Сенедай призвал полдюжины воинов и постарался вдохнуть в них уверенность.
— Университет принадлежит нам, — заявил он. — Все, кто прячется в Башне, напуганы. Следуйте за мной, и мы одержим окончательную победу.
Почти сразу же, как они вошли в Башню, им на плечи начала давить какая-то тяжесть. Стало трудно дышать, руки и ноги налились свинцом. Конечно, это только усилило сомнения сопровождавших его воинов, да и сам Сенедай с трудом шагал вперед.
Лорд висминцев опасался, что ему придется обыскивать всю Башню, чтобы найти Барраса, но он ошибся. Обогнули центральную колонну, Сенедай услышал доносящиеся снизу голоса, которые что-то бормотали.
Он повел своих воинов вниз по лестнице, идущей вдоль внешней стены. Внизу перед дверью стоял человек. Сенедай сразу его узнал. Обнажив меч, лорд висминцев решительно направился к врагу.
— А вот и последняя линия обороны, жаль только, что она состоит из выжившего из ума старика, — презрительно бросил Сенедай.
— Который двенадцать дней отражал атаки твоих безмозглых трусливых орд, — спокойно ответил генерал Кард. — Теперь я лично позабочусь о том, чтобы твой путь закончился здесь. — Кард также обнажил меч, но не атаковал.
— Настало время для благородной капитуляции. Сражение закончено, — заявил Сенедай.
— Как мало ты знаешь. — Голоса за закрытой дверью стали громче, а потом одновременно смолкли; им на смену пришел один, сильный и уверенный. Голос Барраса.
— Уйди с дороги, иначе я тебя прикончу, — прорычал Сенедай.
— Что ж, валяй. — Кард бросился вперед, его меч сверкнул в свете факелов.
Он сделал быстрый выпад, однако усталость последних дней и возраст помешали ему, и Сенедай сумел парировать удар, ответив встречной атакой. Кард вовремя отступил. Воины Сенедая обошли своего командира с двух сторон, угрожающе подняв топоры. Карду удалось отбить первый удар, но второй топор ударил его в плечо, и генерал упал на колени.
Меч Карда со звоном упал на каменный пол, рука сжала плечо, из которого обильно текла кровь. Глаза генерала на мгновение закрылись, и он застонал от боли. Сенедай присел рядом с ним на корточки.
— Ты храбрый человек, генерал Кард. Не будь дураком. Тебе вовсе не обязательно умирать.
Кард покачал головой, но у него не осталось сил, чтобы поднять голову.
— Ты ошибаешься, — едва слышно прошептал он. — Смысл есть.
Повинуясь приказу Сенедая, один из воинов отодвинул тело Карда в сторону. За закрытой дверью стало тихо. Башня слегка шевельнулась, воздух вдруг наполнился пылью.
— Дверь, — приказал Сенедай. — Быстро.
Дверь была заперта на замок, однако мощный удар сапога заставил ее распахнуться. В центре комнаты, полной книг и свитков, на коленях лицом друг к другу стояли шесть магов. И вновь Башня дрогнула, на сей раз ощутимо. Послышался звон бьющейся посуды. Жуткое предчувствие охватило висминцев. Воздух стал густым, было трудно двигаться и дышать.
Башня содрогнулась в третий раз, факелы попадали со стен, со всех сторон слышался звон бьющегося стекла и посуды. Висминцы едва держались на ногах; один из воинов упал и разбил голову о каменную стену; остальные обменялись встревоженными взглядами, облизывая пересохшие губы.
— Милорд… — в голосе воина слышались страх и мольба.
— Знаю, — сквозь сжатые зубы ответил Сенедай. Он посмотрел Баррасу прямо в глаза. Старый эльф улыбнулся.
— Ты можешь захватить наши здания и отнять у нас жизнь, но тебе никогда не получить наше Сердце.
— Твоя голова принадлежит мне, Баррас.
— Условия сделки изменились. Я предлагаю тебе покинуть Башню, пока она не стала твоей могилой. — Он поднял руки над головой и прокричал слова, смысла которых лорд висминцев не понял.
Башня покачнулась, свод рухнул, по потолку побежали глубокие трещины. На глазах у пораженного Сенедая комната, в которой на коленях стояли шестеро магов, начала опускаться. Застонало дерево, камни и кирпичи крошились в песок. Все вокруг дрожало.
— Уходи, Сенедай. Оставь в покое мой университет. Невидимая рука захлопнула дверь. Сенедай повернулся к напуганным до смерти воинам.
— Чего вы ждете? Бегите! Быстрее!
Словно в подтверждение его слов, вновь застонало дерево, посыпались камни — комната продолжала погружаться. Воины бросились бежать, Сенедай последовал за ними. Стены дрожали, воздух наполнился пылью, почти все факелы погасли, на лестнице стало темно.
Они выскочили на солнечный свет и присоединились к другим висминцам, которые, разинув рты, не сводили взглядов с раскачивающейся Башни. По поверхности здания змеились длинные трещины, в разные стороны полетели осколки камня.
И хотя у многих падение Башни Джулатсы вызвало страх, оно сопровождалось победными криками. Все пространство вокруг рухнувшей Башни заволокло пылью, повсюду валялись обломки стен и разбитого стекла.
Но когда ветер унес пыль и наступила тишина, Сенедай вернулся на командный пост, понимая, что падение Башни вовсе не означало конца магии Джулатсы.
