Вечером ездил на метро в Центр драматургии и режиссуры, в театр. Мне все больше и больше нравится общегражданский метод передвижения по Москве. Машину беру только в случаях, когда сразу же надо посетить много мест в одном районе. В Центре играли спектакль, финансирование которого проходило через экспертный совет «Новая сцена». Вот уж действительно не зря потраченные деньги. Какой спектакль, какие актеры! Как зажирели и как цинично ведут себя старые носороги, ничего почти не отдавая молодежи. А настоящее, дающее энергетику и мысли искусство только у нее. Играли «Героические деяния и речения доблестных Пантагрюэля и Панурга». Два актера, одного из которых, Глеба Подгородинского, я уже давно видел и отметил Чацким в Малом театре. Но рядом с ним другой, просто гений, русской сцены — Алексей Дубровский. Большой, в отличии от Алексея, светлый и очень пластичный парень. Что они только на сцене не выделывают, как органично, с какими поразительными нюансами. Я поклялся себе, что добьюсь для них какой-нибудь премии. Режиссировал спектакль совершенно неизвестный мне, видимо, тоже молодой Олег Юмов. И после всего этого мы еще говорим о какой-то выдающейся актерской работе у Нееловой в «Шинели» и выдающейся режиссуре Фокина. Если по-настоящему и надо давать кому-то «Золотые маски», то только подобным ребятам. Перед глазами стоят у меня замечательные руки и улыбка Дубровского. Оба парни бравые, оба хороши!
17 июня, суббота. Что сказать после целого дня чтения лишь нескольких работ абитуриентов? Как должно быть счастлив писатель, нигде не работающий, которому судьба дала на прокорм и ведение свободной деятельности. Эта работа, которая, по словам Моэма, является для писателя лучшим наблюдательным пунктом, еще и изматывает писателя, обескровливает его. А может быть, это зависит от человека, от его отношения к обязательствам, которые он на себя взял. Сколько раз я видел у своих знакомых и друзей, даже своих сослуживцев «быстрое», «небрежное» отношение к делу, так выкраивается время для себя, для работы.
Мысли эти возникли у меня после чтения двух материалов в 6-м номере «Нового мира». Это большая статья Виктора Есипова «Сановник и поэт. К истории конфликта Пушкин с графом М.С. Воронцовым» и «Все тот же спор. Неопубликованное письмо Лидии Чуковской Давиду Самойлову». В первой история вопроса и конфликт, закончившийся высылкой Пушкина из все-таки «культурной» Одессы с ее обществом и оперным театром в глухое Михайловское. Но главное — вечная невозможность занимающихся разными видами деятельности людей понять друг друга, разные масштабы взглядов, неумение заглянуть в заботы другого. Есть от этой статьи, всецело и полностью, что, наверное, и справедливо, стоящей на стороне Пушкина, и некоторый осадок обиды за чиновничество, без которого и жизнь была бы невозможна для «гуманитарных» людей, и деятельность которого (чиновничества) в судьбах отечества по-своему значительна. Справедливы слова Ахматовой, что истории и жизни многих людей упокоились в понятии «век Пушкина», но и труды Потемкина, важны не только в альковной службе, и Воронцов известен не только как «гонитель» Пушкина. Я полагаю, там, за чертой горизонта они, как тени одного времени и близкого масштаба разберутся друг с другом скорее.
Письмо же Л.Чуковской открывает глаза на другого Солженицына, показывает его как иной пример. Сколько, оказывается, к недоброжелательству по отношению к нему примешивалось писательской завести. Человек ощутивший себя гнием, и дотягивающийся до этого звания. Но здесь надо от чего-то отказываться.
Теперь — «улов» за день.
Шкудов Василий, Москва
+ +. Да. Вопрос: допускать или не допускать при чтении решается довольно быстро. Но сразу же пора представить, что делать с абитуриентом дальше, если он станет студентом. Во-первых, у этого хорошо пишущего парня иной, чем у большинства возраст — 22 года и два курса вуза, вызрел… И во-вторых, очень большая концентрация на себе, именно на своем духовном мире. Преимущ. детские картины: мать, детская площадка, детство. Как наваждение — бумага, лист. Характер типа эссеистско-философский, беллетрестический. Вот так и будет писать. Таких ребят уже много.
Морозова Екатерина, 1989, Москва
+. И маленькие рассказики, и сказочки, и абсурдистские штудии, и фантазии — все не ровно. Нет жизненного опыта, что-то изобретает. Понравились люди в зеркалах, ктайцы. +. Да. Но слабовато.
Печко Светлана, 1978, Москва
+++ Прочел все — это часа четыре-пять, хотя можно было бы этого и не делать, все ясно после первых десяти страниц. Печко С.О. — профессионал, талантливый, умный, разнообразный в письме. Мне лично учить ее нечему. «Долгожданный отпуск» — прекрасное захватывающее сочинение, умный «женский» роман, полный иронии, знания жизни, сегодняшнего дня и понимания мира женщины и мужчины. В семинаре с ней возникнут сложности. Самое место — ВЛК. Естественно + + +. Да. Но лучше не брать
Насибуллина Гульнара, 1988, г. Октябрьский
Нет. + —. Но, скорее всего, категоричное нет. Это изящество стиля, оснащенность лит. образами и именами, эти тонкие, с изысканными чувствами девушки стали общим местом этого набора. Почти все они мило складывают фразы, у всех претензии, у многих место действия: палата для душевнобольных, большинство из них начитанны и составят сильную конкуренцию тем ребятам, которые по-настоящему могли бы стать писателями.
