Вторая половина речи была еще более содержательна. Об Орловщине: рост экономики, ежегодно — 20 %, рост доходов — 11 %. (А разговоры С. Арцибашева?) Потом о развитии промышленности, включая приборостроение. Мечта в жилищном строительстве — достигнуть уровня 1990 года.
Иван Васягин, зам. председателя комитета Думы по труду, зачитывал приветствие Грызлова.
Директор Фонда Минина и Пожарского. Орден Минина и Пожарского то ли Строеву, то ли Ганичеву.
Ганичев с докладом. Бедность, как и убийство, стали постоянными привычками общества. Много перечислений, свой ряд гениев, фамилии. Все довольны, упомянут и я. В полном тексте доклада мне посвящен целый абзац.
Феликс Кузнецов. О позднем осознании обществом значения творчества Шолохова. Гений шекспировского уровня. О вновь созданном Шолоховском комитете и о Швыдком, который саботирует эту работу. Неприязнь застарелая. И — просит, пользуясь присутствием Полтавченко, денег. Просит вернуть писательскую собственность. Просит вернуть решение о 10 % отчислений со всех писательских гонораров в Литфонд. Кто будет отчислять? Кому? Как учесть? Сказки братьев Гримм и Шехерезады. Но всем нравится.
Владимир Иванович Гусев. О проблеме русского языка. О слове «киллер» — принципе определения убийцы — жестоко. Блестящие пассажи о языке.
Валентин Распутин, сопредседатель. О Союзе через 5 лет. Будет ли Алексеев, будет ли (жив) Белов? Мысль ясна, но не корректна. Белов сидит здесь. Язык, который был у Астафьева, такого языка уже не будет. Писатель перестал быть властителем дум. Будет другая литература. Если бы сегодня какой-нибудь писатель типа Астафьева втянулся в переписку с каким-нибудь писателем типа Эйдельмана, никто на это не обратил бы внимания. Интернет — могила для литературы, для России. О книгах, которые подводят итоги. Итоги подводит поколение. Меня не взволновало, что наш Союз стал на 2 тысячи человек больше. «Мы принимаем не писателей, а пишущих людей». В каждом городе много самоизданных книг. Нам тоже сумками дарят книги. Такие книги обычно рассылаются по школьным и сельским библиотекам и тем самым снижают планку вкуса. Это очень справедлио.
Альберт Лиханов. За десять лет погибло одиннадцать миллионов детей и пять миллионов взрослых. Дети гибнут быстрее. 10 % выпускников детдомов подвержены суициду. Сиротам не дают доучиться, сплавляя в ПТУ, лишая социального шанса. 2 миллиона неграмотных, 1 миллион бездомных — всегда! Из школьных учебников ушла вся советская литература. «Молодая гвардия» стала чуть ли не запрещенной книгой.
Геннадий Попов (Орел). (Поклон Строеву.) Верный оруженосец. 22 члена СП России. По мыслям пусто.
Галиулин (?) Обычная патриотическая риторика. У татарской (Татария) литературы — история более тысячи лет (!).
Егор Исаев (с привычным театрализованным громогласием). У нас был железный занавес, а откуда у нас такой читатель? Читать под дулом пистолета не заставишь!
Станислав Куняев. Жизнь теряет национальную сущность. Две структуры не поддаются комментариям: церковь и литература. В России около 80 альманахов и толстых журналов. Общий тираж их тоже 80 тысяч. «Дружба народов» — 9 тыс. экз., «Знамя» — 3 тыс. экз., «Наш современник» — 10 тысяч. Это означает, что «Наш современник» — самый читабельный журнал.
Вторая половина первого дня съезда
Я сидел в зале сзади, в середине некоего подобия амфитеатра. Сначала избирали Высший творческий совет. В списке наряду с Бондаревым и Мих. Алексеевым числюсь и я. Сразу понимаю, что в этот Высший совет меня хотят спихнуть, чтобы не оставлять в секретариате. Кому нужен самостоятельный и независимый, со своим делом человек? Потом читали список правления. Список состоит из двух частей: специально выбранные его члены и члены — руководители творческих организаций, т. е. по должности. Всего в правлении около двухсот человек. Я всегда, оказывается и весьма справедливо, подозревал нелюбовь ко мне верхушки Союза и не ошибся. Но в зачитываемом списке организаций одной организации не оказалось, ее как бы забыли — региональной организации Литературного института.
Хоп! С последнего ряда, откуда меня очень хорошо видно в президиуме, я поднял руку. Не по-школьному, согнув в локотке, а высоко вытянув в плече. Не заметить нельзя. Сережа Лыкошин, который как хорошо смазанная машина ведет собрание, ерзает.
Лыкошин, ведущий собрание: Если С.Н. хочет работать с этим составом правления, то мы включаем вас в список.
— Речь идет о региональной организации Литературного института, не о Есине. Сначала Литературный институт, а потом Есин.
