[612]. Для сравнения можно привести наблюдения теоретика игры Брайана Саттон-Смита относительно существовавшего в конце XX века убеждения, что игрушки влияют на интеллектуальное и эмоциональное развитие ребенка. Несмотря на то, что не существовало никаких данных, которые бы подтверждали данное убеждение, оно было широко распространено среди родителей, педагогов и игрушечных фабрикантов. По мнению Саттон-Смита, «есть очень мало научных подтверждений тому, что игра имеет какой-либо положительный результат». Он также считает, что «в основе нашей уверенности во взаимосвязи игры (и игрушек) и достижений лежат наши культурные пожелания, а не хоть сколько-нибудь убедительная научная информация»[613]. По-прежнему открыт вопрос, действительно ли из игры с кухней можно было извлечь какой-нибудь практический урок. Но как бы то ни было, большинство немецких родителей XIX века приобретали кухни именно с этой целью.
В пользу того, что кухни были скорее способом увлечь, чем научить, я хочу привести следующие аргументы. Начнем с того, что если мать хотела обучить свою дочь практическим аспектам приготовления пищи, ей для этого вовсе не нужна была миниатюрная кухня. Она вполне могла взять дочь с собой в настоящую кухню, чтобы та смотрела и помогала ей в приготовлении блюд. Разумеется, именно так и происходило во множестве немецких домов. Более того, около 1870 года официально появились школы, в которых были уроки готовки и домохозяйства[614]. Далее, большинство миниатюр не совсем буквально отражало полноразмерные кухни. Наоборот, они были трансформированы так, что симметричное размещение шкафчиков делало их визуально привлекательными. В детских кухнях печь чаще всего находилась по центру задней стенки, в то время как на кухне в большинстве немецких домов она была задвинута в угол, возможно для устойчивости или для освобождения места на полу, которого всегда не хватало[615]. Кроме визуальной привлекательности симметрии, польза от этого несоответствия действительности была еще и в том, что в процессе оживленной игры всегда лучше иметь доступ к печке с трех, а не только с двух сторон. Еще одно отступление от реальности связано с тем, что в конце XIX века Puppenküchen стали украшать все более витиевато. Если в настоящих домах кухня являла собой непритязательное утилитарное пространство, миниатюрные кухни, наоборот, в большинстве своем были отделаны обоями и деревянной резьбой и выглядели намного более эффектно[616].
Дизайн некоторых кухонь был целиком подчинен внешней привлекательности, даже в ущерб правдоподобию. Как правило, кухни были прямоугольными: боковые стенки крепились к задней под прямым углом. Но у некоторых кухонь эти углы были скошены[617]. Были и такие, у которых боковые стенки расширялись наружу, что делало их еще более похожими на театральные декорации. Это давало лучший обзор всей находящейся там многочисленной утвари[618]. В этом сходстве с театральной сценой, возможно, проявлялось аналогичное стремление обратиться к воображению зрителя и перенести его из «здесь и сейчас» в другое место. В самом деле, начиная с 1830 года в Германии и Австрии были очень популярны игрушечные театры с бумажными фигурками актеров, бумажными декорациями и сценариями для бессчетного количества пьес и опер. Такие игрушки издавали шестьдесят три различных издательства[619].
Иногда встречались еще более необычные варианты Puppenküchen. Примеры их можно увидеть в Гамбурге в Музее Альтоны. В кухнях семьи Смарье (около 1750 года) на каркасе из твердой полированной древесины появляются витиеватые арки в стиле рококо, а на фасаде — резные решетки (ил. 10.2)[620]. В другой кухне 1830-х годов задняя стенка была вырезана в виде так называемого голландского, или фламандского, щипца[621]. Из-за очень высокой трубы над печкой, а также из-за того, что боковые стенки были разведены в стороны, фасад кухни становился заметно шире задней стенки (ил. 10.3). У третьей кухни примерно того же времени также наличествует очень высокая труба (вариант северонемецкого региона), а в плане она имеет ромбовидную, а не квадратную или прямоугольную форму. Стены ее увенчаны открытой решетчатой оградой[622] (ил. 10.4). В Мюнхенском городском музее представлен образец кухни примерно 1840 года. Кухня сделана из металлического листа, стоит на возвышении и выходит в украшенный фонтаном сад, обрамленный декоративной балюстрадой и покатой крышей[623]. Все эти привлекательные декоративные формы, несомненно, были созданы для того, чтобы игрушка очаровывала ребенка в эстетическом смысле, а вовсе не учила домашнему хозяйству. Большинство реальных немецких кухонь того времени в основе своего плана имели квадрат или прямоугольник, а не трапецию или какую-то другую фигуру, тем более с такой барочной прихотливостью. Как отмечает Брайан Саттон-Смит, «игра схематизирует реальность, намекает на нее, а не подражает ей в строгом смысле слова»[624].
