— Иван… кхм… способный ученик, но, как бы это помягче сказать, иногда он переходит границы.
— Вы там с ним построже, Александр Владимирович. И если что, сразу же сообщайте мне.
— Всенепременно, ваше сиятельство.
Графиня Державина немного помедлила, потом, словно вспомнив о чем-то, продолжила:
— Ах да, Александр Владимирович. У меня к вам ещё одно маленькое дельце. У вас на шестой курс переходит одна девушка. Елена… эм-м, — и графиня вопросительно посмотрела на девушку.
— Краснова, — торопливо произнесла Лена, ошарашенно глядя на Светлану Николаевну.
— Елена Краснова. Так вот, всё её дальнейшее обучение будет за мой счет.
— Как же, как же! Знаю такую! Очень способная ученица, ваше сиятельство. Без преувеличения скажу, что юная волшебница подает весьма большие надежды-с. Я рад, что вы взяли её под своё крыло. Бедная девушка чрезмерно изводит себя, чтобы оплачивать школу. Даже во время учебы подрабатывает.
— Хм, похвала директора многого стоит, — и Светлана Николаевна с интересом взглянула на Лену. — Спасибо, Александр Владимирович, за уделенное время. Всего вам доброго. — И графиня взмахом жезла закрыла голосовой портал.
— Ваше сиятельство, простите, я вас не узнала, — Ленин голос дрожал от благодарности. — Я не знаю, чем это заслужила, и как мне вас отблагодарить.
— Лучшей благодарностью будет, если ты после окончания учебы заглянешь в первую очередь ко мне в поисках работы. Я думаю, у меня будет, что тебе предложить. Да и следующим летом, если захочешь подзаработать, то милости просим.
Графиня Державина тепло улыбнулась и достала из сумочки визитку.
— Здесь мой личный голосовой портал. Правда, он не всегда бывает доступен, но, я уверена, ты девушка настойчивая. Если что, обращайся. А насчет оплаты за обучение — считай это ни к чему не обязывающим авансом. Если захочешь вернуть, когда разбогатеешь, или же пожелаешь работать на меня, ты знаешь, как со мной связаться.
— Спасибо вам, ваше сиятельство, — на Лениных глазах вновь блеснули слёзы.
— Не благодари, милая моя, не стоит. — Графиня вновь открыла сумочку и достала горсть серебряных монет. — А это тебе компенсация потерянной зарплаты за этот месяц. Отдохни, как следует перед учебой. Каникулы на то и даются.
Когда они вышли из переулка, оставив позади себя растерянную и до сих пор не верящую в произошедшее Лену, Димка тихо спросил у мамы:
— Так это ты запустила тортом в ту противную репортёршу?
Светлана Николаевна легонько кивнула и улыбнулась краешками губ.
— С ума сойти! — громко прошептал Димка. — А на каком курсе этому учат?
Когда они вернулись в Светлозёрское, Димка поднялся в свою комнату и первым делом отстегнул ремень с белым магическим жезлом, повесив его на спинку кровати. Затем он взглянул на маленькое колечко, в которое превратился его первый жезл, и твёрдым голосом сказал:
— Раз Светозар смог стать великим магом, то и я смогу. И совсем неважно, как выглядит мой жезл. Вот бы ещё Мервена разбудить. Он уж точно знает, что делать.
За ужином Светлана Николаевна почти не разговаривала. Было видно, что она чем-то расстроена. У Димки из-за этого кусок в горло не лез. Он всё думал, что виной тому его жезл. Но, как оказалось, дело было совсем в другом.
— Дмитрий, — в мамином голосе послышалась плохо скрываемая тревога, — мне на несколько дней надо уехать в Петербург. За главного остается Василий. Прошу тебя в моё отсутствие во всем его слушаться и не выходить за пределы усадьбы.
— Что случилось, мам? — спросил обеспокоенный Димка.
Графиня нахмурилась, немного помолчала, видимо, пытаясь подобрать слова помягче. Было видно, что она старается сдержать рвущийся наружу гнев.
— Меркулов доложил в наивысшую канцелярию по волшебному дозору про инцидент в подземном переходе. На ближайшие дни назначено разбирательство. Меня обвиняют в неправомерном применении магической силы в отношении представителя Тёмного ордена. Фёдор поедет со мной. Он нужен мне в качестве свидетеля.
— А как же я⁈ — возмутился Димка. — Я тоже могу быть свидетелем!
— Тебе ещё нет шестнадцати, да к тому же ты мой сын, лицо, так сказать, заинтересованное в моём оправдании. Словесное свидетельство от тебя не примут, а извлечение памяти у несовершеннолетних запрещено законом.
Димка насупился и начал ковырять вилкой остывший ужин.
— Побыстрей бы стать взрослым, — пробурчал он. — Ненавижу быть ребёнком.
Потом он с беспокойством взглянул на маму.
— С тобой всё будет хорошо? Тебя же не посадят в тюрьму?
Светлана Николаевна изумленно посмотрела на сына и неожиданно рассмеялась.
— Ну какая тюрьма? Ты что? Самое большее, что меня могут заставить сделать, это признать свою вину и принести официальные извинения пострадавшей стороне. Меркулов просто хочет публично меня унизить.
