«– А какой выход со станками предлагаете вы?
– Нужно загрузить станкостроительные заводы по их прямому назначению. Не давать им посторонних заказов, пока они полностью не удовлетворят потребности оборонных заводов в станках»[140].
Сталин, по воспоминаниям Устинова, тут же позвонил Микояну и приказал найти станки для НКВ. Надо ли говорить, что после его звонка оборудование было поставлено в кратчайшие сроки. Уже в третьем квартале 1941 года завод, не существовавший до войны, выпустил первые авиапушки.
Когда корпуса нового завода еще строились, Сталин поручил Устинову исправить еще одну ошибку военного руководства. Очередное задание касалось тех самых 76-мм противотанковых пушек, прекращение производства которых возмутило нового наркома вооружения за неделю до войны. Устинов вспоминал, что ближе к концу июля поздно ночью вернулся в наркомат с одного из предприятий. Но не успел глава НКВ зайти в кабинет, как к нему постучался один из его заместителей – ветеран оборонной промышленности Илларион Мирзаханов. Он рассказал, что Сталин вызывал его и поставил вопрос о том, почему в начале войны армия оказалась без основных противотанковых артсистем. Мирзаханов предупредил, что в ближайшее время вождь собирался позвонить по этому вопросу наркому.
Долго ждать звонка не пришлось, Сталин позвонил Устинову 30 июля:
«– В Государственный комитет обороны поступил доклад маршала Кулика о том, что для обеспечения артиллерийским вооружением вновь формируемых в первой половине августа стрелковых дивизий недостает 330 45-мм противотанковых пушек и 200 76-мм. Кулик пишет, что их можно получить только за счет увеличения поставок от промышленности. Других ресурсов нет.
После этого Сталин ненадолго замолчал, но Устинов не стал торопиться с ответной репликой – он уже знал, что иногда вождь выдерживает паузу, обдумывая очередную мысль.
– Совсем недавно Кулик, да и Тимошенко докладывали мне совсем другое. Заверяли, что у нас орудий именно этих калибров хватит с избытком. Просили прекратить их производство… Но за это спрос с них. Вам, товарищ Устинов, нужно тщательно взвесить ваши возможности по увеличению поставок этих пушек армии. Сделайте это срочно и доложите мне лично»[141].
Создавать производство с нуля в кратчайшие сроки, когда войска уже остро нуждались в пушках, времени не было. Дело в том, что поточные линии, выпускавшие эти орудия, переоборудовали под другие системы, как только из ГАУ поступило решение о прекращении выпуска якобы устаревших изделий. Таким образом, не могло быть и речи об «увеличении поставок этих пушек армии», как говорил Сталин. Подготовив все необходимые материалы, Устинов отправился на улицу Кирова (ныне Мясницкая), где в небольшом особняке находилась Ставка и работал Сталин. По этому адресу Ставка работала вплоть до 1942 года, когда после прекращения немецких бомбардировок столицы вернулась в Кремль. Заседания ГКО, Ставки и Политбюро ЦК, по воспоминаниям Устинова, происходили в кабинете вождя в Кремле или на его даче без официальной процедуры окончания работы одного органа и начала работы другого. В тот день после обычного приветствия Сталин сказал:
«– Товарищи, послушаем наркома вооружения. Что он может нам доложить по противотанковой артиллерии?
– Промышленность вооружения не сможет поставить войскам названное маршалом Куликом число артиллерийских систем в указанный срок, – безо всяких вступлений начал Устинов. – Завод, раньше выпускавший 45-мм пушки, эвакуирован на Восток. В пути еще находятся инструмент и оставшиеся после прекращения производства в январе этого года отдельные заготовки. Я интересовался: они нам проблему не решат. Поэтому на новом месте выпуск пушек может начаться не раньше конца сентября.
– А почему не могут выполнить заказ другие заводы, которые не эвакуируются, в частности завод Еляна?
– Этот завод, товарищ Сталин, уже три дня, как восстанавливает производство 76-мм дивизионной пушки УСВ. Позавчера я был на этом предприятии. Однако в названный маршалом Куликом срок покрыть потребности фронта мы никак не сможем. Вот расчеты, за которые я, как говорится, отвечаю головой. Но и выше головы нам не прыгнуть.