Марш нигде не встречал сопротивления. Впереди скакала кавалерия Деррика, Блэксон и Гресси контролировали фланги. Отправив три тысячи воинов обратно в Гайернат, чтобы они привели в порядок и защищали порт, Деррик организовал свои силы, насчитывающие почти восемь тысяч солдат, в сотни, во главе каждой поставил капитана. Потом из сотен Деррик сформировал восемь полков, каждым полком командовал конный офицер.
Настроение в войсках царило приподнятое, люди были полны решимости идти в бой. Всем частям армии довелось принять участие в победоносных сражениях; им удалось удержать в своих руках порт Гайернат, Блэксон и Гресси сумели остановить силы врага, которые в четыре раза превосходили их численностью, а сам Деррик руководил захватом Парве, уничтожением обозов висминцев, кроме того, его солдаты сожгли множество судов противника.
Теперь с обороной и отдельными набегами покончено. Враг вошел в восточную Балию, и в войсках говорили об освобождении, а не о выживании. Через два часа армия вышла к холмам, окружавшим город Блэксон и замок. Командиры предполагали, что висминцы забаррикадировались в городе, подняв над его поврежденными стенами свои знамена. И ожидали, что в сердце врага появится страх, когда он увидит такую могучую армию.
Однако действительность оказалась иной. Город Блэксон был уничтожен, армию встречали лишь сгоревшие развалины. Ветер поднимал в воздух тучи пепла. От многочисленных улиц, зданий, лавок и гостиниц не осталось ровным счетом ничего. Как и от замка Блэксона, его родового гнезда. Лишь почерневшие груды камней. Солдаты тяжело вздыхали и отводили глаза.
Гресси соскочил с коня и молча встал рядом с Блэксоном, по щеке которого скатилась одинокая слеза. Сейчас не время для слов, нужно просто положить руку на плечо друга и поделиться с ним своей силой.
По мере того как войска поднимались на холм, тишина становилась все более удручающей. Люди Блэксона падали на колени, силы оставляли мужественных мужчин, их мечты о возвращении домой были развеяны навсегда. Города больше не существовало.
Барон с застывшим лицом смотрел на руины. Гресси прекрасно понимал, о чем сейчас размышляет его друг, в глазах которого постепенно закипал гнев. За их спинами молча ждала армия — жители Блэксона молчали опустошенные и ошеломленные, выходцы из Гайерната молчали из уважения к чужому горю.
Наконец барон Блэксон повернулся к солдатам.
— Я буду краток, — начал он, и его голос эхом прокатился по рядам. — Вы видите, что осталось от моего города. Висминцы его уничтожили. Вот почему мы должны преследовать висминцев, вот почему их необходимо остановить и навсегда изгнать с нашей земли. Да, я хочу отомстить, но еще мечтаю о том, чтобы больше никому не пришлось пережить то, что чувствую я и жители Блэксона.
А теперь нам пора в путь. Генерал, слово за вами.
Туман оставался таким же, каким его помнил Хирад. Он походил на искрящуюся на солнце пыль, но сегодня их нещадно поливал дождь и дул холодный ветер. Тусклый свет лишь усиливал ощущение неправильности, которое исходило от маны Септерна в разрыве между измерениями.
Впрочем, дело было не только в погоде. Перед развалинами дома Септерна стоял Стилиан и армия Протекторов.
В течение четырехдневного марша к дому Септерна настроение Безымянного Воителя менялось от решимости к неуверенности, сейчас же его охватило жестокое разочарование.
А когда Вороны приблизились к амбару, где он встретил свою смерть, Безымянный обменялся несколькими сердитыми репликами с Хирадом — близость Протекторов ему мешала.
— Забудь о том, что здесь произошло, — сказал Хирад. — Оставь за спиной.
— Ты не понимаешь. — Безымянный ткнул пальцем в сторону Протекторов. — Они знают. Они понимают, но ничего не могут сказать.
— А им стало бы легче, если бы они могли? — резко бросил Хирад.
— Да, демоны тебя побери, стало бы, — прорычал Безымянный. — Попытайся думать головой. Неужели ты не понимаешь, что я сейчас испытываю?
Хирад пожал плечами.
— Ты здесь, — сказал он. — Ты здесь, и я слышу твое дыхание. А под землей лежит другой. Больше никто не владеет твоей душой.
Безымянный вздрогнул, словно его ударили.
— Душой? Клянусь богами, твой язык доведет тебя до беды. Ты ничего не знаешь о моей душе. Но в одном ты прав: она должна быть вместе с моими предками. В мире. А не в чужом теле, которое не имеет ко мне никакого отношения. Вокруг все это… дерьмо! — Безымянный широко развел руки в стороны, включив в круг всех: Протекторов, дом Септерна и Воронов.
— Если хочешь уйти, тебя никто не держит, — сказал Хирад. — Брось своих лучших друзей. Я не стану тебя останавливать.
— Ради бога, Хирад, попытайся понять, что он хочет сказать, — вмешался Илкар, прежде чем Безымянный успел ответить. — Безымянный, тебе необходимо побыть одному. Амбар самое подходящее место. Хирад, нам нужно разобраться со Стилианом.
Хирад почувствовал, как его захлестывает гнев, однако сумел взять себя в руки. Илкар помрачнел. Безымянный кивнул Илкару, бросил испепеляющий взгляд на Хирада и направил свою лошадь в сторону амбара и могилы, которую ему лучше бы никогда не видеть.