— Почему он так ненавидит нас, мам? Что мы ему такого сделали? — всердцах прокричал Димка.
Светлана Николаевна, опустив глаза, замолчала. Потом, словно на что-то решившись, ответила:
— Уж лучше ты услышишь об этом от меня, чем от кого-то ещё. После ужина пойдем в папин кабинет, и я тебе всё расскажу. Только одно условие, — и мама, театрально нахмурив брови, указала на тарелку сына, — чтобы всё доел.
Димка, как заведенный, заворочал вилкой, заталкивая в себя остывшие спагетти. Ему не терпелось узнать очередную тайну своей семьи.
После ужина, оставшись вдвоем с мамой в кабинете отца, Димка забрался на диван под папиным портретом и приготовился слушать.
— Ты уже знаешь, — начала Светлана Николаевна, — что есть три семьи, продолжающие родовую линию великого Мервена: Державины, Орловы и Меркуловы. С давних пор главы этих семейств лелеяли надежду объединиться, чтобы у них родился ребёнок, и лучше конечно же мальчик, в жилах которого текла бы кровь двух сыновей великого волшебника. И если в одной семье рождался мальчик, а в другой примерно в те же годы — девочка, таких детей обручали ещё в детстве. По достижении восемнадцатилетнего возраста они должны были пожениться и со временем родить ребёнка. Но каждый раз с одним из этих детей случалось какое-то несчастие, и он погибал, не достигая совершеннолетия. Чаще всего эта участь постигала мальчиков. И со временем эти семьи оставили надежду на объединение и надолго прекратили практику обручения своих детей в глубоком детстве.
Мама помолчала и с грустью взглянула на портрет мужа.
— Но вот однажды они решились на это вновь. Мальчик был на четыре года старше девочки. Когда ей исполнилось одиннадцать, и она прошла испытание смертью, их обручили и начали с огромным беспокойством ожидать совершеннолетия. Детей ни на миг не оставляли одних, за ними всюду следовали маги-телохранители, несколько раз спасавшие своих подопечных от неминуемой гибели. И вот наконец наступил долгожданный день: девушке исполнилось восемнадцать. Пышная свадьба заранее была назначена на ближайшие выходные, чтобы как можно больше народа смогло лицезреть это знаменательное событие.
Светлана Николаевна грустно улыбнулась и продолжила:
— Но случилось невероятное: прямиком на своем дне рождения девушка заявила, что не любит того молодого человека и не собирается за него замуж. Был страшный скандал…
Димка вскрикнул от удивления и прервал маму на полуслове:
— Как⁈ Неужели ты не любила папу?
Мамин ответ поверг Димку в шок:
— Это был не папа, а граф Меркулов.
Глава 19Семейная тайна и визит к лесничему
Димка от изумления лишился дара речи. Он растерянно смотрел на маму, ожидая продолжения рассказа.
— Андрея я увидела первый раз в «Вишневой косточке», когда была на первом курсе. И в тот же день я окончательно поняла, что не люблю Меркулова. Они с Андреем стояли рядом и о чем-то беседовали. Меркулов лишь на секунду взглянул на меня, но в его взгляде было столько высокомерия и заносчивости, что мне стало не по себе. Его взгляд словно бы говорил, что я лишь его игрушка, с которой он будет делать всё, что заблагорассудится. Он даже не удосужился подойти ко мне и представить своего друга.
— Друга⁈ — оторопело воскликнул Димка.
— Да, Дима. Как ни странно, но они с самого детства были друзьями. Первые одиннадцать лет они жили в бедности в одном дворе и уже тогда крепко сдружились. Врагами они стали гораздо позже, когда выяснилось, ради кого я бросила Меркулова. Но даже враги должны выполнять приказы императора. Поэтому они и отправились вместе на то последнее задание.
— А как ты познакомилась и подружилась с папой? Ты ведь никогда не рассказывала. А мне так интересно хоть что-нибудь про него послушать.
— Это случилось на моём первом балу, — с мечтательной улыбкой произнесла мама. — Меркулов лишь изредка заезжал к нам в гости, в школе почти со мной не общался, а уж о том, чтобы меня с кем-то из своих друзей познакомить, и речи быть не могло. Как мне потом стало известно, он считал меня слишком юной и глупой. На летних каникулах между пятым и шестым курсами, когда мне было шестнадцать, и случился мой первый выход в свет. Меркулов, как того требовал этикет и светские нормы, был вынужден познакомить меня со своим окружением. Только тогда я первый раз заговорила с Андреем. Я чуть с ума не сошла. В тот момент я точно поняла, что влюбилась в него по уши. И мне было приятно видеть, что я ему тоже нравлюсь.
Мама так счастливо заулыбалась, что Димка, глядя на неё, тоже расплылся в широкой улыбке и напрочь позабыл про все свои невзгоды.
— Мы с ним начали незаметно переписываться через наших фамильяров. Моя Герта быстро с ним подружилась и даже полюбила, а вот его орел Харви, долго не мог ко мне привыкнуть и однажды даже больно клюнул меня в руку. Андрей, когда узнал, очень на него рассердился и даже пригрозил, что будет всю оставшуюся жизнь звать его земляным червяком, если он ещё раз что-то подобное выкинет. А как известно, фамильяры очень гордятся своим обликом и не терпят, когда их обзывают.