Несмотря на то, что после распада СССР отечественный военно-промышленный комплекс находился в гораздо более выгодном положении, чем по итогам военного коммунизма и нэпа, потеря государственного планирования, контроля и финансирования в кратчайшие сроки поставили его на грань гибели. Кроме того, необходимо помнить, что построение советского ВПК велось в условиях общего экономического подъема и было обеспечено необходимой индустриальной базой, о чем в 1990-е годы оставалось только мечтать.
3.2. «Опять этот Устинов»: назначение директором Ленинградского завода «Большевик»
Неспокойная для многих зима 1937/38 года для Устинова промелькнула незаметно, он был полностью поглощен работой и погружен в круговорот заводских дел. Однако в один из мартовских вечеров размеренный темп жизни молодого конструктора был нарушен.
«Все произошло быстро и для меня неожиданно. Однажды вечером мне сообщили, что, поскольку главный конструктор завода болен, мне, как его заместителю, придется докладывать завтра А. А. Жданову о работе конструкторского бюро. Времени на подготовку было очень мало. О составлении письменного доклада не могло быть и речи. Только продумал его содержание и набросал план», – спустя много лет вспоминал об этом сам Устинов[73].
Директор завода «Большевик» Д. Ф. Устинов. 1930. [Из открытых источников]
Дмитрий Устинов прибыл в Смольный на встречу с первым секретарем Ленинградского обкома и горкома точно в назначенное время. Жданов проявил интерес к работе Устинова на заводе и бытовым условиям его семьи. Устинов, способный мыслить масштабно, подробно рассказал о деятельности конструкторского бюро «Большевик», текущих проблемах и трудностях завода, а также о планах на ближайшее и отдаленное будущее. Очевидно, что его ответы произвели на Жданова хорошее впечатление. Вскоре после их встречи Дмитрия Устинова вызвали в Москву, где он прошел собеседования в наркомате и ЦК, результатом которых стало назначение 29-летнего конструктора директором крупнейшего оборонного предприятия в СССР. Дело было, разумеется, не в болезни назначенного незадолго до этих событий директора Белоцерковского. О настоящей причине можно узнать из письма наркома оборонной промышленности М. М. Кагановича председателю Комитета обороны при СНК СССР В. М. Молотову, в котором содержится такой фрагмент:
«Завод „Большевик“ – один из таких заводов, на котором особо сильно орудовали вредители в технологии и в конструировании. Завод в 1937 г. находился в чрезвычайно расстроенном состоянии, и для восстановления требовалось от руководства исключительное напряжение и уменье. Назначенный в 1937 г. директор завода „Большевик“ т. Белоцерковский оказался недостаточно опытным и неподготовленным для такой работы и в настоящее время снят и заменен; назначен новый директор т. Устинов»[74].
О бедственном положении дел на заводе новый директор узнал буквально сразу после своего назначения.
Докладная записка наркома оборонной промышленности СССР М. М. Кагановича В. М. Молотову о выполнении заводом «Большевик» программы производства артиллерийских систем в 1937 году и программе на 1938 год. 19 апреля 1938. [ГА РФ. Ф. Р-8418. Оп. 22. Д. 351. Л. 50–55]
Вернувшись из Москвы, Устинов прямо с вокзала отправился на завод. В тот день он впервые вошел в кабинет директора в качестве руководителя предприятия. Но не успел он сесть за стол, как раздался телефонный звонок:
«– Товарищ Устинов? – спросила телефонистка. – С вами будет говорить товарищ Жданов.
Тотчас в трубке раздался знакомый голос:
– Здравствуйте, товарищ Устинов.
– Здравствуйте, Андрей Александрович.
– Давно ли возвратились? Все в порядке? Хорошо. Входите в курс дела. А завтра прямо с утра прошу ко мне. И секретаря парткома с собой пригласите. Договорились? Ну, до встречи».
Директор завода «Большевик» Д. Ф. Устинов в рабочем кабинете Ленинград, 1930-е. [Из открытых источников]
Жданов, не дожидаясь ответа, положил трубку. Устинов вспоминал, что некоторое время так и простоял с телефонной трубкой у уха, слушая короткие гудки[75]. Спохватившись, он позвонил секретарю парткома завода, которым к тому времени стал В. М. Рябиков, другой молодой конструктор, пришедший на завод вместе с Устиновым летом 1937 года. Они коротко обсудили подготовку к предстоящему разговору в обкоме, а уже ранним утром следующего дня оба прибыли в Смольный. Жданов поздравил нового директора «Большевика» с назначением, однако сразу после этого тональность разговора резко изменилась. Председатель обкома напрямую заявил, что завод работает плохо и уже несколько лет не выполняет государственный план. Он указал на то, что на заводе не хватает порядка, дисциплины и ответственности. Разговор продолжался больше часа, и по итогам его стало ясно, что внезапное назначение Устинова – скорее не поощрение, а проверка на прочность.
