– Буду иметь в виду, – пообещала я, ни разу не тронутая такой заботой. Все же теперь передо мной стоял не факт, что даже друг, и все будет зависеть от исхода сегодняшнего дня.
– Идем на снижение, – раздался в наушниках голос одного из пилотов. – Всем занять свои места, приготовиться к перегрузкам. Входим в атмосферу. Десять… Девять…
Я вернулась на свое кресло, где из-за скованных рук пристегивать ремнями меня пришлось Рикарду. После на соседнее кресло он сел сам.
– Ввожу координаты посадочной площадки, – продолжал пилот. – Снижение через пять, четыре…
Досчитать он не успел, справа по борту что-то полыхнуло и взорвалось. Кусок обшивки сорвало с корабля, и меня ослепило огнем и светом, ворвавшимся внутрь. В наушниках кричали пилоты, судно крутило, а воздух в легких буквально хотел разорвать меня на части. Казалось, даже кровь готова вскипеть…
– Нас подбили. Повреждение сорок шесть процентов, выравниваю корабль, постараюсь сесть…
Падение из стремительного превратилось в планирующее, но даже это не спасло нас от удара о землю. Раздался скрежет металла, чьи-то крики, меня сильно бросило по инерции вперед, но ремни безопасности удержали, больно впиваясь в тело.
Корабль повело носом вниз, из-за чего все сидячие места, наоборот, оказались сильно задраны вверх, а я буквально повисла на ремнях, без возможности расстегнуть их и спрыгнуть.
Рядом застонал Рикард. Его приложило посильнее моего каким-то обломком, но повстанец быстро приходил в себя, а когда оглянулся, первым делом освободился сам и неловко выпрямился на заваленном по горизонту полу.
– Я помогу, – подбираясь ко мне, произнес он и расстегнул ремни. – Выбираемся отсюда. Двигатель может рвануть в любой момент.
Он придерживал меня за руку, я же сдерживала стон от боли в руке, кажется, я ее вывихнула или сильно ушибла. Очень хотелось сдернуть с себя наручники, но при этом я прекрасно понимала, что если за нами следят, то мне лучше выглядеть в их глазах пленницей.
– Выходим! – приказал Рикард мне и другим поднявшимся. – Те, у кого оружие, идут вперед.
Ближайший путь наружу был через зияющую пробоину в обшивке. Стоило только выглянуть наружу, как все стало понятным.
– А вот и встречающие… – пробормотал под нос Рикард. – Впрочем, все было очевидно. Никто не ждал теплого приема.
Там, обступив корабль по кругу, стояли несколько десятков стражников, все они целились в нас.
– Бросайте оружие, – крикнул один из них людям Рикарда. – Иначе будете убиты. У нас приказ стрелять на поражение в случае неповиновения.
Отец Мики усмехнулся.
– Если хоть кого-то из нас убьют, вы не проживете и часа. Или вы думали, что я прилечу сюда, не перестраховавшись? – в ответ прокричал он. – У меня есть предложение к вашему императору и его жене, от которого они не смогут отказаться.
Стражники переглянулись.
– У нас приказ – не вступать с вами в переговоры!
– А с тобой никто не собирается говорить, – будто издевку, бросил повстанец. – Передай своим хозяевам, что если через три часа я, моя дочь и все мои люди не покинем эту планету – от Гризальда не останется и следа. Это говорю я – Рикард Фирс, владелец крупнейшей золото- и алмазодобывающей верфи на Эльтурии, а также подрывных мощностей, способных взорвать планету целиком, если грамотно запустить заряды с орбиты. И я гарантирую, что так и произойдет, если меня не выслушают!
Нас вели к дворцу, благо идти было недолго, ведь корабль упал в когда-то прекрасный императорский сад, тем самым напрочь испортив оставшуюся часть красоты после взрыва, устроенного Хэдоком.
Меня и Рикарда конвоировали в центре колонны, как самых охраняемых преступников. При этом на отца Мики никто не спешил надевать наручники, отчего складывалось ощущение, будто на мою охрану брошены сразу все возможные силы – и повстанцев, и имперских стражей.
Но я продолжала гордо идти вперед, постоянно ловя на себе взгляды местных. Большинство их них были простыми людьми и, разумеется, знали, кто я такая, точнее, кем была. Наверное, их удивляло отсутствие беременности, хотя еще несколько дней назад все подполье активно муссировало эту новость в своих целях.
Внутри дворца все было как прежде, тут уже давно восстановили холл после взрыва, и к тронному залу вела точно такая же лестница, как и раньше. Мы задержались только у его массивных запертых дверей, потому что впускать внутрь нас явно не собиралась.
– Императрица примет вас, как только закончит со своими гостями, – доложил охранник Рикарду.
На что отец Мики вскинул брови вверх.
– Она, должно быть, плохо поняла мои намерения. Если я немедленно не получу дочь, то терять мне уже будет нечего. Ей, впрочем, тоже, от планеты камня на камне не останется. – Все это мужчина произнес таким тоном, что лицо стражника побелело еще больше.
Складывалось ощущение, будто первый раз он недостаточно хорошо понял всю серьезность ситуации, и только сейчас дошло. Он приказал остальным конвоирам охранять нас, а сам скрылся за дверями. Охранника не было несколько минут, в течение которых обстановка, казалось, все больше и больше накаляется. Складывалось ощущение, будто даже воздух вокруг вибрирует.
