У «драматургов» есть свои сложности. У Дьяченко, который на этот раз отсутствовал, ложное представление, что он как руководитель семинара может научить любого. Анатолий, конечно, формалист, я это понял еще по его весьма слабой диссертации, а тут он достаточно вольно отбирал рукописи, поэтому оказалось много людей слабых, талантливых условно. Самого его на собеседованиях, как я уже написал, тоже нет, что составляет для меня новые трудности. Но тем не менее, как мне показалось, я сумел отжать всё, что не соответствует нашему стандарту, зато соответствует объему заочного семинара.
В этом году поступает молодой парень, сын Сережи Арцибашева. Практически он должен быть включен в семинар Вишневской, но парень оказался настолько ориентированным на западную систему, настолько противоречиво относится к русской драматургии, что я решил провести рокировку: Арцибашева к Дьяченко, для связей и благ, а к Вишневской одного из рабочих парней.
Довольно слабым оказался и семинар Балашова, и здесь опять тот же самый принцип: надо сейчас набрать, дай Бог, ребята потом чему-нибудь научатся. Так и выходит: возможно, всё умнётся, и вокруг трех-четырех по-настощему талантливых людей возникает какое-то общее поэтическое единство.
25 августа, среда. Теперь, главное, прожить еще день завтрашний. Опять сегодня занимались собеседованием, проходил семинар Торопцева и Сефа, семинар Лобанова, потом — огромный семинар Толкачева. Пожалуй, в процентном отношении интересных ребят больше, чем в предыдущие годы. Если бы еще я смог прочитать все их сочинения, то был бы абсолютно уверен в результатах. Вообще-то неизвестно — кто кого учит: мы абитуриентов или они нас. Что касается первого, то есть самой постановки вопроса, то я вообще считаю, что собеседования — первый воспитательный акт для вновь поступивших студентов. У меня уже образовался ряд приемов для тех, кому необходимо отказать — а мы отказываем по единственному поводу: при допущении ошибки на первоначальном отборе. Очень редко, когда талантливый человек в прозе или поэзии недотягивает по общеобразовательным предметам. Как ни странно, обычно всё совпадает. Начинаю спрашивать о вещах житейских: о школе, о втором высшем образовании, о городе (для иногородних), о родителях — и постепенно картина расширяется, дополняется картиной чтения, картиной социальных приоритетов, иногда возникает что-то интересное и из мыслей. Надо бы всё фиксировать, но ведь всю жизнь не запишешь… Вот, например, один абитуриент сегодня говорит: «Солженицын известен, но не популярен». Это ведь целая картина!
Вчера по телевидению возникла в «Оркестровой яме» у Варгафтика такая мысль: произведение искусства и произведение, в котором художник лишь самовыражается, — разные вещи.
Сегодня выработал для себя некую новую формулу: беллетристика — это тот вид литературы, где писатель активно пользуется приёмами в индивидуальном порядке, наработанными большой литературой.
Иногда ребята бывают просто потрясающие, очень хотелось бы отметить Ларису Ким, которая написала этюд на тему «Цезарь и Брут за кружкой пива». Много идет людей очень немолодых, которые пытаются еще и еще раз самораскрыться. Запомнил Игоря Евтишенкова, бывшего военного переводчика, да и некоторых других.
Вечером ходил в галерею Шилова, через новый вход, о котором много писали и даже бастовали окрестные жители. Это был вечер по случаю дня рождения Виктора Сергеевича Розова. Тут же состоялся экспертный совет по очередному присуждению «Хрустальной розы Виктора Розова». Среди предполагаемых лауреатов и я, в списке еще Станислав Куняев, Владимир Андреев, актер из театра Т.В. Дорониной Максим Дахненко, Виктор Стефанович Кожемяко. Лауреатом оказался и Святослав Гуляев, двадцатилетний художник, который снайперски пишет портреты членов клуба. На экспертном совете я даже выступил, потому что всех знаю по жизни и по творчеству, и люди все очень достойные, каждый в своей области выдающийся. Я сначала стеснялся, что вот, дескать, опять Дневники представляются как мемуарная проза, я слишком близко к дающим, а потом в себе это чувство подавил. Что-то заворчал на совете, вроде того, что «картин я не видел и не могу ставить свою подпись», Александр Максович Шилов. Что его смутило: действительно отсутствие портретов или хватка мальчика, не знаю, но Шилова довольно быстро уломал М.И.Кодин. Кстати, у меня на столе уже давно лежит какой-то небольшой журнальчик с интервью Станислава Гуляева. Такой там есть пассажик. Выписываю потому, что это, наверное, характеризует многих молодых русских «творцов».
«Я зарабатываю деньги картинами. Мне заказывают портреты разные люди… Искусство — это вещь дорогостоящая. Я вообще отвергаю теорию, что художник должен быть таким бедным, нищим алкашом в каком-то грязном свитере с бутылкой водки на столе. И вот что ему взбредет в голову, то он в пьяном виде на холст выливает. Искусство всегда было привилегией богатого класса. Все художники, которые дошли до нашего времени, были безумно состоятельными людьми». Дальше в этом интервью шли тоже не слабые места, но и этого достаточно. На чем здесь сделать акцент? Пожалуй, на «безумно состоятельных людях». Каждому грезится свое.
В списке еще стоит и дочь Голубицкого — пианистка она блестящая. В конце концов, каждая такая премия в наше время обслуживает только свой клан. Ведь не будет же меня печатать «Вагриус» и премию давать Пен-клуб, он скорее даст ее энергичной публицистке Алле Гербер.
