Он ещё нанёс два удара вслед первому, но теперь кавалер уже был готов. Удары были как раз туда, где у Волкова не было защиты, Шоуберг дважды пытался колоть ему его здоровую правую ногу. Колол в бедро. Волков шагнул назад, отбил и первый, и второй, после сам быстро ударил. Как ему казалось быстро. Но недостаточно быстро для шута, тот легко отскочил назад. Меч рассёк воздух. Только теперь кавалеру стало ясно, настолько опасный стоял перед ним человек. А ведь поединок только начался. Шоуберг водил мечом туда и сюда, словно ища хода к телу Волкова. Поводил, поводил и снова шаг к нему, и снова шаг очень быстрый, снова удар, удар, удар. Звон железа, снова враг кидает жало своего меча в него. По бедру, по бедру и вдруг прямой и длинный выпад, укол в живот.
Всё, что мог сделать Волков, так это только отвести все три удара, Шоуберг был так быстр, что о контрвыпаде он даже и не помышлял. Только защищался. Да, лёгкий меч давал шуту большое преимущество.
И снова враги замерли. Снова остриё вражеского меча маятником качается пред глазами кавалера. Туда-сюда. Из стороны в сторону.
Шоуберг делает шаг вперёд и тут же делает шаг назад. Сволочь, отчего же ты не скользишь по мокрой глине, как ты так легко движешься.
И снова длинный шаг, снова удар в правое бедро, кавалер отбивает. Ещё один, кавалер снова отбивает, этот шут так приучает Волкова, старый приём, теперь все будет начинаться с удара в бедро.
Удар, снова длинный выпад.
Кажется, новый секущий удар справа, удар всё в тоже правое бедро, кавалер наготове, его меч готов отвести и парировать выпад. А парировать, вдруг, нечего, его оружие разрезает воздух, оружия врага не встречая.
Едва-едва какими-то своими древними навыками, теми, что он обрёл в годы своей молодости и не позабыл до сих пор, теми навыками, что приходили из глубины сознания, он пользовался в этот момент, чтобы просто отпрянуть. Отскочить назад у него не выйдет, с его левой ногой не слишком попрыгаешь. Отпрянуть и попытаться поднять меч, чтобы… Чтобы не умереть.
Узкая и быстрая шпага Шоуберга, делая воздухе полукруг снизу вверх, с неимоверной быстротой летит ему в голову справа.
То, что он резко начал клонится влево, то, что он успел хоть как-то заслониться своим мечом, спасло ему жизнь. Меч смягчил удар, но это не уберегло его от раны. Хоть и потеряв силу, острое лезвие меча врага рассекло ему кожу на правом виске и поранило ухо.
Боль? Да какая это боль — ерунда. Шок? Что за бред, никакого шока. Старый солдат не стал бы старым, испытывай он шок из-за каждой царапины. Растерянность? Да к дьяволу вашу растерянность.
Он не видел, как Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург восхищался выпадом и хлопал в ладоши, как неизвестный господин кричит:
— Блестяще, Шоуберг, это было блестяще!
Волков всего этого не слышал и не видел, он, собравшись с духом уверенно, отвёл ещё два удара шута. Отвёл и сам сделал вполне себе неплохой выпад. Такой, что пришлось и шуту напрячься, чтобы его отразить.
— Эшбахт, вы весь в крови, — кричал Волкову Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург. — Может, остановитесь?
Но Волков только помотал головой.
Шоуберг отскочил и остановился:
— Ну, что, муж обиженный, вам ещё и вправду мало?
Волков не собирался ему отвечать, заметно припадая на свою больную ногу, он сделал два шага к врагу.
Шут сделал шаг назад:
— От вас куски отваливаются, глупец, может, вам уже хватит?
Волков чувствовал, что его правая часть лица и шеи залиты кровью, но не знал, что верхняя треть его правого уха болтается на остатках кожи. Нет, даже пусть всё ухо отрублено будет, он не собирался останавливаться. Он опять сдал шаг вперёд.
Глава 40
И снова продолжился поединок. Снова Шоуберг коротко и быстро атаковал его. Теперь же наученный горьким опытом Волков не пытался парировать все его удары. Он, заливаясь кровью, пытался отходить настолько, насколько это позволяла ему его нога. А Шоуберг наседал, думал, дурень, что кавалер старше его да ещё теряет кровь, быстрее устанет. Нет. Ветер быстро высушил рану, она саднила, но кровь уже не шла из неё. Рана пустячная, Волков, полон сил, он до вечера так топтаться сможет.
Удар, удар, длинный выпад. Волков отбивает и отходит на два шага. Выпад приходится в пустоту. Кавалер отмахивается, шут останавливается, чтобы не попасть под отмашку. Пауза, снова они собираются с силами. И снова шут водит клинком из стороны в сторону, ищет, откуда начать. И начинает.
Шаг! Удар, удар и вдруг снова попытка закончить серию коварным, рубящим ударом в голову справа. Нет, дорогой шут, второй раз старый солдат на такой красивый фокус не попадётся. Мало того, удачно встретив меч врага и поймав его на противоходе, Волков делает шаг ему навстречу, они сталкиваются плечами. Оружие у обоих опущено вниз. Глаза в глаза, мгновение, но старый солдат опытнее шута. Сейчас ему плевать на усмешки и на презрения во взгляде Шоуберга. Кавалер той же правой рукой, что он сжимал меч, вернее, локтем этой руки, неожиданно бьёт шута в лицо, в левую часть.