Внезапно двери открылись.
Так же, как когда-то к Ронану, теперь я была вынуждена идти к Кимат. Она сидела во главе зала одна, без мужа, зато в окружении многочисленной свиты. Отсутствие императора меня несколько удивило, но стоило только войти вглубь залы, я поняла, почему его нет и каких именно гостей тут принимали.
Две колонноподобные фигуры возвышались у правой стены. Вначале я даже не поняла, что они живые, слишком уж напомнили причудливые предметы интерьера в своих черных скафандрах с вкраплениями огромных алмазов и причудливой вязью из камней. Мандрогиры, только не те, с кем вела переговоры я, а какие-то другие. Возможно, те самые, кто предал союз между двумя расами ради своей выгоды.
Пока я разглядывала их, Рикард толкнул меня в спину, грубо припечатав:
– Шевелись!
И я пошла, понимая, что любая наша игра уже разгадана, сколько ни старайся. Ведь мы не ожидали, что у Кимат в союзниках сегодня будут живые детекторы эмоций, способные разгадать любую ложь.
– Надо же! – восторженно протянула Кимат. – Как быстро. Я считала, что вы будете играть в гордость дольше, господин Фирс. Неужели вам стало жаль дочурку? Думала, вы продержитесь до трансляции с отрезанием ее ушек.
– Уши Микаэллы слишком ценны, чтобы позволять вам просто до них дотрагиваться, – процедил Рикард. – Немедленно отдайте мою дочь, и я отзову корабли с торпедами.
Кимат непринужденно отмахнулась.
– Я не верю в этот бред и по счастливой случайности могу даже уточнить, правда это или ложь, у моих новых друзей. – Она повернула голову к Мандрогирам в черном и спросила: – Младший сын своей матери, расскажи мне. Врут ли эти люди?
Колонна завибрировала, но совершенно не так, как мне было уже привычно. Тональность была другая, гораздо ниже и грубее.
«Младший сын?» – переспросила про себя я. Так вот в чем дело, вот кто, оказывается, все это время был предателем. Самцы Чужой расы, с которыми не желали считаться их женщины… Не так уж, значит, и различались наши образы мышления, если сыновья решили предать матерей ради власти.
– Мы не договаривались работать на вас, – перевел переводчик. – Но так и быть, согласны ответить вам на три вопроса, когда вы выполните свое обещание отдать нам Затурию. Наша часть сделки уже выполнена – мы помогли вам с Дизайнером Смерти.
– Затурию? – не выдержав, выкрикнула я Кимат. – Не смей.
На меня взглянули, будто на муху, которую вот-вот прихлопнут, но как только найдут мухобойку.
Кимат щелкнула пальцами, и из-за ее спины показался советник, кажется, он еще служил Ронану. Старик передал ей планшет, на котором она, не задумываясь, оставила свой росчерк.
– Затурия ваша, забирайте, – легко объявила она. – А теперь ответьте на мой вопрос.
– Он лжет, – прогудели Мандрогиры. – Но не факт, что именно в этом. Мы не умеем читать мысли, лишь чувства.
Кимат заметно напряглась, а Рикард же, наоборот, усмехнулся.
– Ну так что, решишь проверять, лгу ли я насчет торпед? Или отдашь мне дочь?
– Ты знаешь условия. – Она кивнула в мою сторону. – Только в обмен на нее…
Кто-то из людей Рикарда подтолкнул меня в спину, чтобы я буквально вылетела на авансцену этого представления.
Подняв голову, я посмотрела в глаза Кимат, и она с презрительной усмешкой ответила тем же, а потом улыбка сникла.
– Ты же была беременна? Где ребенок? – вскочила с трона она. – Почему никто не доложил?
– Родила, и тебе до него не добраться, – усмехнулась я.
Кимат же вновь сверлила взглядом Мандрогиров.
– Повторю, где ее ребенок? Вы должны чувствовать такие вещи.
Я испуганно обернулась на Чужих, понимая, что если они действительно ощущают, где Габриель, то все мои ухищрения ее спрятать станут бесполезны.
– Вы уже спрашивали это почти полгода назад, – прогудела более высокая колонна. – И мы отвечали еще тогда… Мужские особи нашей расы менее чувствительны, чем женские – мы ничем не можем помочь. Итак, у вас остался один вопрос, и после него мы уходим.
Из моих легких вырвался вздох облегчения, Кимат же, наоборот, зашипела от злости. Выходит, она не просто искала меня своими силами, она даже самцов-Мандрогиров привлекла.
– Позовите Хэдока, – бросила она кому-то за спину. – Пусть приведет заключенную.
Стоило ей это произнести, и мое сердце забилось чаще. Сейчас все решится, он увидит меня, узнает. Он должен все понять и вспомнить…
– Зря улыбаешься, – заметила мою реакцию Кимат. – Если думаешь, что он до сих пор тот, кого ты знала, я тебя разочарую. Теперь Хэдок предан мне – императрице Гризальда.
– Что ты с ним сделала? – прошипела я, решив дать ей расслабиться.
– Отформатировала. – Ее улыбка напомнила оскал. – Ты ведь помнишь то утро на Сингарде, когда поцеловала его?