[62].
Сыграла свою роль и очередная реструктуризация управления военной промышленностью. В ходе второй пятилетки было решено подчинить главки и тресты ВПК, число которых резко выросло в середине 1930-х, единой системе управления отраслью. Для этого в конце 1936 года был образован Наркомат оборонной промышленности, который возглавил заместитель наркома тяжелой промышленности М. Л. Рухимович. Так в структуре советского правительства появилось отдельное ведомство, ответственное за производство вооружений. Однако переподчинение военных заводов новой структуре в разгар выполнения плановых заданий лишь усугубило ситуацию. Последствия ставшего хроническим для военных заводов невыполнения военных заказов не заставили себя ждать. Захлестнувшая страну с середины 1937 года кампания по борьбе с врагами народа, известная ныне как «ежовщина», серьезно ударила по ВПК. За несколько месяцев были арестованы многие руководители Наркомата оборонной промышленности, включая самого наркома Рухимовича, директора оборонных предприятий и даже начальники отделов и цехов. В сравнении с кампанией по борьбе с вредителями времен первой пятилетки новые чистки имели гораздо более широкие масштабы[63]. Настало время тех самых сталинских специалистов, получивших образование в советских вузах и техникумах и уже успевших к тому времени приобрести опыт управления реальным производством. В новых условиях, когда причины неудач промышленности искали в субъективных качествах руководителей, директора несли персональную ответственность за количество и качество продукции предприятия, набор и подготовку кадров, выработку и соблюдение технологии и многое другое. Разумеется, в числе тех, на чью долю выпало столь серьезное испытание, оказался и молодой, подающий надежды заместитель главного конструктора КБ завода «Большевик» Дмитрий Устинов.
Возникает закономерный вопрос: почему в 1930-е удалось построить ВПК с нуля, а в конце 90-х – начале 2000-х армию и военпром не получилось перевести на новые рельсы?
Ответ: причина в совершенно разных подходах к реформированию оборонной сферы.
В 30-е годы развитие ВПК стало одной из главных целей экономики.
Вся логика советской индустриализации на первом этапе была подчинена цели всесторонней военной мобилизации экономики. В план было заложено опережающее развитие средств производства, которое, в свою очередь, обеспечивало рост возможностей по производству вооружения, боеприпасов, военной техники и т. д. Форсированное развитие автомобильной, тракторной, авиационной, судостроительной промышленности позволило за считанные годы создать в экономике страны новые отрасли, необходимые для выпуска современной на тот момент военной техники. Более того, под потребности этих новых отраслей заранее опережающими темпами создавались производственные мощности во всех отраслях промышленности, обеспечивающих ВПК сырьем и материалами.
Так, за четыре с небольшим года
• добыча угля и нефти выросла на 180 %,
• выплавка стали – на 137 %,
• производство цемента – почти на 200 %.
По наиболее приоритетным отраслям прирост был еще больше.
Производство электроэнергии выросло на 270 % – с 5 млрд до 13,5 млрд кВт·ч.
Металлорежущих станков за неполных пять лет стали выпускать на 985 % больше – 19,7 тысячи штук в год вместо 2 тысяч.
Больше всего поражал рост производства автомобилей – 2987,5 % за первую пятилетку.
Если в 1928 году СССР выпускал не более 800 автомобилей в год, то к 1932 году – почти 24 тысячи машин ежегодно.
В целом
• промышленное производство по сравнению с 1928 годом выросло более чем вдвое,
• производство средств производства увеличилось на 170 %,
• национальный доход, как и планировали, вырос в два раза – с 24,4 млрд до 45,5 млрд рублей[64].
Параллельно с созданием промышленной базы велось создание основ военно-промышленного комплекса. В годы первой пятилетки были построены более 80 основных и вспомогательных производств ВПК. Но еще важнее то, что в эти же годы по всей стране была осуществлена реконструкция предприятий, выпускающих военную продукцию. Часть из них была перестроена самым радикальным образом, часть сменила профиль, многие заводы и фабрики получили новое оборудование как отечественного, так и иностранного производства[65].
Безусловно, все это стало возможным не только за счет планирования как такового, но и благодаря колоссальным финансовым вливаниям. Государство не жалело денег на военную промышленность.
Всего за годы первой пятилетки на развитие ВПК было потрачено более миллиарда рублей, а по более смелым подсчетам – более 1,5 млрд рублей.
