– Если вам действительно необходимо знать, да! Я жила в Лондоне со своим мужем Аланом. Он и слышать не хотел о том, чтобы переехать сюда.
– Почему?
– Он не думал, что сельская жизнь подходит для таких людей, как он. Людей, которые хотят получать от жизни все и живут в бешеном ритме.
– Так вы похоронили себя здесь, чтобы оправиться после развода?
– Вы переходите все границы, мистер Уоллес! – Она принялась вытирать кухонные столы, затем сняла перчатки и, положив их в сумку, отошла в дальний угол кухни – подальше от него – и посмотрела на мужчину, скрестив руки на груди, будто защищаясь. Чем ближе она была к нему физически, тем сильнее у нее было искушение рассказать ему все, разрушить все преграды, созданные ею же. Какая ирония судьбы! Все это уже было, но с другим мужчиной, и последствия были таковы, что о них невозможно забыть.
– Я все закончила, – проговорила она, исключая возможность дальнейших расспросов. – Если вы не переменили свое решение отвезти меня, можем ехать.
Выйдя из дома, они, казалось, попали в самый эпицентр бури. Снег валил крупными хлопьями, ветер бил в лицо. Они добежали до машины и захлопнули за собой дверцы. Грегори завел автомобиль и медленно двинулся вперед.
– Здорово! – восхитился он. – В Лондоне так никогда не метет.
– Это утратит свою прелесть, если вы проведете здесь пару зим. – Ей самой это никогда не надоедало, но она все еще подозревала, что Грегори играет, что сельская жизнь для него лишь развлечение.
– Вы прямо ясновидящая, – ответил он несколько угрюмо.
– Если непогода не утихнет, утром все окажутся запертыми в своих домах из-за снежных заносов.
Казалось, что они совсем не двигаются. Снег и ветер били в стекло машины, дворники, работая на полной скорости, не могли помочь видеть дорогу. После пяти минут езды и всего нескольких ярдов проделанного пути Грегори сказал:
– У нас ничего не выйдет!
Софи промолчала, она была занята тем, что смотрела в окно и думала, как она сможет забрать Джейд у няни. К счастью, та жила поблизости.
– Вы слышите меня? – спросил Грегори и отключил двигатель. – Ничего не получается. Придется вам переночевать у меня.
На этот раз она услышала и посмотрела на него с ужасом.
– Что?
– Дороги нет. Я ничего не вижу.
– Я не собираюсь проводить ночь у вас дома, – почти закричала Софи в панике.
– У вас нет выбора. – Он взглянул на нее, и его рот от раздражения превратился в тонкую линию. – Впрочем, если хотите, можете идти домой пешком. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Я не знаю, какие у вас проблемы, леди, но я не собираюсь рисковать жизнью, чтобы довезти вас до дома. По-моему, в этом нет острой необходимости.
– Вы едва ли старались, – воскликнула она в отчаянии, – у меня ребенок!
– Который останется у няни, пока вы его не заберете. – Он закрыл дверцу и пошел к входной двери, скомандовав:
– Сюда, Софи! Не будьте упрямой дурой!
Она вышла из машины и смотрела на него сквозь снег и темноту.
– Все в порядке! Вы выиграли. Но, – добавила она, уже входя в дверь, – вы могли довезти меня.
Глава 5
Софи передала свое пальто Грегори.
– Ну что ж, теперь, когда я здесь, не расскажете ли вы, куда собираетесь поместить меня?
Он не произнес ни слова. Ленивой походкой прошел в раздевалку и повесил свое и ее пальто, затем повернулся к ней и спокойно сказал, глядя на нее с некоторым удивлением:
– Кажется, у вас начинается истерика. Неужели ночь, проведенная в моем доме, такое страшное наказание?
Софи тоже взглянула на него. Теперь, когда все закончено, к чему протестовать? И он, конечно, прав. Она проведет ночь в доме с человеческим существом, а не окажется запертой в клетке с диким зверем, которого давно не кормили.
– Боюсь, что я не привыкла ночевать не дома.
– Хотите чего-нибудь выпить? – Грегори направился к ней, и она почувствовала, как ее тело напряглось, хотя на губах сохранялась вежливая улыбка.
– Нет, спасибо.
– Это поможет вам расслабиться.
– Мне это не нужно. Как только я лягу, сразу усну.
– Завидую вам! – Он пошел в гостиную, и Софи неохотно последовала за ним, потому что не знала, где именно он ее поместит. По пути она поглядела на часы – час ночи. Она была начеку. Адреналин, наполнявший ее кровь весь вечер, не мог так быстро исчезнуть.
– Уверены, что не хотите присоединиться ко мне? – спросил Грегори, подходя к мини-бару, замаскированному под шкаф.
– Я бы выпила… – Софи задумалась, что поможет ей мгновенно заснуть в чужом доме, в чужой постели, – джин с тоником.
– Еда была великолепна, – сказал Грегори, жестом приглашая ее сесть.
Она с опаской посмотрела на диван, где сидел он.
– Я не кусаюсь. Сколько раз я уже говорил это?
– Спасибо, я рада, что вам понравилось, – ответила она, игнорируя его иронию и усаживаясь на диван.
– Где вы научились готовить?
– У меня диплом повара. – Софи почувствовала знакомую тревогу, что он слишком много о ней узнает.
– Где вы учились?
– В центральных графствах.
– А потом?
