ей…
- Ну и что, рассказал кто-нибудь?
- Один рассказал. Говорил, будто встречный «КамАЗ» с фурой перед ним поперек дороги встал. Колонной - в две машины хотя бы - можно было бы спихнуть, а тот мужик один шел. Ну и… рассказал, а потом стоял на трассе, голосовал. Теперь по городу на «Газели» скачет. После этого все молчат.
- А откуда знают, что это каждый раз один и тот же? Может, тут сразу несколько групп работают?
- Да он сам называется каждый раз. Кто брал, говорить можно, это у него такой гонор - чтобы все знали. Ну и фирменный знак есть - когда потрошат, сам на место является. На «мерине» без номеров. Про это тоже можно рассказывать, только не говорить, какого цвета и модели, он их тоже вроде бы меняет. Угнанные небось, не иначе кто-то ему из Европы перетаскивает… Ладно, с вами-то он точно связываться не будет. Не любит он этого, когда с конвоем, да мне вот сейчас заказчик жлоб попался - товар доставь, а за охрану - хочешь, сам плати, не хочешь - как хочешь. Я вас еще и почему взять решил - дешево запросили, и на братве при вас точно сэкономится, а если повезет, так и посты меньше тормозить будут.
- Что за товар-то?
- Слушай, летеха, я же тебя не спрашиваю, что ты в Чечне делал и чем в своих Шиханах занимаешься? - усмехнулся Михаил. - Не гексоген, это точно. Разве что меня самого кинули… Я груз без нормальных накладных не беру, себе дороже. А все остальное - у тебя военная тайна, у нас коммерческая. Смекнул?
- Смекнул. Слушай, ты задаток не дашь? Нам еще заправляться на что-то надо, дорогое командование кинуло…
- Да я уже понял, еще когда твои бойцы наниматься ходили, - отмахнулся шофер. - Сколько тебе надо?
- Ну… - Мудрецкий замялся - выпрашивать деньги он не любил и не умел. - Тысячи три-четыре хотя бы, на первый случай.
- М-да, если баки и впрямь пустые… Броня у тебя, и «шишига» груженая, у них аппетит будь здоров… Знаешь что: давай я тебе сразу семь штук дам, будем считать - треть суммы в задаток, нормально! Заправишься без проблем, сразу под пробку, потом доливать не придется.
- Это если у них бензина хватит, - заметил Юрий. - Вон, у калмыков только сотня литров оставалась… Ладно, сколько будет, столько зальем, а сейчас лучше давай поедем, пока у меня водители не заснули! Кстати, если хочешь, можем вместе заправляться - я заливаю, ты расплачиваешься - все равно будете стоять, нас ждать. Потом вычтем.
- Тоже верно, - согласился «дальнобойщик». - Ну, я вижу, ты парень и впрямь честный. Хотя и так ясно было. - Михаил улыбнулся. - Хотел бы ограбить, мы бы тут не разговаривали сейчас. Развернул бы башню - и привет. Слушай, а что это у тебя на корме за хреновины? Никак не пойму - вроде бы на этом месте у химиков флажки висеть должны.
- А у нас - хреновины! Военная тайна, сам говорил. - Мудрецкий подмигнул и улыбнулся в ответ.
- Ну, значит, огнеметчики, из отдельного батальона, - сделал для себя вывод шофер. - Я, земеля, еще в первую Чечню отвоевал, ваших ребят, из Шиханов, в деле видел… Слушай, а со связью как будем? У нас рации есть, но буржуйские, с армейскими частотами не пересекаются. На «бээрдээме» у тебя какая, старая, «сто двадцать третья»? Если новая, можно попробовать…
- Она, старушка, - горестно развел руками взводный. - Сам бы рад, но не получится. У меня зато маленькие есть, «сто пятьдесят седьмые», я тебе для связи бойца выделю. - Юрий обернулся к броневику и крикнул: - Валетов! С рацией, ко мне, бегом!
- Дерьмо станция, но по колонне связь держать хватит, - чуть поморщился Михаил. - Я и сам бы мог… ладно, меньше на нее отвлекаться буду, да и поговорить будет с кем, пока Колян спит. О, так я же тебя знаю! - обрадовался водитель подбежавшему Фролу.
- Точно, я его посылал заказ искать, - подтвердил Мудрецкий. - Прошу любить и жаловать: младший сержант Валетов, будущая надежда и опора российского бизнеса. Самое меньшее - среднего. Предупреждаю, Михаил: пока до Саратова доедем, ты уже будешь участвовать в каком-нибудь грандиозном проекте, который Фрол после дембеля провернет!
- Да ну, некоторые и сейчас уже работают, - скромно заметил коммерсант в погонах. - Просто через полгода можно будет нормально заняться, расшириться… Как раз на это деньги набегут…
- Ладно, лезь, по дороге расскажешь! - рассмеялся Михаил. - По машинам!
- По машинам!!! - Лейтенант продублировал команду для своих и подал пример солдатам, бегом кинувшись к «бээрдээме». Запрыгнул на броню, отправил вниз двух страдальцев - Простакова и Ларева, - свесил ноги в люк, надел шлемофон:
- Я Первый, проверка связи, доложить слышимость! Прием!
После небольшой паузы отозвался Багорин:
- Я Третий, слышу хорошо! Прием!
- Я Четвертый, слышу хорошо! - тут же откликнулся Фрол. - Прием!
Мудрецкий подождал еще несколько секунд, не дождался и мрачно приказал:
- Третий, постучи Второму по крыше, чтобы проснулся!