Для моего семинара «нет».
Монастырева Людмила, 1984, Волгоград
Нет. Ни одного слова про сегодняшнюю жизнь. Традиционная филологическая, вернее, проза по филологии. Все гладко, но ничего не трогает. Нет
18 июня, воскресенье. Утром с С.П. отправились в большую прогулку по нашим полям и тропинкам. Погода хорошая, река полна свежести. Я-то встал уже в шесть утра, и к этому времени и почитал, и сделал зарядку. Возле реки, где мы прежде гуляли с собакой, тишина. Даже купальщиков в этом году почти нет. Лишь на той части поля, которая арендована корейцами, кипит работа. У них уже довольно крупные кустики кабачков и капусты.
Рано приехали в Москву. В почтовом ящике вырезка из «Коммерсанта», которую мне положил Ашот: умер Давид Никитич Кугультинов. Перед этим, как пишет газета, ушли Расул Гамзатов, Мустай Карим. С этими именами и рухнула многонациональная советская поэзия. Такого больше никогда не повторится. А ведь этих поэтов знала вся страна!
Уже несколько дней хожу с книжкой Гачева в рюкзаке. Все, конечно, я читать не буду, чтобы не продолжать смертельно завидовать, но в цель, то-есть в меня он попал сразу. Почему люди так одинаково иногда начинают думать? Значит, есть какая-то объективность в искусстве. Или ее диктуют общие для всех, универсальные навыки.
19 июня, понедельник. Основное, превратить собственную жизнь во что-то радостное, не хмурится и не гневить Бога своим вечным брюзжанием. Ну, что делать, и у всех жизнь не простая. Утром был опять у зубного врача. Уютная очень немолодая женщина, ловкая и сноровистая, внимательная и профессионально ласковая: зуб называет «зубиком», следит, чтобы пациент отдохнул. Сразу же после врача поехал в университет «Туро» повидаться с Ренатой и только что приехавшей Соней. Они меня одарили замечательной, в металлической коробке рубашкой. Сидели, долго разговаривали о театральной и научной судьбе Сони. Так приятно было видеть эту исступленную заботу матери о будущем дочери. В университете же я и пообедал, бесплатно, как гость. Вот он прекрасный порядок без так называемой демократии: чистота, дисциплина, предельное внимание преподавателей к студентам. И случая быть не может, чтобы кто-нибудь из преподавателей не пришел на заседание кафедры. И — если ты отпросился на час, значит не до конца дня, а на час. Работой здесь называется не времяпровождение, а работа.
У нас в Лите тишина. Миша подготовил акт «Передачи-приемки дел и материальных ценностей государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Литературный институт имени А.М.Горького» (Приказ N 198 от 16 июля 2006 г.). По сути это список того, что я в институте сделал. Смешно было бы мне все это описывать. Сейчас это все лишь пункты и строки в бумагах, за всем этим моя кровь и здоровье. Все делалось с трудом и напряжением. Говорили с БНТ о характере работ абитуриентов, он всегда слушает с огромным вниманием, как бы подзаряжается. Все помнит, имена, фамилии, даты. В этом смысл они очень похожи с С.П. Потом БНТ начал меня расспрашивать, почему не делают электропроводку, которую обещали сделать после звонка Эрнста в прошлом году. А потому что с Матвеевым, его любимцем, никто не хочет считаться, потому что ему в это надо включаться самому.
Вечером немножко работал над романом. Герой уже обошел театр Пушкина, не нашел окон квартиры Швыдкова, в которые хотел бросить дохлую кошку и вспомнил об Алисе Коонен и Таирове.
По телевизору все время про какие-то очередные убийства и о смене Генерального прокурора. Теперь им стал Чайка. С чувством глубокого удовлетворения наблюдаю за тем, как с паузой в 6 лет снова стали ворошить дело «Трех китов» — беспошлинныая провозка мебели. Пресса говорит, о том, что это дело снова инициировано с подачи президента. С этим же связывается и уход Устинова. Хорошо помню, как С.С. Федотов наставлял своих подчиненных скорее, скорее заключать договор в Китае на книжку Генпрокурора о гибели «Курска».
Пришло письмо от Толи Ливри со стихами. Он также пишет, что ему предстоит какой-то литературный процесс. В его письме есть и такая строчка: «Мне передали из Сорбонны «Новый мир» (10–11 номера за прошлый год) с вашим МАРБУРГОМ, от которого я был в восторге. На новогодней передаче парижского радио courtoisie, когда речь зашла о современной русской литературе, я говорил о нем».
20 июня, вторник. Сегодня день рождения у Людмилы Михайловны. С утра ходил в магазин покупать ей подарок. Купил с некоторым тайным значением три тефалевых кастрюли. Все время в подтексте стояло: «Мастерица варить кашу». Что-то туманное я сказал и на вечере, который собрали в зале ученого совета. Еда, как и всегда, была самого лучшего качества, домашняя. Я налегал на рыбу. Довольно демонстративно я сел в конец стола на самое неудобное место. Неподалеку от меня сидели неразлучные коммерческие друзья Ирина Николаевна и Владимир Ефимович. Чтобы их не смущать и не ворошить недоброжелательность, — а я прекрасно понимаю, за что они меня недолюбливают, и правы, — я довольно быстро ушел. Почему-то как никогда Зоя Михайловна, моя боевая подруга, говорила самым своим неестественным голосом. Из тостов можно было бы отметить только умницу Олега Кривцун. Он подарил книжку, которая, кажется, называется: «Искусство поцелуя».