слушку. Вряд ли Мейер говорит по телефону о важных делах. Но тем не менее.
— Опять пойдешь к тому парню? — догадался я.
— Верно, — кивнул Сергей. — Он хорошо в этом разбирается.
Стало тихо. Все молчали, пауза показалась мне слишком затянувшейся.
— Нам ведь понадобится какое-то снаряжение? — спросил я только для того, чтобы нарушить тишину.
— Обязательно. Одежда, обувь. Рюкзаки. Разная гадость от комаров, москитные сетки. Таблетки для обеззараживания воды. Антибиотики. Продукты купим на месте.
— Ты так говоришь, словно уже там бывал, — Вика с любопытством взглянула на Сергея.
— Там не бывал. Но я бывал в Камбодже. Думаю, это что-то похожее.
— Ого! — удивился я. — И что ты там делал, в Камбодже?
— Участвовал в одной экспедиции — искали пропавший в семидесятых годах самолет с золотом.
— Круто. И нашли?
— Нашли, — улыбнулся Сергей. — Только золота там уже не было, кто-то нас опередил. И опередил давно.
— И много было золота? — спросила Ольга.
— Около четырехсот фунтов. Примерно сто восемьдесят килограммов.
— Повезло же кому-то... — Ольга демонстративно вздохнула.
— Да, может быть. Только золото редко кому приносит счастье. Кстати, а почему так происходит? — Он обвел нас взглядом.
— Да потому что те, кто находят золото, сразу начинают его делить, — тут же отозвался я. — Отсюда и все проблемы.
— Нет, — покачал головой Сергей. — Дележ золота — это уже следствие. Причина в другом: люди придают владению золотом слишком большое значение. Их охватывает золотая лихорадка. К слову, это очень сильное чувство. Помню, однажды я путешествовал по реке, близ которой добывали золото. Увидел старые отвалы, причалил к берегу — мне было просто интересно. Взял металлическую тарелку, набрал в нее песка и гравия из отвала. И попробовал промыть. В итоге увидел несколько крохотных песчинок золота, — Сергей посмотрел на нас и улыбнулся. — Я остановился на том месте на несколько минут — просто посмотреть. В итоге провел там два дня и все это время был поглощен самой настоящей золотой лихорадкой. Все мыл, мыл, мыл... — Он снова улыбнулся. — Сначала пытался выбирать золотые крупинки, потом решил собирать весь отмытый шлих — такой черный порошок с золотыми песчинками, а золото выбирать уже потом, дома. Жаль было тратить время. В общем, когда очнулся от всего этого, у меня было граммов сто шлиха — эдак с полстакана.
— И сколько в нем было золота? — спросил я.
— Не знаю, — покачал головой Сергей. — Я поплыл дальше, размышляя о своих чувствах. О том азарте, которым был охвачен. Меня буквально трясло! А теперь представьте, как чувствуют себя люди, имея в своих руках реальное золото? И не граммы — десятки, сотни килограммов! Блеск золота способен свести с ума кого угодно. Одним словом, мне стало просто стыдно за себя, и я высыпал намытый шлих в воду.
— И не жалел потом? — поинтересовалась Вика.
— Нет. Наоборот, ощутил себя свободным. Нельзя позволять чему бы то ни было влиять на себя. Вспомните, я говорил о том, что наши желания формируют энергетические потенциалы. Золотая лихорадка принадлежит к числу рекордсменов. Блеск золота формирует настолько мощный потенциал, что люди просто сходят с ума. Маятник обогащения толкает их на ложь, предательство, убийства. Вроде бы нормальные люди совершают то, от чего потом сами приходят в ужас, сами не понимают, как они могли это сделать. Единственный способ устоять в такой ситуации — это быть ни к чему не привязанным. Уметь смотреть на золото спокойно, без эмоций. Именно так смотрят на деньги работники монетных дворов — для них это не деньги, а продукт, который они производят. Мне тут вспомнилась еще одна интересная история — так называемая гонка за «Золотым Глобусом» тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Это была первая кругосветная парусная гонка одиночек, очень широко разрекламированная. Спор шел за то, кто первым в истории обогнет земной шар без захода в порт. Некоторые яхтсмены для участия в гонках продали все, что имели, залезли в долги. И просто не могли проиграть, не имели права. Представляете, какое желание победить было у этих людей, какие энергетические потенциалы они сформировали? А мы же знаем, что мечты не сбываются, что мироздание стремится скомпенсировать любые возникающие энергетические потенциалы. В итоге эта гонка принесла сразу несколько трагедий. Так, один яхтсмен, осознав, что с самого начала проигрывает и не может победить, решил вообще не идти вокруг света и несколько месяцев просто болтался в океане, ожидая, пока его менее сообразительные коллеги обогнут наш шарик. А там уж он пристроится к лидерам, как если бы он обогнул земной шар вместе с ними.
— Умный мужик! — даже хохотнул я. — И у него это получилось?
