После обеда у нас переговоры, но я заранее знаю, что все переговоры похожи друг на друга. Всю деловую часть я, наверное, соберу вместе и вставлю куда-нибудь в конец Дневника.
После Стены Китайский институт издательского дела. Они в своем институте занимаются буквально всем. Это на каком-то высоком этаже большого дома с лифтами и замечательным дизайном. Для института это, видимо, тоже дополнительная нагрузка. Довольно пустой, вежливый разговор. Каждая сторона ведет свой монолог, который для себя же и интересен. В моей записной книжке остались довольно скудные пометки. Секторы: фундаментальной теории, прикладной теории, сектор международных издательств. Изучают перспективы. Все судорожно перебирают этапы развития авторского права в Китае. Самые читаемые авторы русской литературы в стране — Н. Островский и Горький.
На ужин с министром я собирался надеть черный костюм, но в последний момент подумал, что костюм со стоячим воротником слишком китайский, и пошел скромно в сером костюме и с галстуком. Понесли подарки, кажется, в ход пошла и моя доля, где и «эксклюзивная» выпивка, и какой-то переподаренный хрусталь. Все это происходит в одной из роскошных центральных гостиниц. Волшебные холлы, чистота, произведения искусства. Все бы это рассмотреть поподробнее, но положение требует степенности и привычной мины: и не такое видали.
Наконец, приходим в какой-то зал. Китайский начальник сначала беседует с нами в аванзале. Здесь кресла, чай на столиках. Присутствуют начальники департаментов; китайцев международные организаторы тоже придавили насчет авторского права. О тостах и застольной беседе не рассказываю. Все это отличается только характером метафор. Я, кажется, говорил о читателе. Обед вкусный, это китайская кухня, приспособленная для иностранцев высокого ранга. За спиной всегда девушки и юноши официанты, в виде неких воздушных теней. Перед каждой тарелкой напечатанное золотом меню. Я не утерпел и с сановной небрежностью положил кусок картона с золотыми буквами и иероглифами в карман.
ASSORTED COLD COMBINATION
STEWED SHARK'S FIN & CONPOY
SAUTEED PRAWN W/ CRAB YOLK
BRAISED ABALONE IN SAUCE
SAUTEED VEGETABLE W/ CHESTNUT
PAN-FRIED BEEF W/ BLACK PEPPE
BOILED PERCH IN SOYA SAUCE
CONSOMME OF PORK BALL
DIM SUM 86 SNACK
SEASONAL FRUIT PLATTERS
31 марта, среда. Если по порядку, то сначала посещение Китайского музыкального общества, потом издательства «Народная литература», потом Запретный город, потом магазин, потом чайная с Пекинской оперой, а если по событиям, то начинать надо со звонков С.П. Вчера он днем позвонил: пришла открытка, состоялось решение ВАКа об утверждении его докторской диссертации. Карьера немыслимая, но и труд неимоверный, этого звания С.П. заслужил, и, самое главное, на этом он не остановится, потому что работает над собой. Сегодня другая весть: В.В. Путин подписал указ о награждении меня орденом «За заслуги перед Отечеством» четвертой степени. Пугачева получила сразу вторую степень, но на то она и Пугачева.
С неё и начну наше посещение Музыкального общества. Уже в конце беседы председатель Союза музыкантов г-н Ван сказал: «Не так уж много народу в Китае знает, кто такая Пугачева». Но обещал — все переговоры чуть позже. Впрочем, поехали. Огромный, с мешочками под глазами, свисающие с лица щеки, господин Ван Липин — председатель. Его визитная карточка — это список его должностей, я насчитал восемь. Видимо, он очень известный композитор. О себе он сказал, что является автором музыки к сериалу «Сон в красном тереме», культовому произведению китайской литературы. Такое случайному человеку не дадут. Все текущие вопросы в обществе ведет его зам Ку Джиньмин. Это острый и энергичный человек. Он тоже музыкант. Отношения с Авторским обществом только налаживаются.
Запретный город не входил в нашу программу, но появилось «окно» в два часа, и мы под предводительством Хунбо ринулись в самый поразительный в мире музей. Иногда — благо что не хватает времени, ты не тонешь в деталях, а успеваешь схватить общие объемы. Мне многое здесь знакомо — я в третий раз, но этот уголок Пекина похож на Вселенную. Впервые я попал в Запретный через боковые ворота, минуя главный вход. Для этого надо было объехать город по периметру: справа — выкрашенная в красное стена, а слева нависает, заглядывая в кастрюли императорской кухни, огромный многоэтажный бетон, никель, сталь — сегодняшний город. Вот бы жить где-нибудь на тридцатом этаже и рассматривать в бинокль посетителей Запретного города. В конце концов город — явление живое, он развивается, и нет чего бы то ни было, на чьих развалинах не вызрело бы новое. Города, цивилизации, украшения женщин и черепки от их горшков становятся музейными экспонатами. Обратил внимание на стену, это не каменный забор, а крепостная мощнейшая стена, возле которой еще и наполненный водой ров. Можно представить себе это огороженное пространство со своей цивилизацией. Императора не устраивала жизнь в стране, он построил свое внутреннее царство — Запретный город. Сверху, как крышкой, город был изолирован от другой жизни небом. Поднебесная!
