Получается, что солидные затраты на советский ВПК во многом окупились, но уже не для СССР, а для России. Миллиарды советских рублей, потраченных на НИОКР в оборонной сфере, позволили сэкономить миллиарды российских рублей при разработке нового оружия и военной техники в наше время. А рекордный оружейный экспорт создал задел, благодаря которому в наиболее сложные после распада СССР годы Россия имела дополнительный источник дохода и хотя бы частично сохраняла свое влияние на мировой арене.
Сегодня в среде экономистов влияние маршала Устинова на экономику позднего СССР оценивается неоднозначно.
При Устинове расходы на оборону достигли самого высокого уровня в истории государства. Более того, никто в Советском Союзе даже не знал, сколько на самом деле тратится на вооруженные силы и оборонный комплекс. Подобное незнание способствовало углублению экономического кризиса в стране, задыхавшейся от нехватки товаров широкого потребления. Однако именно при Устинове было разработано большинство видов вооружений, благодаря которым страна сохранила обороноспособность в 1990-е и в самом начале 2000-х годов, позволив дожить нашей армии до реформ, которые позже позволили нашей армии вернуть обороноспособность.
Вспомним, к декабрю 1941 года, в период пикового падения производства, выплавка чугуна в сравнении с довоенным временем сократилась в 4 раза, стали – в 2,8 раза, прокат черных металлов – в 3 раза и т. д. В целом промышленное производство сократилось чуть более чем в 2 раза.
Казалось, выхода нет, но был найден метод решения проблем. Какой?
• Централизованное управление экономикой
• Единые мобилизационные планы.
Это позволило перераспределить ресурсы таким образом, что уже в первый год войны расходы на военные нужды были увеличены вдвое по сравнению с 1940-м годом, в 1942 году – на 16 %, а затем росли на 15,7 % ежегодно.
За счет этого в 1942 году, к примеру, было выпущено почти 25,5 тысячи самолетов, что на 60 % больше, чем в 1941 году. А танков в том же году было выпущено более 24,6 тысячи, что в 3,7 раза больше, чем годом ранее. А с 1943 года начался и общий экономический рост. К этому времени валовая продукция промышленности составила 90 % от уровня 1941 года, хотя значимая часть страны, в том числе наиболее развитые в довоенные годы сельскохозяйственные и промышленные районы, все еще была оккупирована. Уже в 1944 году советская промышленность превысила довоенные показатели – ее валовая продукция составила 104 % от уровня 1941 года. В то же время валовая продукция оборонных наркоматов составила в 1943 году 224 %, а в 1944 году 251 % от уровня 1941 года.
Всего за годы войны выпуск самолетов в СССР вырос в 4 раза, танков – в 7–8 раз, орудий – в 6–7 раз, боеприпасов – в 4 раза, минометного вооружения – в 8 раз. Средние ежегодные показатели выпуска танков и самоходных артиллерийских установок в СССР превышали аналогичные показатели Германии более чем в 2 раза, Англии – в 4 раза, самолетов – соответственно в 1,7 и 1,5 раза, орудий – в 6,3 и 5,3 раза. За весь период Великой Отечественной войны Советский Союз произвел вдвое больше боевой техники, чем нацистская Германия.
Таким образом, в годы войны центральное планирование позволило в кратчайшие сроки в разы увеличить выпуск военной продукции, переведя всю экономику страны на военные рельсы. Созданная в предвоенные годы индустриальная база стала основой успешной мобилизации народного хозяйства. Несмотря на колоссальные потери, понесенные страной в первые годы войны, после краткосрочного периода эвакуации и восстановления экономика страны снова перешла к росту.
История триумфа и кризиса мобилизационной концепции – еще один важный урок советского ВПК.
Но мобилизационная концепция, ставшая для СССР залогом победы в войне, была продуктом своего времени. Ее успех был обеспечен возможностью центрального перераспределения национального дохода, большая часть которого была направлена на удовлетворение потребностей ВПК и вооруженных сил, а также специфическим общественно-политическим строем, позволявшим в случае необходимости резко снижать уровень общественного потребления. К примеру, объем розничной торговли к концу войны составил всего 45 % от уровня 1941 года.
Не менее важным фактором была и относительная простота вооружения и военной техники, применявшихся в годы Великой Отечественной войны. Практически все выпускавшиеся серийно образцы собирались с применением узлов и деталей, использовавшихся также и в гражданской промышленности. Говоря проще, танк того времени представлял собой хорошо бронированный трактор с усиленным двигателем и артиллерийским орудием в подвижной башне, а бомбардировщик в общем и целом не так уж сильно отличался от гражданского транспортного самолета.
Несмотря на достигнутые успехи, мобилизационная система управления советским ВПК и экономикой в целом уже при Брежневе впала в кризис. Почему так случилось? На то есть несколько причин.