Ах, как это хорошо у него получилось!
«Что, шут, не ждал ты такого грубого солдатского приёма. Такому тебя в манежах и фехтовальных залах не обучат».
Шут явно такого не ждал.
У Шоуберга от неожиданности округлились глаза, он потерял равновесие и Волков нанёс первый отличный удар. Вернее, укол, он колол его точно в брюхо. Но слишком хорош был шут графа.
Даже, почти падая, перебирая по скользкой глине своими дорогими сапогами, он всё равно отвёл клинком страшный укол кавалера в сторону и смог сделать шаг назад. Волков делал шаг к нему и снова колол его, но тот снова отводил удар, отходя ещё на шаг. Кавалер колол ещё раз, и снова каким-то чудом Шоуберг отводил опасность, словно дьявол помогал подлецу. И уже надрывая ногу, вытягиваясь, как только можно, чтобы дотянуться до врага, он выкинул руку с мечом вперёд, понимая, что уже рискует, что сам уже находится в уязвимой для контратаки позиции, он всё ещё тянулся к врагу…
И тут, наконец, хвала Господу, дорогой и почти без каблука сапог Шоуберга наконец поехал по глине, а сам он опять потерял равновесие. Левая нога его задержалась всего на мгновение. Именно этого мгновения Волкову было достаточно. Он дотянулся до его ноги. Острый, как бритва, меч, прошёл через тонкую кожу сапога, как через бумагу. Прошёл он через ткани, не задев кости.
— Ах, дьявол, он, кажется, попал! — Воскликнул незнакомый кавалеру господин.
Волков успел вытащить из раны лезвие и отвести руку, прежде чем Шоуберг отмахнулся. Лезвие меча Шоуберга промелькнуло в ногте от правой брови кавалера. Но кавалер успел отпрянуть, выпрямиться и встать, расправив плечи. А потом отошёл на два шага назад. Теперь он мог переводить дух и злорадствовать. Теперь и на его мече были капли крови.
— Шоуберг ранен, — не унимался незнакомый господин.
Гюнтер Дирк Мален фон Гебенбург ничего не говорил, он был весь во власти зрелища. Смотрел во все глаза, не отрываясь.
Хотя пока смотреть было нечего, противники замерли, Шоуберг, видно, привыкал к новым ощущениям в ноге, не атаковал, а Волкову теперь это и вовсе было ненужно. Теперь он мог ждать, пока противник истечёт кровью. Кавалер очень надеялся, что проколол важную жилу в ноге врага, ведь он так удачно попал.
«Что-то ты, кажется, печалиться начал, шут».
Нет, не печалиться. Лицо Шоуберга не было печальным, но уже и не было столь высокомерным и заносчивым. Теперь он был просто зол. И ничего в лице этом не было, кроме желания убить Волкова.
Наконец, враг сделал шаг. Да, он ещё был достаточно твёрд, ногу ставил уверенно.
«Ну, ничего, посмотрим, надолго ли тебя хватит».
Выпад, кавалер отбил. Шаг, длинный выпад, быстрый и опасный, едва Волков его успел отвести, как рубящий удар. Кавалер отпрянул и отмахнулся, чтобы не было следующего удара. Да, этот шут прекрасный мастер. И, кажется, рана в ноге его не так уж и беспокоит. Единственное, что порадовало Волкова, так это то, что после этой атаки шут опустил меч к земле.
Это верный признак того, что рука у него начинает уставать. Меч его, конечно, легче, чем у Волкова, но Волков был сильнее, а главное — выносливее его. Кавалеру нужно было тянуть время.
Шаг, выпад — Волков отводит удар, отходит. Шаг, удар, шаг, выпад, Волков отводит, отходит назад.
Но Шоуберг не унимается, он стал торопиться. Значит, с ногой не так всё хорошо. Значит, кавалеру нужно тянуть и дальше. Хотя от всей этой забавы и у него самого начинает крутить левое колено, очень не вовремя, очень. Он надеялся, что это начнётся попозже. А теперь уже неизвестно, кто из них первый остановится и будет не в силах дальше передвигаться.
Чёртов Шоуберг наседает, словно понял, что у Волкова начала болеть нога.
Шаг, удар, Волков пятится. Шаг, удар, удар. Волков отбивает, снова пятится. И снова серия ударов и вдруг, казалась, вот она и закончилась, вдруг выпад!
Простой, незатейливый, длинный, выпад. Это одно из первых упражнение в фехтовании. Это быстрый укол на всю длину меча и с приседание на опорную ногу. Очень опасный приём, рассчитанный на верное попадание, иначе наносящий этот удар боец оказывается в позиции, в которой почти невозможно защищаться. Но это простой приём наносил мастер, настоящий мастер. Он с филигранно рассчитал всё, он знал, что тяжёлый меч кавалера не успеет блокировать укол, а больная нога не позволит ему быстро отпрянуть. И Шоуберг дотянулся, попал. Единственное, что не учёл шут, так это, что под дорогой тканью колета противника спрятана тончайшая и прочнейшая кольчуга. Иначе кончик его шпаги вошёл бы Волкову в грудь, под левую ключицу, на целый палец.
— Отлично, Шоуберг! — Воскликнул неизвестный господин.
Он не знал, что кавалер невредим. А молодой сын графа всё молчал, в волнении терзая свои перчатки.
Волков поздно среагировал и ответил на выпад, когда нога шута уже распрямилась, он снова был в удобной для обороны стойке.