Многоуважаемый Хорот прибыл на очередное совещание с чувством гордости и удовлетворения. Во всяком случае, выражение его лица именно об этом и говорило. Вслед за ним четверо подмастерьев не без труда втащили тяжёлый ящик.
На стол выложили продукцию. Первыми были пистолет и винтовка. Для сравнения рядом легли старые образцы. У новых образцов ствол быть чуть длиннее, а на конце их имелись поперечные вертикальные прорези – по пяти с каждой стороны.
– Вот, специально для приглушения звука, – небрежно заметил оружейник, – можно было отверстий насверлить, но прорези легче делать с помощью телепортации. Чуть удлинили стволы ради сохранения точности.
Разумеется, Хорота со всей учтивостью попросили продемонстрировать возможности. Тот, явно ожидая такую просьбу, подхватил пистолеты и винтовки (старые и новые), жестом пригласил участников совещания следовать за ним и вышел на открытое пространство.
В эффекте никто не усомнился. Вместо звонкого «чпок» оружие с прорезями издавало глухое «пхук», которое было едва ли не тише металлического лязга затворов.
По возвращении участников обратно в комнату Хорот продолжил с невыносимым самомнением на грани высокомерия:
– Как мне представляется, отсылать следует не оружие, а лишь стволы. Наши заказчики и сами сумеют заменить старые на новые.
По этому вопросу разногласий не было.
– Что же касается заказа на скорострелку, то мои подмастерья предложили три варианта конструкции. Вот они.
На вид это были те же самозарядные винтовки, но с увеличенной длиной ствола. Да ещё казенная часть выглядела заметно толще.
Председательствующий не поставил себе в труд подняться, подойти, рассмотреть образцы как следует и даже повертеть их в руках. Увидя это, остальные также столпились вокруг винтовок.
– Они длиннее и тяжелее.
– Совершенно верно, более длинный ствол даёт возможность лучше прицелиться. Так просил заказчик. Тяжесть не имеет значения: с этим оружием солдат бегать не будет. Тоже оговорено нашими партнёрами. Мы поставили пирит большего размера, теперь ресурс по выстрелам составляет примерно восемнадцать тысяч пуль, а не полторы тысячи, как у самозарядных.
– Все три одинаковы, я вижу разницу лишь в магазинах.
– Так и есть, Сарат, механизм подачи пуль в ствол одинаков. Но, по моему мнению, лишь опыт применения может дать ответ, какой вариант более удобен. Инструкции к этим скорострелкам – вот, вот и вот. Да, и ещё по три запасных магазина к каждой. Но это не всё. – Подбородок у мастера задрался ещё выше, хотя это предполагалось невозможным. – Побочным результатом наших работ получился агрегат, который сам изготавливает пули. Без вмешательства человека!
Участники совещания переглянулись.
– Дорогой Хорот, будьте так добры, сообщите нам подробности, – совершенно невыразительным голосом произнёс Шахур.
Сарат почти незаметно поморщился: старый товарищ чуть-чуть опередил с репликой. Высокопочтенный собирался попросить то же самое и, весьма вероятно, в тех же выражениях.
– Я с моими подмастерьями доказал, что возможно производство одинаковых деталей без участия человека. Для этого выбрали массовое производство, в данном случае изготовление пуль. Потребны всего лишь три кристалла и две оправы для управления. Кстати, кристаллы подготовил и отладил почтенный Митен. Если потребуются тонкие детали конструкции, его можно вызвать.
– Пока в том нет нужды, дорогой Хорот.
– Принципы вот какие. От прутка свинца один кристалл отсекает кусок заранее заданного размера, второй кристалл формирует пулю, та падает в ящик для готовой продукции. Одновременно тот же кристалл даёт сигнал на оправу. Та, в свою очередь, сигнализирует третьему кристаллу, что надо сдвинуть пруток и по завершении этого движения приводит в движение рычажок, который нажимает на вторую оправу, а это сигнализирует о повторении цикла. Кстати, предусмотрена остановка механизма, если свинец заканчивается. И вот результат: три тысячи пуль. – Оружейник с видимым усилием вытащил из ящика небольшой, но увесистый ларец и ткнул в него пальцем.
– И ещё один вопрос, глубокоуважаемый: насколько быстро эта новая винтовка стреляет?
– Мы, разумеется, измерили: круглым счётом, четыреста пуль в минуту[8]. Как понимаете, на практике выйдет меньше с учётом потерь времени на замену магазинов.
Шахур, как всегда, выступил с критикой:
– Ваш этот… ящичек, или ларец, назовите как хотите… по размеру не пройдёт в портал. И потом: он настолько тяжёл, что к нему необходимо приделать ручки для переноски.
Самонадеянность Хорота не потускнела.
– Мы, разумеется, учтём ваши слова, но прошу принять во внимание: означенный ларец с самого начала предназначался лишь для демонстрации, не для отсылки заказчику.
Выступления были хотя и положительными, но осторожными: решительно все заметили, что лишь практика в состоянии дать окончательный ответ о степени пригодности разработки.
Сарат также восхвалил таланты механиков. Сам же он подумал о необходимости написать Малаху письмо со списком вопросов и предложений.