• Появление новых видов оружия и техники в послевоенные годы потребовало новых дорогостоящих материалов и сплавов, и мощности по их выпуску создавались в СССР не только с учетом текущих потребностей, но и с учетом возможности мобилизации экономики в случае новой войны.
• Параллельно с этим продолжался выпуск обычных вооружений и развитие мобилизационных мощностей по их созданию.
В этот момент мобилизационная концепция времен войны потеряла актуальность, так как принудительное развитие сырьевых и базовых отраслей экономики в мобилизационных целях происходило в ущерб развитию других отраслей, в первую очередь отраслей группы Б, производящих потребительских товары. Даже в середине 1980-х, когда нарастающий кризис советской экономики был уже очевиден, ВПК продолжал массово выпускать танки, БМП, бронетранспортеры, боевые самолеты и другую технику. В стране серийно строились крупнейшие в мире атомные подлодки, не имеющие аналогов мобильные грунтовые пусковые установки для стратегических ракет, самые современные в мире реактивные ракетоносцы с изменяемой стреловидностью крыла. Для всех этих носителей выпускались свои виды ракет с различным боевым оснащением. И конечно же в базовых отраслях продолжали создаваться мощности, необходимые для кратного увеличения производства всех видов вооружения и техники в случае мобилизации.
В 1970–1980-х годах СССР находился на первом месте в мире по производству почти всех видов продукции базовых отраслей промышленности:
• железной руды,
• кокса,
• стали, чугуна,
• пиломатериалов,
• реакторного урана (до половины всего мирового производства),
• металлорежущих станков,
• тепловозов,
• тракторов (в 4–6 раз больше, чем в США),
• комбайнов (в 15 раз больше, чем в США).
И несмотря на все это, страна-рекордсмен, сумевшая стать второй экономикой мира, страдала от жесточайшего дефицита потребительских товаров.
Из этого можно сделать следующий вывод, что проведение мобилизационной экономической политики требует чрезмерного напряжения сил, поэтому возможно лишь в течение ограниченного промежутка времени. В противном случае, она начинает заменять собой другие цели, не менее важные для развития общества. Кроме того, продолжительное пребывание в состоянии вечной готовности к мобилизации делает систему слишком консервативной и слабо приспособленной к каким-либо изменениям. Именно поэтому СССР, опередив весь мир в добыче ресурсов и выпуске простой и ненаукоемкой продукции, столь сильно отставал по уровню жизни от стран, обладавших гораздо более скромными ресурсами.
Послесловие
Дорогие читатели!
Если эти строки сейчас перед вами, значит, книга о маршале Устинове вами прочитана, или по крайней мере пролистана. А значит, с разной степенью погружения в материал вы уже составили собственное представление по основным вопросам, поставленным в книге. Какова роль маршала Устинова в создании советского ВПК? Какие способы достижения обороноспособности нашей страны он считал наиболее действенными? Как он этого добивался?
Как вы заметили, мы постарались максимально насытить книгу справочным и архивным материалом, поскольку именно документы позволяют глубже понять атмосферу предвоенного времени. Лучше разобраться, какие именно рычаги государственной машины оказались наиболее эффективными при переводе советской экономики на военные рельсы.
Книга, как нам кажется, дает ответ и на деликатный вопрос: как получилось, что маршала Устинова уже нет четыре десятилетия, а большая часть сегодняшнего оружия и боевой техники либо создана, либо разработана еще при Устинове. Чего в этом факте больше – прозорливости Устинова или потерянного страной времени после распада СССР? Оставляю этот вопрос без ответа, ибо наверняка он есть у каждого из нас.
Теперь о неожиданностях. Писать эту книгу мы начали еще до начала СВО. Задумывалась она как труд о советском политическом деятеле, то есть о прошлом. Однако случилось так, что работа над книгой набирала обороты параллельно с тем, как набирала обороты и Специальная военная операция. Первая глава писалась, когда наш десант героически высаживался в Гастомеле. Вторая – когда провалом закончились Стамбульские переговоры. Третья – когда мы, «улучшая позиции», сдавали Херсон. Четвертая глава – героическое взятие Мариуполя. Пятая – битва за Бахмут. Книга была закончена в день полного освобождения Авдеевки, а эти заключительные строки пишутся под канонаду стремительного продвижения наших войск в сторону Харькова.
Лично для меня книга о маршале Устинове с каждым новым эпизодом СВО становилась все более актуальной, а опыт Маршала Устинова казался все более востребованным. Работая над текстом, я подчас искренне поражался, насколько задачи, с которыми наша страна сталкивалась в предвоенное, военное время, да и в период холодной войны, схожи с задачами, которые стоят перед нашей страной сейчас.