«Пушка на потоке! Такого не знала мировая практика за все пять с лишним веков существования артиллерии. Поточное производство повысило эффективность труда, позволило значительно сократить расход металла, времени, топлива, электроэнергии, а также применить многостаночничество, повысив тем самым дисциплину труда и культуру производства, и в конечном итоге – добиться роста выпуска продукции. В результате внедрения конвейерной сборки себестоимость орудий значительно снизилась», – так описывал первые результаты внедрения нового метода Устинов[173].
А уже вскоре после освоения потока благодаря инициативе самого молодого сталинского наркома началось формирование новых «мозговых центров» промышленности.
6.2. «Мозговые центры»: реорганизация научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ
Создание новых образцов вооружения и техники для всех без исключения видов и родов войск требовало оптимизации не только производства, но и научно-исследовательских и конструкторских работ. Постоянная реорганизация армейских подразделений и соединений, продиктованная логикой войны, требовала решать все новые и новые задачи, связанные с изменением структуры производства ВПК. Новое оружие и техника требовались сформированным на основе опыта боевых действий батальонам ПТР, армейским полкам ПВО, истребительным противотанковым частям, гвардейским минометным полкам и т. д. На начальном этапе войны конструкторские бюро, являвшиеся главными «мозговыми центрами» советской военной промышленности, организовывались и функционировали при заводах, совсем как КБ «Большевика», с которого начался стремительный карьерный взлет Дмитрия Устинова. С одной стороны, это обеспечивало тесную связь с производством и позволяло сохранять в рамках КБ узкую специализацию по различным видам продукции. С другой стороны, из-за отсутствия прочных связей между собой КБ порой дублировали работу друг друга, напрасно растрачивая научно-конструкторский потенциал.
Докладная записка Л. П. Берии, Д. Ф. Устинова, Н. Д. Яковлева, В. Г. Грабина И. В. Сталину с предложением об организации Центрального артиллерийского конструкторского бюро при Наркомате вооружения. 3 ноября 1942. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 108. Л. 73]
С началом войны недостатки системы заводских КБ только усугубились, и особенно ярко это проявилось в области артиллерии. В условиях срочной эвакуации часть конструкторских бюро оказалась раскидана по разным городам, что сделало невозможной их полноценную работу. Между тем потребности армии в новом оружии росли, и с каждым месяцем небольшим КБ было все сложнее оперативно решать задачи, которые ставит перед ними правительство. Опытные цеха многих предприятий были переориентированы на серийное производство уже освоенной продукции, так как на первом этапе войны из-за больших потерь упор делался именно на объемы производства. С переходом к потоковому методу пристроить опытный заказ из КБ стало еще сложнее, так как все без исключения цеха работали на выполнение плана.
Рабочие завода № 38 города Киров передают самоходные артиллерийские установки СУ-76 экипажам, прибывшим с фронта. 1 сентября 1942. [РИА Новости]
Еще одной проблемой стало привлечение большого числа гражданских предприятий к производству орудий или отдельных узлов и деталей для них, а также резкая смена выпускаемой продукции, а значит и всего производственного процесса, на предприятиях НКВ – взять хотя бы срочные заказы на изготовление снятых с производства 45-мм и 76-мм пушек, о которых рассказывалось в предыдущей главе. Необходимо было сделать так, чтобы эти заводы работали по единым чертежам, применяли стандартные и унифицированные детали и т. д.
В августе 1942 года Дмитрий Устинов и Николай Вознесенский на одном из заседаний ГКО предлагают создать при Наркомате вооружения Центральное артиллерийское конструкторское бюро (ЦАКБ)[174]. Сталин поддержал предложение, возглавить ЦАКБ было предложено известному конструктору В. Г. Грабину. Случилось это 24 августа. На следующий день Грабин позвонил своему заместителю А. П. Худякову:
«– Ну, дорогой Андрей Петрович! Вчера мне позвонили из Москвы. Нарком Устинов своим приказом № 455 санкционировал создание в системе НКВ – Центрального артиллерийского конструкторского бюро и утвердил план его работы на 1942 год. Собирайтесь в дорогу. Послезавтра вы должны быть у заместителя наркома Николая Павловича Карасева»[175].
Основу нового коллектива составили сотрудники КБ при заводе № 92 (ныне Нижегородский машиностроительный завод). Так как завод находился в Горьком, ему не пришлось эвакуироваться, поэтому в первые месяцы войны он оказался одним из немногих артиллерийских предприятий, работавших на полную мощность. Многих талантливых конструкторов из заводских КБ привлекли в новую структуру, а КБ «Большевика» включили в нее в полном составе. Главной задачей Центрального артиллерийского конструкторского бюро стало проектирование, изготовление и испытание новых и модернизация уже существующих образцов артиллерийского вооружения всех видов. Сотрудники ЦАКБ занимались разработкой чертежей, технической документации и стандартов для компонентов. Кроме того, они оказывали поддержку предприятиям в освоении новинок. ЦАКБ было расположено на базе завода № 8 имени М. И. Калинина в подмосковном Калининграде (ныне Королев). Для нужд бюро был оборудован специальный полигон для испытаний новых пушек. Переезд конструкторов на новое место работы привел к новым проблемам, о которых вспоминал А. П. Худяков. Дело в том, что завод № 8 был эвакуирован еще в 1941 году, а уже в 1942 году часть его бывшей базы использовали для создания завода № 88. Узнав о том, что оставшуюся часть эвакуированного предприятия отдадут конструкторам, директор нового завода решил не оставлять новым соседям ничего ценного.
