Новороссийская эвакуация была хаотичной и неорганизованной. Об этом красноречиво свидетельствует дневник Александра Судоплатова. Не смогли эвакуироваться из-за отсутствия кораблей и были брошены на милость красных многие казачьи части. Добровольческие формирования также сильно сократились в численности: в Крым поехали только офицеры и добровольцы. Почти все мобилизованные белыми в течение 1919 года остались дожидаться прихода советских войск. Численность белых значительно сократилась еще и от эпидемии тифа, свирепствовавшей зимой 1919–1920 года. В результате если только в одном 1-м Партизанском генерала Алексеева полку в начале октября 1919 года имелось 1118 штыков, то в Крыму во всех Алексеевских формированиях осталось чуть больше 300 человек.
4 апреля 1920 года в командование Вооруженными силами Юга России вступил генерал П.Н. Врангель. Он был заслуженным офицером Первой мировой войны, хорошо зарекомендовал себя в 1918–1919 годах на постах начальника дивизии, корпуса и армии, был популярен в белых войсках. Одним из первых стратегических решений Врангеля стала попытка выбраться из Крыма в Северную Таврию. Для этого в середине апреля 1920 года было проведено два десанта, оказавшихся безуспешными. В один из десантов (под Геническ) пошла Алексеевская пехотная бригада: 150 алексеевцев, 150 самурцев и 20 юнкеров.
Генический десант подробно освещен в дневнике Александра Судоплатова и в воспоминаниях присоединившегося к алексеевцам после отхода от Ливен 13-летнего кадета 2-го Московского кадетского корпуса Бориса Павлова. Для алексеевцев эта операция закончилась фатально: из десанта вернулась буквально горстка бойцов, в результате чего Врангель принял решение расформировать эту часть. 5 мая 1920 года остатки алексеевцев были сведены в батальон, включенный в состав 52-го пехотного Виленского полка.
Ликвидация одной из первых частей Добровольческой армии вызвала волну протестов среди офицеров. Врангель вынужден был отменить свой приказ, и 14 июня 1920 года восстановил 1-й Партизанский генерала Алексеева пехотный полк. На его пополнение были переданы офицеры и солдаты других расформированных частей. В частности, 3-й батальон был создан из остатков Гренадерской бригады.
Воссозданный полк принял участие в десанте на Кубань (так называемом Улагаевском десанте) 14 августа – 7 сентября 1920 года. Целью десанта было привлечь на свою сторону кубанских казаков, по большей части сожалевших о конфликте с Белой армией и поднявших антисоветское вооруженное восстание. В случае успеха Врангель планировал отвоевать Кубань, а затем вернуться на Дон, где собирался вновь поднять на борьбу с большевиками донских казаков. Но Красная армия дала решительный отпор десанту. В частности, в боях целиком погиб 3-й (Гренадерский) батальон Алексеевского полка. Войска отряда генерала Улагая вернулись в Крым вместе с присоединившимися к ним кубанскими повстанцами.
В сентябре – октябре 1920 года Алексеевский полк участвовал в последнем наступлении войск генерала Врангеля, переименованных к тому времени в Русскую армию. Целью этого наступления было закрепиться в Северной Таврии и прорваться в глубь Украины. Но бои на Каховском плацдарме также закончились в пользу красных. Началось отступление Русской армии в Крым. Во время этого отступления в бою у с. Богдановка 28 октября 1920 года Алексеевский полк был разбит красными. Два батальона и учебная команда алексеевцев, укомплектованные преимущественно вчерашними красноармейцами, захваченными в плен во время десанта на Кубань, при приближении советской кавалерии сложили оружие. Из окружения вырвались только офицеры и добровольцы – всего чуть больше 40 человек.
Пленных алексеевцев, бывших красноармейцев, сотрудники ЧК после сортировки сразу же направили на пополнение советских войск. Судьба же офицеров сложилась трагически. Высшие офицеры были направлены в штаб Южного фронта на допрос, после которого расстреляны. Младшие офицеры – подпоручики и поручики – еще какое-то время жили надеждой на снисхождение. Их направили в Харьков – в распоряжение особого отдела Южного и Юго-Западного фронтов. Вскоре к алексеевцам присоединили взятых в плен в районе Перекопа офицеров Донского офицерского резервного и Сводно-стрелкового кавалерийского полков. Полтора месяца пленники содержались в харьковской тюрьме, так как их судьбу могли решить лишь всесильные «главные чекисты» Советской Украины – В.Н. Манцев и Е.Г. Евдокимов. Но те «работали» в Крыму: расстреливали людей, не пожелавших эвакуироваться с Русской армией Врангеля. Лишь по возвращении Манцева и Евдокимова в Харьков судьба 124 пленных офицеров была решена. Все они 9 декабря 1920 года были приговорены к расстрелу. Казнили пленников в течение суток после вынесения приговора. Среди расстрелянных было 42 офицера-алексеевца.
Выжившие в бою под с. Богдановкой алексеевцы под руководством полковника Бузуна добрались до кораблей и затем эвакуировались. Но другая довольно значительная группа военнослужащих полка не по своей воле осталась в Крыму и также была расстреляна чекистами. Речь идет о запасном батальоне, нестроевой роте, пулеметной команде, команде связи, а также – хозяйственной части, обозах 1-го и 2-го разрядов. Эту группу алексеевцев возглавлял полковник князь Гагарин.
