рота потеряла до трети личного состава, она не сдала боевого рубежа. Здесь мне особенно запомнился младший командир Подсотник. Он водил бойцов неоднократно в контратаки, несмотря на ранение, оставался в строю. Запомнился и пулеметчик Чудинов – смелостью, решительностью.

А наша стойкость, самоотверженность объяснялись в первую очередь высокими морально-боевыми качествами. Коллектив состоял из преданных сынов Родины.

Хочется вспомнить еще одного командира – лейтенанта Арбузова, о нем также писала «Правда» в специальном очерке. Молодой, энергичный, решительный офицер штаба батальона. Однажды в ходе наступления он оказался на правом фланге одной из рот. Противник открыл жестокий огонь по нашим целям. Командир взвода, несколько бойцов были сразу убиты. Остальные залегли. И атака на вражеский дзот, сковывавший наступление главных сил, стала захлебываться. В эту критическую минуту в самой горячей точке боя и оказался Арбузов. Он решительно повел за собой красноармейцев и, захватив важный опорный пункт врага, помог развить успех.

Призывное слово командиров и политработников, их личный пример вели бойцов на врага с удвоенной силой, воодушевляли на подвиги. Их авторитет в бою был высок и непререкаем.

– Прошло столько лет, – говорит Петр Трофимович, – а перед моими глазами отделенный командир Давыдов, тяжело раненный, не покидающий позицию, твердящий с непоколебимой верою: «Держитесь храбро. Только вперед! Умру – считайте коммунистом».

Вот так сражались с финнами бойцы и командиры батальона. Они отлично выполнили боевое задание командования.

За проявленные героизм и мужество 22 человека были награждены орденами и медалями. Комбат Кушнир и командир орудия Жадан получили орден Ленина, комбат Гагаркин, комроты Белокриницын, офицеры штаба Арбузов, Николов, замполитрука Капустин были отмечены орденом Красного Знамени. Этот орден принял из рук Михаила Ивановича Калинина и П. Т. Бутенко. Но не сразу, а после излечения.

Как и полагается в бою, комиссар был всегда там, где горячее всего.

Тринадцать долгих месяцев боролись врачи за его возвращение в строй. Постепенно затянулись страшные раны. Он принял участие в боях с немецко-фашистскими захватчиками под Москвой, трудился в части, восстанавливавшей автоброневую технику.

Последние десять армейских лет Петр Трофимович находился в должности секретаря партийной комиссии при политотделе дивизии имени Ф.Э. Дзержинского.

Уволившись в запас, полковник П.Т. Бутенко продолжал трудиться в одной из организаций столицы старшим инженером.

К боевым наградам ветерана добавились еще две медали за доблестный труд.

ПРОРЫВ

В самый разгар боя отказала связь командира батальона с одной из рот. Восстановить ее под обстрелом противника, да еще в жестокий мороз – труднейшее дело. Но за него смело взялся красноармеец Валентин Нехороший.

– Справитесь с задачей? – вопросительно посмотрел на бойца капитан Гагаркин.

– Справлюсь, товарищ капитан, – твердо отчеканил Валентин. – Разрешите действовать?

– Идите.

И буквально через две-три минуты с несколькими стрелками, выделенными для его прикрытия, скрылся в лесу.

Командир был спокоен за подчиненного: он не подведет.

А в это время Валентин полз по глубокому снегу. Кругом рвались вражеские мины, свистели пули. Смертельная опасность подстерегала бойца на каждом метре, но он продолжал проверять линию. И вот обрыв найден. Минута-две, и концы провода сращены.

В тот день красноармейцу Нехорошему пришлось несколько раз восстанавливать связь. И уже под самый вечер, когда он с группой стрелков возвращался в расположение подразделения, стряслась беда – они попали в окружение.

Горстка дзержинцев не дрогнула перед нависшей опасностью и стойко держалась под натиском противника, пытаясь прорвать кольцо окружения. Неимоверными усилиями воинам удалось это сделать. Но пробиваясь к своим, они понесли тяжелую утрату – вражеская пуля насмерть сразила Валентина.

Советская Родина высоко оценила подвиг красноармейца В.Д. Нехорошего. Он был посмертно награжден орденом Красного Знамени, а впоследствии навечно зачислен в списки родной роты.

ГЕРОИЧЕСКАЯ БАТАРЕЯ

Трое суток непрерывного боя. Простые слова. Но сколько борьбы и героизма в каждой минуте этих дней!

