– Да, кавалер. Прослежу.
– Только незаметно.
– Да, кавалер, – ответил оруженосец и вышел.
– Монах, так что там с моим ухом? – Волков сел на свое место.
– Надобно вскрывать и чистить, – отвечал брат Ипполит.
– Делай, – махнул рукой Волков. – Увалень, а вы распорядитесь о завтраке.
Александр Гроссшвулле молча кивнул и пошел из шатра к кашеварам.
Кажется, он и вправду был Рукой Господа. Волков и сам начинал иногда в это верить, сам себе удивлялся. А как иначе, если не чудом и Божьим промыслом можно было объяснить его удивительное предвидение. Нет, не зря он орал на Пруффа, не зря гнал его обратно, не дав ни капитану, ни его людям, ни его лошадям отдохнуть даже дня.
Пруфф злился и ругал командира сумасбродом и грубияном при многих своих подчиненных и даже при Максимилиане, не стеснялся быть непочтительным. Но прав в итоге оказался кавалер.
Еще до обеда в лагерь влетел молодой офицер из людей фон Финка. Быстро ехал, конь в мыле. Сам был так взволнован, что нашел Волкова и, не слезая с коня, говорить начал.
Волков не одернул молодого офицера за его забывчивость. Видел по лицу, что дело серьезное.
– Кавалер, я из секрета, что велел выставить капитан фон Финк!
– Ну? – Волков знал это, он сам распоряжался о том: велел поставить секрет на западе в часе ходьбы от лагеря. На дозоры и разъезды у него не было кавалерии. Ну не рыцарей же на подобные занятия посылать. Рыцари такой работой побрезгуют. – И что же?
– Горцы, кавалер!
– И сколько же их? – Волков смотрел на молодого человека, кажется, с недоверием.
– Все идут! Не знаю сколько, их большая колонна, направляются сюда. Всю колонну с холма видел, много их, тысяча, наверное.
«Тоже мне офицер. Сопляк. Всю колону видел, а сколько их, сказать не может. Даже приблизительно не сосчитал! Тысяча! Наверное! Болван! Хорошо, если седло не испачкал от страха».
– С обозом идут?
– С обозом, с обозом!
– А где остальные ваши люди, что в секрете с вами были?
– Бегут следом, они пешие, а я вперед поскакал.
– Благодарю вас, – холодно сказал Волков и задумался.
– Будем драться? – спросил Рене, который вместе с Брюнхвальдом присутствовал при этом разговоре.
Но Волков ему не ответил, он опять обратился к молодому офицеру:
– Сколько у них кавалеристов? Не сосчитали?
– Кажется… – вспоминал тот. – Кажется, вовсе не видел у них кавалерии, только офицеры верхом.
«Кажется! Он точно болван!»
Тут даже Брюнхвальд и Рене поморщились.
– Благодарю вас, – продолжал Волков, – ступайте к капитану фон Финку и скажите, чтобы срочно снимал лагерь, впрягал лошадей. Мы уходим.
– Так драться не будем сегодня? – снова спросил Рене.
– Я думал, вы шутите, ротмистр, – отвечал Волков. – Или вы вздумали умереть сегодня?
– Нет-нет, таких планов я не строю, – заверил Рене.
– Тогда бегите к своим людям, снимаем лагерь и уходим на север.
– Я тоже пойду собираться, – сказал Брюнхвальд.
– Поторопитесь, Карл, вы и ваши люди мне понадобитесь.
– Думаете поставить меня в арьергард?
– Именно, равных вам и вашим людям у меня нет, Роха будет с вами. Джентиле тоже.
– Я не очень силен в этом деле, – признался Брюнхвальд.
– Не волнуйтесь, Карл, я тоже с вами.
– Раз так… – Брюнхвальд кивнул и ушел к своим солдатам.
Враг близко! И пяти минут не прошло, как все об этом знали. Враг близко, и командир не хочет сейчас с ним драться.
Кавалер ходил по лагерю, смотрел на все, лез во все дела, ругал всех. Кого за глупость, кого за нерасторопность. Враг близко! Но за руганью, даже когда отчитывал сержантов, Волков не волновался и не спешил, он был спокоен. И хотел, чтобы все, все до последнего кашевара и обозного мужика видели его спокойствие. Никакой суеты! Спешка? Да, надо спешить! Но и намека не должно быть на панику. Ни намека! Враг близко, но командир спокоен и знает, что делает.
Лагерь собирался. Лошадей запрягали, палатки, кухни и провиант собирали в телеги. Седлали боевых коней.
Приковылял Роха, тут же за ним пришел Джентиле. Они остановились у телеги с большими ротными котлами.
– Что ты надумал? – с привычной ему фамильярностью начал Скарафаджо. – Возню затеваешь, что ли?
«Возня». Все они: и Волков, и Роха, и ламбриец Джентиле прекрасно знали, что это значит. У любого из них за плечами был десяток, а то и больше лет разнообразных войн. Они все понимали. Возней на солдатском языке называлась нудная и изматывающая тактика беспрерывных мелких стычек, беспокоящих и малокровных, но нудных, сковывающих противника атак и засад.
– Именно, – сказал Волков, – не хочу, чтобы эти собаки думали, что это будет прогулкой.
– Пойдут только стрелки и арбалетчики? – спросил Роха.
– Нет, еще с нами будет Карл.
– С нами? – переспросил Джентиле.
– Колонну поведет фон Финк, в авангарде пойдут барон и Гренер с кавалерией. Я останусь с вами, – ответил Волков.
