Казалось, все только этого и ждали.
— Вечно этот Котяра превращает заседания рабочей группы в цирк…
— Да-да, и сумку выставил нарочно, я видел…
Сам Василич, пытаясь собрать свои рассыпавшиеся бумаги недовольно, но вполне беззлобно ворчал с классическим оксфордским произношением:
— Вот, выставил тут свой бэг, блин…
Улыбчивый Парень поморгал глазами, повертел головой и изрек:
— Выйдете оба вон, в приемную. Устроили тут, понима-аш…
Я с превеликим удовольствием отправился в приемную, Василич был менее оптимистичен — он почему-то хронически опасается высокого руководства.
Мы вышли под взоры помощника и я, сделав испуганное лицо, сказал:
— Слушай, Василич, мы не спросили — в угол становиться или нет? Пойди, уточни…
Василич перестал дуться и расхохотался.
Хорошо выйти из жаркого прокуренного кабинета. Мы уселись на скрипучий кожаный диван и погрузились в изучение журналов, которые в обилии лежали на столике. Развлекались мы не очень долго. У помощника пропищал селектор и неразборчивый голос что-то пробурчал. Василич вздрогнул и погрустнел. Помощник злорадно покосился на нас и сказал:
— Пройдите в кабинет, вас просят.
Мы двинулись обратно.
Ну вот, опять жара и табачный дым!
— Э…э… Вы! Да, вы! Оба! Родина… Родина доверила вам важнейший участок… гм…
Да, я живо представляю себе этот участок. В шесть соток, заросший бурьяном. Именно его, наверное, и доверила нам Родина. Но нет, Улыбчивый Парень хотел сказать не это:
— Так вот, Родина посылает…
И это уже было. «Послала она его за елочкой. Уж послала так послала…». Насилу вернулись. Мы. Оба.
Нет, опять не то:
— Короче, так. Назначаетесь с этого дня главными конструкторами проекта «Ариадна». Ты, — указующий перст на меня. — по э…э… программной, а ты на Василича — ну ты понял, по другой. Поняли?
Мы кивнули головами.
— Есть соображения по организации работ?
Соображений у меня всегда хоть отбавляй:
— Товарищ генерал-лейтенант! Считаю целесообразным начать работы с изучения зарубежного опыта проектирования защищенных смарт-карт. Желательно привлечь французскую фирму GemPlus. У них максимально хорошо проработана архитектура операционной системы и самый большой опыт.
Смотрит с сомнением. И правильно. Потом:
— Ладно, идет. Вызывай их сюда, в научно-технический центр.
И началось…
Мы сидим в большом полутемном зале. На сцене расставлены столы, подставки для плакатов и экранов, проектор. У первого ряда кресел — с десяток компьютеров. В уголочке стоит симпатичный небольшой банкомат. Нас собираются немножко поучить всему, что связано со смарт-картами. Все ожидают появления лектора. Кто-то вполголоса мечтательно говорит соседу:
— Сейчас та-акая француженка придет! Ноги — во! Глаза…
В это время на сцене появляется пожилой заспанный француз в белых парусиновых штанах. Он с интересом смотрит в зал и начинает по очереди просить присутствующих представиться — назвать фамилию и место работы. Очень забавное зрелище:
— Иванов, Сергей. Э…э — напряжение почти непосильное. — Московское отделение Калужского электромеханического завода имени Дзержин… А…а, нет! Просто — завода.
Другой:
— Подполков… ой! Петров! Абрам Петров. НПО «Козий э…э… рог». Нет, Ко-зе-рог. Да…
Нет смысла заниматься ерундой — меня все хорошо знают. Встаю и слегка кланяюсь. Молча. Француз с интересом смотрит на меня.
Начинается длинная обзорная лекция. Довольно полезно послушать. Лектор говорит по-английски, один из наших коллег переводит. Этого можно было и не делать. Чередуется полторы сотни слов, все предельно понятно.
Пытаюсь разобраться в своих ощущениях. Чувствуется какая-то легкая обида. Почему? Наконец-то понимаю — мне хочется увидеть Крис. Она же обещала!
Лектор в это время говорит:
— Сейчас сделаем небольшой перерыв, а потом я покажу вам защищенный банкомат.
Прекрасно! Бегу к знакомым и вооружаюсь большой и толстой хром-ванадиевой отверткой. Защищенный, говоришь, ну-ну!
Заодно покажем нашему французу уровень присутствующих специалистов. Впрочем, он, наверное, о нем догадывается.
Ободряюще улыбаясь, лектор показывает на банкомат. Я довольно громко говорю:
— Недаром помнит вся Россия про день Бородина!
Француз вздрагивает. Переводчик вопросительно смотрит на меня:
— Переводить?
— Не надо, он все понял.
По-моему, наш француз прекрасно понимает русский. Во всяком случае, в таком объеме. Он приглашающе кивает.
Подхожу к банкомату, поддеваю отверткой дверцу, она, естественно открывается, хотя и не без некоторого усилия.
Этот деятель в белых штанах снисходительно смотрит на меня:
— Ну и что? Деньги в бронированной кассете, ее просто так отверткой не сломаешь.
— Спокойно! Следите за рукой!