Работу в новой должности Дмитрий Устинов начал с обхода. Он и так неплохо знал предприятие, но все же решил начать изучать положение дел в новом статусе с самых основ. Директор прошел по цехам и подразделениям, пообщался с рабочими и служащими. Информация, полученная из первых уст, давала возможность узнать те «узкие места» в производственном процессе, которые препятствовали выполнению плана. По итогам этого обхода были осуществлены кадровые перестановки, в том числе заменены руководители некоторых цехов: Устинов не терпел на производстве кабинетных руководителей, погрязших в бюрократизме и не умеющих работать с людьми. С назначением молодого директора связана одна любопытная заводская легенда, живущая до сих пор. Когда Устинов только вступил в должность руководителя, на заводе работала комиссия, осуществлявшая приемку новых цехов и оборудования на предприятии. В процессе обхода Устинов, как говорится, совместил приятное с полезным, сопровождая московскую комиссию. Сотрудники наркомата искали недостатки и, разумеется, их находили. Устинов им не мешал, но и сам смотрел в оба. В конце рабочей недели, перед возвращением в Москву, члены комиссии пришли к только что назначенному директору и в пух и прах раскритиковали инструментальный цех завода, указав на плохое состояние помещения и неработающее оборудование, которое простаивает без дела. Однако Устинов с ними не согласился и попросил членов комиссии задержаться в городе и посмотреть цех еще раз вместе с ним буквально через сутки – уже в понедельник утром. Комиссия согласилась, так как была уверена, что привести дела в порядок не удастся и за неделю. Каково же было их удивление, когда в понедельник ранним утром Устинов встретил их в блистающем чистотой цеху, в котором работал каждый станок. Об этом случае удивительного преображения было доложено Сталину. Причем вовсе не в позитивном ключе – мол, новый директор «Большевика» втирает очки московским комиссиям, а на деле у него в хозяйстве полный беспорядок. Однако Сталин сумел оценить инициативность молодого руководителя завода и произнес лишь:
«Опять этот Устинов. Быть ему, по-видимому, наркомом»[76].
Было ли это на самом деле – вопрос без ответа, но то, что вскоре Устинов действительно стал одним из самых молодых сталинских наркомов, – исторический факт. Однако об этом чуть позже, а пока вернемся к первым шагам нашего героя в качестве руководителя крупного предприятия. Обходом и кадровыми перестановками инициативы нового директора не ограничились. Вскоре после назначения Устинов вызвал к себе в кабинет секретаря парткома В. М. Рябикова, главного инженера Л. Р. Гонора и главного технолога М. А. Минкова. Вместе им предстояло изменить работу всего предприятия. Первым проблемным звеном, которое определила рабочая группа во главе с директором, стал цех сборки машин. От его эффективности напрямую зависела эффективность завода, ведь цех выпускал готовую продукцию. Но работал сборочный цех неритмично, часто в авральном режиме, сбивая тем самым работу остальных подразделений завода, поставлявших ему детали и узлы для сборки.
Устинов принял решение разукрупнить это подразделение, отделив сборку от крупномеханического производства. Для сборочного цеха построили специальную сдаточную площадку, и уже вскоре все помехи в процессе сборки продукции были устранены. Убедившись в необходимости реорганизации, на «Большевике» начали проводить реструктуризацию других цехов и отделов. Важные изменения произошли и в КБ завода. Устинов вместе со своим вчерашним начальником и главой КБ И. И. Ивановым приняли решение разделить бюро на два подразделения – серийно-конструкторское и опытно-конструкторское. Это позволило развести работы по выпуску серийной продукции и разработку новинок, оптимизировав оба процесса. Более того, в результате реорганизации главному конструктору был подчинен специально созданный цех для производства опытных работ. До этого работы по опытным заданиям КБ в цехах считали второстепенным, на первом месте был план производства, которые при прошлом руководстве и без опытных работ не удавалось выполнять в полном объеме.
Одновременно с этим на заводе был создан цех нормальных деталей, позволивший массово и эффективно использовать при разработке новых машин и орудий уже проверенные и пущенные в серию узлы, детали и т. д. Это не только позволило значительно сократить время проектирования и повысить надежность конечной продукции, но и, по воспоминаниям самого Устинова, сэкономило заводу более миллиона рублей только за первый год[77]. Параллельно с реструктуризацией производства шло совершенствование технологических процессов. Заводу «Большевик» необходима была единая технология, учитывающая его специфические особенности, которая, по сути, так и не была разработана после революции. Устинов привлек к процессу вырабо