«Как выглядело наше будущее детище? В огромном инженерно-конструкторском корпусе, куда бы ни падал человеческий взгляд, всюду видны следы поспешной эвакуации. В рабочих комнатах валялись поломанные стулья и небольшие конструкторские столики без крышек. Все свидетельствовало о горячих и горьких часах вынужденной эвакуации…
С потолка беспомощно свисали электрические, телефонные и радиопровода. Около самой выходной двери стояли два ящика с новыми стеклянными колбами и мензурками. В комнате испытаний качества сталей по всему полу рассыпаны пробы. Шлифованные металлические брусочки еще не успели поржаветь. Всюду щемящее до боли сердца безмолвие.
Пошел по цехам. Когда вошел в блок металлургии, дрожь пробежала по телу. Главные ворота разрушены. У кузницы часть стены вырвана фашистской авиабомбой.
Три механических цеха расположены под одной волнообразной крышей. На фронтоне срединного на силикатной кладке красным кирпичом выложена памятка – 1938 год. Выходит, заводу еще не минуло и трех лет, как война разула и раздела его догола. У всех цехов широкие ворота, в которые могли входить железнодорожные вагоны. Они тоже раскрыты настежь. От электропроводки в цехах и следа нет. Силовой кабель от механических цехов до модельной мастерской на днях снят и увезен. Столь непристойной операцией руководил лично заместитель директора завода № 88 Андрей Григорьевич Сидоров», – писал в своих мемуарах Худяков[176]. На заводе не работали ни водопровод, ни канализация. Котельная была разрушена. Не лучше были и условия проживания для работников ЦАКБ – Худякова, к примеру, разместили в пустующем многоэтажном доме без электричества, а на обед конструкторам давали щи без мяса и «котлету размером с голубиное яйцо».
Постановление ГКО СССР № 2477сс «Об организации Центрального артиллерийского конструкторского бюро при Народном комиссариате вооружения СССР». 5 ноября 1942. [РГАСПИ. Ф. 644. Оп. 2. Д. 108. Л. 68–71]
К октябрю с помощью Дмитрия Устинова конструкторам все же удалось обустроиться на новом месте – наркомат выхлопотал для них нормальное жилье, питание и обеспечил всем необходимым для начала работы. А уже 5 ноября 1942 года вышло постановление Государственного комитета обороны № 2477сс «Об организации Центрального артиллерийского конструкторского бюро при Народном комиссариате вооружения СССР»[177]. Все разработки нового КБ поступали в технический совет устиновского наркомата, который рассматривал и утверждал проекты новых образцов вооружения, программы их заводских испытаний и давал заключения по их результатам. Только техсовет имел право решать, какое вооружение достойно государственных полигонных испытаний, и касалось это не только артиллерии, а всей номенклатуры вооружений. Каждый образец оружия передавался на испытания вместе с полным комплектом документов, запасных частей и инструментов. И как только то или иное оружие проходило проверку полигоном, уже на следующий день его можно было ставить на поток.
Организаторы производства и конструкторы артиллерийского вооружения. В первом ряду слева направо: нарком вооружения СССР Д. Ф. Устинов, начальник Главного артиллерийского управления РККА генерал-полковник Н. Д. Яковлев, первый заместитель начальника и главного конструктора Центрального артиллерийского конструкторского бюро И. И. Иванов. Во втором ряду 3-й слева стоит А. А. Толочков. Июль 1943. [Из открытых источников]
Расчет советской 100-мм пушки БС-3 образца 1944 года ведет огонь по противнику. Берлин, апрель 1945. Фотограф Я. Рюмкин. [Из открытых источников]
В число разработок ЦАКБ в годы войны входили полевые и зенитные орудия, пушки для танков и самоходных установок, для вооружения долговременных огневых точек, надводных кораблей и подводных лодок, авиационные пушки. Конструкторы ЦАКБ создали доработанный вариант пушки ЗИС–3 для самой массовой советской самоходки СУ–76, 100-мм пушку БС–3, ставшую самым мощным противотанковым оружием той войны, и др. Что еще важнее, централизация конструкторских работ позволила значительно ускорить создание и освоение в производстве новых видов орудий, привела к полной унификации конструкторской документации и самой конечной продукции. Важно и то, что ЦАКБ стало прообразом и моделью для целого ряда других центральных КБ, создававшихся в последующие годы, в том числе и после войны. Многие их них, наряду с ведущими военными НИИ и ЦНИИИ, впоследствии стали главными «мозговыми центрами» сначала советского, а затем и российского ВПК и работают по сей день.