Глава 11
Киномирцам заявился гость, лейтенант князь Мешков.
После надлежащих приветствий и учтивого обмена новостями он начал:
– Тифор Ахмедович, вот с чем мои комендоры столкнулись…
Последовал рассказ о невзорвавшихся гранатах. Разумеется, магистр задал вопросы. Они оказались неожиданными.
– Вы говорите, гранату нашли в выемке. Насколько глубокой? А на каком расстоянии она была от гранатомёта?
Начарт «Морского дракона» описал ситуацию. Тифор ответил с уверенным видом первого ученика, отлично усвоившего материал:
– Михаил Григорьевич, для точного ответа мне надо сделать некоторые расчёты. Но если причина та, что я предполагаю, то заранее могу дать совет: цельтесь не по самим траншеям – правильно я их назвал? – а чуть впереди их.
Мешков сообразил быстро:
– Тифор Ахмедович, не хотите ли вы сказать, что гранаты и впредь не будут взрываться при попадании в подобные канавы?
– Все зависит от их глубины, Михаил Григорьевич, и ещё от других… кхм… параметров. Но, повторяю, мои догадки нельзя принимать как доказательства.
Вопреки правилам дипломатии моряк решил идти напролом:
– Тифор Ахмедович, коль не в труд, поделитесь соображениями. Согласитесь, мне, как артиллеристу, надобно ведать точно об ограничениях гранатомётов, если таковые имеются.
Иноземец поколебался, но всё же решился:
– Дело в том, что телепортация не пробивает некий слой земли, это известно. А такой слой наличествует, когда граната находится на дне траншеи. Тройки… я хотел сказать, полторы ваших сажени с гарантией создадут препятствие. Упавшая граната подаёт сигнал на телепортацию парной, но гранатомёт этого сигнала не чувствует. Артиллерист понимающе кивнул и добавил:
– Могу помочь в расчётах. Нас этому учили.
– А ну-ка! – азартно оживился магистр.
Моряк не соврал. Совместные расчёты по нескольким вариантам расстояния до цели и глубины траншеи подтвердили гипотезу.
– Выходит, достаточно прокопать на полсажени вглубь – и уже всё, не возьмём.
– Да отчего же? Пусть ваши комендоры целятся хотя бы на сажень впереди – вскроет траншею, уверяю вас.
– Да, Тифор Ахмедович, тут вы правы. Я скажу об этом и Владимиру Николаевичу, и моим комендорам, – согласился флотский офицер.
Про себя он подумал, что на расстоянии версты и то достаточно трудно вносить точные поправки, а уж если речь идёт о двух верстах или более, так будет и того труднее. А ещё Мешков решил, что невзорвавшиеся гранаты наверняка нашли, и попытался прикинуть, какую именно информацию из них можно извлечь. С ходу ничего придумать не удалось.
Князь высказал эти мысли вслух, на что Тифор почти сразу ответил с коварной улыбкой:
– Знаете, Михаил Григорьевич, есть у меня одна идея. Для этого мне понадобится чуть-чуть переналадить гранатомёты. Если упавшие гранаты вынесли из траншей…
Лейтенант Мешков оказался прав в догадках.
Команда, увёзшая погибших с обстрелянного рубежа, добросовестно доставила свои находки пред начальственные всепонимающие очи. Разумеется, приняли все меры предосторожности: гранаты аккуратно положили на носилки, которые устлали сложенным вчетверо одеялом. Ради пущей плавности задействовали аж четырёх носильщиков. Всех предупредили о необходимости соблюдать осторожность в самых недвусмысленных выражениях. Начальство, надобно заметить, отнюдь не жаждало свести близкое знакомство с этими предметами, а потому с ними имели дело офицеры в невысоких чинах. Таинственные бомбы унесли в дальний шатёр, подальше от людей.
Все артиллеристы, которых привлекли для экспертизы, после первичного осмотра высказались с полным единодушием: эти снаряды ни бомбами, ни гранатами не являются, ибо тут нечему взрываться с такой чудовищной силой. Начальство, однако, приказало вскрыть одну чугунину. Разумеется, с точки зрения чистого любопытства. Очень уж господам старшим офицерам хотелось знать, что там внутри.
Нельзя сказать, что минёры были совершеннейшими невеждами и пренебрегали осторожностью. Скорее наоборот: десяток солдат потрудился, отрывая яму кубической формы с глубиной десять английских футов. Для этого подобрали местечко, где грунт был с наименьшей примесью камней.
Одну из бомб так и оставили в шатре, рассудив, что если уж она пролежала безвредно почти сутки, то и ещё пролежит. Вторую принялись пилить в этой самой яме. Солдат, получивший соответствующий приказ, не пришёл в восторг. Он даже решился на робкое:
– А что, если эта штука взорвётся?
– Ничего, у нас ещё есть, – утешили беднягу.
Впрочем, артиллерийский капитан, руководивший разборкой снаряда, пообещал солдату тройную порцию рома.
Для начала отпилили хвост, на что ушло полдня. Срез являл собой отменный классический чугун без следов какого бы то ни было взрывчатого вещества. Резонно предложили отпилить следующий кусок в надежде вскрыть внутреннее устройство, но этого не последовало.