Внутри банкомата обычный персональный компьютер. Только клавиатуры нет. Снимаю клавиши с одного из компьютеров, стоящих в первом ряду, втыкаю в разъем. Достаю из кармана дискету, вставляю в дисковод. Загружаюсь с дискеты, запускаю драйвер доступа к файловой системе, а потом набираю в командной строке имя тест-программы для проверки работы кассы. Эта программка просто инициирует кассу выдать заданное количество денег. Набираю пятизначное число. Пауза. Столько денег нет. Делаю свои запросы на порядок скромнее. Характерный шелест и меня засыпает облако демонстрационных купюр. Знай наших!
Вдруг где-то в районе двери слышу знакомый серебристый смех. Я расположился у банкомата на корточках, поэтому мне ничего не видно. Поспешно встаю, но никого нет. И все-таки я не ошибся.
Поучительный тон наших занятий нарушен. Очень хорошо. Лектор несколько минут собирается с мыслями и продолжает уже гораздо более подробно и вдумчиво. Сижу и внимательно слушаю. Остальной народ тоже доволен, а то слушать общие слова всем уже надоело.
Но все-таки, неужели мне почудилось?
Перерыв на обед. Лениво идем в столовую. Это через двор, на котором вот уже несколько лет идет строительство.
Шаг на улицу — в глазах мешанина черных, зеленых и белых пятен — я вышел из полумрака на яркое солнце. Вдруг кто-то крепко хватает меня за плечи и заливисто смеется. Сразу видно — профессионал. Это та, на которую я уже успел обидеться за то, что она не приехала.
Без всяких предисловий и смущения обнимает и целует, не переставая при этом весело смеяться. Принято у них так, у французов.
Идущий сзади Василич в первую секунду дергается меня спасать, но видя, что противник — дама, тушуется. Дальнейшее развитие событий вызывает у него легкую зависть. Он отходит на шаг и негромким голосом укоризненно произносит «не нужны теперь другие бабы, всю мне душу Африка сожгла…».
Да-да, в самую точку — «…и жена французского посла».
Крис наконец отстраняет меня, заботливо вытирает мне губы от сладковатой ароматной помады. Смотрит веселыми глазами, чуть прищурившись. Я тихо говорю:
— Ах, Шурка, какая ты умница, что приехала!
— Я обещала! Здорово ты с банкоматом, мне и в голову не приходило…
— Учись! Кто с мечом к нам придет, без меча от нас уйдет…
Хохочет-заливается. А вот и вся наша честная компания подтянулась и смотрит. Василич вполголоса что-то комментирует. Он видел, как Крис провожала меня в аэропорту и потом долго воспитывал меня в самолете на тему «всегда ты всех девок в округе соберешь…».
Сейчас развлечем почтеннейшую публику:
— Шур, скажи — «ружье».
Она мигом поняла идею и громко:
— Лружье… Рлужье!
И снова хохотать. И народ развеселился.
Пауза. Она серьезно смотрит на меня:
— После лекций я тебя заберу, понял?
— Как тогда?
— Почти. Поговорить надо.
Бросает меня и идет кокетничать с народом. Вот все улыбаются, обступили ее, а маленький Абрам Петров скачет позади всех и восторженно кричит:
— Вот, вот, я же говорил — будет француженка!
Удивительное дело — внешность у Шурки абсолютно тривиальная. Но энергия! Вот спроси у народа — скажут, что видели красавицу из красавиц. Разглядываю ее. Теперь у нее темно-каштановые с медным отливом волосы, стильный белый пиджак и брюки. Вечные темные очки болтаются на цепочке на груди. Ох, чует мое сердце, что это не просто очки. Да и в штанах она ходит все время не просто так.
Ну ладно, при народе она все равно не будет со мной разговаривать. Пойду обедать. Под удивленными взглядами отрываюсь от теплой компании и тащусь через двор в столовую.
Послеобеденные лекции проходят под знаком умиротворения и сосредоточенности. Заканчиваем весьма довольные друг другом: лектор понятливыми слушателями, мы — тем, что нам перестали рассказывать тривиальные вещи.
Жду пока народ разойдется и выхожу на улицу. Никого нет. Я терпеливый, подожду. Прячусь под навес. Вдруг метрах в ста от меня трогается шикарный «Ягуар». Ну Александра и дает! Где она разыскала такое авто? Если это, конечно, она, а то может быть у меня простая мания величия.
Автомобиль плавно останавливается около меня. Спускаюсь со ступенек с ужасно важным видом, открываю дверцу и заваливаюсь в салон. Будем надеяться, что нас никто не видел. Еще лучше было бы забрать меня прямо от памятника Дзержинскому.
— Шура, поворачивай назад, по Сущевскому валу будешь ехать очень долго.
— Какой ты… вредный, я же просила называть меня Крис, а ты…
— Вот буду называть тебя Шуркой и все. И не спорь.
— А вот за это ты мне и нравишься…
— У, какие у нас разговоры пошли… А говорила: «По делу, по делу…».
Смеется:
— Я вспомнила, как ты от меня убегал и я представила…
Веселимся вместе. Я с трудом говорю:
— Как выскочу, как выпрыгну, а ты меня ка-ак уронишь на асфальт…
— А сама сверху завалюсь… А главное, никто не удивится…