– Закрыто. Начнут работать завтра в двенадцать.
– Хороший график, – Гоша завел мотор. – Мне бы такой. Тебя куда подбросить? К дочери Котельниковой?
Я посмотрела на часы: половина шестого. Если повезет, успею пообщаться с сослуживцами Татьяны Юрьевны.
– Лучше в риэлтерскую фирму «Светлана», по месту работы сестры. Рабочий день еще не кончился – похожу, людей поспрашиваю. А к Марине потом, времени хватит.
– Разумный подход. Какой у них адрес?
Татьяна Юрьевна была на месте и уставилась на меня с искренним недоумением. Я равнодушно и вместе с тем строго объяснила ей про необходимые технические формальности, в разряд которых входит и проверка местонахождения всех заинтересованных лиц. А как родная сестра нашей клиентки, она является одной из важнейших фигур…
Одним словом, Татьяна Юрьевна чуть ли не с гордостью, повела меня знакомиться с коллегами. Коллеги же отнеслись ко мне с таким вниманием и чуткостью, с такой готовностью помочь, что я для себя решила: когда у меня появится необходимость совершить сделку с недвижимостью, я обращусь в «Светлану» и только в «Светлану».
Очень милые люди. Соединенными усилиями они заверили меня, что пятнадцатого числа Татьяна Юрьевна весь день провела в переговорах с клиентами и поездках на объекты. Услышав про поездки, я встрепенулась, но мне тут же предъявили смущенного молодого человека в очках, который являлся стажером и набирался опыта именно под руководством Татьяны Юрьевны. Он составлял ей компанию с девяти утра до шести вечера, без перерыва на обед. Список адресов, по которым ездила эта неразлучная пара, я попросила отксерить, но сделала это, скорее, для очистки совести. Ни один из объектов не находился достаточно близко от того места, где Дама Икс подряжала Олега Поршнева на убийство.
К сожалению, семнадцатого числа в фирме был выходной. Татьяна Юрьевна объяснила, что в интересующий меня период времени она находилась дома и занималась медитацией. Свидетелей этого, естественно, не было, так что я поверила на слово. За двадцать минут я получила ответы не только на все заданные вопросы, но и на те, которые задать не догадалась. После чего распрощалась с дружелюбными риэлторами и отправилась к Марине Котельниковой.
Дверь мне открыла миловидная брюнетка – невысокого роста, пухленькая и совсем не похожая на Елену Юрьевну. Она была одета в совершенно не соответствующий раннему вечернему времени наряд: шелковый короткий халатик бронзового цвета с крупным абстрактным рисунком и еще более короткую ночную рубашечку из такой же ткани. Это что же, у нее домашняя форма одежды такая? Ну, не знаю, не знаю. У Маринки тоже есть подобный комплект (только не пестрый, а однотонный, бирюзовый), но посторонним людям она в нем не показывается.
– Добрый день. Я из частного детективного агентства «Шиповник».
– А, да, мама мне говорила, – брюнетка зевнула и отступила, освобождая место в узком коридорчике. – Проходите.
Я бросила внимательный взгляд на вешалку. На плечиках висел золотистый плащ, очень похожий на плащ Котельниковой и на мой. Только фасон немного другой: рукава на узких манжетах и вместо пелеринки – широкий воротник. Надо ли говорить, что свой собственный плащ я снова сняла в подъезде и, аккуратно свернув, убрала в пакет.
Дочь Котельниковой предложила мне присесть, но на этом ее гостеприимство закончилось. Вообще Марина Котельникова вовсе не выглядела человеком, сгорающим от нетерпения поделиться со мной информацией. Скорее она напоминала нерадивую студентку на скучной лекции – вы мол, разговаривайте, если вам так надо, а я пока подремлю. Разумеется, я попыталась наладить предварительный «дружеский контакт»:
– Мою младшую сестру тоже зовут Марина. Она скрипачка.
Марина Котельникова молча смотрела на меня. Если я что и могла прочесть в ее глазах, то только легкое недоумение, мол, какое мне дело до твоей сестры?
Похоже, нежной дружбы у нас не получится. Ну и ладно. Я сдержанно кашлянула и перешла к делу:
– Марина, вы в курсе истории. Скажите, с вашей точки зрения…
– С моей точки зрения это все глупость и подлость! – неожиданно встрепенулась девушка. – Глупость, что мама захотела папу убить, а подлость – вообще ввязывать ее в ту историю! И ведь пришло же такое в голову!
– А у вас есть предположения, в чью именно голову пришло «такое»?
Марина открыла рот, закрыла его, потом отрезала:
– Нет.
– Ваши мама и тетя предполагают, что это могла быть Сантана, – осторожно подсказала я.
– Ой, нашли кого слушать! Да они Сантану сейчас будут обвинять во всем, что бы ни случилось. И авария на железной дороге из-за Сантаны, и лампочки в подъезде Сантана ворует, и если вдруг землетрясение начнется – тоже ее рук дело будет. Даже имени ее спокойно слышать не могут.
– А вы? Вы относитесь к ней иначе?
– Я ее ненавижу! – отчеканила Марина. – Но это не мешает мне рассуждать здраво. Сантана, хоть она и дура, придумала бы что-нибудь поумнее этой оперетты.
