ции был В. Е. Ковский, а он мастерски доводит своих студентов до совершенно прозрачных защит. Надо отдать должное нашим студентам и в том, что их авторефераты написаны человеческим, а не языком литературоведческих козявок. К сожалению, до защиты Романа Кожухарова я не досидел, потому что надо было в театр. Приехала сестра С. П. Оля со своей взрослой дочерью, они обе едут на могилу Клавдии Матвеевны в Воронеж, годовщина, в Москве проездом. А я давно собирался посмотреть у Райкина «Короля Лира», торопился в театр. Но вот защиту Марины Мелексетян выслушал всю. Поначалу тема «Образ матери в русской поэзии ХХ века: А. Блок, А. Ахматова, А. Твардовский» показалась мне жидковатой, но Марина кроме «заглавных имен» в свою диссертацию вогнала и очень серьезный общий фон. Защищалась Марина «с животиком», в положении. За время своей учебы в аспирантуре она уже родила двух.
Москва тем и отвратительна для жизни, что здесь никогда не рассчитаешь времени. Предполагал, судя по пробкам последнего времени, что ехать буду часа полтора, а долетел мигом, успел даже до того, как стать в очередь к администратору, забежать в продовольственный магазин и купить два беляша, от которых у меня была страшнейшая изжога, и бутылку кефира. Съел в машине. С. П. с дамами приехал уже чуть ли не к самому началу спектакля – дикие пробки настигли их от Рижского вокзала.
Райкин, как и всегда, играет замечательно, с невероятной отдачей. Спектакль поставил Юрий Бутусов, и это, конечно, здорово. Поразительное воображение, в первую очередь , постановщика; оформление, решение финальной сцены спектакля – все это вызывает восхищение и действует на зрителей. Настоящий театр все больше и больше становится неким сновидением. Здесь, правда, возникает вопрос, насколько велика часть зрителей, до которых доплывают все аллюзии художника. Три пианино на сцене – три сестры, в одних трусах король Лир – Иов, козлы и грубые доски помоста – выстроенное своими руками лобное место. Я уже не говорю о некоторых открытиях японцев, которые здесь, в театре, определенно не присваиваются, а только цитируются. Очень много молодых зрителей в этом недешевом театре. Я все больше и больше убеждаюсь, что все же существует два зрительских потока. Один, которого еще не съело телевидение, и который на уровне знания или на уровне инстинкта сопротивляется. И другой, особенно в местах, лишенных прямого обращения к фактам культуры, и особенно в провинции, который для развития окончательно потерян. Оля, сестра С. П. – это еще последнее поколение технической интеллигенции, для которых культура еще и их собственная внутренняя жизнь – жалуется, что к ним в Калининград приезжают такие ничтожные антрепризы, с такими ничтожными пьесами! Вот так мы лишаемся последних вдумчивых зрителей. В зрительном зале почему-то вспомнил Михоэлса. Дотягивает ли до него – сужу по легендам – Райкин? Но какое серьезное отношение к профессии. Артист, это как в кандалах, из этой профессии, как, скажем, из профессии писателя не вылезешь в другую. Но и у Михоэлса и у Райкина в отношении к Лиру есть что-то личное. Абстрактное королевство, почти конгломерат? Или вопрос о продолжении рода и разделе собственности?
Из театра специально, чтобы немножко показать размах города, повез всю компанию по Третьему транспортному кольцу мимо скандальных башен Сити. Все горело и сияло, и выглядело, в отличие от вида с верхнего края Воробьевых гор, монументально. С метромоста днем это кажется клыками на челюсти города.
26 ноября, четверг. Я уже писал, что жизнь у меня идет по принципу парных случаев. Сегодня рано утром, достав из почтового ящика газету, еще в машине сразу же прочел статью «Парковка вместо башни». Опять и о кризисе в его подлинном, а не телевизионном освещении, и опять о башенном комплексе.
«Москва-Сити» – не сплошь офисы из стекла и бетона. В следующем году здесь сдаются две жилые башни – 58-этажная «Санкт-Петербург» и 73-этажная – «Москва». В данный момент в небоскребах идет внутренняя отделка помещений. В двух башнях будет 430 апартаментов. Площадь самой маленькой квартиры – 100 квадратных метров, самой большой – 230. Цена за квадрат начинается от 8 тысяч долларов. Но по мере приближения к вершине здания она растет. На самых верхних этажах она переваливает за 20 тысяч долларов за кв. м. Представитель компании-застройщика Ирина Рогачева говорит, что половина апартаментов уже продана.
До конца следующего года должна быть достроена и многострадальная восточная часть башни «Федерация», высотой 360 метров. Западная – 243-метровая часть уже построена. К сожалению, сейчас строительство башни «А» («Восток») идет не такими быстрыми темпами, как нам бы хотелось, сетуют застройщики. Сегодня там преимущественно ведутся внутренние работы, Пока сданы в эксплуатацию первые 35 этажей.