На вечере читали телеграммы по поводу юбилея Розова, были его жена и сын. Потом состоялся хороший, но небольшой концерт. Молодые актеры из «Геликон-оперы» пели Моцарта, Россини и Гуно. Это то, что нынче — вальс Маргариты, каватина Фигаро, дуэт Дон Жуана и Церлины — по телевизору не поют, но какая прелесть.
Видел А.Шорохова, который, как всегда, надменен и значителен, и Колю Переяслова. Оба ожидали лауреатского звания, но получили только дипломы. Я себе поклялся, что и впредь не поддамся никаким уговорам, а только по таланту и по работам. На церемонии был также Леня Колпаков, который рассказал мне чудовищную историю. Фильм по роману Юры Полякова «Козленок в молоке» не берет ни один телевизионный канал. Вроде бы Эрнст не хочет не то что осмеяния, но даже юмористического освещения либеральных ценностей.
26 августа, четверг. Ну, вот и все, подписал приказ на заочников. Приемные экзамены проходили очень бурно, но главное, есть желающие и есть люди талантливые. По книге договоров у нас проходит около ста человек, из них около тридцати очников. Как всех рассаживать, я не знаю, у нас нет ни одной аудитории, в которой мы смогли бы разместить весь поток. Пока решили античку, введение в литературоведение и введение в языкознание читать в два потока. Поделим мы всех студентов по семинарам. Вроде бы одна проблема решена. Витю Гусева взяли на первый курс дневного.
К счастью, выяснилось, что и с крышей все более или менее нормально. Над углом, над кафедрой русского языка, постелили новые бревна, брусья. Я сам лазил наверх, лет десять как минимум все простоит. Рабочие простукали весь потолок, все вроде нормально. Это только реставраторам и Владимиру Ефимовичу хотелось бы снять всю крышу и все потолки и начать большие дорогостоящие работы. Иногда я не понимаю желания людей и отсутствия у них обычной производственной хватки. И это инженеры!
В четыре часа состоялось празднование дня рождения С.П. На этот раз все прошло очень мило и дружно, С.П. надарили кучу подарков.
Утром я разговаривал с Б.Н. Тарасовым относительно нагрузки. Уже второй год подряд Б.Н. в сентябре куда-нибудь едет. В прошлом году, вспомнив какую-то свою задолженность, уехал на десять дней в сентябре в Крым, в этом году в самом начале сентября летит на какое-то собрание по поводу Достоевского, а потом на нечто аналогичное в Симферополь. Кости Ф.М. давно истлели, а мы точим и точим крышечку его гроба, и какое занимательное и небезвыгодное это дело. И не говорите мне о чистой науке!
27 августа, пятница. Все решилось с нагрузкой у Толкачева. Ему отдали семинар Джимбинова, который тот, читая основной курс, похоже, никогда не читал, а только при семинаре числился. Я думаю, такие же нюансы в нагрузке я встречу и еще. Но главное, собрав утром небольшое заседание, я выработал определенную концепцию по нагрузке и оплате наших преподавателей. Теперь всем будем продолжать платить бюджетную зарплату, если у тебя ставка, то ставку, а если полставки — полставки, а вот основную часть, так сказать, интенсификацию — исключительно по объему работы.
Был Паша Быков, важное достоинство которого — это умение принять удар и ситуацию так, как она есть. Объяснил ему ситуацию, но, кажется, объясняя, почти простил. Он устроился преподавателем в какую-то школу искусств вести что-то вроде семинара по литературе. Я не очень люблю эти школы искусств, где возникают шустрые всезнающие дети воспаленных на одаренности своих чад родителей. Мы с В.В. Орловым, как члены комиссии по премиям Москвы, одну из них видели, и она произвела на нас плохое впечатление. Ею руководил тогда, вернее, числился руководителем, актер Леонид Филатов. Он тоже был на диализе и сделал пересадку почки, что уложило его в могилу. Вот почему мы с В.С. твердо решили: будет так, как оно идет.
В одиннадцать часов приехал в Обнинск. В программе шашлык по поводу дня рождения С.П. Я взял с собой портфель и рюкзак, полные книг, компьютер и другие материалы. «Правда» опубликовала полный список лауреатов «Золотой розы», особенно я рад за Виктора Кожемяко — вот это попадание «в яблочко», сколько этот немногословный в быту человек сделал для нашей культуры, сколько сделал интервью и бесед.
28 августа, суббота. Все эти дни телевидение только и говорит о теракте, который совершен еще 24 августа. Этот день войдет в историю, как вошел в историю день 11 сентября. Два самолета — Ту-134 и Ту-154, вылетевшие из Домодедовского аэропорта, в одно и то же мгновение потерпели крушение и рухнули на землю. К субботе — а наши спецслужбы всегда придумывают много версий — стало очевидно и доказано, что это был теракт. Вроде бы отыскали даже чеченский след, двух женщин-чеченок, летевших этими машинами. У одной из них были какие-то неясные манипуляции с билетами, и они оказались единственными, чьи тела не стали востребовать и забирать родственники. Скорее всего, виновата система досмотра в аэропорту, пропустившая багаж или способствующая тому, что необходимые для диверсии вещества и предметы оказались в самолете. Зная, как и любой русский, нашу систему, я отчетливо понимаю, что купят у нас все и не посчитаются ни с чем, предложи только 100 долларов. Путин предлагает ввести в аэропортах израильскую систему досмотра пассажиров. Она действительно самая лучшая в мире, но попробуйте ее распространить на наши огромные пространства. С этим терактом в нашей жизни появилось что-то новое, мы теперь всегда будем жить под фатальной неизбежностью выбора: рискнуть или не рискнуть? А раньше мы думали только о том: побыстрее и подороже или помедленнее и подешевле.