По поводу стен, рвов и Стены. Мысль, привидевшаяся мне еще раньше, у фуникулера. Неизвестно, кто от кого отгородился. Это весь мир отгородился от Китая его собственной Великой китайской стеной. Иная цивилизация, иные, нежели внутри, веяния умирали у подножия Стены. Главное в Запретном городе — почувствовать необъятный двор. Представить себе испуг чиновника, пересекающего вымощенное камнем пространство. Курильницы, символ долголетия, огромная вызолоченная чаша с водой (пожары!), потом подъем по ступеням террас. Сами дворцы, залы прекрасно показаны в фильме Бертолуччи «Последний император».
Мне всегда хотелось увидеть всё, поэтому обычно я уклонялся от последнего большого павильона вправо и углублялся в маленькие дворики, интимные покои разных императоров. Но мельком не почувствуешь красоты ни одного «предмета». В самом конце комплекса, оказывается, стоял большой павильон, где, собственно, и жил император. И самым последним здесь жил Пу И — император Китая, чьи воспоминания я читал в юности. С жадностью, сквозь стекло, вставленное в оконные проемы, я разглядывал выцветший шёлк и обстановку. Отшуршавшая жизнью история оставила бледные лоскуты.
Но дальше ждало еще одно открытие. Практически за этим павильоном — большой сад. Здесь особый, китайский сад, где зелень перемежается со специальными, привезенными с разных сторон Китая, камнями. Как правило, это какие-нибудь сталагмиты и сталактиты с рисунками и извивами в их телах, на которые решается только природа. Я взглянул на этот сад лишь мельком, не было времени, втайне полагая, что повезет, и я еще увижу эту немыслимую красоту.
Вечером ходили в Lao She Tea House — вроде бы чайную, как обещали, с представлением Пекинской оперы. Я предположил, что увижу нечто похожее на то, что уже видел несколько лет назад во время поездки с В.И.Гусевым и Т.И. Пулатовым. Увы, зал был великолепнее и значительно больше, чем в прежний раз, внизу на стенках висели фотографии крупнейших политических деятелей, посетивших эту «чайную». Здесь были и Клинтон, и Коль, и наш Примаков, но, увы, концерт был мне почти не интересен. Показали лишь один классический номер Пекинской оперы, что-то похожее на фильм «Прощай, моя наложница». В остальном замечательные фокусы, эквилибристы, жонглеры — класс высокий, но неинтересно. Места в первом ряду — круглый стол и вокруг кресла — стоили по 120 юаней.
Вот тут-то и подали нам утку по-пекински. Замечательное кушанье, как я думаю, полное канцерогенов и холестерина. Но обо всем этом я уже писал.
1 апреля, четверг
Утром улетели на юг, в Гуйлинь. Я не очень люблю экскурсии по памятникам природы, я люблю про царей, полководцев, писателей, ученых. Как я ошибался! Но сначала мы оказались в издательстве Лицзын.
Если посмотреть на Китай с самолета, то нет ни одного клочка в восточной части страны, который был бы свободен, где был бы просто лес, была бы просто река — все огорожено, везде живут. Накануне, когда под вечер мы приехали из Пекина в Гуйлинъ, уже на подлете я увидел в окно, что здесь — другая природа, другая страна, что-то совершенно невиданное, скорее похожее на Вьетнам, на места рядом со знаменитым заливом Халонг, то ли горы, то ли холмы, заросшие лесом, похожие на перевернутые капли, будто земля капает в небо. Я вообще не люблю чисто природные экскурсии, мне всегда нужно, чтобы в конце было что-то: храм, закат, развалины, раскопки, а здесь на целый день повезли на большую ознакомительную экскурсию. Правда, думаю, что остальные люди не дураки: уже известно, что Буш был на этой экскурсии, Клинтон был на этой экскурсии (я вообще иду вслед за Клинтоном, несколько лет назад с его наводки — Сянь и терракотовое войско, теперь — лодочная прогулка по реке Ли). Если бы не телевидение, которое сразу берет пейзаж за рога и бросает его в глаза зрителю, — всё это можно было бы описать на многих и многих страницах. И это литература, имеющая право на жизнь, когда пейзаж за пейзажем развертывается перед глазами. Узкая речка, где речной катер почти задевает днищем за отмели, по бокам — горы самой различной конфигурации. У китайцев принято называть горы — «Медведь», «Красавица», «Сова» или «Обезьяна». В самом Гуйлине есть знаменитая гора «Слон»: видно, как Слон опустил хобот в реку. Но с этой ситуацией мы встретились где-то в середине экскурсии, когда осматривали знаменитые пещеры. В названиях я не силен, но все есть на входных билетах, которые, кстати, очень дороги, цены на развлечения огромны. Если мне не изменяет память, то посещение пещеры — 240 юаней, почти 30 долларов, наш кораблик — четыре или пять часов езды, с обедом на борту, стоит вообще запредельная цена.
Но возвращаюсь к реке. Волшебные пейзажи, скромная жизнь по берегам, бакены, сделанные из шестов бамбука, крестьянские пристани. Надо сказать, что река содержится в идеальном порядке, поддерживаемом на протяжении столетий. Укреплены откосы, стоят подпорные плотики, все это невероятно разнообразно и отличается поразительной божьей фантазией. Здесь исчезают любые материалистические объяснения жизни и явлений природы. Да, когда-то было море, да, карс, но подобным Господь мог наградить только самые избранные места.