Довольный успехами военной промышленности Хрущев 13 марта 1963 года назначил Дмитрия Устинова заместителем председателя Совета министров СССР и председателем Высшего Совета народного хозяйства СССР, созданного тогда же. ВСНХ стал главным проводником планов ЦК и Совмина по руководству строительством и промышленностью, включая военную. В Совмине и ВСНХ, как вспоминал И. В. Илларионов, Устинов сохранил привычный ему еще с военного времени стиль работы. Днем он принимал главных конструкторов, председателей совнархозов, партийных работников с мест и других посетителей. Кроме того, в порядке проверки выполнения решений Центра много разговаривал по телефонам, выезжал на предприятия, в научные учреждения. Текущую почту любил просматривать в «вечернее время», с 20 до 24 часов. «Микоян пригласил его как-то ближе к концу рабочего дня и сказал, что на местах складывается впечатление, что в Совете министров все бездельники и работает только один Устинов. „Ты всех нас подводишь. Эту практику нужно прекратить и укладываться в отведенное законом для работы время. Иначе эту практику начнут перенимать другие. И будут люди работать днем, начиная с утра, и ночью“», – рассказывал Илларионов[260]. По его словам, работать по ночам Устинов после этого не перестал, но принял определенные методы маскировки: запретил помощникам выходить в буфет после 19 часов, а водителя служебного автомобиля попросил не ждать его на площади у подъезда. Несмотря на все старания Устинова, ВСНХ так и не смог решить проблему противоречия между уже привычной к тому времени отраслевой системой развития и созданной Хрущевым системой совнархозов, построенной по территориально-производственному принципу.
Между тем отношения между Устиновым и Хрущевым с каждым годом становились все более натянутыми по причине эксцентричного поведения первого секретаря ЦК КПСС.
К примеру, однажды сын советского лидера С. Н. Хрущев, работавший в КБ у академика В. Н. Челомея, надоумил отца, и тот в приказном порядке потребовал от Устинова срочно выехать к Челомею на совещание по ракете УР–500 (ныне известна как легендарный «Протон»). Необходимо отметить, что к тому времени между Устиновым и Челомеем сложились довольно серьезные разногласия по вопросу развития ракетной техники и отрасли в целом. Однако делать было нечего, и по указанию главы государства председатель ВСНХ, зампред Совмина СССР выехал в конструкторское бюро. В приемной его усадили на стул и попросили подождать. В то же время прибывавшие на совещание конструкторы проходили через приемную транзитом, с удивлением наблюдая ожидающего в приемной главу ВСНХ. Говорят, что после того глупого демарша Устинов мешал Челомею всегда[261].
Подобных инцидентов было множество. Помощник Устинова И. В. Илларионов вспоминал, что последней каплей стало поведение Хрущева на смотре новой боевой техники. «В начале 60-х на показе новой военной техники в Гороховецких лагерях Хрущев ходил, кривился и время от времени кричал: „Устинов! Устинов! Где он там?!“ А он стоит за спиной Хрущева и спокойно говорит: „Я здесь“. – „А! – опять кричит. – Так ты не уходи никуда!“ После этого Устинов стал относиться к Хрущеву скептически, если не сказать – враждебно. Хрущев, кстати, и на Брежнева так же орал, несмотря на то что тот был председателем Президиума Верховного совета СССР», – вспоминал Илларинов[262].
Впрочем, терпеть выходки Никиты Хрущева после этого случая Дмитрию Устинову оставалось недолго. Перед пленумом ЦК КПСС в октябре 1964 года, на котором Хрущев был отправлен в отставку, Устинов находился в Ленинграде, где с рабочим визитом посещал оборонные, металлургические и машиностроительные заводы. На каждом из предприятий он проводил совещаний с участием руководства. Во время одного из таких совещаний по связи «ВЧ» позвонил секретарь ЦК КПСС П. Н. Демичев из Кремля. Устинов не любил прерывать совещаний и попросил ответить своего помощника Игоря Илларионова. Однако с помощником Демичев говорить оказался и настаивал на том, чтобы к телефону позвали самого Устинова. «Я вторично доложил Устинову о настойчивом требовании секретаря ЦК Демичева. Вижу, Дмитрий Федорович недоволен. И просил еще раз ответить, что позвонит, когда закончит выступление. После этого совещания мы переехали на другой завод, так и не позвонив в Москву. На новом месте снова повторилось то же самое. Только из Кремля звонил уже Полянский. Дмитрий Федорович опять заставил меня ответить, а сам вновь ушел от разговора. Полянский тогда тоже остался неудовлетворенным тем, что не смог переговорить с первым заместителем Председателя Совмина СССР», – вспоминал сам Илларионов[263]. Дело кончилось тем, что на очередное предприятие, которое посещал Устинов, приехал секретарь Ленинградского обкома партии Г. В. Романов, который распорядился прервать совещание и увел Устинова в кабинет директора к телефону правительственной связи. Вскоре после этого председатель ВСНХ в срочном порядке вылетел в Москву.
