ние - маленькие изображения Андреевского флага - белого с голубым крестом по диагонали. Как объясняться с морской пехотой, если она увидит родные эмблемы у сухопутных химиков, Юрий пока не придумал. Эту проблему он решил отложить на будущее, сейчас его больше волновали поставки вооружения с черного рынка на его двор.
- Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! - долетел снизу голос штрафника Валетова. - Вызывают вас! Спрашивают Сорок два тридцать пять… Вот, ругаться начали!
- И кто вызывает? Триста шестьдесят шестой? - Отправляясь любоваться окрестностями, Юрий оставил рацию включенной на прием и для лучшей слышимости вытащил наушники из шлемофона. У коменданта могли возникнуть какие-нибудь проблемы, поменяться планы… наконец, он мог предложить что-нибудь на выбор. Так что Фрол, помимо малярных работ, выполнял еще и обязанности дежурного радиста.
- Нет, какой-то Сорок два полста первый! Может, я его сразу пошлю?
- Я те пошлю! Я тебя щас так пошлю! - Мудрецкий подбежал к краю крыши и прыгнул прямо на броню. Немного не рассчитал, ноги скользнули по лобовой броне, и Юрий весьма чувствительно приложился пятой точкой. От дальнейшего скольжения его спасла «ресничка», на которую он благополучно уселся верхом.
- Осторожно, окрашено! - пробурчал Валетов.
- Сам зна… - Лейтенант попробовал встать. С первого раза не получилось. Со второго - тоже. С третьей попытки штаны с треском отклеились. - М-да, хорошую краску достали. Подправишь тут немножко, понял?
Не дожидаясь ответа, Юрий нырнул в люк, прижал к горлу ларингофоны:
- Я - Сорок два тридцать пять, слушаю вас, прием!
- Тридцать пятый, где тебя носит?! - Мудрецкий отодвинул наушник подальше и постарался не расслышать все, что генеральский голос высказывал ему в течение следующих трех минут. У Крутова явно был микрофон - «ларинги» не так хрипят, когда человек кричать начинает. Юрий дождался, пока громкость упадет до приемлемого уровня, снова прислушался. -…приеду, я лично твоим мозгам клистир устрою! Взял тебя на свою голову! Ну-ка, докладывай - почему на тебя местное население телегу накатало? Прием!
- Не знаю, товарищ Сорок два полста первый, - искренне удивился Юрий. - Вроде все нормально, взаимодействие налажено. И с комендантом, и с местной администрацией. Все тихо, мирно, в гости ездим друг к другу, помогаем чем можем. А что такое? Прием!
- Слыхал? В гости к нему ездят! Помогает он! - куда-то в сторону от микрофона прорычал генерал. Видимо, кому-то из своих собственных гостей. А может, и из подчиненных. - А теперь ты еще скажи, что не накачал главу администрации какой-то дрянью! Родня пишет, что он стал сам на себя не похож, вторую жену не узнает, все к первой вернуться пытается! Слышишь, Тридцать пятый?
- Ну а я-то здесь при чем, товарищ Полста первый? Это приказ - вернуть его жене? И которой именно? Может, они сами разберутся, а я буду службу нести, раз уж никто с нами разобраться не хочет? Прием!
- Я с тобой разберусь, - пообещал Крутов. - Я вот приеду и разберусь, откуда у тебя такие препараты и кто тебя вообще подослал на мою голову! Вот же, мать его передвинуть, сделай добро человеку! Надо было тебя Дубинину отдать, пусть он бы долбался! В общем, если еще я что-нибудь о тебе услышу - я даже не сам приеду, я тебя особистам отдам! Думаешь, если к нам сюда попал, хуже уже ничего не будет? Так вот, ты у меня будешь Чечню как райское место вспоминать! Ты у меня…
«А интересно, почему это я у него? - пришла в распухшую от шума лейтенантскую голову вполне здравая мысль. - Мой командир - подполковник Стойлохряков, он меня сюда не посылал… хотя и грозился… Из Шиханов нас только по устному приказу выдернули… Ну, сам я дурак…» На этом мысль закончилась, и Мудрецкий попросту отложил шлемофон в сторону и щелкнул тумблером. Нет связи. Рация старая, была-работала - и вдруг вся кончилась. Надо будет этому Крутову - пускай приезжает. Хоть с особистами, хоть с генштабистами. А вот сесть бы на машины да и податься своим ходом до Чернодырья… Хотя нет, тогда точно могут пришить дезертирство, да еще из зоны боевых действий. Так что придется пока что эти действия вести на два фронта: за свой взвод и против своего начальства. Однако где же комендант?! Не иначе придется самому за данью ехать, как какому-то древнему князю. Вот только дружину бы еще подходящую… А то здешние абреки могут не понять, что и без большого ствола можно больших дел наделать. Вчерашний пример убедителен только для тех, кто на себе почувствовал.
Мудрецкий посмотрел на рацию, потом на мерно колышущуюся в светлом полукруге люка голову Валетова. Нет, не те у него дружинники. Совсем не те. Не орлы, это точно. Хотя, впрочем, и его дятлы могут кое на что сгодиться. Летают, может, и не высоко, но задолбать могут кого угодно. Послать, что ли, кого-нибудь к коменданту, поторопить с подарками? Да и разобраться заодно, каким там родственникам что не понравилось… Наверняка как раз второй жене. Или второй теще - еще вернее. Юрий вспомнил свою тещу и понял, что в «бээрдээмке» холодно. По спине сквознячок тянет, хотя вроде бы и неоткуда ему взяться в дважды бронированной коробке. Вылезти, что ли, на солнышко? Нет, не надо, еще дела есть.