Каждая минута – испытание на выдержку, на умение быстро действовать, ловко сманеврировать, все учесть, молниеносно найти решение. Каждая минута может решить исход сражения.

Трое суток непрерывного боя – это четыре тысячи триста двадцать таких минут...

Но трое суток прошло, и первая же минута четвертых суток поставила новую задачу перед капитаном Афанасием Мироновичем Кушниром, командиром батареи.

Противник наглел. Позиция была еще не изучена, потому что лишь полчаса назад ее заняли. Рядом с батареей расположились отряд стрелков, кавалерийский взвод и обоз.

С левого фланга неистовствовали вражеские ручные и станковые пулеметы. Сто метров отделяли финнов от наших бойцов. Нельзя было медлить.

В ту минуту решал все ответный залп. И по первому слову Кушнира «Огонь!» двадцать четыре снаряда смели картечью наступающие цепи шюцкоровцев... Враг бежал на дальние позиции.

Наиболее слабым местом был правый фланг – широкая поляна. Необходимо было тут же перегруппироваться. И капитан по-новому расставил бойцов. Подошедшая рота стрелков и взвод другой роты тоже заняли указанные им укрытия.

Едва была организована оборона, ливень мин обрушился на участок, занятый нашими бойцами. В эту минуту решали все ободряющее слово и личный пример.

– Слушай мою команду! – крикнул Кушнир.

Бесстрашно двигаясь от одного окопа к другому, стал разъяснять всем, как обороняться от мин. Приказ и шутка, призыв и объяснение были его оружием. Оно зарядило бодростью и решительностью сердца подчиненных.

А враг подползал. С правого фланга двигалась рота белофиннов, с левого – взвод, в лоб – рота. По всему участку свирепствовал огонь пулеметов, минометов и автоматов.

Для ответного залпа по бандитам орудие надо было выкатить на новую позицию.

И вот потащили его под градом пуль советские люди. Бесстрашно сблизились с противником на шестьдесят метров.

...Вся площадь нападения была залита ответным ливнем картечи. Неприятель замолк – и в наступившей тишине раздались стоны и панические крики убегающих врагов. Пятнадцать орудийных гранат разнесли в дым кучу белофиннов, не успевших откатиться...

Наступил самый критический момент боя. Силы врага были велики. Белофинны снова пытались прорвать правый фланг обороны.

С левого на правый фланг пушку ползком потащили лейтенант Тищенко, командир орудия Жадан, наводчик Черненко и замковый Мягкий. Не успело орудие открыть огонь, как был убит заряжающий, ранены комвзвода и командир орудия. Но никто из оставшихся в живых не отошел от пушки. Ее выстрелы снова обратили врага в бегство...

Вскоре подошло к Кушниру подкрепление: две роты и обоз. И капитан повел вперед огромную колонну, первым двигаясь на броневике. Впереди был взорван мост. Вся площадь вокруг него – под обстрелом мин.

Через несколько километров банда врагов перерезала колонну надвое.

Кушнир решил уничтожить белофиннов стремительным сжатием двух частей своей разорванной колонны. С возгласами «За Родину! Ура!» бойцы с двух сторон бросились на шюцкоровцев. Враг был зажат в железные тиски. Советские люди победили и на этот раз.

Орденоносец Афанасий Кушнир провел огромную колонну сквозь огонь и стужу. Командиры и бойцы выдержали сотни набегов, пережили непрерывный обстрел, десятки раз ходили в атаку.

Они на плечах подымали грузовики, ползком перетаскивали орудия, с налету одолевали горы, отважно шли по сугробам. Они действовали смелостью и хитростью, выдумкой и дерзанием. В каждую минуту боя находили самое верное решение, молниеносно его выполняли. Во имя любимой Родины громили врага, совершая чудеса храбрости с единственной целью: «Победить!».

Это и есть подвиг.

А. БЕЗЫМЕНСКИЙ Правда, 1940, 1 февраля.

ТРУДНЫЙ ПЕРЕХОД

В первых числах февраля 1940 г. заместитель наркома внутренних дел комдив И.И. Масленников, ознакомив меня с обстановкой на советско-финском фронте, сообщил, что по решению директивных органов в районе ст. Лоухи Мурманского отделения железной дороги сосредоточивается особая группа лыжников из состава пограничных войск. Численность группы около десяти тысяч человек. Отдельные лыжные батальоны начнут прибывать в указанный район в ближайшие дни. Мне было предложено включиться в работу по созданию штаба группы и штабов подгрупп за счет выделяемых для этой цели офицеров из Управления пограничных войск, Высшей пограничной школы, Военно-технического училища и Отдельной дивизии особого назначения.