Потом В.И. Гусев, который сидел в президиуме, рассказал мне о мизансцене рядом. Занятно. Продолжаются выборы, начальства становится все больше. Сопредседатели, секретари, председатели разных комиссий. Избирают нового оргсекретаря вместо Игоря Ляпина, который болен. У этого парня приличное лицо и хорошая интонация. Но вообще мне показалось, что носороги окончательно захватили все. Из молодежи, может быть, только один Алексей Шорохов. У этого Саши хватка железная, риторика привычная, он далеко пойдет, похоже, он примеряет к себе много новых ролей. На месте без ожидаемого движения остаются Переяслов и Сегень. Сегень, оказывается, в Союзе ведет духовное в литературе. Я вот о чем во время этих выборов думаю: когда-нибудь найдется кто-нибудь, кто соберет сторонников и вместе со сторонниками скажет: а давайте выбирать высшие должностные лица в Союзе тайным голосованием. И карточный домик рассыплется.
Вечером был банкет, который давал губернатор. Когда все поднимались по лестнице на третий этаж в банкетный зал, я подумал: какая бездна писателей существует на свете! Пора на поезд!
25 мая, сторник. Днем Путин прочел в Кремле свое ежегодное послание, а вечером ТВ показало нового члена Совета Федерации — Марину Рогачеву. Она депутат от Орловской области и дочь Егора Строева. До этого она восемь лет возглавляла представительство Орловской области в Москве. Комментарий съязвил: с инициативой нового назначения выступил сам отец, Егор Строев, и депутаты в присутствии губернатора эту инициативу горячо одобрили. Само одобрение очень напоминало выборы правления и других органов СП. То же быстрое и веселое голосование красными мандатами на глазах друг друга. Добавлено также было, что новая сенаторша до этого была учительницей и знает два иностранных языка. Теперь я в лицо знаю двух депутатов — Нарусову и Рогачеву: одна — вдова, другая — дочь.
Хотел сразу же после семинара уехать домой, но, как и всегда, просидел весь день. В обед традиционно обрадовал меня Владимир Ефимович. Это все довольно длинная история, этапы которой рассматривались в дневниках. Это все об уникальной ограде, выходящей на Тверской бульвар и пришедшей в ветхость. В свое время М.Е. Швыдкой обещал мне 1 миллион рублей на ее реставрацию. До этого мы заказали проект реставрации архитектору Мальчевской, которая по совету нашего куратора Поповой делала нам в свое время ограду и сторожку на Бронной. На этот раз проект и смета оказались еще выше, чем соответствующий проект по Бронной: 3 миллиона 500 тысяч. Причем как-то само собой получается, что лучше всего этот проект выполнит фирма, родственная архитектору. Вскоре к нам приезжает, возможно, в том числе и по поручению министра, моя хорошая приятельница Наталья Леонидовна Дементьева — заместитель министра. Она осматривает ограду, а человек она в высшей степени опытный, и говорит, что смета завышена. Я полагаю. что завышена смета процентов на 40. Но тем не менее министерство деньги дает. Встретившись со мною, М.Е. Швыдкой еще раз это подтверждает. Но министерство просто так, в руки института ничего дать не может, деньги могут уйти только непосредственно в фирму, которая занимается ремонтом. Но велика и сумма, ее опять же, на основании закона, можно передать лишь после торгов и конкурентных сравнений. Я поручаю В.Е. подыскать фирму, которая бы не так бешено завысила смету и по возможности уложилась бы в пределах одного миллиона рублей. Вроде бы такая фирма появилась. Организованы торги, В.Е. едет в министерство, проводит там торги и привозит результат: 3 миллиона 700 тысяч рублей. Я в полном недоумении. А как же та фирма, которая вроде бы согласилась сделать все за миллион? Да это она и есть! Они посмотрели, что здесь в ограде используется белый камень, и сказали, что они ошиблись. «Но ведь мы и затеяли эти торги, чтобы сделать дешевле, ради этого мы уходили и от сметы Мальчевской, за спиной которой и при союзе с Поповой у нас не было бы никаких трудностей?» Владимир Ефимович в подобных случаях или начинает кричать, или моргает глазками и притворяется сиротой. Что здесь, природная непроходимая глупость или злой умысел, сговор с фирмой, откат? Третьего не дано.
26 мая, среда. К двенадцати часам поехал в Щепкинское училище на похороны Владимира Александровича Эуфера, мужа И.Л. Вишневской. Он умер в воскресенье. Народу и цветов было очень много, хорошо говорили как о действительно хорошем педагоге и человеке. Осталась масса учеников. Гражданской панихиде, которая продолжалась час, в силу специфики был придан несколько аффектированный, актерский характер. Все говорили с «выражением», с нужными словами и благородными словосочетаниями, которые остались от прежних ролей. Инну Люциановну я встретил внизу, когда вносили гроб. Как никто, я понимаю ее положение: когда умер близкий человек, у нее никого, даже собаки. Вот так мы с В.С. держимся друг за друга.
В Москве начинается новый скандал о коррупции. Причем власти не выкапывают из земли самую сочную и крупную редьку — коррупцию в Думе, природную ренту, воровство и подлог при приватизации, а дают общественности пожевать ботву. На сей раз новое дело милиционеров, здесь выбросили на съедение самое ненавистное племя ГИБДД. По телевидению идут такие рожи, такие подробности, такие сюжеты! Милиционеры легализовывали угнанные дорогие иномарки, выписывали на них новые документы и шантажировали владельцев эти дорогих машин, угрозая «раскрыть» источники их незаконных доходов. Попались на этом даже высшие чины: эти угнанные машины, оказывается, хранились даже на территориях подразделений ГИ