Ил. 10.2. Игрушечная кухня семьи Смарье. Германия, ок. 1750
Ил. 10.3 Игрушечная кухня. Германия, Шлезвиг-Гольштейн, ок. 1830–1840
Многие детские кухни передавались из поколения в поколение по женской линии[625]. То, что было довольно точной копией кухни для девочки середины XIX века, сильно устаревало к двадцатым годам XX века, когда эта игрушка переходила к внучке той девочки. Возможно, привлекательности кухне добавлял тот факт, что это была семейная реликвия. Это наделяло ею ностальгической значимостью, но совсем не способствовало демонстрации практик ведения хозяйства. Аналогичным образом и в каталогах игрушечных фабрикантов были представлены Puppenküchen, которые практически не менялись десятилетиями, несмотря на все стремления следовать за новейшими технологиями домоводства[626]. Образцы кухонь конца XIX и начала XX века содержали в себе явно устаревшие детали. К примеру, набор сковородок с длинной рукоятью (такие сковородки нужны были, чтобы повар не обжег руки, готовя на открытом огне) еще долго встречался на миниатюрных кухнях уже после того, как появились металлические печи и подобное приспособление стало просто не нужным[627]. Очевидно, что определенный сегмент покупателей находил кухни из прошлого уютными и оригинальными, раз они предпочитали их более современным — по крайней мере, когда речь шла о детских игрушках.
Ил. 10.4 Игрушечная кухня. Германия, Музей Альтоны, ок. 1830
Больше всего в кухнях впечатляло их разнообразное содержимое, наглядно переданное во всех подробностях с использованием различных материалов и отделочных покрытий. Это могла быть витиеватая чеканка на металле, литография или керамика с рисунком или фигурным рельефом. Миниатюрная кухонная утварь делалась из дерева, стекла, глины, камня, фарфора, железа, свинца, жести, меди, латуни, олова и прочих материалов. Некоторые предметы делались из других материалов просто потому, что их было бы тяжело воссоздать в миниатюре из того же материала. К примеру, «керамическую посуду» вытачивали из дерева или отливали из матового стекла — при этом она, как правило, была удивительно похожа на настоящую[628]. Иногда производители товаров широкого потребления, такие дом фарфора Meissen или Villeroy & Boch, производили уменьшенные копии своей посуды с тем же самым рисунком для использования в кукольных домиках[629]. Подобное излишество связано и с другим анахронизмом, который можно увидеть на кукольных кухнях. К началу XX века столовую посуду, кастрюли и сковородки на настоящей кухне стало принято прятать в закрытые шкафы, но на миниатюрных кухнях посуда по-прежнему была выставлена на обозрение: на открытых полках или на гвоздиках вдоль стен[630]. Спрятать всю игрушечную утварь за дверцами серванта означало бы разрушить то, ради чего приобреталась кукольная кухня, — демонстрацию очаровательных и затейливых предметов. Одной из самых знаменитых вещичек из нюрнбергской кухни была медная формочка для желе, пирогов, мороженого и тому подобных угощений. Формочка имела спиральную форму наподобие тюрбана (турецкой оплетки[631]) или другую абстрактную форму. Иногда можно было встретить формочку в виде грозди винограда, улитки, рыбы, омара и прочего. Эти миниатюрные вещицы, как и настоящие формочки для желе, были на кухне на своем месте, однако производили совершенно потрясающий эффект своей причудливой формой.
Большой интерес к кухням вызывали также миниатюрные приспособления, которые точно (или очень похоже) воспроизводили механическое действие настоящих инструментов: мороженницы, маслобойки, мясорубки. Часто, однако, возможности этих механизмов приносили ребенку не столько реальную пользу, сколько радость: ведь нет никакого смысла делать порцию мороженого объемом с ложечку, кроме как ради забавы. Два таких предмета из нюрнбергской кухни, датируемой началом XIX века, выставлялись прежде в Вашингтонском музее игрушек и кукольных домиков. Один из них — жаровня для подогрева противня четырехсантиметровой длины. Похоже, что ее когда-то ставили на огонь: деревянная рукоятка у основания металлической корзинки обожжена. Однако, судя по ее маленькому размеру, вряд ли она могла держать тепло настолько долго, чтоб на ней можно было вообще что-либо приготовить. Еще больше сомнений вызывает вторая вещица: полый металлический бельевой утюг. Сзади миниатюрный утюг имел дверцу, куда следовало помещать раскаленные угли. Если бы это был полноразмерный утюг, он бы прогрелся, и им можно было бы гладить белье. Но в крохотном утюжке угли, скорее всего, не успеют нагреть металлическую оболочку до нужной температуры, прежде чем сгореть