А вот на месте запланированной, но так и не начатой строиться «России», уже весной следующего года появится парковка для арендаторов «Сити». Сюда же предложат ставить свои машины и жителям близлежащих домов. Правда, пока не уточняется размер арендной платы. Непонятен и еще один интересный момент: когда же начнется основное строительство на участке N 15? Именно на этом участке должен появиться комплекс зданий для столичного правительства. Пока пройден нулевой цикл – то есть вбиты сваи в основание четырех 70-этажных башен. Инвестора же на продолжение стройки нет».
В десять часов начался симпозиум «Мир Чингиза Айтматова: интеграция и диалог культур». Все это приурочено к 80-летию писателя. Конференция нам почти спущена, народу не так много. Я прочел свое предисловие к айтматовскому однотомнику, которое назвал «Айтматов и русская проза».
«Писатель берется писать или сказать несколько слов о другом писателе, только повинуясь каким-то досоаточно серьезным внутренним импульсам. Я взялся говорить об Айтматове, еще и потому, что портрет писателя висит в одном холлов Литературного института имени Горького, где я работаю. Портретов висит много, самые знаменитые русские писатели, писатели первого ряда: и Астафьев, и Друцэ, и Петр Проскурин, и Чингиз Айтматов учились здесь. Здесь еще сохранились легенды о некоторых из них. Меня, конечно, интересовала всегда и легенда о так называемом «авторском переводе», когда писатель писал на родном языке, а потом переводил написанное на русский язык сам. Критики уверяют нас, что так все и было. Я же думаю, что волшебник слова Чингиз Айтматов свои тексты всегда создавал на русском языке, на очень разработанном, мощном, полном оттенков русском языке…».
Интересно ли это было? Не знаю, отдельные фрагменты и в выступлении и киргизских специалистов и наших (собрали всех: Е. Сидоров, А. Рекемчук, Л. Скворцов, А. Варламов, А. Королев, из пришлых был еще Ник. Анастасьев, работавший с Айтматовым в «Иностранке») были интересны, но сейчас видно, какой-то соли в этом мировом классике не хватает. Может быть, искусный ориентализм или столь же искусная этнография? К моему удивлению, а я предполагал, что Айтматов все же целиком расчетливое детище русской культуры, обнаружилось, что даже первый класс школы будущий классик окончил в Москве. Так о чем мы говорим?
Вечером досматривал необходимый мне для отчета очередной спектакль во МХАТе. Это «Зойкина квартира» по пьесе Михаила Булгакова. Я знал, что пьеса эта не самая сильная у Булгакова. Но когда-то была кассовой. Именно поэтому я на нее раньше и не ходил, считая, что постановка ее во время перестройки – это отчасти дань моде и демократической тенденции. Но иногда и такие постановки оказываются необыкновенно плодотворными. Сначала и в общем, – пьеса дает довольно яркое впечатление от того, что мы в истории называли нэпом. Здесь все живописно, остро и, как ни странно, достаточно современно. Это вообще особенность талантливой драматургии и талантливого спектакля. Сюжет-то известен: дамочка, которую зовут Зоя Денисовна Пельц, устраивает под видом швейной мастерской в своей квартире бардак для высокопоставленных советских чиновников. Я думаю, что, сыграв эту бандершу, во-первых, Доронина необыкновенно ушла от своего привычного амплуа и, собственно, как это бывало с ней не раз, показала, что ничего невозможного в смысле игры для нее, быть не может. Во-вторых, мне кажется, что это какой-то ответ на разделение МХАТа. Комментировать отказываюсь, но интуиция редко меня обманывала.
Приехал домой и сразу достал из почтового ящика заметочку из «Ъ» – это внутреннее самоназвание газеты «КоммерсантЪ» – «Россиянин, виновный в ДТП, отчислен с юрфака женевского центра МГУ». Порадовался за МГУ. Какой, оказывается, Садовничий хороший организатор – «международный центр МГУ существует с 1997 года, и в нем учится около 200 студентов. В основном это выходцы из бывших республик СССР, но среди них есть и коренные швейцарцы». Насколько я понимаю, это мальчики и девочки, которые хотели бы получить диплом МГУ, но не в отвратительных условиях промозглой Москвы. Роскошь высотного здания МГУ и художественные сокровища Кремля их не привлекают. Из этой же статейки я узнал, кто же, наконец, герой происшествия, протаранивший VolkswagenGolf с семидесятилетним немцем. Это 22-летний Зия Бабаев, сын Мехрадж Юсуф-оглы Бабаева, возглавляющего совет директоров компании «Версо-М». Отец «в 2006 году был удостоен звания лауреата премии «Лучший руководитель России» в номинации «Предприятия строительства и производства строительных и ремонтных работ». Сын лучшего руководителя России в Швейцарии уже был «приговорен к 15-дневному заключению условно» за нарушение дорожных правил. Защищает сына лучшего руководителя «один из лучших женевских адвокатов».
27 ноября, пятница. Три последних дня практически не писал дневник, так, легкие поскребышки, напоминания, так вот теперь по этим следам заполняю пропущенное. Это тяжелая работа, требующая много времени и не дающая возможности делать что-то еще. А впереди отчет о театре для минкульта, неотвеченное письмо от Марка, которое получил вчера, работа, связанная с книгой о Вале, и подготовка второй половины рукописи для «Дрофы» – словник к дневникам за 2005 год. Я уже не говорю о рукописи