Я приблизительно знаю, как ебутся карлики: я видел порнографию с ебущимися карликами, читал Маргариту Наваррскую и Бэкфорда.
Но у карликов есть ноги.
Был сегодня в гостях. Пил чай с пожилой хозяйкой на кухне. Потом к ней пришел кто-то оценивать ее картины. Пока оценщик ходил и портновским сантиметром измерял картины, мы перешли из кухни в комнату, там была открыта балконная дверь; на балконе, на полу, выложенном коричневым кафелем, сидел старый голубь, втянув в себя голову, наверное, дремал. Я сказал: смотрите, у вас на балконе сидит голубь. Хозяйка подошла ко мне, встала рядом, посмотрела на голубя и сказала: он тут часто бывает, ничего особенного, то прилетает, то улетает, а потом опять прилетает, сейчас спит, мы с мужем тоже то спим, то нас нет.
6 августа
Пара на эскалаторе в метро. Худой юноша в полосатой майке и девушка в серых брюках. Целовались взасос прямо передо мной, юноша закрыл глаза, гладил девушку ребром ладони по попе, между ягодиц. Когда он убрал свою руку с ее задницы, она начала (украдкой) поправлять брюки. Было смешно — чуть не рассмеялся.
Стоял на автобусной остановке, а потом ехал в автобусе с красивым широкоплечим блондином в серо-голубой футболке и со спортивной сумкой на плече. Рассматривал его: как он сидел, выставив вбок ногу, как он смотрел в окно. Он сидел на самом первом сиденье, я — на самом последнем. Он поставил свою сумку на соседнее сиденье, я положил свой рюкзак на колени. Потом спустился в метро, стоял, прижавшись к колонне, смотрел, как он идет на другой конец платформы.
7 августа
Видел одного знакомого. Он сидел, печальный, на краю песочницы. Тоже отращивает бороду, как я. В песочнице играла его двухлетняя дочка. Хотел подойти, поздороваться, но надо было спешить за презервативами, решил подойти к нему потом, на обратном пути. Но когда я возвращался, их уже не было.
Наливаю вина, забираюсь на кровать и хочу включить телевизор, а потом вспоминаю, что у меня уже три года как нет телевизора. И тогда, конечно, вдруг ощущается какая-то непривычная пустота.
Я ехал из Строгино к метро. Пассажиры в автобусе: пьяные мужики в предпоследней степени опьянения. Они, шатаясь, ходили по салону, падали, готовились блевать, пытались мычать, заплетаясь, что-то в свои сотовые телефоны. Отвернулся, смотрел в окно, иногда сморкался и чихал. Сенная лихорадка.
Видел сегодня еще одного сильно пьяного мужика, почти голого, спавшего на газоне, в траве, рядом лежала початая бутылка водки. Издалека он казался бесформенной грязно-белой массой; потом, когда я подошел ближе, подумал, что он похож на статую с отколотыми руками — во сне он странно подложил под себя руки; потом я посмотрел на его страшное лицо, фиолетовое, оплывшее, на алые губы, которыми он причмокивал.
Потом всю дорогу меня преследовал неприятный запах грязных мужиков. И даже в метро. Подходя к дому, — запах не исчезал, — я вспомнил, что у меня в сумке лежит сыр.
8 августа
Третий день подряд в окно залетает бабочка. Интересно, это одна и та же?
10 августа
Весь день с утра думал, как его поздравить и чего ему пожелать; желать, думал я, нечего, у него, думал я, есть все: высшее образование, кое-какая недвижимость, любимая женщина, машина и хорошо оплачиваемая работа в американской транснациональной корпорации, я решил, что пожелаю ему того, чего я бы пожелал самому себе, а самому себе я бы пожелал перестать быть эгоистом, и я решил, что пожелаю ему не быть эгоистом. В тот день я звонил ему три раза, но каждый раз не решался произнести самого главного, все время бормотал что-то, прощался, клал трубку, потом, случайно оказавшись у его офиса, проходя по другой стороне улицы, я набрал его номер и разговаривал с ним, решив сказать свое главное пожелание, левой рукой прижал к уху телефон, а правой держал бумажный стакан с горячим кофе и когда я хотел сказать ему, что он эгоист правая рука неожиданно разжалась, бумажный стакан упал на асфальт, и я снова ничего не сказал, а я должен был сказать эти слова, хотя и знал: такое говорят лишь плохие актеры в плохих фильмах, но эти слова не отпускали меня, в тот день, каждый раз, когда я набирал его номер и не говорил того, что хотел сказать, я чувствовал словно бы неудовлетворение, слова, которые я хотел, но боялся произнести, пульсировали в моей голове; чтобы избавиться от них, я позвонил еще раз, поздно вечером, и сказал ему, что весь день хотел сказать ему, что он эгоист, мне сразу же стало стыдно за свои слова, потому что я не знаю, эгоист он или это только моя фантазия, я быстро что-то придумал, попрощался, положил трубку.
Бабушка сегодня упала, расшибла ногу, обрабатывал царапину у нее на коленке, вытирал кровь. Ее старость: смесь сарказма и беззащитности. Потом расплакался, когда мыл руки в ванной.