Снова негромко клацнул выключатель. В шлемофоне монотонно бормотал полусонный голос дежурного связиста: «Сорок два тридцать пятый, отвечай Сорок два полста первому!» Ага, значит, генерал все-таки выдохся. Или решил заняться более важными делами. Ну-ну, удачи. А мы уж тут постараемся, чтобы о нас не забывали. Если и не будем стараться - все равно не забудут. Не смогут. Уж это за свою недолгую по офицерским меркам службу Мудрецкий усвоил крепко. Во-первых, прервать долго готовившийся втык…
Это с чем хотите, с тем и сравнивайте - мало не покажется. Алкоголик, которому с похмелья дали разок нюхнуть и отобрали бутылку. Наркоман, у которого уже ломка начинается, вот он, родимый, достал себе дозу - и тут его прихватывают и обыскивают менты. Робинзон, после пары лет одиночества обнаруживший на своем острове очаровательную смуглую Пятницу - и в этот момент его все-таки выслеживает верная супруга - страшная, как Простаков в противогазе… В общем, начальство, которому так нагло не дали выполнить свои обязанности по раздаче фитилей подчиненным, чувствует себя очень и очень плохо. И щедро делится таким состоянием со всеми, кто окажется под рукой. И уж чего приходится ожидать ускользнувшей жертве, когда до нее все-таки доберутся - про то и само начальство не всегда знает!
Во-вторых, в детстве мальчик Юра очень любил всяческие приключения. Но они происходили почему-то только в книжках, в жизни все как-то не получалось их встретить. А мальчик мечтал о чем-нибудь этаком - необычном и геройском…
Вот и сбываются мечты. Вырос мальчик, и приключения ему ответили взаимностью - теперь они его ищут. Причем очень успешно, да так, что хочется немножко поскучать. Ан нет, не дождешься! Они уже идут, встречайте! Остается только приготовиться. Для этого, например, нужно все-таки связаться с комендантом.
Мудрецкий движением пальца заставил замолчать штабного радиста и включил частоту, на которой переговаривались соседи-»вэвэшники».
- Сорок два тридцать пять - Триста шестьдесят шестому, отвечайте, прием.
И тишина была ему ответом.
- Триста шестьдесят шестой, я Сорок два тридцать пять, вы меня слышите? Спишь, Триста шестьдесят шестой? Прием!
Только потрескивает что-то, да вдалеке яростно ругают ржавые столбы.
- Триста шестьдесят шесть, Триста шестьдесят шесть, отвечай Сорок два тридцать пятому! Блин, я сейчас тут Хиросиму кому-то устрою! А ну-ка, прием!
- Сорок два тридцать пять, я Триста шестьдесят шестой, слышу тебя. - Голос старлея Чиркова был не то что усталым - выжатым как лимон. Причем лимон, попавший на бетонной дороге под гусеницы танковой колонны. - Пока нет возможности. Никакой возможности нет. Как понял? Прием!
- Понял, понял. Тут до меня все-таки наш Полста первый докричался, так говорит, родня нашего знакомого претензии предъявила. Того знакомого, что на дембель проводили. Понял, о ком речь? Прием!
- Вас понял, Тридцать пятый. - Состояние коменданта нуждалось в уточнении. Похоже, лимон еще и высохнуть успел, но не стал от этого менее кислым. - У вас все? - В наушниках что-то захрипело, щелкнуло, и старлей все так же сухо продолжил: - Есть возможность выполнить вашу просьбу, если вы подъедете лично. Вы меня хорошо поняли? Прием!
- Да ты что, Шестьдесят шестой, кирпич на каску поймал?! - изумился Мудрецкий. - На чем я к тебе подъеду? На той «Ниве», что на берегу валяется? Или прикажешь прямо на «бээрдээме» ехать, со всем ее нынешним апгрейдом и тюнингом?
После щелчка Юрию пришлось вслушиваться в атмосферные шумы минуты три, пока наконец Чирков не отозвался - точно покойник из-под заколоченной крышки:
- Сорок два тридцать пять, к вам приедет представитель местной администрации, будете с ним вести переговоры по интересующей вас проблеме. Возможно, потребуется ваше присутствие в комендатуре. Повторяю - ваше личное присутствие в комендатуре. Как поняли меня, Сорок два тридцать пять? Прием.
- Да ты что вообще?.. - Мудрецкий просто задохнулся от такого официального тона. Вконец обурел старлей - так говорит, словно в Министерство обороны на большой ковер вызывает. А может, и повестку вручает. К следователю явиться. Даже, скорее, ордер на арест - им, «внутренним», это ближе. Да что там вообще за дела творятся, в этом Хохол-Юрте? Не-ет, надо и в самом деле наведаться, напомнить о себе. Или… или, может, там и правда сидит сейчас какой-нибудь особист? Например, местные решили, что проще постучать куда следует, избавиться от соседа-химика и при этом ничего ему не отдавать? Да запросто! А у Чиркова самого рыльце не то что в пушку - густым мехом поросло, вот он и сидит с особистом, не рыпается. Только и осталось, что обращаться строго по уставу, чего он с самого приезда спецгруппы не делал… И на том спасибо, значит. - Вас понял, Триста тридцать шестой. Если обстановка позволит - приеду, если нет - пришлю кого-нибудь для переговоров. Все, конец связи.