Вы пишете в Вашей книге, что ничего не знаете о начале и истории Алекс[еевского] полка. Я не могу Вам помочь. Я поступил в полк в октябре 1919 г. в Алексеев[ский] учебный батальон. Уехал из Севастополя на «Саратове» вместе с ген. Кутеповым, из Новороссийска на миноносце «Пылком» тоже с ним вместе. В Галлиполи был в 1-й роте Алексеев[ского] полка. Во второй роте команд[иром] роты был полков[ник] Дядюра, первопоход[ец]-алексеевец, и помню, он ходил по палаткам и собирал сведения о начале полка (даты, станицы и т. д.). Он хотел написать историю полка. Сделал ли что он или нет? Не знаю. Умер он в тридцатых годах в Париже. Вот и все.
Не ожидая Вашего согласия, через несколько дней после 1 января я посылаю Вам дневник, т. к. до 10 янв[аря] почта забита посылками. Я думаю, на посылке написать (содержимость посылки) Manuscript. Не знаю, как по-английски. Я думаю, это разрешено посылать в Америку. Мы ведь не в Сов[етской] России. Если вес ее превзойдет 1 кг, то я тогда ее разделю на 2 части, т. к. можно послать посылку только в 1 кг.
Мне доставит большое, большое удовольствие, когда Вы ее получите, т. к. с этой стороны у меня уже не будет мысли о ее дальнейшей судьбе.
В заключение поздравляю Вас и Вашу семью с наступившим Новым годом и желаю всем Вам – здоровья и успехов в делах.
Ваш А. Судоплатов.
P.S. Никак не привыкну писать по новой орфографии, а переучиваться поздно.
Еще раз благодарю за «Первые четырнадцать лет». Не подумайте, Боже сохрани, предлагать – как Вы пишете – оплатить пересылку дневника, – это меня очень обидит.
А.С.
12/II-74
Дорогой Боря!
Получил вчера Ваше письмо и прошу прощения, это моя вина. Я Вам не написал в свое время о высылке моего дневника и тем заставил Вас ждать.
Послал я его 15/I и думаю, что Вы, наверно, его получили и Ваше письмо разминулось с ним. Послал я его заказным, но не авионом. Т. к. живем мы в свободных странах, то, думаю, оно не пропадет.
Разрешаю Вам пользоваться им, печатать и т. д. Т. к. я уже писал, могут быть ошибки в датах и названиях станиц и сел, то, если можно, исправьте, пожалуйста. У Вас, наверное, есть материалы о ходе операций с точки зрения «высшего командования». У меня же выше штаба полка ничего не найдете. Если Вас интересуют наброски «Галлиполи», я могу Вам послать и печатайте от своего имени.
Когда-то я послал в «Русск[ую] мысль» рассказ – они напечатали. Но второй не поместили. Хотя второй был, по-моему, интересней. Но писал я его от руки, а они не хотят, очевидно, возиться с рукописями не на машинке.
Еще раз прошу меня извинить, что не сообщил вовремя. Думаю, Вы его уже имеете. А было бы жалко, если пропадет.
Еще раз извините
Ваш А. Судоплатов
17 сент[ября] 74
Дорогой Боря!
Очень польщен Вашим предложением напечатать выдержки из Дневника. Спасибо, что не забываете меня. Посылаю Вам фотографию, где я снят в 21 году уже в Сербии, если хотите ее внести. Прошу только (нигде я не выступал в литературе, неудобно как-то) – не называйте подлинной фамилии моей. Поздно уже начинать это дело. Снят я сзади, перед окном (очерчен карандашом).
Будете писать, сообщите, продается ли во Франции «Первопоходник» и время его выхода.
Вы много делаете, чтобы оставить память об алексеевцах – спасибо Вам.
Здоровье мое пока слава богу. Живешь – больше оглядываешься назад.
Привет Вашей семье
Будьте здоровы
Ваш А. Судоплатов
6/I 75
Дорогой Боря!
Сегодня получил «Первопоходник». Вы мне сделали подарок, какого я никогда не получал. Во-первых, я ожидал, что это будет газета или брошюра в 5 или 6 листов, а во-вторых, я как будто получил первый раз в жизни фотографии давно знакомых событий в далекой юности.
Действительно, это были фотографии. Они так хорошо исправлены (доставил Вам лишнюю работу), рисования у нас в школе ведь не было… А потом: какой труд по редактированию и печатанию. Мне даже совестно, что Вы уделили мне столько места, а себе ничего не оставили, а ведь Ваша книга стоила того, чтобы ее напечатать. Я ее давал многим читать, и все читали ее «запоем»…
Я знаю, что Вы вложили много труда в нее, что Вам материально обошлось это недешево (разрешите хоть частично Вам вернуть за ее пересылку).
Сознание того, что когда-нибудь (ведь наша жизнь прошла для будущего) там в России кто-то возьмет в библиотеке Вашу книгу или сборник «Первопоходник», прочтет ее, задумается и понесет скромный букетик к памятнику Белому воину или поедет поклониться кургану на Перекопе, – нас утешает. Еще раз спасибо за труды.
