В 12 открылись с металлическим грохотом священные двери реанимации. Далее довольно рутинно – по галерее в другой корпус, на 7-й этаж. Везли какие-то девушки, я помогал. У лифта есть царская особенность: ехать только по собственной воле. Перед тем как подкатить, лифт несколько раз, будто тяжелый гусь крыльями по воде, хлопает, открывая и закрывая, массивными дверьми. В диализном зале место для колесницы, на которой мы привезли B.C., было уже приготовлено.
До четырех часов, пока продолжался диализ, я по традиции ходил в магазин: опять купил кучу продуктов в реанимацию – закуски, фрукты, водку, вино, воду, сладкое, – уложился почти в ту же самую сумму, что и в прошлый раз. Уехал только после того, как В.С.перевезли с диализа. В последнюю минуту сообразил вызвать фельдшера из блока: вышел молодой наглый парень с лакированной прической и алчным блеском глаз – Ваня. Я дал ему 500 рублей, отчетливо понимая, что это бесполезно.
6 мая, воскресенье.Вчера, несмотря на усталость, прямо из больницы поехал на спектакль «Хомо эректус» в Театр сатиры. Еще раньше я обещал Ю. Полякову, и он заказал мне пропуск. Все мои друзья и знакомые на даче, одно место пропадало. Я представляю, как критики, оттопырив губу, ругают и пьесу, и спектакль. Но зал-то полон, смотрят на едином дыхании. А Сергей Житинкин очень здорово спектакль поставил. У Полякова хватило мужества писать не «времянку», а острую и подробную пьесу о сегодня. Как бы назло всем снобам: и секс есть, и полный набор героев дня. Депутат, предприниматель, журналист, коммунист, проститутка, бывший военный, модный культуролог. Все хороши, все приложили руку к грабиловке и растлению. Замечательное количество прекрасных реприз, встречаемых аплодисментами, и масса точных и образных выражений. «Не путайте петтинг и митинг» Пишу в больнице, нет с собой программки, поэтому не могу поименовать актеров, впрочем, все хороши и смешно, с интересом играют.
Не успел я, добравшись, наконец, домой со спектакля, съесть своего грибного супа, как раздался звонок. Это звонила Таисия, жена Олега, цыгана, который попал в нефрологию. Сама Таисия после операции лежит в хирургии. Оказывается, В.С.поздно вечером перевезли из реанимации в хирургию. Таисия рекомендует мне приехать, все же первая ночь. Я тоже представляю, как В.С.будет всё время стараться вскочить с койки.
Около полуночи я уже был в больнице. Целая эпопея, как прорывался в корпус через охрану. Двери в палату открыты, сон, тишина. Всю ночь прокимарил на стуле. Ощущение непритязательной молодости и любви. Пишу все это уже в восемь часов утра.
Дома достал из компьютера письмо Марка. Последнее мое письмо ему в одном аспекте было подловатым. Марк не оставил этого без внимания.
– Филадельфия
Дорогой Сергей Николаевич!
Это за какие же такие мои грехи презумпция невиновности была отправлена в поднебесные недостижимые дали? (Я толкую о втором абзаце Вашего последнего письма.) И обсыпан я прозрачными намёками на моё восприятие («антисемит», «антисемит вдвойне» и т.д.) в отношении личности, с которой я имею бесценную привилегию общаться «словом и делом» вот уже более трёх лет. Если бы не было этого общения, если бы не был я убеждён, что кого-то другого Вы имели в виду, излагая горькую боль души своей, то я – человек хоть и застенчивый, но с осознанным чувством собственного достоинства – посчитал бы излишней попытку объясниться по этому поводу, т.е., что не ношу и никогда не носил камень за пазухой в отношении кого-либо, тем более в отношении людей мною ценимых и любимых. Но именно сейчас мне не просто не стыдно, но крайне необходимо изложить именно Вам, в связи с книгой и вне всякой связи с ней, мои мысли иидеи, относящиеся к межнациональному гордиеву узлу, перевитому сложнейшей нервной паутиной, где тронь любое нервное окончание – и боль идёт прямо в мозг.
Начну с того, что я – Марк Авербух, а не Леопольд Авербах, бесславный рапповский проработчик, вешатель ярлыков и созидатель формул, обличитель напостовцев, попутчиков, к стопам которого вынужден был пасть ценимый и Вами, и мной обезоруженный Маяковский.
Продолжу тем, что я Марк Авербух, а не Марк Дейч, и, оставляя за ним право высказывать свойственные ему обличения, подписываюсь далеко не под каждым из них.
Я не признаю теорию коллективной вины и ответственности за исключением тех очень редких случаев, которые сам и определяю. Об этом я напишу ниже. Но зачем же, если кто-то с фамилией на …ман или …сон приписывает Вам вражду ко всему народу только за то, что Вам не по вкусу бредятина Рубинштейна или Айзенберга, то и Марк Авербух, согласно второму абзацу, оказывается автоматически занесенным в стан этих хулителей? Я – не они, и хотелось бы, чтобы пре-зумп-ция индивидуальной невиновности относилась и ко мне.