В период отступления от Перекопа группа полковника Гагарина утратила связь с теми, кто оставался с Бузуном, и отстала от основных частей Русской армии. Пулеметная команда и команда связи покинули эту группу и направились в Феодосию. Но они либо не успели на посадку, либо не были взяты на корабли грузящимися там кубанскими казаками. Вскоре команды попали в плен, и их офицеры расстреляны органами ЧК.
13 ноября, когда полным ходом шла эвакуация в Севастополе, группа князя Гагарина находились в деревне Зуево – в 20 верстах от Симферополя. Вокруг были красные, и прорваться к Черному морю, за исключением дороги на Алушту, уже не представлялось возможным. Ночью в одном из домов деревни Зуево собрались офицеры-алексеевцы, чтобы принять решение о том, что делать дальше. Но единого мнения достичь не удалось. Одна часть алексеевцев решила попытать счастья в Алуште, другая – направиться в Джанкой и сдаться первой же красной части, третья – остаться в Зуево и ждать дальнейшего развития событий. Но никому не удалось выжить. Те, кто направился в Джанкой, были по большей части расстреляны там же специальным карательным отрядом ЧК. Алуштинская группа также была вскоре перехвачена красными, доставлена в Симферополь и там казнена. Те же, кто остался в Зуево, не зная о судьбе первых двух групп, вскоре решили пойти в Симферополь и сдаться на милость победителей.
19 ноября 1920 года на регистрацию в Особую фронтовую комиссию ЧК в Симферополе явилось 11 офицеров Алексеевского полка. Возглавлял эту группу помощник командира полка по хозяйственной части полковник Алексей Крылов. В группе выделялся 69-летний участник Русско-турецкой и Русско-японской войн генерал-майор Рудольф Ивано́вич – черногорец по происхождению, поступивший к белым добровольно и занимавший должность казначея полка. В группу также входили полковники Анатолий Гагарин, Владимир Баталин, ротмистр Борис Юденич-Мальцев, штабс-капитаны Михаил Александров, Николай Охременко, Емельян Яцимирский, поручик Дмитрий Коссович, подпоручики Степан Козин и Даниил Сергиенко. Десять из них были приговорены к расстрелу уже 21–22 ноября. Судьбу одного из алексеевцев, подпоручика Даниила Алексеевича Сергиенко, установить не удалось.
Ответы на вопрос «Почему не эвакуировались с армией Врангеля?» в анкетах нескольких алексеевцев убедительно свидетельствуют, что группа из 11 офицеров эвакуировалась бы с Врангелем, если бы была возможность. Так, генерал-майор Иванович написал, что их не взяли на пароход. Полковник Гагарин ответил на этот вопрос следующим образом: «…потому, что прибыли в Симферополь только 14 ноября». Полковник Баталин объяснял причину нахождения в Симферополе тем, что его «взяли в плен».
В Отраслевом государственном архиве Службы безопасности Украины удалось выявить анкеты многих из числа офицеров-алексеевцев, расстрелянных в ноябре – декабре 1920 года в Харькове и Крыму. Их биографические данные публикуются в книге в качестве приложения.
На полуостров Галлиполи, куда была эвакуирована Русская армия генерала П.Н. Врангеля, высадилось всего около 40 военнослужащих 1-го Партизанского генерала Алексеева пехотного полка. Чтобы сохранить память о прославленной воинской части Добровольческой армии, было принято решение восстановить полк путем формирования его из различных соединений. Для создания нового полка были использованы остатки 6-й, 7-й, 13-й и 34-й пехотных дивизий Русской армии. В новом полку бывшие алексеевцы составили 1-ю роту. Кроме того, при полку были созданы артиллерийский и кавалерийский дивизионы. Командиром вновь созданной части стал генерал-майор Михаил Михайлович Зинкевич, который был помощником командира Партизанского полка в 1918 году.
Группа старых алексеевцев пыталась собрать сведения об истории полка и бойцов, сложивших свои головы в его рядах. Инициатором по сбору материалов полковой истории стал полковник Владимир Яковлевич Дядюра, служивший помощником командира по хозяйственной части полка с момента его создания и до начала 1920 года. Именно В.Я. Дядюра во время 1-го Кубанского похода привел в состав Партизанского полка офицеров и юнкеров 3-й Киевской школы прапорщиков. Он собирал документы, опрашивал живых участников. Впоследствии Владимир Яковлевич выехал во Францию и скончался 14 января 1926 года в санатории Берк-Пляж. Судьба его архива неизвестна, а некоторые личные документы Дядюры ныне хранятся в частной коллекции.
После смерти Дядюры заняться историей родного полка мог бы его бывший командир – полковник П.Г. Бузун. Но из-за душевной травмы, связанной с уходом от него супруги – Ванды Иосифовны, также участвовавшей в 1-м Кубанском (Ледяном) походе в составе Партизанского полка, Петр Григорьевич не взялся за увековечивание памяти алексеевцев. Вот что о нем впоследствии вспоминал в книге «Первые четырнадцать лет» Борис Павлов: