дением сюжета далеко не все в порядке. Вообще у Марии очень, как мне кажется, высока самооценка. На первой же странице своего автобиографического представления она четыре раза употребляет слово писатель то по отношению к себе, то производное от слова по отношению к самой же написанному. Ну, да ладно. Сюжет – деревня, где у одинокой очень хорошей женщины рождается сын с «лицом, искореженным природой». Как и всегда в деревенской прозе, цепь семейных историй, в общем-то, написанных по трафарету: война, Берлин, счастливое обретение, прожитая жизнь. Главная героиня с многозначительным именем Серафима – «на перепутье мне явился» – в какой-то период своей жизни встречает на поле Ангела, ангела-хранителя своего сына. Это самый интересный и неожиданный кусок повести. Здесь литература переходит в философию и теологию. Ангел скажет ей, что сын может стать великим музыкантом, но при этом потеряет свою чистую душу и он, ангел, любуясь этой душой, нарушает свой ангельский чин, чтобы предупредить мать. Дальше развитие сюжета, описания лесов, полей, зимнего леса. Все это читать отчасти и скучно, но человек Мария значительный. Много любопытных моментов: например, во время болезни мать вдруг почти инстинктивно начинает прясть шерсть, и это привычное и монотонное дело как бы возвращает ее к жизни. Все идет от пафоса, но до дешевой сентиментальности. Посмотрим, как пойдет защита.
В 15 часов защищался семинар у Куняева, еще накануне мне звонил А. М. Турков и говорил, как все слабо. Некоторое недоумение вызвала работа внука руководителя семинара Александра Куняева. Диплом не вычитан, с массой смысловых ошибок, небрежностей. Турков поиздевался, мне кажется, над обоими: «Кастальский» ключ превращается у дипломника в «Кастильский». Оппонирующий Э. Балашов: «Быть грамотным – значит любить родной язык. Много внешнего, пока не нашел себя». Правда, в пафосе мальчику не откажешь, громок и внешне ярок, это вещь не самая легко отыскиваемая.
С отличием получила только одна студентка, Любовь Чиканова, которая читала свои стихи невнятно и плохо. Читает действительно из рук вон, но в автобиографической справке написала, что из семьи сосланных в свое время дворян-народовольцев. Турков: «Наиболее укорененная работа семинара, не боится трудных тем». Здесь, как всегда, с образцовым разбором выступила Л. Г. Баранова-Гонченко: «В современной поэзии мы пытаемся видеть новое время. Недостает фонетической игры. В стихотворных поисках смысла жизни побеждает знание предметов».
Мне нравился очень неровный Вася Струж, но он ругнул в нескольких местах, и не очень ладно, филадельфийцев, и пятерки не получил, но он уже член СП, у него книги, стихи у него скорее не поэзия, а публицистика.
Поздно вечером наконец-то открыл «Литературку», она выходит по средам. Как всегда прочел Л. Пирогова, о лидерах Нацбеста, а потом начал статью знаменитого пушкиниста В. Непомнящего. Целую колонку Непомнящий посвятил фильму Хамдамова, который по каналу «Культура» шел после 12-ти ночи. Мне стало чуть обидно: нигде не упомянули, что этому высоко оцененному знаменитым литературоведом фильму, два года назад на Гатчинском фестивале присудили Гран-при. Это уже замечаю не в первый раз – точность собственных оценок.
Воробьева Лина, работа, которую С. Ю. Куняев определил, как «придуманный мир», и ЖигаловаЕлена. Опять Л. Г. Баранова-Гонченко: «нежелание овладевать традицией, все торчит, все эпатирует, нет обновления, все в компьютерном порядке, почти все условно». Правда, Балашов, говорит о больших возможностях. Посмотрим, дай-то Бог!
Калугина Евгения. «Балансирует на уровне сверхбанального. Реестр банальностей русской альбомной поэзии. Восторженная торопливость, сужение культурного круга». Е. А. Кешокова посоветовала в своей рецензии – она где- то путешествует: «Больше строгостей в отборе и меньше пафоса».
Курятова Анна. Г. И. Седых: «не реализовалась, хотя при поступлении ее работа стала событием». Балашов привел цитату Мандельштама о том, что «девичья поэзия вся засорена метафорами».
Не успеваю следить за политикой, а все время что-то происходит.
4 июня, четверг. С восьми почти до двенадцати опять читал дипломные работы. У меня новая серия – семинар А. Ю. Сегеня. В этот раз это опять дамы. А где же время на личное чтение, прогулки, личную жизнь? Молох оплачиваемой работы растирает дни в порошок.
Комракова Лариса – тридцать пять лет – не обжигающая молодость – и отсюда:и жизненный опыт, и определенная сноровка. Работает корректором в рязанской газете, лауреат нескольких конкурсов, и автор прозаических и поэтических сборников. Знает ходы и понимает, чего от нее хочет читающая публика. В подборке три рассказа, один из которых, «Акума», об Анне Ахматовой в трагический момент второго ареста сына. Два других: «Всего один ход»– девочки-шахматистки и жажда победы во чтобы-то ни стало, и «Подарок» – на собранные от завтраков деньги девочка не во время дарит матери на день рождения подарок – о чувстве справедливости. В «Подарке» поразило одно сравнение. Шахматная противница героини одноглазая девочка. «Пиратская лента сбилась немного набок, и Лизе показалось, что там зияет, словно расплывшаяся яичница белесая пустота». Все остальное по тексту чисто, почти стерильно. Ощущение среднего и довольно скучного профессионализма. Но хорошо, что это не нюханье собственных подмышек, как у наших девиц с очного отделения.