– А, так ты останешься с нами? – сразу сменил тон Роха, теперь он был доволен.
И эта перемена в настроении старого товарища польстила Волкову. Роха ценил его как командира и не скрывал этого. Роха сразу приободрился, чем придал уверенности и ламбрийцу.
Тут прибежал к ним сержант Жанзуан, бесцеремонно встал в трех шагах от разговаривающих офицеров, стал ждать, пока на него обратят внимание.
Волков обратил, кивнул ему:
– Ну?
– Кавалер, дозволите спросить?
– Спрашивай, сержант, только быстро.
– А мне что делать?
Вопрос был непростой. Кавалер на секунду задумался. Конечно, оказалось бы правильно оставить гарнизон заставы тут.
Лодок у горцев сейчас нет, продовольствия нет. Но со временем, завтра или послезавтра, они найдут новые лодки. Втридорога, но найдут, и решат возить провиант на берег, поближе к своей армии. И тут эта застава на холме станет им очень мешать. Они ее непременно возьмут. Потратят время, день или два, угробят людей, но обязательно возьмут. И обязательно убьют всех, кто там окажется.
Жанзуан смотрел на Волкова, затаив дыхание. Видно, что очень не хотелось ему оставаться охранять заставу.
– Собирайтесь, – наконец сказал Волков, – пойдете в роту ротмистра Брюнхвальда.
Он отвернулся к офицерам, а Жанзуан все понимал, сразу не ушел:
– Спасибо вам, господин, от всех людей моих поклон вам в ноги. Храни вас Бог, господин.
– Ты еще тут? – разозлился Волков. – Бегом к Брюнхвальду, не то передумаю!
Когда лагерь был уже почти собран и первые телеги уже отправились на север, пришел Бертье и сказал:
– Лодки уже ушли, все лишнее мы в них сложили. Но вот баржи…
– Что с ними?
– Больно тяжело они груженные. После дождей и снега течение в реке сильное. Тянули их вчера не без труда. Медленно. И сегодня воды прибыло.
Волков и сам это знал:
– Ну?
– Не утянем мы их. Сержант, что тянул их вчера, говорит, что догонят нас горцы.
Очень, очень было Волкову жалко такого хорошего добра, что лежало в баржах, но отдавать столько провизии врагу категорически нельзя.
– Значит, не утянут баржи ваши люди?
– Нет, кавалер, – отвечал Бертье. – Не утянут, боюсь, догонят их чертовы собаки.
– Пробейте им днища и оттолкните от берега.
Жалко, но что еще можно тут сделать?
Тут с запада прибежали солдаты фон Финка из тех, что были в секрете, сразу нашли командира.
– Близко? – спросил их Волков.
– Близко, господин, – говорил старший, едва отдышавшись после быстрой ходьбы.
– Много их?
– Много, господин, семь сотен или больше чуть.
Вот этому немолодому солдату Волков верил больше, чем молодому офицеру.
– Спасибо, догоняйте своего командира.
Солдаты ушли, а кавалер обратился к Брюнхвальду, Рохе и Джентиле:
– Господа, пришло наше время. Надеюсь, вы готовы.
Стрелков с аркебузами – старшим у них был сержант Хельмут, которого все звали Хилли, – Волков рассадил по кустам, что находились севернее рыбацкой деревни, с ними оставил Брюнхвальда с его людьми. Роха с Вилли и мушкетерами встали на холм, прямо отличное для них место нашлось. По той самой тропе, по которой Волков ходил в земли Гренера, к нему шел враг и должен был выйти как раз под мушкеты. Значит, начинать мушкетерам. А потом враг получит залп из кустов от аркебузиров Хилли. А чуть северо-западнее, в зарослях у оврага, прятался Джентиле, он прикрывал остальных с фланга, а заодно должен был прикрывать отход на север. Дело обещало выйти удачным.
Волков нашел себе хорошее место. Холмик, поросший барбарисом. Там ни его, ни Максимилиана, ни Увальня с тропинки видно не было, а ему видно все.
Теперь следовало дождаться врага. Вскоре появились люди, что шли быстрым шагом. Было их шестеро.
– Это наши! – крикнул Роха, он был ближе всего к ним. – Люди фон Финка.
– В тысяче шагов за нами, – доложил один раскрасневшийся от быстрой ходьбы солдат. – Идут. Впереди отряд охранения.
– Кавалерия? – все еще сомневался по этому поводу Волков.
– Нет-нет, господин, только офицеры верхом, – заверил солдат.
– Хорошо, ступай на север за своими.
Тысяча шагов, и начнется. Кавалер ждал. Увалень и Максимилиан молчали. Волков знал, что они волнуются, хотя сам был спокоен. Если что-то его и заботило, так это его хворь. Кони от нечего делать пытались щипать с кустов оставшиеся на них листья. От реки несло сырым холодом. А он думал о Пруффе и пушках. Это точно было Провидение. Ничем другим свое решение Волков объяснить не мог.
Ждали не так уж и долго. Не успели еще замерзнуть пальцы в латных перчатках, как на западе, там, где был Джентиле со своими арбалетчиками, послышались крики, началась суета.
– Что за дьявол?! – зло спросил Волков.
Думал уже туда отправить Увальня, но увидал ламбрийца, бегущего к нему с арбалетом. Тот добежал и сказал, не переводя духа и тяжело дыша, на ломаном местном языке:
– Сеньор капитан, дозор… Дозор выходил на нас…