Следующий, ещё более важный момент. Я определяю понятия антисемитизм, русофобия и вообще все формы ксенофобии однозначно и узко. Это форма вражды, неприятия народа или расы в целом, а не отдельных её представителей или даже групп. Правильно ведь сказал Сталин: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский остаётся». Он отказался считать немцев народом-преступником. Человечество изыдет, если оно начнёт исповедовать противоположную философию. Это, кстати, и пытался проповедовать и воплощать в реальность Гитлер, к счастью, не преуспев.
Вот и я всегда слежу за своей мыслью и речью, когда на основании секундных эмоций у меня мелькает скоропостижная мысль поименовать кого-то этим слишком ёмким и несущим громадную тяжесть словом: «антисемит». Это каким же непосильным грузом я обременяю своё сознание, обличая конкретного человека в ненависти к целому народу! Должны быть слишком веские факты и деяния, он обязан преодолеть рекордную планку нетерпимости к народу, нации, чтобы я почувствовал себя вправе судить о человеке в этих категориях.
Да, в Дневниках встречаются отдельные сентенции в отношении евреев, «библейцев» и т.д., когда поневоле бровь вздымается ввысь, и чувствуешь себя приглашённым к аргументированной дискуссии. Некоторые броские формулы, несмотря на всю их блистательную афористичность, при пристальном рассмотрении не выглядят столь уж бесспорными. В этом письме не место начинать эту дискуссию, надеюсь, что у нас ещё достаточно времени впереди, когда трагические обстоятельства Вашей жизни гармонизируются, и мы спокойно и уважительно порассуждаем на эти темы, так живо нас обоих интересующие.
Но главное заключается всё же в том, что, как раскрепощённый мыслитель, Вы не нуждаетесь в подсказках со стороны, когда создаёте культурно-истори-ческую летопись своего времени. А во-вторых, между Вашими «еврейскими» замечаниями и несправедливым ярлыком, который на Вас пытаются навесить, – бездонная пропасть непреодолимого размера, и я хочу Вас уверить, что не вхожу в число авантюристов, пытающихся сигануть через неё – как диктует новомодное клише – в два-три прыжка. Я надеюсь, что объяснился хоть и пространно, но достаточно ясно: не следует меня записывать в число своих хулителей.
Нет, антология «Вокруг евреев» не является результатом ни явной, ни вир-туальной «полемики» с Вами. Прочитав моё книжное вступление «От составите-ля», в этом будет легко убедиться. Она – результат совершенно иной концепции, идеи: дать возможность оппонирующим сторонам бесцензурно высказать свои мысли, доводы. Поэтому в своё время и просил Вас поучаствовать, книжку это, несомненно, обогатило бы. А так именной указатель остался без С.Н. Есина.
Я здесь ответил местной газетке на несколько вопросов, они довольно точно характеризуют мой замысел. Вот часть этого интервью.
– Как, когда и почему пришла тебе идея выпуска этой книги?
Трудно уложить создание этой книги в определённые хроноло-ги-че-ские
рамки. Ответ разнится в зависимости от динамики созревания и воплощения этого замысла.
Можно сказать, что началом послужило жестокое юношеское разочарование почти 50 лет назад, когда я испытал несправедливость по отношению к себе, имевшую этническую подоплёку. Именно тогда, случайно, мне попалась затерявшаяся в многотомнике собрания сочинений М. Горького заметка из его дневника (она помещена в нашей книге), наполнившая меня чувством уверенности, что есть в мире люди, способные понять меня и дать достойный отпор позору антисемитизма.
Можно сказать, что это случалось 30, 20, 15 лет назад, когда, читая мемуары, эпистолярное наследие крупных русских писателей, их художественные произведения, я встречал множество сюжетов и иллюстраций русско-еврейских отношений, и взял за правило не выбрасывать их из ячеек своей памяти.
Можно сказать, что это случилось лет 12 назад, когда мелькнула счастливая мысль о названии книги: «Вокруг евреев», наиболее точно отражающем замысел идеи, и я начал систематизированный сбор и целевой поиск новых материалов на эту тему.
Наконец, можно сказать, что это случилось месяцев 9-10 тому назад, когда я приступил к практическому воплощению в жизнь проекта длиною почти в 50 лет.
– Расскажи о разделах книги и как они составлялись.
Книга состоит из трёх разделов.
Раздел I «Власти предержащие и властители дум» содер-жит посвящённые еврейской теме места из мемуаров, дневников, писем государственных деятелей и писателей.
Раздел II «Исполнители и действующие лица» представляет как главы, так и фрагменты из публицистики и повес-тей, где авторами (исполнителями) описаны сюжеты, действующими лицами которых являются их соотечественники-евреи.
В Разделе III «В центре событий» собраны тематически объединённые художественные произведения.
В целом книга представляет собойантологию, посвящённую русско-еврейским отношениям в России ХIХ –ХХ вв. Несмотря на солидный размер, 625 стр., она, как и всякая антология, не может претендовать на исчерпывающую презен-тацию всех материалов на эту тему. Я – не научно-исследовательский институт, не архив, не библиотека. Но есть однасущественная особенность нашего издания, относящаяся к