оправданных не попадали.
Наш герой подавал документы на реабилитацию несколько раз, но только когда пришел Ельцин, так сказать, насупротив советской власти, прокуратура это сделала.
Что касается изложения интервью Бастрыкина о ГЭС, то речь шла о том, что компания не совершала необходимых профилактических ремонтов и не соблюдала правил безопасности. Прибыль вершит всем.
Был Витя. Собственно, он приехал в Москву по предварительной договоренности с моим соседом Жуганом, чтобы поработать у него до весны шофером и что-то заработать. У них в Перми, в деревне, несмотря на предприимчивость Витька, работы никакой. Привез мне две банки меда, которые они с Леной купили мне в подарок. Мне его жалко, но селить у себя я его на сей раз не буду, это связано с двумя обстоятельствами: во-первых, пусть немного поживет в иных, нежели у меня, полутепличных условиях, конечно, он и у меня кое-что делал, но ведь просыпался после часу дня, а иногда и после двух. Во-вторых, мне жалко и себя, я все принимаю близко к сердцу, страдаю, начинаю заниматься чужими проблемами и т. д. Буду пока жить один, так, кстати, и свободнее, и дешевле.
С Витей довольно долго и хорошо поговорили, сварили вместе с ним суп из банки консервированной горбуши, поели. Живет он на квартире, куда устроил его Игорь, кажется, пока не платит. Вика в деревне уже ходит в детский сад, Лена пока не работает, да и негде.
8 сентября, вторник. Наконец-то я услышал то, что и хотел услышать. Как надо доверять своей интуиции, а не дрожать, трусить, бояться высказаться. Итак, по радио сегодня объявили еще один диагноз Саяно-Шушенской ГЭС. На этот раз провидцем оказался Сергей Вадимович Степашин. Еще два года назад Счетная палата сообщила правительству и послала соответствующие бумаги в прокуратуру, что оборудование Саяно-Шушенской ГЭС изношено на 85% . В ответ Степашин получил, кажется из правительства, бумагу о том, что Саяно-Шушенская ГЭС – это акционерное предприятие, так вот пусть акционеры по этому поводу и думают. К этой информации у меня и собственные размышления. Акционеры, так ловко и быстро захватившие бывшую всесоюзную стройку, думали только о доходах. Настоящая жизнь мерцала им из-за рубежа. Люди правительства обладают своеобразным менталитетом: пограбить и смыться!
На семинаре, как и всегда, отбивал талантливую часть, которая много и ярко работает, от той его части, которая очень хорошо знает правила и примеры, но пишет слабее. Саша Осинкина представила на обсуждение десяток глав новой повести. Здесь еще не очень ясен общий сюжет, но отдельные фрагменты наполнены своеобразной и хорошо прописанной жизнью. Не очень прописано одно: столичная это окраина или глубокая провинция. Действие: школа с неким учителем-нимфоманом, две сестренки, занимающиеся колдовством и волхвованием, соседские судьбы, мальчики, в которых эти сестрички влюблены. Все это, безусловно, подлинно, но не всегда отчетливо. По всем этим мелочам и шел разговор.
В начале семинара я довольно много говорил об интуиции писателя и о необходимости новизны в его взглядах на мир.
9 сентября, среда. Днем покрутился немножко, пару часов, в институте. Писал ли я, что вместо очень милой и прагматичной Лизы – у нее все и всегда, пожалуйста, Сергей Николаевич – взяли другую девушку, Ксению. Милое, хрупкое и обаятельное существо. Ксения не принадлежит к той группе образованных девушек, которые лидируют в академических знаниях, в оценках, общественной работе, полагая, что они главные и основные. Естественно, есть преподаватели, которые поддерживают эту своеобразную генерацию. В этом смысле очень показательна защита двух наших драматургинь, о которых я писал весной. Ну и что же, одна из них, просто из-за моей с А. М. Турковым доброты, в этом году окончила институт, уже работает в деканате, потом поступит в аспирантуру, потом станет поддерживать умных и аккуратных девушек.
Кроме этих уже отмеченных русской литературой свойств, подобные девушки обладают еще и редкой настойчивостью и пробивной силой. Ну да ладно, маленькая, как птичка, Ксения мила, самоотверженна и очень исполнительна. Главное, она откровенна. Мне с ней легко, по крайней мере, мои цитаты она печатает, а просьбы выполняет мгновенно.
В среду, кстати, Вл. Ефим. уже повесил мою выставку фотографий. Сделал это быстро, но, как всегда, без вкуса и воображения. Я разозлился.
В три часа пошел в минкульт на экспертный совет. Мне нравится, что совет все больше и больше настраивается на объективность. Но вот что интересно: как мало заботятся о себе люди, которые что-то по-настоящему стоят в искусстве. Я и Масленников буквально взбеленились, когда увидели, что знаменитого режиссера Глеба Панфилова представили на «Дружбу». После определенных баталий все же сумели перевести в список, где значатся претенденты на орден «За заслуги перед Отечеством». По мелочи кое-что потрясли в народных и заслуженных артистах и очень сильно, буквально на две трети, вычистили «Заслуженных деятелей искусств». При награждении этим званием возникает сложная ситуация. Все неопределенно, и начинает казаться, что сюда можно подогнать любую персону. Но: деятель не одного искусства, а искусств. Не администрирование искусством, а участие в самом процессе, так сказать, на передней линии огня.