Через несколько дней вызванное в Генеральный штаб Красной Армии руководство группы получило задачу: двигаясь в направлении Лоухи, Кестеньга и далее через Пяозеро на Коусамо, скрыто сосредоточить войска группы на границе с Финляндией в готовности к наступлению на Коусамо. Для выполнения поставленной задачи было признано целесообразным иметь в составе группы три подгруппы трехбатальонного состава каждая, с разведывательными и саперными подразделениями. В непосредственном подчинении группы оставались артиллерия, отдельная разведывательная рота и саперный батальон. Подгруппы, как и сама группа, именовались по фамилиям командиров – Артемьева, Клешинина, Никифорова, Забалуева.

Сосредоточение войск группы в районе ст. Лоухи закончилось в установленный срок (лишь с некоторым опозданием служб и подразделений тыла). Но ознакомление с личным составом прибывших батальонов выявило неожиданную вещь – более половины пограничников не умели ходить на лыжах. Потребовалась большая организаторская работа штаба и политотдела группы, возглавляемых комбригом Богдановым и полковым комиссаром Прокофьевым, энергия командиров всех степеней, чтобы в оставшееся до выступления время и в первые дни перехода научить всех бойцов пользоваться лыжами.

Выход в заданный район, до которого насчитывалось около 200 километров, осуществлялся в исключительно суровых погодных условиях – при 40—50-градусных морозах, по глубокому, до полутора метров, снегу, в метели и при полном отсутствии на пути движения и в районе сосредоточения населенных пунктов (за искл. м. Кестеньга). Марш совершался тремя отдельными колоннами с интервалами между ними до трех километров. Артиллерия находилась при средней колонне. Впереди действовала общевойсковая и инженерная разведка, в задачу которой входила и прокладка основной лыжни по заранее определенному штабом группы азимуту.

По ходу движения средней подгруппы прокладывался колонный путь, необходимый для движения средств усиления и тылов, а на рубеже ночлега делалась соединяющая колонны рокада. В рыхлом снегу боец деревянной лопатой мог расчищать за час площадку около 30 кв. м. На постройку снежного шалаша с настилом внутри из еловых веток каждое отделение бойцов затрачивало до 20 минут. При свечах температура воздуха в шалашах поднималась до 9 градусов.

С учетом перечисленных выше условий суточный переход группы не превышал 30 км.

...На третий день перехода на одном из приданных группе самолетов я прибыл в штаб 9-й армии, где встретил командира особого корпуса, действовавшего на Кандалакшском направлении, комдива Батова. Командующий 9-й армией комдив В.И. Чуйков ознакомил нас с обстановкой в полосе действия его армии и сообщил о готовящемся наступлении, в котором предполагалось участие и нашей группы. В штабе армии состоялась также моя встреча с представителями пограничных войск тт. Аполлоновым и Телегиным.

В установленный срок войска группы сосредоточились в заданном районе и приступили к оборудованию исходного рубежа для наступления. Частые снежные метели заносили колонные пути, затрудняя материально-техническое снабжение войск. Положение было поправлено выделением в распоряжение группы тысячи оленьих упряжек. В первых числах марта группа перешла в оперативное подчинение 9-й армии. В поступившей из штаба армии директиве ставилась задача на предстоящий переход войск группы в наступление, готовность которого определялась исходом 12 марта. Выделялись силы и средства авиационной поддержки наступления и представитель ВВС для организации взаимодействия.

Около двух часов 13 марта, занимая исходное положение на заранее подготовленном рубеже, личный состав вместо ожидаемой команды на движение вперед получил приказ об отмене наступления. Стало известно, что 12 марта подписан советско-финляндский мирный договор.

Обратный переход в район ст. Лоухи был совершен с несравнимо меньшей затратой сил и энергии. В первой половине апреля 1940 г. группу расформировали. Значительная часть рядового и офицерского состава была обращена на укомплектование новых частей Ленинградского пограничного округа. Так, из подгруппы полковника Клешнина был сформирован Койвистский пограничный отряд в составе трех комендатур, которым Клешнин командовал до назначения его на должность начальника Ленинградского пограничного училища.

Из воспоминаний генерал-полковника в отставке П.А. Артемьева.

Биографические справки