Выслушав наркома, Сталин долго молчал, а затем, по своему обыкновению, ни к кому конкретно не обращаясь, промолвил:
– Теперь ясно, что свертыванием перед войной налаженного производства орудий массового потребления, тех же сорокапяток, еще до полного освоения идущих им на смену образцов мы допустили серьезную ошибку. Можно даже сказать, мы непростительно просчитались. Определить, когда точно начнется война, конечно, было чрезвычайно трудно. Но в любом случае, наше решение было недальновидным. Пожалуй, теперь не время искать виновников. Нашим войскам нужны противотанковые средства. Поэтому надо любой ценой обеспечить их выпуск в достаточном количестве. Это сейчас главная задача. Я прошу Наркомат вооружения и Госплан каждый месяц представлять график ежедневного выпуска противотанковых орудий по заводам. За выполнением графика будем следить и спрашивать строго»[142].
С этого момента проект постановления ГКО о производстве 45-мм и 76-мм пушек разрабатывался наркоматом Устинова на каждый месяц совместно с отделом вооружения Госплана. Уже в августе начали выпускать 76-мм пушки, а в сентябре стартовало производство «сорокопяток»[143]. Выпуск орудий обоих калибров рос с каждым месяцем.
Раз за разом молодой нарком умело исправлял допущенные его предшественниками ошибки, и это позволило ему добиться расположения Сталина. Между тем наркомат ждали новые трудности. Уже осенью выпуск вооружения в СССР резко сократился в связи с повальной эвакуацией производств на восток.
Постановление ГКО СССР № 955сс «О плане производства 45-мм противотанковых пушек и 76-мм дивизионных пушек (УСВ) на декабрь 1941 г., январь и февраль 1942 г.». 23 ноября 1941. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 26. Л. 107–111]
Постановление ГКО СССР № 4сс «О программе выпуска артиллерийского и стрелкового вооружения, плане эвакуации заводов Наркомвооружения и создании новых баз» с приложением программы выпуска. 3 июля 1941. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 1. Л. 30–92]
5.3. На восток: эвакуация военной промышленности
Стремительное наступление немецких войск в начале войны привело к тому, что уже летом 1941 года более 80 % предприятий советского ВПК оказались в зоне боевых действий или прифронтовых районах[144]. Совет по эвакуации был создан уже на второй день войны специальным постановлением ЦК и СНК[145]. Он определял подлежащие эвакуации предприятия и учреждения, новые места их размещения, сроки и порядок перемещения, контролировал процесс переезда производств.
«Конкретными, заблаговременно разработанными эвакуационными планами на случай неблагоприятного хода военных действий мы не располагали. Положение осложнялось тем, что многие предприятия прифронтовых районов до последней возможности должны были давать продукцию для обеспечения нужд обороны. Наряду с этим нужно было своевременно подготовить оборудование промышленных объектов к демонтажу и эвакуации, которую приходилось часто осуществлять под артиллерийским обстрелом и вражескими бомбардировками. Между тем необходимого опыта планирования и проведения столь экстренного перемещения производительных сил из западных районов страны на восток у нас не было», – отмечал в своих воспоминаниях один из членов Совета по эвакуации Н. Ф. Дубровин[146].
Из-за отсутствия заранее подготовленного плана задача перемещения промышленных мощностей на восток страны в значительной степени легла на плечи народных комиссаров. По этой причине, хотя руководитель Народного комиссариата вооружения (НКВ) Дмитрий Устинов официально не входил в состав совета, он регулярно участвовал в его работе.
3 июля 1941 года ГКО принял постановление № 4сс «О программе выпуска артиллерийского и стрелкового вооружения, плане эвакуации заводов Наркомата вооружения и создании новых баз»[147].
Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О создании Совета по эвакуации». 24 июня 1941. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 659. Л. 67]
В нем наркому вооружений Дмитрий Устинову было приказано в кратчайшие сроки переместить на восток 26 производств, критически важных для продолжения выпуска некоторых видов оружия и боеприпасов. Первым предстояло эвакуировать киевский «Арсенал». Устинов вспоминал, что решения по перебазированию «Арсенала» приходилось принимать в очень непростых условиях. В один из последних дней июля, еще до принятия постановления об эвакуации заводов наркомата, в кабинет к наркому зашел Н. Э. Носовский, начальник одного из главков НКВ:
«– Дмитрий Федорович, – взволнованно заявил он, – срочно нужно ваше вмешательство!
– Что случилось?
– Только что звонил из Киева директор „Арсенала“. Он сообщил, что ЦК компартии Украины и военный совет Юго-Западного фронта решили готовить завод к эвакуации. Запрашивает, куда направлять эшелоны»[148].
Эвакуация оборудования одного из заводов. Июль 1941. [Из открытых источников]
К тому времени в НКВ уже планировали разместить завод на Урал, однако официального решения принято еще не было. В связи с этим Устинов решил позвонить зампреду СНК Николаю Вознесенскому и уточнить информацию по «Арсеналу». Однако и для Вознесенского новость о начавшейся подготовке к эвакуации крупного киевского завода оказалась неожиданной.