Между тем активного личного участия в снятии первого секретаря ЦК со всех постов в ходе пленума Дмитрий Устинов не принимал. Лишь много лет спустя он впервые открыто оценил деятельность Хрущева на посту главы государства. На заседании Политбюро ЦК КПСС 12 июля 1983 года Устинов заявил:
«В оценке деятельности Хрущева я, как говорится, стою насмерть. Он нам очень навредил. Подумайте только, что он сделал с нашей историей, со Сталиным. По положительному образу Советского Союза в глазах внешнего мира он нанес непоправимый удар. Не секрет, что западники нас никогда не любили. Но Хрущев им дал в руки такие аргументы, такой материал, который нас опорочил на долгие годы. На мой взгляд, Маленкова и Кагановича надо было бы восстановить в партии. Это все же были деятели, руководители. Скажу прямо, если бы не Хрущев, то решение об исключении этих людей из партии принято не было бы. Вообще не было бы тех вопиющих безобразий, которые допустил Хрущев по отношению к Сталину. Сталин, что бы там ни говорилось, – это наша история. Ни один враг не принес столько бед, сколько принес нам Хрущев своей политикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также и в отношении Сталина»[264].
Но это заявление было сделано спустя долгие годы. А тогда, в октябре 1964 года, со смещением Хрущева для Дмитрия Устинова открылось новое окно возможностей, ведь главой государства стал Л. И. Брежнев, с которым его связывали давние дружеские отношения.
Глава 9Движение вниз: зенит карьеры Устинова и последний триумф советского ВПК
9.1. Роковая ошибка: назначение Дмитрия Устинова министром обороны СССР
Новым главой государства после смещения Никиты Хрущева стал Леонид Брежнев. Дмитрий Устинов был знаком с ним еще с конца 40-х – начала 50-х, когда министерство вооружения строило завод в Днепропетровской области, председателем крайкома которой в ту пору был будущий генсек. Еще сильнее Устинов и Брежнев сблизились после того, как последнего назначили секретарем ЦК по оборонной промышленности в 1956 году. Многие задачи по развитию ВПК и перевооружению армии им пришлось решать бок о бок, и уже в хрущевские годы Дмитрий Федорович и Леонид Ильич стали не только коллегами, но и друзьями. «Когда оба были в Москве, они встречались, по-моему, почти ежедневно. Сидели тет-а-тет иной раз по два, по три часа. Я думаю, что обсуждали они все, что происходит в стране. Ну и Брежнев, видимо, потихоньку перетягивал Устинова на свою сторону», – вспоминал Игорь Илларионов[265].
Министр обороны СССР, член Политбюро ЦК КПСС Дмитрий Федорович Устинов. 1 мая 1975. [РИА Новости]
Неудивительно, что вскоре после прихода к власти Брежнев приблизил к себе Устинова – 26 марта 1965 года его избрали секретарем ЦК по оборонным вопросам и кандидатом в члены Политбюро ЦК КПСС. При этом сфера ответственности Дмитрия Устинова не изменилась – освободившись от оков неповоротливого хрущевского ВСНХ, он снова курировал работы по созданию вооружений, военной техники и освоению космоса. По словам А. М. Александрова-Агентова, который с 1966 по 1986 годы занимал пост помощника Генсека ЦК КПСС по международным делам, Брежнева и Устинова объединяло многое:
«Пожалуй, самым близким из окружения Леонида Ильича Брежнева по руководству партией и страной был Дмитрий Федорович Устинов. …
Начать с того, что это были люди практически одного возраста – Устинов был на два года моложе Брежнева. Между ними было большое сходство и в плане, я бы сказал, культурного уровня, и профессиональной направленности. Как и Брежнев, Устинов был довольно далек от всякого рода культурных проблем. Более того, я бы сказал, что между ними было очень большое сходство характеров, чисто человеческих качеств. Устинов, как и Брежнев, был человеком общительным, доброжелательным, оптимистом по натуре. Им легко было понимать друг друга, они во многом одинаково смотрели на окружающий мир. Однако по характеру Устинов был намного тверже и решительнее Брежнева. И, уж конечно, был гораздо более неутомимым работником»[266].
На посту секретаря ЦК Дмитрий Устинов, как и прежде, продолжал работать как минимум по 12 часов в день, часто выезжал на заводы и в разбросанные по всей стране военные части. В результате к середине 1970-х в стране не было ни одного человека, знавшего военную промышленность так же хорошо, как Устинов – один из ее основных создателей. И вскоре это сыграло с руководством СССР злую шутку. В марте 1976 года Дмитрия Устинова включили в состав Политбюро, а всего месяц спустя, после смерти главы Минобороны маршала А. А. Гречко, Брежнев при полной поддержке других членов ПБ назначил его министром обороны СССР. Решение было принято на заседании Политбюро еще 27 апреля 1976 года, прямо в день смерти Гречко.