– А, по-моему, и так все очень хорошо придумано, – возразила я. – Вашей маме грозит арест, ваш отец поверил, что она на него покушалась, и теперь он освобожден от моральной, так сказать, ответственности… я имею в виду, что теперь он уже не человек, разрушивший семью, а жертва. Для Сантаны все складывается как нельзя лучше.
– Да я не о смысле говорю, а об исполнении. Зачем Сантане идти к какому-то бомжу? Что, вокруг нее мужиков мало? Это же просто нелепость, что в милиции ему поверили. Повезло, на такого же идиота, наверное, попал. Подумайте сами: пришел бы к вам пьяный заморыш и начал рассказывать такие страсти, вы бы поверили?
В уме я согласилась с такой характеристикой Поршнева: действительно, определение «пьяный заморыш» подходило ему гораздо больше собственного имени и фамилии. Но я-то его видела и даже разговаривала. А Марина?
– Простите, а вы что, этого бомжа знаете? – осторожно спросила я, решив не уточнять, что бомж на самом деле не бомж, а просто алкаш.
Марина моргнула.
– Нет. Откуда?
– Но вы его назвали пьяным заморышем. А может это, как раз, здоровенный амбал? И трезвый?
– Так это мама… – девушка нервно поправила волосы. Она заметно растерялась, и мне это не понравилось. – Мама так сказала. Что он дохляк и заморыш. И что пьяный, тоже она. Сказала, что в милиции, в комнате дышать нечем было, так от него перегаром разило. Вот я и повторяю.
Что ж, объяснение логичное. Хотя мне все равно не слишком нравится. Ладно, это мы потом проанализируем, а пока вернемся к делу и попробуем зайти с другой стороны.
– Скажите, Марина, а ваши родители хорошо жили?
– Нормально, – она пожала плечами. – Не хуже других. По крайней мере, пока Сантана не появилась, за папой ничего такого не водилось.
– Вы очень на нее сердитесь?
– А как вы думаете? Главное, если бы она отца действительно любила, я, может, и смирилась бы. Но ведь там нет ничего, одно притворство! И не смотрите на меня так, я знаю, что говорю. Я ведь тоже в ресторане работаю, заместителем директора по общим вопросам…
– Простите, – я по-ученически подняла руку. – Извините, что перебиваю, но поясните, пожалуйста: заместитель директора по общим вопросам, что это означает? Каков круг ваших обязанностей?
– Это означает – во все бочки затычка, – коротко и доходчиво сформулировала Марина. – И круг обязанностей соответствующий. Предполагалось ведь, что ресторан ко мне отойдет со временем, как родительское наследство. Значит, я должна быть готова им управлять. Контроль за качеством продуктов – я, порядок в зале – я, клиента недовольного успокоить – я, документы в налоговую отвезти – опять я. Так что я этот ресторан знаю вот так, – она продемонстрировала мне пятерню с растопыренными пальцами. – И все, что в нем происходит, тоже. И я вам точно говорю, Сантана ресторан угробит. Потому что она не головой думает, а совсем другим местом. Начальника охраны нового взяла, такой мордоворот! И только ее слушает, на остальных плюет, даже на папу. Гад ползучий! А она с ним спит!
– Положим, этого вы знать не можете, – попыталась я остудить ее пыл.
– Почему не могу? У меня что, глаз нет? Или я вчера родилась? Видела я, как он ее в уголке лапал, а она аж повизгивала от удовольствия. Да она не только с ним, она со всеми подряд, со всеми мужиками в ресторане переспала! До последнего гардеробщика!
– Зачем ей? – не поверила я. – Тем более, гардеробщики. Она что, нимфоманка?
– Сантана – расчетливая авантюристка. Мама думала, что сотрудники ее поддержат, она хоть и в строгости людей держала, и работу требовала, но всегда справедливо к ним относилась. И зарплату хорошую платила, и в пенсионный фонд отчисления, все по-честному. Ее уважали все, ей верили… а как Сантана по их постелям проскакала, все словно разум потеряли – только и смотрят ей в рот. Про маму словно забыли.
– Но в таком случае Елена Юрьевна найдет сторонников среди женской части служащих, – предположила я.
– Ну да, женщины, конечно, за нее. Только их совсем немного в ресторане – две уборщицы и три судомойки. Мама предпочитала мужчин на работу брать. Они в декрет не бегают. И вообще, в мужском коллективе сплетен да интриг всяких меньше – так она считала.
Я в очередной раз вспомнила родную школу, наш практически женский «террариум педагогических единомышленников», и кивнула:
– В общем, правильно считала.
– Ну да, считала, считала и просчиталась. Девчата эту Сантану на клочки разорвать готовы, а толку?
– Понятно. А что вы думаете по поводу участия в этом деле Углянцева?
– Углянцева? – она вздрогнула. Помолчала немного, потом пробормотала, глядя в сторону: – Значит, мама все-таки решила вам сказать.
– Да, решила. Она была у нас сегодня днем.
– Понятно, – теперь Марина смотрела вниз, разглядывала ногти на холеных, ухоженных пальцах. – Углянцев это… это сложный вопрос.
Я ждала продолжения, а она молчала. Вы когда-нибудь пробовали молчать вот так, сидя напротив человека, который прячет