(Рассказывал ли я о квартале альтерсхаймов на западе Цюриха, где живут только старики? Там очень красивые виды на Етельберг, на рощи и луга.)
Вечером мать сообщает бабушке, что с сентября пойдет на курсы вождения.
Бабушка: И что же, ты не боишься водить машину?
Мать: Как я могу бояться, если я еще ни разу не пробовала?
Бабушка: Я тоже не пробовала, но все равно боюсь.
11 августа
[Жизнь в Крылатском]
В сумерках гулял по своему району. Никогда раньше этого не делал: обычно в половине десятого вечера я только еду с работы. Приезжаю домой, когда уже совсем темно. А тут — прогулялся, пока было светло, по району. На улице и в продуктовых магазинах самые лучшие парни, самые загорелые, с самыми круглыми бицепсами и самыми широкими плечами, но не все, другие не так хороши внешне, но тоже не скрывают своего благополучия. Вокруг них ходят самые лучшие девушки с самыми тонкими талиями, в самых коротких мини-юбках на самых высоких каблуках. Все одеты в самых лучших магазинах, даже самые убогие старушки наверняка одеваются у какого-то самого лучшего портного. Так еще бывает на Тверской выходными вечерами и в Люцерне на променаде.
В глазах кассирш магазина «Перекресток» классовая ненависть. В глазах кассирш «Седьмого континента делюкс» собачья преданность. Ужаснувшись собственной убогости, ретировался в свою обшарпанную недоремонтированную квартиру, по дороге натыкаясь на так называемые престижные иномарки и с удивлением замечая, что к каждому третьему окну соседнего с моим домом приделан кондиционер, а к каждому второму — спутниковая антенна. По дороге домой услышал, как разговаривают две худые подруги, высокие, но с детскими лицами. Одна в короткой джинсовой юбке и розовой майке, вторая в такой же короткой юбке, коричневой, и в коричневой майке, прижимает к себе огромного белого плюшевого медведя в половину себя. Та, которая с медведем, говорит: «Ой, ты знаешь, а я беременна». Подруга пищит: «Блядь, ты чё дура что ли, это же такой гимор?!»
12 августа
Владелец спортивных магазинчиков вызвался проводить меня до автобусной остановки. На машине отвозить не стал, поздно уже. Шутил. Но я не понимаю гетеросексуальных шуток и рассказывал ему про аллергию, насморк, учащенное сердцебиение, головную боль, бесполезность антигистаминных средств, очищение крови и цветущую пижму на краю леса у моего дома. Впрочем, кому бы я не жаловался на аллергию — все реагируют одинаково — сожалеют, а потом говорят: но ничего, тебе же скоро в Швейцарию. А я всем одинаково отвечаю, что в горную страну я поеду в октябре, а пижма цветет прямо сейчас.
Он пытался обсудить мой пессимизм, но я не выношу разговаривать о себе.
Потом попрощался.
Лучшего мужчину дня видел на улице. В белой футболке, быстро куда-то бежал, удивительно тряся массивными pectorals. Но лицо незапоминающееся.
16 августа
Вспомнил, что меня тревожит в последние недели: 3. Фрейд, Ж. Деррида и проч. уже умерли, а Леви-Стросс еще жив.
19 августа
По дороге на работу и с работы уже третий день: огромный джип с открытым багажником, в котором лежит овчарка с розовым бритым животом, наверное умирает, рядом стоит капельница, к овчарке время от времени приходят врачи; вокруг нее хозяева — кажется, вся семья, человек шесть с печальными лицами. Умирание домашнего животного как событие родовой жизни. Люди давно уже перестали так умирать.
Потом думал о плюшевых медведях: Тедди как выродившееся тотемное животное. Тедди как фетиш — и вырождение фетиша, потому что фетиши — это вещи, получившие душу в результате контакта с желанным телом — чужим, или своим, или божественным. Какое отношение теперь ко всему этому имеют плюшевые медведи? Раньше они мастерились заботливыми руками крестьянок или работниц, матерей, их набивали древесными опилками. (Символизировали ли они в эпоху стремительного покорения природы прирученную природу?) Теперь: миллионы плюшевых медведей не из плюша производятся на фабриках, вместе с миллионами других вещей. Какое кощунство! Подобия плюшевых медведей отливают из пластмассы, их делают из лакрицы и предлагают съедать (доказательство того, что в Тедди рудиментарно сохранились его тотемные истоки) — Что они означают теперь? Плюшевые медведи: синоним фальшивых чувств.
На даче много читаю. Сперва читал книгу о том, как литераторы начали симулировать сумасшествие, чтобы лучше продавать свои книги: безумие начало интересовать не только врачей, но и проч. массовую публику, и было симптомом исключительной индивидуальности, а исключительные индивидуальности были тогда еще всем крайне интересны. Потом, впрочем, безумие распространилось так широко, что всем надоело. Еще прочитал Карла Эйнштейна. Про русский балет начала XX в. Русский императорский балет — это производство бессмысленных грез, наркотик для недоразвитого русского бюргерства, отвлекающий его от осознания собственной убогости; после Революции русский балет, пишет Эйнштейн, был открыт и с успехом прижился в мюзик-холлах страны машин и грез Америки. Двадцать страниц разоблачения симулякративных практик русского искусства эпохи фандесьекль (1927 г.).