Прочитал я и спросил себя: почему у корниловцев и дроздовцев этого не было? Правда, они всегда держались «на материке» компактно и внутренняя организация у них была продумана. Дроздовцы в Галлиполи имели несколько сот в полку бывших пленных, их так дрессировали там, что можно было равнять их с полком мирного времени. А ведь вместо пленных (которых сажали на пароходы почти насильно) можно было вывести людей, для которых не было уже места. Наш полк хозяйственно был плохо организован. Но наш командир был не хуже Туркула, и беда наша была в том, что не успевали мы переформироваться, как нас посылали куда-то «на воды» затыкать дырки. Это была летучая пожарная команда. Когда полк[овник] Бузун приехал в Константинополь или Галлиполи (мне говорил видевший его алексеевец) и вздумал себе согреть котелок на костре, с чаем или чем-то другим, он долго мучился, дрова сырые не горели, развести хороший огонь он не смог, и тогда он махнул рукой, выплеснул котелок. Поваром он не смог быть, а помню его в горах: когда он, узнав, что Ванда Иосиф[овна] попала в плен, заорал: «Конная сотня за мной!» – и помчался к обозу. Правильно сказал поэт (только надо перевести наоборот): рожденный ползать летать не может.
Еще раз большое спасибо. Ваш Судоплатов.
Комментарии
Дневник печатается по рукописи, хранящейся у Ольги Матич. При публикации были раскрыты многочисленные сокращения («пор.», «поруч.», «ж.д.» и т. п.). В издании воспроизведены все рисунки А. Судоплатова (часть сделана карандашом, часть чернилами, некоторые раскрашены). Черно-белые рисунки даны в тексте книги, раскрашенные – на вклейке.
Послесловие
Наша жизнь прошла для будущего…
Даже самый увлекательный текст по силе воздействия никогда не сравнится с рисунком или фотографией. Не прочитав еще текст, мы нередко сначала рассматриваем иллюстрации. Большая редкость, когда автор насыщает свой текст интересными изображениями. А если этот текст еще и хорош, да к тому же описывает исторически значимые события, и автор еще побеспокоился о добротных иллюстрациях…
Книга, о которой пойдет речь, была создана в период Гражданской войны 1917–1920 годов. Недоучившийся семинарист, 17-летний Александр Судоплатов, ушел к белым, чтобы сражаться за свою правду. Школьная скамья дала юноше хорошую подготовку, и в перерывах между боями он вел дневник, иллюстрируя его рисунками с натуры. Текст и картинки были выполнены талантливо. О позднейшем творчестве Судоплатова мы, к сожалению, ничего не знаем. Но дневник, уникальный свидетель тех дней, сохранился и дошел до нас.
Судоплатов описал в дневнике исторически важные события, о которых мемуаристы рассказывали мало и неохотно. Особое внимание он уделил истории своей воинской части – Партизанского генерала Алексеева полка. История этого полка неразрывно связана с судьбой Добровольческой армии и ее создателя – генерала от инфантерии Михаила Васильевича Алексеева. Сын солдата сверхсрочной службы, выслужившего чин офицера, он сделал головокружительную карьеру, став к 1917 году начальником штаба Верховного главнокомандующего Русской императорской армией. Главнокомандующим был император Николай II, которого Алексеев в начале Февральской революции убедил отречься от престола.
На революцию в России генерал Алексеев, как и многие в стране, возлагал большие надежды. Но когда армию и страну стали, по его мнению, расшатывать левые идеи, Михаил Васильевич принял решение начать борьбу с революционерами. Уйдя с поста начальника штаба Верховного главнокомандующего при Керенском, он вернулся в Петроград, где вскоре создал так называемую Алексеевскую организацию. В ее состав должны были войти офицеры, юнкера и добровольцы правых взглядов, способные произвести вооруженный переворот. Но пока генерал собирал первых добровольцев и искал деньги на нужды организации, в Петрограде состоялся большевистский переворот, и к власти в стране пришел Совет народных комиссаров во главе с В.И. Лениным. Большевики стали искать Алексеева, и 30 октября 1917 года (по старому стилю) он вынужден был уехать на юг – в Новочеркасск, под защиту донского правительства, не признавшего власти Совнаркома.
2 ноября 1917 года Алексеевская организация начала работу в Новочеркасске, объявив вербовку офицеров и добровольцев в свои ряды. Параллельно на Дону формировались добровольческие отряды для обороны казачьих земель от красногвардейских отрядов и перешедших на сторону большевиков частей русской армии. Вскоре в Новочеркасск прибыли генералы Л.Г. Корнилов, А.И. Деникин и другие, которые подключились к работе по созданию армии, получившей название Добровольческой.
Ленин прекрасно понимал, что на юге страны возгорается пламя Гражданской войны, и уже в декабре 1917 года назначил командующим внутренним Южным революционным фронтом В.А. Антонова-Овсеенко, дав указание ликвидировать донское правительство в Новочеркасске, украинское – в Киеве, а также Алексеевскую организацию. В помощь Антонову-Овсеенко были выделены революционные войска и красногвардейские отряды. Они наступали с севера. С юга «контрреволюционную гидру» должны были раздавить войска Кавказского фронта. Предательство части казаков тяжело переживал донской атаман генерал А.М. Каледин, застрелившийся 29 января 1918 года.