Наконец сонный голос проворчал в эфире:
- Я Второй, кому тут чего надо? Прием!
- Мне надо, Первому, гражданин Второй, - ласково сказал взводный. - С Новым годом хочу поздравить! Как поняли, прием…
- Ни хрена не понял, - недовольно сознался Второй. - Какой, мля, новый год в октябре?! Прием!
- Не в октябре, а как положено, тридцать первого декабря, без минуты полночь, - все так же ласково уточнил Юрий и зарычал: - Это когда ты домой поедешь?!! Если спать будешь, когда командир вызывает! Как понял, Второй?! Прием!
- Понял вас, товарищ Первый! - бодро отрапортовал Заботин. - Больше не повторится, товарищ Первый! Прием!
- Вот так бы и сразу… Внимание по колонне! Начинаем движение, скорость семьдесят кэмэ в час! Включить фары на ближний свет!
Мудрецкий оглянулся. Первой с хвоста колонны мигнула «шишига», секундой позже засветились «глаза» у «Мерседеса» Михаила. Видимо, он продублировал команду по своей рации - у остальных трех машин фары зажглись практически одновременно.
- Порядок, есть контакт! - Юрий был доволен и горд. Такую мощь он еще за собой не водил. - Вперед, Кисляк! И сам-то, сам фары не забудь!
«Бээрдээма» радостно заворковала и покатилась впереди сияющей огнями вереницы машин. Встречные «дальнобойщики» приветствовали ее короткими гудками и удивленно моргали поворотниками. Тугой ветер, пахнущий с детства знакомой сыростью Волги, гладил лицо счастливого командира взвода. Семьдесят километров в час - это совсем немного для того, кто за стеклом машины или в седле мощного мотоцикла. И очень, очень много, когда вы на броне боевой машины, а за спиной у вас ревут и ждут вашей команды могучие дизеля, тысячи лошадиных сил и десятки тонн металла… Не-ет, дорогой читатель, пусть даже вы можете одним пинком по педали выжать из своей иномарки двести по встречной - если вы не шли семьдесят на броне, вы не знаете, что такое мощь и скорость… Лучше этого может быть только сто на той же броне - но, увы, увы, это изысканное удовольствие мало кто может испытать в рядах Российской армии… Ничего, и семидесяти хватит.
Смеркалось. Проехали какое-то село, прижавшееся одним боком к дороге, другим - к Волге, огоньки в окнах весело подрагивали и успокаивали своим домашним уютом. Километры асфальта с шорохом ложились под колеса, и только одна мысль тревожила лейтенанта Мудрецкого. Мысль о стрелке, с идиотским упорством стремящейся удариться об ограничитель за цифрой «ноль» и больше не двигаться. Все-таки колонна шла слишком быстро для тяжелых и потрепанных машин химвзвода… Но, по мнению Юрия, лучше было застыть с пустыми баками и ловить подходящий грузовик, чем просить «дальнобойщиков» сбросить и без того не самую высокую скорость. Разве что знак попадется… но пока что во всех белых кружочках с красным ободком было вписано «80».
Наконец случилось то, что и должно было случиться: движок «бээрдээмы» кашлянул и отфыркнулся. Тут же снова зарокотал успокаивающе, но не надолго - кашель повторился, броня под Юрием дрогнула. Взводный схватился за переключатель переговорного устройства:
- Внимание, колонна, я Первый! У меня заканчивается горючее! Скорость сбрасываем, будем становиться. Мигните фарами, кто готов… - Сзади послушно замигали и прижались вправо. Двигатель начал захлебываться, и Мудрецкий скомандовал: - Колонна, стоп! Приехали пока что…
Команду не выполнила только «шишига». Обогнала съехавших на обочину «дальнобойщиков», подъехала к понуро замершей бронированной подруге и пристроилась сзади. Резинкин тоже заглушил мотор и выскочил на асфальт.
- Что, товарищ лейтенант, совсем приехали? Обидно… - Резинкин вздохнул. - Ладно, что уж теперь. Много до заправки осталось?
- Так. Никольское проехали, это… как его… - Мудрецкий попытался в свете фонарика разобрать набранное меленьким шрифтом название в атласе. - В общем, километров двадцать еще, не меньше.
- Ну ладно, видно, и в самом деле крайний случай. - Резинкин еще раз вздохнул. Вернулся к машине, вытащил из кабины плоскогубцы и нырнул под кузов. Вскоре оттуда послышались негромкие матюги и резкий скрип. Что-то звякнуло и плюхнуло, потом заскреблось. Юрий подсветил фонариком и увидел, как из-под «шишиги» выползают рифленые подошвы ботинок, толкая перед собой пыльную и грязную канистру.
- Так, это еще что? - грозно спросил взводный отряхивающегося водителя. - Почему сразу не доложил и не заправил?
- Потому что это уж на самый край было, а мы могли и на том - что было - дотянуть. - Резинкин явно не собирался признавать себя виновным. - Я и сейчас лучше бы на трассу с пустой вышел, но уж пока поймаем, перекачаем, зальем - времени много уйдет. На заправочке я ее опять залью, уберу, будет время - на место привешу. Там точно никто левый не найдет… даже если мне какая-нибудь падла баки досуха откачает, мне до заправки всегда хватить должно. Или вот, товарищ лейтенант, если пробоина в баке, бензин вытек - что делать будете? А за рамой как за броней! У меня там и полочка специальная приварена, чтобы не потерять…
- Заливай! Только не мне мозги, а баки заливай! Треплешься, а колонна стоит!