Очень ординарно начинался и «отрывок из повести», видимо, сама повесть еще и не совсем готова. Детство и юность героини, детские привязанности и молодая девичья дружба. Здесь сначала довольно привычная коллизия одиночества, а потом все расплывается на несколько потоков. Читается, правда, с жадностью. Женские судьбы, мать дочь, дочь несчастная, разводы, красавец муж, молодой любовник, дочь кончает самоубийством. Очень своеобразная литература, где важен скорее факт жизни, нежели что-то другое. Сильно, но все же лишь намекает, а не показывает трагичность сцепления всех обстоятельств. Хорошо написана сцена вожделения. Когда читал о парке в психиатрической больнице, вспомнил и эпизоды из своей жизни: как я ездил в Кащенко, пруд, скамейки, отчужденность жизни. К сожалению, в тексте много устоявшихся словосочетаний: «волосы густой волной легли на плечи», «подо мной разверзлась пропасть», «единый порыв», «спасительный сон», «как фарфоровая статуэтка» и пр. В конце много, якобы психологических, а по сути беллетристических сцен. Но в принципе, много лучше, чем у многих. Хорошо.
Вечером – в театр «Etcetera», на спектакль Максима Курочкина. Вроде бы давно возникла идея написать статью о своих учениках. Пока о спектакле не говорю, спектакль небольшой, час сорок, без антракта. С двумя аплодисментами в середине и небольшой, на два вздоха условной овацией в финале. После спектакля пошел пешком по Мясницкой, через Лубянку, бывшую площадь Дзержинского, через Охотный ряд до Кропоткинской. Как замечательно похорошел центр, какие новые открываются виды, и как плохо я Москву знаю. Фуршадтский переулок, Кривоколенный, надстройка над старинным домом, где сейчас «Библио-Глобус», непонятное строительство напротив, почти на самой Мясницкой. Центр застраивается так, чтобы и ножа не просунуть. Над Большим театром невероятно длинная стрела подъемного крана. Передний фасад затянут материей с нарисованным Большим театром, но фронтон уже весь целиком сделан и открыт всем напоказ, будто и делали его скорее, скорее, в назидание: уже нет герба СССР, а орел в окружении африканской геральдики – то ли львы, то ли тигры. А вот старый корпус МГУ реставрируют и оставляют надпись «ордена Ленина» над портиком и, кажется, сам этот орден на фронтоне. Уже почти целиком законченной, перед взгорбленной в мещанском уборе Манежной площадью, стоит гостиница «Москва». В свое время, еще до перестройки, я в очерке в журнале «Октябрь» предсказал, что уверен, еще при жизни моего поколения будет восстановлен храм Христа Спасителя. Абсолютно уверен, что довольно скоро и этот коммерческий горб с фонтанами, куполками, скамейками снесут, и снова мы увидим самую большую и красивую площадь в Европе.
Теперь о спектакле. Пошел в надежде, что тут у Максима окажется хорошая пьеса. Нет, обычное сочинение: для антрепризы, достаточно, после «Леса» и «Без вины виноватые» Островского – вторичное. Основной тезис, два актера: Счастливцев и Несчастливцев.
Я, пожалуй, зря не согласился написать реплику о «Мастере и Маргарите» у Дорониной. А все потому, что не прочел материала в «Известиях». А что они, если бы в «Известиях» посмотрели, написали бы про игру Калягина и его партнеров. Боже мой, сколько дешевого, верхнего крика, какой низкосортный балаган! Но каков зал, впрочем, молодежи почти нет, пенсионеры в париках и буклях, каковы знаменитые кресла, опускающаяся люстра, занавес, раздвигающийся в двух направлениях и вдоль сцены и закатывающийся вверх. Программка стоит 60 рублей, но крошечная чашечка espresso в буфете – 180.
В Санкт-Петербурге открывается экономический форум, а где-то в области жители перекрыли трассу, потому что им не выплачивают зарплату. Путин слетал, разбранил собственников за хищный эгоизм, и, кажется, туда перевели деньги. Сюжет я не видел, но, похоже, крупно досталось любимцу правительства Дерипаске. По слухам, основные деньги, которое правительство, под видом помощи, подарило предпринимателям и банкам, ушли именно к Дерипаске. Путин был грозен, бросил какой-то намек о контрафакте и не прошедших таможню грузах стоимостью в два миллиарда рублей, которые хранятся на каком-то из московских рынках.
5 июня, пятница. Вчера на дачу, где в теплице без воды томятся и пропадают помидоры, попасть не удалось – была защита. Сегодня в институте презентация большого альманаха «Дважды два». Альманах выпустило издательство «Пик», которым руководит А. Е. Рекемчук. Подзаголовок огромной, роскошно изданной книги: «альманах молодых писателей для молодых читателей». На презентации мне пришлось выступить, и, как всегда, я не сумел что-то утаить. Мне показалось, что слишком все это гламурно и роскошно. Если «для молодых», – то хорошо бы иной формат, чтобы книжку можно было положить в ка