После комиссии от министерства до Бронной шел вместе с Юрием Мефодиевичем Соломиным. У нас много совпадений во взглядах на театр и на жизнь. В начале октября в театре начинается сезон, предложил походить неделю в театр: «будете сидеть на моем месте». К моему удивлению, он оказался, как и мы все, очень незащищенным от чиновничьего аппарата. Невероятный его авторитет как артиста, невероятная к нему любовь народа – все это для чиновников не имеет никакого значения.
Среди прочего говорили о том, с каким воодушевлением наш молодой зритель слушает в театре классические тексты. По мнению Соломина, для зеленой молодежи подобное – как весенняя трава для животных. У них дефицит простого и ясного слова. У людей старшего поколения другое – они снова хотят в свою среду. Также говорили о среднем поколении, в том числе и об артистах. Ю. М. вспомнил и своего брата, и Абдулова – они перенапряглись. Им хотелось всего: и работы, и устраивать свою жизнь, и строить дома, и играть в театре, и сниматься в кино, и все с полной отдачей… Жизнь и желания их съели.
Снова заглянул в институт. Те фотографии, которые я принес еще во вторник, уже висят. Команда В. Е. оформила все небрежно, по-деревенски. Фотографии, в основном портреты, сделанные еще в «Кругозоре» сорок лет назад, заняли целую стену. Эту маленькую выставочку я назвал «Моя молодость…»
10 сентября, четверг. С большим трудом поднялся, съел позавчерашнего супа, который в холодильнике, к счастью, не прокис, и поехал в «Терру». В плане – поговорить с Сергеем Кондратовым, все-таки он мой издатель. В метро и в электричке читал.
Утром по радио, со ссылкой на «МК», передали, что на Саяно-Шушенской (за новейшей историей я внимательно слежу) будто бы нашли еще один труп, который, по чьей-то версии, принадлежит террористу. Ранее след террора был категорически опровергнут. Я почти уверен, что слух вброшен, чтобы как-то отвести ответственность от сегодняшних владельцев-акционеров и от дирекции компании. Тут же возникла мысль, как повезло Чубайсу, что он вовремя ушел из энергетики. Ты ушел, но цветы, посаженные тобой, остаются.
В «Российской газете» сегодня небольшое интервью Натальи Дмитриевны Солженицыной. Паша Басинский ее ответственно и верно пасет. Н. Д. рассказывает, что по совету Путина «Архипелаг ГУЛАГ» теперь будет входить в школьные программы, и она готовит усеченное «школьное» издание. Я полагаю, что это не лучший совет, который дал образованию В. В. Путин. А что будет в этой программе еще из советского периода?
Если уж говорить о ГУЛАГе, то по ассоциации с ним я все время думаю о навсегда, видимо, ушедшей советской цивилизации. Она сейчас видится мне замечательным островом. Остров этот ненадолго вплыл из тумана на пути корабля современной цивилизации. Поймет ли когда нынешняя молодежь, как мы жили, в каком внутреннем покое за свою судьбу. Если бы Бог отпустил время, я мог бы, пожалуй, написать эту роскошную утопию ушедшего. Сейчас в моих планах книга о Вале, которую я буду делать постепенно и клочковато. Бросить дневник и написать настоящие мемуары. И еще бы написать роман о трансвестите, по рассказам моего ученика Ярослава.
В «РГ» также еще небольшая заметочка об одной старой истории. О том, как бывший премьер-министр Касьянов по дешевке купил себе какие-то дачи. Я, честно говоря, помнил об этом, но думал, что все как-то заглохло. В подобных случаях Путин гонит своего врага, как гончая.
Доехал быстро, практически за час, даже успел на электричку, которая уходит в 10 с Рижского – две остановки. Сережа бережет время, у него всегда работа, но на этот раз поговорили долго и обстоятельно. Самое главное, я отдал ему рукопись романа, рассказал, что у меня есть еще неизданная книга о крупнейших деятелях искусства – мои газетные очерки, и сказал, что неплохо бы сейчас напечатать «Ленина». Во время разговора все время терлась у моих ног его замечательная собака шарпей, и я сразу вспомнил Долли. Похоже, что его квартира соединяется с рабочим кабинетом. Сережа напоил меня каким-то замечательным чаем. На книжной выставке чай подарил знакомый коллега-японец. Поговорили о прошедшей книжной ярмарке, о начальстве, о читателе, о мэре и его декларации, о его старой машине и прицепе, чтобы вывозить на природу ульи. Сережа рассказал мне об обстановке в отдельных департаментах мэрии. Возле кабинета Ресина пост милиции. Я подумал, что, пресмыкаясь перед начальством, что всегда бывает видно по телевидению, эти начальники второго эшелона устраивают потом дворцовый княжеский этикет у себя в офисах. Сережа дал мне новый экземпляр письма к Л. И. Шевцовой. Посмотрим.
Весь день в промежутках между готовкой борща читал роман