— Эльза! — говорит Поль.
— Мой муж — настоящий граф, — продолжает Эльза. — Дворецкий считает меня полоумной и грозится взять расчет. Что вы делаете нынешним вечером?
Поль выхватывает у нее телефон и с треском хлопает на рычаг.
— Гарвен, — говорит Эльза, — поднимите с пола газету, она нарушает общий порядок. Уборщицы сегодня не будет, так что вам придется справляться одному. Я выйду, мне нужно возвратить драгоценности «Ван Клифу».
— В сорок четвертом, — говорит Поль, — ты была милой и довольно мягкой.
Затененная своей тенью, она пересекает комнату по ковру. Вскоре из ее спальни доносятся звуки выдвигаемых и закрываемых ящичков, и, наконец, она деловой походкой покидает квартиру в доме на Ист-Ривер, а Гарвен и Поль остаются вдвоем в удушливой жаре зимнего утра.
— А знаете, Поль, — говорит Гарвен, глядя на Поля, сидящего с газетой в руке, — вы человек интересный. Вы сами могли бы стать объектом изучения.
— В каком смысле? — говорит Поль, поднимая на него глаза. «Теперь он за меня берется, — говорит он про себя, впадая в панику. — Теперь ему нужен я». — Не будем отвлекаться от Эльзы, — говорит он. — В ней наша проблема. Всему свое время. Как мы договорились на кухне, худший враг Эльзы — она сама, и лучшее для нее было бы сменить обстановку. Она…
— Интересный человек, — бормочет Гарвен.
Она топает ногой и говорит: — В самый раз, но какой у них жуткий вид.
— Вам нужно иметь больше сапожек, Эльза, — говорит он. — Все носят сапожки, с этим ничего не поделаешь.
— Вообще-то, Гельмут, я нечасто делаю то, что делают все. К тому же начинается потепление.
— Понимаю, понимаю.
— Мне нужно посоветоваться с мужем, — говорит она.
— Он здесь вчера был. Зашел поздороваться.
— Зашел прямо в магазин? Поль? Зачем?
— Попытался назначить мне свидание, — говорит продавец. — Он не захотел называть меня Мюллером, все время называл Килем. Попытался назначить свидание на вечер, но я ему сказал, что я не такой.
— Пьер, должно быть, унаследовал эту склонность от отца, — говорит Эльза.
— Ваш муж, — говорит продавец, тщательно выговаривая слова, — находится под впечатлением, будто в сорок четвертом году у меня с ним была нежная встреча, и он хочет повторить связь в порядке эксперимента, чтобы удостовериться, кто я такой. Я, однако, объяснил, что в сорок четвертом меня еще на свете не было.
— Вы лгун, — говорит Эльза. — Вы прекрасно знаете, Гельмут, что в сорок четвертом году были с нами в Англии, в Комплексе.
— В нашем положении, — говорит Гельмут Киль, — лгать невозможно. Хотите, я отложу сапожки, чтобы вы еще подумали, а хотите отправлю вам домой, чтобы вы показали их мужу?
— Отправьте домой, — говорит Эльза. — Текст напишите на подметках.
Он кивает. Она смеется.
— Так вы назначили Полю встречу? — говорит она.
— Нет. Но он говорит, что попытается снова. — Он перешагивает через ее тень и открывает ей дверь. Она сидит у окна и глядит на Ист-Ривер.
— Гарвен, — говорит Поль, — опасен. Он ходит за мной как тень.
— Я хочу выпить, — говорит она. — Сходи за льдом.
— Гарвен для меня опасен. Тебе трудно самой сходить? С утра до вечера просиживаешь у этого грёбаного окна, когда я в опасности. — Слово «грёбаный» он произносит как «гробаный».
— Сперва был Киль, теперь Гарвен. Тебе вечно кто-то угрожает.
— Гарвен теперь против меня. По крайней мере, говорит, что заинтересовался мной, — говорит Поль. — Когда такой тип говорит, что интересуется тобой, это опасно. Не сулит ничего хорошего.
Эльза начинает смеяться, словно за компанию с Пустотой за окном высоко над Ист-Ривер.
— Он говорил, что намерен от нас уйти, но так и не ушел. Я спрашивала себя почему. Теперь я знаю, — говорит она небу.
— Эльза, — говорит он, прислушиваясь, — дверь открывают ключом.
— Знаю, — говорит она. — В чем дело?
— Грядет Гарвен, — говорит Поль.
— Ну так иди на кухню и сговаривайся с ним против меня. Наколи льда. Пригласи его с нами выпить. Скажи, что поругался со мной.
— Весь день ходит за мной по пятам. — Поль выходит, его шаги удаляются по коридору в направлении кухни. С такого расстояния его голос доходит монотонным жужжанием, как и голос Гарвена.
Эльза встает, ее тень темным силуэтом падает на запад, хотя солнце садится в западном окне. Она подходит к телефонному столику, берет аппарат и несет его к креслу у окна, волоча за собой длинный черный шнур. Она набирает номер, когда входят Гарвен и Поль, первый с подносом льда, второй с ведерком.
— Мисс Армитидж? — говорит она.
— Эльза! — говорит Поль.
— Мисс Армитидж, — говорит Эльза, — я звоню по поручению графа Янович-Хэзлета. Говорит графиня Янович-Хэзлет. Граф просит передать, что, если вы соблаговолите заглянуть к нам на бокал вина, мы будем рады вас видеть… О да, он рядом. Минуточку… — Она дает Полю трубку.