— Хуже, — ответил Сергей. — Дело в том, что он не хотел приходить первым. Прийти первым — значит, подвергнуться строгой проверке. Будут проверены бортовой журнал, радиограммы — все будет тщательно сопоставлено. Яхтсмен знал, что в этом случае его обман обязательно вскроется. К тому же однажды его тримаран получил повреждение, пришлось зайти для ремонта в маленький аргентинский порт. Яхтсмен боялся, что шумиха вокруг его победы приведет к тому, что о том ремонте станет известно. А это, во-первых, сразу лишало его победы, так как переход должен был быть именно безостановочным. А, во-вторых, его бы обязательно спросили — как он мог оказаться у берегов Аргентины, когда, согласно его легенде, находился в это время еще в Тихом океане? Сначала для него все шло хорошо — он приходил третьим или даже четвертым. Этого было достаточно, чтобы сохранить лицо и расплатиться с кредиторами. Но потом произошло то, чего яхтсмен совершенно не ожидал: безусловный фаворит гонок Бернард Муатесье, которому оставалось совсем немного до финиша и в чьей победе уже никто не сомневался, развернул яхту и поплыл на Таити. На все вопросы он отвечал в том духе, что никогда не рассматривал свое плавание как участие в гонке. Он просто любил море, поэтому плавал. Догадываетесь, почему он имел все шансы на победу? А, по существу, и победил?
— Потому что не желал этой победы? — догадалась Вика.
— Скорее, не рассматривал ее как цель. В результате не создавал энергетических потенциалов, и мироздание не чинило ему препятствий. В итоге он благополучно доплыл до Таити, полтора раза обогнув земной шар.
— И кто победил в этой гонке? — спросила Ольга.
— Англичанин Робин Нокс-Джонстон. Интересно то, что именно ему первому и пришла в голову мысль обогнуть земной шар без остановок. Но он не предполагал, что его идея вдохновит стольких людей и все это превратится в гонку. Если говорить о яхте Нокс-Джонстона, то даже по меркам шестьдесят восьмого года она была весьма неуклюжей. Он строил ее не как гоночное судно, а как яхту для путешествий и занятий подводным плаванием. Тем не менее, после схода Муатесье с дистанции именно Нокс-Джонстон пришел первым. Оцените этот момент: сначала первым шел Муатесье, который вообще не рассматривал свое плавание как гонку, и поэтому вполне мог победить. Следом шел Нокс-
Джонстон — человек, который просто пытался реализовать свою мечту. Он ее и реализовал.
— Так ведь мечты не сбываются? — вставила Ольга.
— Оля, мы ведь уже говорили об этом: мечты мечтам рознь. У Джонстона душа и разум находились в содружестве. Безусловно, он старался прийти первым, он выжимал из своей яхты все, что мог. Но первичной была именно его мечта, а не гонка. То, что делается с душой, имеет все шансы сбыться. В итоге Нокс-Джонстон победил, став первым человеком, обогнувшим земной шар без остановок. Умер он, кстати, совсем недавно, а его яхта — прославленная «Суахили» — стоит в Морском музее Гринвича.
— А что стало с тем мужиком, что затеял обман? — спросил я.
— Понимаешь, там было два приза: тому, кто придет первым, и тому, кто покажет лучшее время на дистанции. Первым пришел Нокс-Джонстон. А по времени на победу претендовал Найджел Тет- ли — капитан британского военно-морского флота. Он плыл на небольшом тримаране, сто раз мог сойти с дистанции из-за поломок. Тем не менее, упрямо шел вперед. Именно он должен был показать лучшее время, фактически придя вторым. Наш хитрец, таким образом, рассчитывал прийти третьим и избежать пристального внимания. Для этого он, как мог, тянул время, чтобы не обогнать Тет- ли. А потом случилась беда — тримаран Тетли то ли с чем-то столкнулся, то ли просто не выдержал этой гонки. Ночью у него отвалился один боковой поплавок, при этом в основном корпусе остались дыры. Тримаран начал тонуть, Тетли спасся на надувном плотике. Днем его подобрали. В результате этой аварии затеявший авантюру с обманом яхтсмен должен был прийти сразу за Джонстоном и показать лучшее время — у него уже просто не
осталось конкурентов. Он оказался в отчаянном положении, из которого не смог найти выхода. Его ждала торжественная встреча, а он, как мог, тянул время, не зная, что ему делать: понимал, что обман обязательно вскроется. В итоге яхтсмен покончил с собой, оставив на борту тримарана признание в обмане. Сказал, что это была хорошая игра, но теперь ее пора заканчивать. Когда его тримаран нашли, яхтсмена на борту не было.
— Печально, — тихо произнесла Вика.
— Печально, — согласился Сергей. — Для меня эта гонка является наглядной демонстрацией того, как надо и как не надо себя вести. И таких примеров очень много.
— А откуда ты знаешь про эту гонку? — поинтересовался я.
— От одного моего приятеля. Как и ты, он с детства бредил морем. Правда, моряком так и не стал, но свою мечту осуществил. Он владелец нескольких крупных предприятий, имеет роскошную парусную яхту. Он и рассказал мне об этой гонке, потом дал почитать книжку. Мне понравилось — но каждый из нас нашел в этой книге свое.
— Понятно... — Я зевнул. — Ну что, пора на боковую? Поздно уже.
— Постели готовы, — сказала Ольга. — Но кому-то придется спать на раскладушке.
— Поспало, — согласился Сергей и поднялся с кресла. — Уверен, что скоро мы о раскладушках будем только мечтать...