В этот день я получил письмо от Пермитина с неожиданным предложением — взять его в секретари (при чем, конечно, он остается жить в Павлодаре, но уходит со службы). Для него, это было бы неплохим выходом из положения, но для меня (а стало быть, в конечном счете и для него) это может создать большие трудности и неприятности.
Вначале мне и Галюське это показалось весьма ценным предложением, но после основательного раздумья мы решили, что оно неприемлемо. Так и придется написать ему, хоть и сердечно жаль мне разбивать его надежды и планы.
Для секретаря он слишком большой писатель и Анаст[асия] Ив[ановна] первая пойдет звонить по Москве о том, что я его эксплоатирую и издаю его труды...
Вечером читал Арманд «Как измеряли Землю». Занятно написанная книжка.
27, воскр[есенье]. С утра принялся было за «Бурю», но заболела голова и не смог работать. Прочитал «Пылающий остров» Казанцева.
28. Переработал 1-ое действие «Бури». Из розовского текста едва-ли осталось процентов 15. Схему действий оставил, но все сцены пришлось писать почти заново.
Вечером был А[натолий] М[ихайлович], читал ему действие в новом варианте. Он рассказал свои планы насчет «Витаминова» и опять забрался в страшные дебри. Ввел аллегории: Трудолюбие, Лень, Разгильдяйство, Храбрость. Уж очень все это избито. Тут и «Синяя птица» Метерлинка и Державин («Сказка о царевиче Хлоре») и многое другое...
29. Заново написал 1-ую картину 2-го действия (печатных будет страниц 12). Розовского использовал 2–3 фразы. Содержание совершенно новое. Ввел метеоролога Ваню, очень милый и забавный тип.
Звонил Немченко, просила зайти завтра в 2 часа. Лурье из «Театра Револ[юции]» тоже просила зайти завтра, в 3 ч[аса] для разговоров, каких — не знаю.
Пудалов (Театр Лен[инского] Комсом[ола]) еще «Право на жизнь» не прочитал.
30. Утром немного поработал над «Бурей».
Был у Немченко; она склоняется к мнению Шпет о сценарии Витаминова. Придется переносить действие на советскую почву.
Заезжал в Театр Революции, но разговаривать с Лурье не удалось, она была занята. Выяснил, что она дала читать «Право на жизнь» режиссеру и просила звонить после праздников.
Был в Детиздате. Состояние здоровья Наумовой еще не выяснено. Книга пока что остается беспризорной; на иллюстрацию можно сдавать только после редактирования, а редактировать некому.
А книга вне плана, так что, видимо, будет лежать. Дождусь отзыва Ефима и понесу в другие издательства.
[зачёркнутые слова, возможно «Между прочим,»] Получил от него письмо — немного пишет и о «Токаре», некоторые места очень понравились. Он ушел из Педучилища, не знаю, какие планы строит. Неужели серьезно расчитывает на секретарство?
Вечером был Розов. Я читал ему написанные сцены «Бури». Очень понравилось, сделал кой-какие замечания.
Май.
1. Немного поработал над «Бурей». После 12 пошел к Пермитиным, А[настасия] И[вановна] говорила о страстном желании Ефима заниматься литер[атурной] работой.
2. Закончил 2-ую картину 2-го действия «Бури».
Вечером были Марголины и Розов. Я читал три написанные картины «Бури». Очень всем понравилось. Розов нашел 2-ую картину II дейст[вия] замечательной. Софья Моисеевна неожиданно оказалась сторонницей Алексея.
— Ну что ж такого он сделал? Дал слово Вере, подумаешь, какая важность!
Она даже обвиняла Надю, что та так жестко поступила с Алексеем.
Возник очень интересный литературный спор.
3. Написал 1 и 2 картины III действия. Писал с большим под'емом. Над первой картиной плакал, когда писал ее и Галюська плакала, слушая.
4. Утром 1 карт[ину] III дейст[вия] переработал по совету Галюськи, а вечером пришел Розов и доказал, что она не в плане пьесы, что она, по существу заканчивает пьесу и дальше писать нечего. Я с ним согласился; т[аким] обр[азом] это, картина, которая мне так понравилась, выпадает из пьесы. Жаль, но ничего не поделаешь!
Был в Детиздате. Наумова, к большой моей радости, вышла на работу; она обещает на-днях приняться за редактирование «Токаря».
Абрамов прочитал «Математику»: некотор[ые] статьи ему очень понравились: «Жюль-Верновские пушки», «Огнестр[ельный] бой на дне океана». Все формулы и расчеты надо выбросить, дав их в особом приложении (для желающих). Все сделать живо и занимательно. Это меня устраивает — так как работа будет гораздо легче. С Абрамовым я договорился, что в случае надобности он даст мне отсрочку дней на 10.
5. Утром болела голова. Выпил порошок, отлежался и поехал в Комитет по Делам Искусств. Заключил там договор на «Проф[ессора] Витаминова» (совместно с Розовым).
Был в «Смене», получил авторский экземпляр 4-го номера с моей статьей «Оружие формул».
Поработал в Лен[инской] б[иблиоте]ке (по математике).
Вечером прокорректировал 1-ую часть «Токаря» (перепечат[анную] детиздат[овскими] машинистками).
6. Утром вновь написал 1 карт[ину] III действия «Бури» по соверш[енно] новому плану.