— Анни, — говорит он, — тут непредвиденные обстоятельства. Да, разумеется, она этого хочет… Нет, Анни, последнее время мы очень воспитаны, и нам скрывать нечего. Я… — Эльза вырывает у него трубку. Гарвен говорит: — Надеюсь, мы не будем устраивать сцену. — Эльза говорит: — Вот придете — я прочитаю вам стихи дочери про вас и Поля. Наша дочь Катерина очень, знаете, талантлива… О да, мисс Армитидж, мы, кажется, и вправду встречались в обувном магазине… Да, но это было какое-то недоразумение. Вы психолог-аналитик моего мужа, да, я знаю… Но мы будем безумно рады повидаться с вами просто по-дружески. Надо было пригласить вас заранее, но Поль… Как мило. Значит, мы ждем вас очень скоро. — Она кладет трубку на рычаг.
— Поль, ты ужасно выглядишь, тебе нужно выпить. Она сказала, что будет моментально, что, по-моему, грамматически неправильно, если только она не имела в виду, что намерена прийти всего на один момент, что грамматически правильней. Когда люди учатся по словарю Вебстера, очень трудно бывает понять, что именно они имеют в виду. Поль, тебе плохо?
— В этом не было необходимости, — говорит Поль.
— Мне водки с лимоном, — говорит Эльза. — Займитесь этим, Гарвен. И не экономьте на водке.
Поль срывается на крик. — Гарвен, — кричит он, — вы считаетесь профессионалом. Что вы рассказали Эльзе об Анни Армитидж?
— Первый раз о ней слышу, — говорит Гарвен. — И уж тем более сам про нее не рассказывал. Буду очень рад познакомиться с вашим аналитиком, Поль. Мне казалось, мы с вами пришли к соглашению, Поль, но, похоже, пришли к конфликту. — Голос Гарвена срывается от возбуждения. — Не нужно повышать на меня голос.
— Гарвен сейчас сломается, заплачет, — говорит Эльза.
— Это не имеет значения, — говорит Поль, — ведь вы не настоящие, все до одного.
— Моя дочь, как бы это лучше сказать, несколько туповата, — объясняет Эльза, извлекая из сумочки листок бумаги. Она отворачивается от окна и смотрит на мисс Армитидж.
— Вы говорили, что она способная, — говорит мисс Армитидж. — Я это отметила.
— Я сказала, что она талантлива, но не говорила, что она использует свой талант, — говорит Эльза. — Вот, послушайте. — Она читает:
Начиная жизнь другую,
Разлюбил свою жену я.
Анни Армитидж пригожа,
С ней хочу делить я ложе.
Всего минутку, мисс Армитидж, не…
— Я не стану этого слушать, — говорит мисс Армитидж и со стуком ставит стакан на столик.
— Эльза! — в один голос говорят Гарвен и Поль.
— Позвольте мне закончить — всего один глупенький стишок:
Женушке за тридцать пять,
Мне обрыдло с нею спать.
Анни Армитидж моложе,
С ней делить приятно ложе.
Мило, не правда ли?
Эльза складывает бумажку с глуповатой улыбкой.
— Она не настоящая, Анни, — говорит Поль. — Разве я не говорил тебе? Не твердил много лет? Я ее выдумал. Я вызвал ее на свет из могилы. Она мертвая, как и все с нею связанное. Посмотрите на ее тень!
— Нет, Поль, — говорит Гарвен и быстро становится вровень с Эльзой, чтобы закрыть ее тень. — Это не профессионально. Как аналитик Эльзы, я протестую.
— Я не понимаю, из-за чего столько шума, мисс Армитидж, — говорит Эльза. Мисс Армитидж порывается уйти, но Поль ей не дает, продолжая называть происходящее проявлением общего состояния нереальности.
— Она компетентный врач? — спрашивает Эльза. — Может, к ней следует обращаться «доктор»?
— Что я вам говорил все эти годы, Анни? — говорит Поль. — Она представляет собой развитие идеи, и только. Она больше не моя оригинальная концепция. Она зажила собственной жизнью. Она нелепа. Она умерла милой молодой англичанкой, очень милой, уж вы мне поверьте.
— «Милой» — вот уж нелепость. Всем нелепостям нелепость, — наконец вздыхает мисс Армитидж. — Она уже один раз меня оскорбила. Не нужно было мне сюда приходить.
— Ей за это платят, — рассеянно говорит Эльза. — Поль, разве ты не платишь своему доктору? Может, мне следует обращаться к ней — «доктор»?.. Может…
— Мои пациенты называют меня Анни, — вопит Анни. — Просто Анни. У нас так принято. Все мои пациенты называют меня, а я их по имени.
— Анни, посмотрите на ее тень, — говорит Поль. — Гарвен, сойдите с Эльзиной тени.
Эльза отходит.
— К чертям ее тень, — говорит Анни. — У нас и без нее хватает проблем в этом городе. Мы уже имеем молодежную проблему, проблему расизма, проблему распределения доходов, политическую проблему, экономическую проблему, проблему преступности, матримониальную проблему, экологическую проблему, проблему разводов, жилищную проблему, проблему потребления, проблему рождаемости, проблему среднего возраста, проблему здоровья, половую проблему, проблему тюрем, проблему образования, проблему налогообложения, проблему безработицы, проблему физиопсиходинамики, проблему гомосексуализма, транспортную проблему, проблему гетеросексуализма, проблему ожирения, проблему мусора, проблему женской эмансипации, проблему ренты, проблему личности, проблему бисексуализма, проблему женоубийства, пенсионную проблему, проблему алкоголизма, проблему доходов от прироста капитала, проблему антропоэгалитаризма, проблему трисексуальности, проблему наркотиков, проблему гражданской культуры и зрелищ, но это уже по другой части, про…