К Каменеву (Розенфельду) в Моссовет свозились колоссальные богатства, награбленные его подопечными. Вот как это происходило (сообщаем на основе архивных данных).
В Москве, в самые голодные годы (1918–1919) была создана организация под названием „Горпродукт“ (возглавлял ее Гроссберг), которая подчинялась фактически Л. Б. Каменеву. Этой организации было поручено проведение „муниципализации“ торговли в столице. И она ее провела! Виденные А. И. Куприным в Моссовете у Каменева золотые и серебряные изделия — лишь ничтожная часть того, что было изъято людьми Гроссберга в результате „муниципализации“. В ходе проведенного изъятия ценностей в системе торговли работники „Горпродукта“ и их родственники так „озолотились“, что Госконтроль вынужден был (под давлением московских рабочих) провести в начале 1919 года ревизию „Горпродукта“. Результаты оказались чудовищными: описи на изъятые товары и ценности не составлялись, учет денежных средств не велся, все изъятое зачастую развозилось по квартирам, то есть разворовывалось. Как отмечалось в акте ревизии: муниципализация „не имеет признаков организованного общественного дела, а скорее напоминает какой-то погром“. Далее в акте указывалось, что „какие угодно хищения могли иметь место… Ущерб, причиненный народному имуществу, невозможно определить“, так как руководители мероприятия смотрели на народное достояние как на собственное предприятие». Гроссберг и его ближайшие помощники (Голендер, Шумлинский и др.) совершили бесчисленное число хищений и злоупотреблений. Так, путем подложных записей, Гроссберг присвоил себе «единственную по ценности и известную всей Москве (и даже Европе) соболью ротонду Ушковой за 400 руб., в то время как действительная ее стоимость составляла свыше двухсот тыс. руб.». Ротонда эта, «представлявшая собой экземпляр единственный и составлявшая государственное сокровище», была переделана Гроссбергом в мужскую шубу, в которой он и разъезжал по Москве, «руководя» муниципализацией торговли. Более того, было установлено, что, в то время как население Москвы голодало, работники Горпродукта, их родственники и знакомые (в подавляющем большинстве люде не русского происхождения) имели собственную систему снабжения и «купались в масле». Как отмечалось в докладе комиссии, «Горпродукт обратился в частный орган самоснабжения, совершенно не считавшийся с обносившимся и измученным населением, брошенным на произвол судьбы».
Характерно, что Л. Б. Каменев полностью стал на сторону Гроссберга, а председатель МЧК Бреслав арестовал проводивших ревизию московских рабочих-коммунистов, объявив их «белогвардейцами и контрреволюционерами»! Тяжба по делу Горпродукта продолжалась несколько месяцев, и в нее были втянуты высшие руководители государства (Аванесов, Дзержинский, Сталин, Ленин). В результате Гроссберг и его «команда» были преданы суду. Но это, быть может, единственное судебное дело подобного рода, закончившееся более или менее справедливо… Но богатства уже были разворованы!
45 Сам Я. Н. Дробнис так описывал этот случай в своей автобиографии: «За время гражданской войны я был под угрозой расстрела 4 раза… В 4-й раз, как председатель Полтавского исполкома, я был захвачен бандитами, на ст. Ковяга Харьковской губ. Был жестоко избит и брошен в погреб, как заложник. Энергичным наступлением членом Реввоенсовета Южного фронта Берзина я был спасен…»
46 О роли Винниченко в создании «самостийной» Украины прекрасно написал Михаил Булгаков в романе «Белая гвардия».
47 В мае 1926 года Петлюра был убит. Вот как об этом писала парижская газета «Последние новости» (№ 1990, 26 мая), издаваемая П. Н. Милюковым, озаглавившая свое сообщение ярким заголовком: «Убит С. В. Петлюра». В сообщении говорилось:
«Вчера в Париже убит Петлюра. Убийца выпустил в Петлюру 6 пуль. Петлюра, тяжело раненный, был доставлен агентом полиции в госпиталь Шаритэ, где он через несколько минут скончался. Убийца задержан.
Личность убийцы Петлюры установлена. Он — еврей, выходец из России, родившийся в Смоленске, Самуил Шварцборд.
На допросе Шварцборд заявил, что он отомстил Петлюре за жестокости, которые тот чинил над евреями, в частности, за убийство его родителей.
Шварцборд не выражает никакого сожаления по поводу совершенного им преступления. „Я убил убийцу, — говорит он. — Я отомстил за замученных евреев Украины — и убил его как собаку“.
Поймавшие Шварцборда люди чуть было не растерзали его. Полиция вырвала его из рук толпы».
31 мая 1926 года эта газета так сообщала о похоронах Петлюры:
«Пышные похороны, при большом стечении народа — украинцев. Большинство делегаций — от всевозможных организаций, — прибыло с венками, перевитыми желто-голубыми лентами… Всеобщее внимание обратили на себя два венка с красными лентами. Первый от украинских социалистов во Франции с надписью: „Вождю за освобождение украинского трудового народа“, и второй — от украинской социал-демократической рабочей партии: „Революционеру и демократу Петлюре“.
Похороны шли на кладбище Монпарнас».
Убийца был судом оправдан и выпущен на свободу.