Таким образом, в структуре капитальных вложений в промышленность доля ВПК составила 6–7 %[66], тогда как в начале первой пятилетки эта цифра равнялась нулю. В годы второй пятилетки доля военной промышленности продолжила расти – в 1936 году она составляла уже более 6 млрд рублей, или 25,5 % от общих капитальных вложений в промышленность[67].
Несмотря на все идеологические противоречия, страна за зерно на Западе покупала на сотни миллионов рублей наиболее современные производства и технологии. В течение нескольких лет СССР копировал и адаптировал все лучшее, чего смогла достичь мировая военная промышленность.
Результатом стал ошеломительный рост возможностей СССР в сфере обороны. Еще в начале 1930-х военные заводы в основном обеспечивали армию и флот вооружением и техникой времен Первой мировой войны, а уже к середине 1930-х в стране было налажено серийное производство дальнобойной артиллерии, различных видов пулеметов, легких и средних танков, истребителей и дальних бомбардировщиков и т. д.
На протяжении десятков лет советский ВПК имел и успехи, и неудачи. Однако пик стремительной деградации ВПК пришелся на конец 80-х – начало 90-х годов. После распада СССР богатый исторический опыт не был учтен, несмотря на то что России досталась около 60 % предприятий, производивших 80 % военной продукции, и 70 % работавших на военную промышленность научных организаций[68]. Таким образом РФ стала главной наследницей советского ВПК, представлявшего собой наиболее качественный и высокотехнологичный компонент экономики позднего СССР: к 1991 году на предприятия «оборонки» приходилось до 13–14 % всего объема промышленного производства страны[69]. Однако правильно распорядиться этим богатым наследием руководители новой России не сумели.
Стремительная деградация ВПК была обусловлена целым рядом факторов:
• принятый еще в последние годы советской власти курс на одностороннее и не просчитанное экономически разоружение,
• ошибки приватизации,
• распад единого народно-хозяйственного комплекса,
• рост цен на сырье и материалы,
• сокращение государственного финансирования и оборонного заказа.
Произошло недопустимое снижение уровня государственного влияния и поддержки ОПК. Даже в вопросах поддержки экспорта вооружений и военной техники прослеживалась недостаточность организационно-политической, дипломатической и финансовой помощи государства.
В результате в период с 1989 по 1997 год:
• объем военных расходов в сопоставимых ценах сократился на 90 %.
За 1991–1997 годы:
• закупки вооружения и военной техники сократились в 14 раз,
• заказы на военные НИОКР – в 13 раз,
• оборонный заказ в этот период не превышал 10 % от уровня 1991 года и стал ниже минимально допустимого уровня[70].
В результате закрытия предприятий и систематической невыплаты зарплат число работников ВПК сократилось на 2,5–3 млн человек, то есть почти на две трети[71].
Бюджетные инвестиции в «оборонку» не росли, как в 1930-е годы, а лишь уменьшались: за десять лет, прошедших с момента развала СССР, они сократились в 58 раз, составив в сопоставимых ценах 2001 года всего 1,7 % от уровня 1991 года[72].
В этих условиях ВПК оказался во многом предоставлен сам себе, то есть процесс обновления и структурной реформы военной промышленности фактически должен был проводиться за счет собственных ресурсов предприятий, которых и без того не хватало даже на оплату труда работников и поддержание имеющихся производственных фондов.
Резкое сокращение гособоронзаказа, о котором говорилось выше, привело к тому, что на производство целого ряда образцов военной продукции государство перестало давать деньги, таким образом выпуск ее для производителя потерял смысл.
Конверсия, которая началась еще при Горбачеве, оказалась непродуманной и формальной. Например, вместо танков начали делать кастрюли из броневой стали, которые были никому не нужны, и никто их не покупал. В условиях последовавшего за развалом СССР обнищания населения гражданская продукция военных предприятий не могла принести необходимой прибыли, а при нахлынувшем в страну импорте она вскоре и вовсе стала неконкурентоспособной.
Вместо того, чтобы стать одним из приоритетных секторов развития и локомотивом всей российской экономики, поддержка армии и ВПК стали предметом политического торга между разными центрами влияния.
Однако задачи по успешному преодолению переходного периода не могли быть решены самими предприятиями ВПК. Почему? Потому что проблемы советского ВПК, возникшие еще в начале 80-х годов, руководители новой России преодолеть не смогли, а отсутствие планирования и господдержки эти проблемы усугубило. В результате к концу 90-х годов отечественный ВПК оказался на грани уничтожения.