– А потом… – Она отхлебнула из своего бокала, и почувствовала, как волна пробежала по ней. – Этот напиток очень крепкий? – спросила она, глядя на бокал с недоверием.
– Не очень. – Он тоже сделал глоток, но гораздо меньший, чем она, и продолжал смотреть на нее. – Вы решили отправиться в…
– Лондон.
– Почему не сюда?
– Почему вы задаете так много вопросов?
– Поддерживаю разговор. Вы, должно быть, слышали, что так принято. Задавать какие-то вопросы собеседнику.
– Спасибо большое за урок. – Она допила содержимое бокала, наслаждаясь ощущениями. – А что вас привело в Лондон?
– Я горел желанием завладеть самым крупным рынком в Великобритании.
Когда он произнес эти слова, ее лицо выразило отвращение.
– Я подумал, вы хотите что-то сказать, – Нет.
– Вам и не нужно. Все ваши чувства на вашем лице! – Грегори поднялся, чтобы налить себе еще, и взял ее пустой бокал. Софи отказалась от новой порции, объяснив, что устала и хочет спать. На самом деле она не чувствовала усталости, а только покой и умиротворение. За окном она видела снег, покрывающий землю белым ковром.
– Раньше я жил в Нью-Йорке, – Грегори опять наполнил ее бокал, – и жил прекрасно. Но мой отец умер, и мне пришлось принять руководство компанией. – Он протянул ей бокал.
– Нью-Йорк, – проговорила она задумчиво, – Лондон, деревня Эшдаун. Как-то странно, не правда ли?
– Быстрый темп жизни может утомить. Хочется найти место потише и поспокойнее.
– И в этом причина? – Она коротко, недоверчиво рассмеялась и увидела, что его глаза сузились, хотя выражение лица осталось спокойным.
Алан, бывало, часто говорил о деревенском доме, но все эти мысли испарились, когда он побывал в Эшдауне и обнаружил, что сельская жизнь не включает блестящих соседей со спортивными машинами и привлекательных магазинчиков со всякой всячиной на главной улице.
– Почему бы вам, наконец, не высказать прямо, что у вас на душе? спросил Грегори с неожиданной холодностью в голосе.
Софи не стала делать вид, что не понимает. Она почувствовала страстное, непреодолимое желание рассказать этому человеку об их жизни с Аланом после того, как закончился медовый месяц. Может быть, причина была в том, что она слишком много выпила или просто так долго держала все в себе. Ясно было одно – ей захотелось довериться Грегори.
– Вы говорите о жизни в деревне как о сельской идиллии, пасторальной картинке, – начала Софи, вставая и беспокойно прохаживаясь по комнате. Подойдя к окну, она стала смотреть в темную, снежную ночь, видя и свое смутное отражение в стекле. Было что-то очень успокаивающее в тепле и уюте комнаты, особенно когда снаружи бушевала непогода. Она повернулась к Грегори. – Вы приложили столько героических усилий, чтобы всех узнать, но скоро вам станет скучно. Скучно, потому что небо не всегда голубое, а птицы не всегда поют. Когда вам захочется позвать гостей, поблизости не окажется магазинчика с деликатесами. Скучно, когда этот белый снег превратится в серую слякоть и вы не сможете пройти по улице, не запачкав дорогих брюк. Когда вам захочется посетить спортивный клуб, а в Эшдауне есть только занятия аэробикой у миссис Фэрли.
– Вы говорите так, вспоминая ощущения вашего мужа?
– Да! – произнесла Софи жестко. Она чувствовала, что ее глаза наполнились слезами, и моргнула, пытаясь контролировать себя.
Почему этот человек появился именно здесь? Почему не мог выбрать любую другую деревню? Почему купил дом в Эшдауне и забавляется, представляя себя местным жителем? Почему до сих пор не уезжает отсюда? Почему, почему, почему? Бесконечные вопросы!
– Вы хотите поговорить об этом?
– А какой смысл? – Волнение комом вставало в горле, мешало Софи говорить. – Алан чувствовал себя дома только в Лондоне. Чем ближе он подъезжал к Эшдауну, тем больше поникал духом. Неужели вы думаете, что чемто отличаетесь от него? Вы купили этот замечательный дом, – она показала жестом вокруг, – и внедрились в нашу сонную, пассивную жизнь, но вы здесь не задержитесь.
– Потому что только скучные, унылые, застенчивые люди могут жить в таком месте? По-моему, вы несправедливы к вашим так называемым друзьям.
Софи покраснела.
– Мы выросли здесь, – объяснила она, защищаясь. Ее мысли путались.
– А я чужак?
– Ну, если вы хотите так выразиться.
– Ясно.
– Нет, вы не так все поняли! – произнесла Софи смущенно. – Я не говорю, что вы плохой человек. – Она вся взмокла. В комнате было жарко, и алкоголь горячил кровь. Софи, не задумываясь, стянула свитер. – Я уверена, вы хороший человек, но…
– Это маловероятно, – произнес Грегори ледяным тоном, – потому что ваш муж добился успеха, а он не был хорошим человеком. Я тоже удачлив, значит, я не могу отличаться от вашего мужа. Такова ваша логика?
– Нет, – ответила Софи, нахмурившись. Неужели она на самом деле думает так? Она больше не могла рассуждать разумно, она едва держалась на ногах, у нее кружилась голова. – Мне нужно лечь.