После обеда кончил корректировать «Царского токаря» и написал библиографию для Наумовой (книги, которыми я пользовался. Получилось около 60 названий (из них целый ряд многотомных книг).
7. Работал над «Военной математикой» до обеда. Свез Наумовой «Царского Токаря», она обещала завтра начать чтение.
Вечером был Розов. Я ему читал написанную вчера картину «Бури». С рядом замечаний он с ней согласился. Он мне читал новый сценарий «Витаминова», который я совершенно забраковал. Обсудили совместно план сценария и этой вещи.
8. Закончил драму «Буря» (вчерне, конечно); написал 4-ое действие.
Вечером работал над «Военной математикой», вычеркивая из нее всю математику (формулы и рассуждения) и стараясь сделать материал живее.
9. Ездил к Пудалову (Театр Лен[инского] Комсомола), но не застал. Потом работал в Лен[инской] б[иблиоте]ке.
Вечером был Розов. «Буря» (IV д[ействие]) ему очень понравилась. Теперь остается шлифовка.
Его работа («Витаминов») меня не удовлетворила, все-таки как-то он не может уловить самого главного.
10. До 5 часов Ин[ститу]т (подгот[овка] к лекции, лекция, консульт[ация]). После этого поехал в ДИ. Наумова читает «Токаря». В 1-ой части она сделала значительные перестановки (иное распределение глав). Я не возражал. Есть вычерки, но стилистических поправок мало, слог она находит хорошим.
Был у Швембергера, он просил переработать песни.
Вечером ничего не делал. Кстати: Швембергер сообщил мне, что он выдвигает «Волш[ебника]» на смотр.
11. Литературное хозяйство.
1. «Царский токарь» в работе у ред[актора] Наумовой
2. «Право на жизнь» кочует по театрам.
3 «Волш[ебник] Из[умрудного] Гор[ода]» — пьеса, ставится Швембергером.
4. «Родное знамя» — редакция стоит за напечат[ание] во II-м полуг[одии].
5. «Математика в военн[ом] деле» — пишу
6. «Буря» — пьеса, переписана мной заново.
7. «Проф[ессор] Витаминов» — закл[ючен] договор с Комит[етом]. Раб[отаю] с Розов[ым].
8. «Знак вопроса» — комедия (совм[естно] с Розов[ым]) — ничего нового.
Вечером оформлял «Бурю». Были супруги Орловы.
12. День прошел как-то бестолково. Немного поработал над «Бурей», а, в общем, ничего дельного не сделал.
Вечером ждал Розова, но он не явился.
Поработал над «Матем[атикой]», кое-что сделал.
13. С утра очень хорошо работал над математикой, написал три статьи: «Парашютизм», «Магн[итный] компас и его «штучки», «Ур[авнен]ия Пуассона» (в общем, страниц 10 на машинке.)
В 7 часов утра был неожиданно разбужен телеграммой от некоей Марьи Павловны Алексеевой, которая запрашивала условия, на которых я могу дать ей позволение инсценировать «Волшебника». История этого вопроса такова.
С неделю тому назад, когда я был у Швембергера, он мне сообщил, что Моск[овский] дом пионеров (вернее Кук[ольный] театр при нем) собирается ставить кем-то написанную пьесу «Волшебник». Шв[ембергера] это задело за живое, т.к. он готовит мою пьесу к смотру, а тут вдруг являются конкуренты. Он просил меня позвонить худож[ественному] руковод[ителю] Аристовой. Той, конечно, стало неудобно, она заявила, что совсем не собиралась пьесу ставить, что она только познакомилась с инсценировкой, написанной Алексеевой, но не думала приобретать ее для театра. Аристова просила меня написать для них пьесу, а также уладить вопрос с постановкой «Волшебника». Я обещал им дать пьесу, если не будет возражать Швембергер.
Сегодня эта телеграмма от Алексеевой. Я позвонил ей в 4 часа из Детиздата. Она очень извинялась, говорила, что не знала о том, что мной написана пьеса, что у нее была только «проба пера» и т.д. Но видно было, что ей хочется все же получить от меня разрешение на инсценировку. Я сразу пресек всякие поползновения, заявив, что не считаю нужным появление второго «Волшебника». Оказалось, что она, повидимому, договорилась с Тбилисским театром кукол (через какую то свою приятельницу) и спрашивала меня, как быть. Я ответил, что могу предоставить Тбилисскому театру свою пьесу, а она обещала ее рекомендовать. Вообще, разговор прошел в очень милых, любезных тонах.
С ее стороны: «Не подумайте худого...»
А я: «Что вы, помилуйте! Мне только жаль, что вы сделали напрасную работу...»
Говорил с Наумовой о «Токаре». Она немного продвинула книгу вперед, но сделала ряд существенных замечаний, из которых самое главное: не видно психологии, внутренней жизни героев. Это замечание верное и трудно исправимое. Второе: нет большого захватывающего интереса, главы не заканчиваются эффектами, заставляющими читателя хвататься за следующую главу, чтобы узнать, что будет дальше. Это уж совсем нельзя сейчас исправить — для этого надо перестраивать книгу.
Хороший редактор Наумова! Будь таким редактором Максимова, не угробились бы мои «Робинзоны».
Вечером был Розов. Он читал новый сценарий Витаминова (четвертый, если не ошибаюсь). Он мне понравился и я его одобрил, предложил ему написать заявку для К[омите]та по делам искусств.