48 Батюшков Федор Дмитриевич (1857–1920), писатель, историк литературы и критик, друг В. Г. Короленко. Внучатый племянник великого поэта К. Н. Батюшкова. Преподавал в Петербургском ун-те и на Высших женских курсах историю французской, итальянской и др. литератур. Был знатоком редких старых европейских языков. Редактировал журнал «Мир Божий» (1902–1906). Наиболее значительные его работы: «Сага о Финибоге Сильном» (1885); «Сказание о споре души с телом в средневековой литературе» (1891); «Энциклопедия романской филологии» (1886); «Женские типы в трагедиях Расина» (1896); «Комедия Мольера „Школа жен“» (1891); «Корнелев „Сид“. Историко-литерат. анализ пьесы» (1895); «Критические статьи и заметки», ч. 1–2 (1900–1902); «Пушкин и Расин» (1900); «История западной литературы (1800–1910)». Ред. 1912–1917; «Принципы художественного перевода» (1920); «Западная литература накануне XIX в.» (Изд. 1924 г.).
Свои статьи, в том числе и о творчестве В. Г. Короленко, Ф. Д. Батюшков печатал во многих журналах. В 1922 году в издательстве «Задруга» вышла его книга «В. Г. Короленко, как человек и писатель».
49 Об этом осталось следующее свидетельство А. И. Куприна: «Последняя моя встреча с Ф. Д. была в конце девятнадцатого года, на углу Садовой и Инженерной. Он шел в Публичную библиотеку и остановился взять с лотка полугнилое яблоко. Я спросил — зачем? „Это мой завтрак…“ Он умер от истощения» (Памятная книжка. «Общее дело», 1921, № 200).
50 Ашешов Николай Петрович (1866–1923), публицист и литературный критик. В 1894–1895 гг. редактировал «Самарскую газету», в 1896–1897 гг. был редактором «Нижегородского листка». В письме к Горькому от 7 августа 1895 г. Короленко писал: «С Ашешовым я был знаком и ранее, теперь познакомился ближе. Он мне очень нравится…»
51 Махди Суданский Мухаммед Ахмет (1844–1885), вождь освободительного движения народов Восточного Судана, начавшегося в 1881 г. («восстание махдистов»). В 1883 г. он разбил наголову английские войска, а в 1885 г. взял Хартум. В ходе восстания возникло независимое государство. Но в 1896 г. английские войска возобновили военные действия, и в 1898 г. армия махдистов потерпела сокрушительное поражение. Судан был превращен в английскую колонию. Но восстания (под знаменем легендарного Махди) против колонизаторов продолжались и в последующие годы, вплоть до 1956 г., когда Судан завоевал независимость.
52 О палачах ЧК см.: С. П. Мельгунов. Красный террор в России. Главы: «Цинизм в казни», «Истязания и пытки», «Разнузданность палачей».
53 Хатки — деревня Миргородского уезда. Здесь (в 1903 г.) В. Г. Короленко приобрел участок усадебной земли, на котором был выстроен небольшой деревянный дом, где семья писателя жила в летние месяцы.
54 Богданович Ангел Иванович (1860–1907), публицист и критик, редактор журнала «Мир Божий» (1894–1906). Познакомился с В. Г. Короленко в Н. Новгороде и после этого стал печататься в ряде изданий. С 1893 г. сотрудничал с журналом «Русское богатство».
55 Крюков Федор Дмитриевич (1870–1920), писатель и общественный деятель. Известен своими рассказами и очерками о донском казачестве. Ему ошибочно приписывалось авторство «Тихого Дона».
56 Ложные сообщения о смерти тех или иных людей в гражданскую войну были явлением довольно частым. В то время расстреляли в Крыму сына Шмелева, и отец после этого не хотел жить. Лишь через несколько лет он «пришел в себя» и написал о гражданской войне страшную правду. Продолжавшаяся трагедия России жгла сердце русскому писателю, и он снова и снова возвращался к чудовищным событиям тех лет, о которых повествует и Короленко в своем дневнике. «Еврейский вопрос» при этом неизбежно «всплывает» у каждого писателя — очевидца тех страшных событий. Вот как описал Шмелев один из эпизодов своей крымской эпопеи в письме к А. В. Амфитеатрову от 17 ноября 1928 года: «Им всем будет горе, когда Россия встанет… рядятся во „врагов“ большевизма… а сами пляшут в душе! Как плясали их сородичи в Симферополе, в Пурим, — сам видал! — когда на улицах в 1921 г. корчились умирающие с голода, а за решетками подвала бледные лица наших мальчиков смотрели с тоской и смертью… О, я видел! И не забуду никогда, до смерти не забуду, как ликовал Израиль! Тридцать жидов и жидовок, девушек и юношей, с голыми руками, в хитонах плясали под восточный мотив за витриной опустошенной кондитерской, на глазах умирающих… плясали под скрипки и ели… белый хлеб с колбасой и маслом… на глазах! И это называлось — вывеска была! — советская школа ритмического танца! Это был танец на трупах наших, наших! И… камионы вывозили за город расстрелянных, и тысячи, да, ты-ся-чи детей, мертвых — этих русских и татарских поросят! Я сам видел, и мое „Солнце“ еще помертвело бы… Но рука остановилась. Но — она напишет и напечатает! Это будет несколько пострашней „Панорамы“…» («Слово», 1992, № 11–12, с. 65).