Мы с Зориным переглянулись. Теперь понятно, куда пропали боевики и кто нас периодически обстреливал ночью.
Командир значительно прокашлялся и предупредил участкового и главу администрации: – Если хоть один выстрел прозвучит со стороны посёлка, вы будете расстреляны – прямо на этом месте. А сам посёлок будет раскатан артиллерийским огнём…
Мы спустились на КНП, а чеченцы под охраной солдат – ВВэшников остались наверху.
Полковник ВВ оглядел присутствующих и выдохнул в микрофон радиостанции: – Начали!!!
Сначала донёсся слитный гул боевых машин из-за поворота горы, где сосредоточились подразделения ВВ, потом в небо от пока невидимых машин стали подыматься сизые клубы выхлопных газов и вот появились первые БМП облепленные солдатами. Из-за поворота выходили всё новые и новые машины, растекаясь вдоль окраины Кирово вплоть до ТЭЦ, и по единой команде с машин горохом посыпались солдаты и стали втягиваться в улицы посёлка, туда же стали заходить, грозно рыча двигателями и БМП. Сразу же застучали автоматы и послышались гулкие разрывы гранат. И тут же в небо потянулись грязно-белые клубы дыма.
– Ничего себе…, – мы с командиром недоумённо переглянулись и все присутствующие с немым вопросом взглянули на полковника ВВ, но тот успокоительно поднял ладонь вверх, типа – не волнуйтесь, всё идёт нормально. Потом пояснил.
– Всё нормально. Автоматным огнём прочёсываются все опасные места, гранатами закидываются яма, погреба и другие помещения, где вполне вероятно затаились боевики. А все скирды и стога поджигались – прощупывать щупами довольно хлопотно, да и ненадёжно…
Линия дымов от горевших скирд и стогов постепенно продвигалась по посёлку. Точно также передвигались и звуки стрельбы и разрывов гранат, но случаев столкновения с боевиками ещё не было. Все на КНП постепенно расслабились, расслабились и чеченцы наверху. Они дружно дымили сигаретами, которыми их угостили охранники и сидели на каких то ящиках. Я сначала принимал участие в ленивой болтовне, но потом прильнув к окулярам своего большого прибора, стал наблюдать как внизу, в посёлке, проходила зачистка. Всё шло как обычно: бойцы группами бродили по улицам, переходя из дома в дом. Временами они вытаскивали из домов имущество чеченцев и воровато совали по БМП. Впрочем, это была какая то мелочёвка. Я перевёл прибор на противоположный край посёлка, где с утра расположились спецназовцы «Вымпела». Сначала они вели себя спокойно, лениво слоняясь по развалинам большого, каменного здания, потом стали стрелять по банкам, а затем внезапно открыли огонь по Кирово и по нам. По команде полковника ВВ, через не зачищенную часть посёлка к «Вымпелцам» примчалась БМП ВВ и стрельба мгновенно прекратилась, а ещё через полчаса подразделения ВВ вышли на другую окраину посёлка и на этом зачистка прекратилась. Все облегчённо зашевелились, понимая, что с окончанием зачистки Кирово закончилось и освобождение Грозного. Дружно выпили водки, неизвестно откуда появившуюся, закусили и разъехались по своим частям.
Командир полка, как только приехал на КП, сразу же вскочил в вертолёт и улетел в Ханкалу, для получения дальнейшей задачи, а я, умывшись и приведя себя в порядок, направился на ЦБУ, где меня ждало распоряжение со штаба артиллерии группировки: предположительно, 9 февраля уходим в горы. Я тяжело сел за стол и стал рассматривать местность, на которой полку предстоит выполнять последующую боевую задачу. Да…, не фонтан; горы поросшие лесом, глубокие и узкие ущелья. Хлебанём мы там лиха. Среди зелёного разлива леса виднелись лишь два пятачка, где я смогу хоть как то расположить артиллерию. Что-то будущее это не совсем меня радует.
Пока рассматривал карту, оперативный дежурный принял новое распоряжение – мотострелковым батальонам сдать свои позиции и сосредоточиться в районе КП полка. Закрутилась военная машина.
А тут новое сообщение, из третьего батальона. БМП ВВэшников выехало на окраину посёлка и подорвалось на фугасе. Сразу же вспомнилось, что участковый с главой администрации что-то толковали о фугасах, места которых они хотели показать, а ВВэшники от них отмахнулись. Зря оказывается…
Следом следующее сообщение с третьего батальона: двое солдат ВВ пошли на поле к трупам боевиков за трофеями и тоже подорвались на минах – насмерть. Дураки…
* * *
Утром перед завтраком зашёл на ЦБУ и спросил оперативного дежурного о причинах вчерашней вечерней суматохи. Оперативный опасливо оглянулся и шёпотом сообщил: – Товарищ подполковник, подробностей не знаю, но вчера вечером спецназ ГРУ отбил у московских особистов архив боевиков и скрылся. Подняли разведывательную роту, с ними танкистов с приказом отбить архив любой ценой и они ломанулись вдогонок в сторону Алхан-Калы и Закан-Юрта. А ГРУшники умней оказались: прочухали правильно в каком направление их будут искать и пошли на передок третьего батальона. Там в седьмой роте приставили ко лбу командира роты пистолет и внушительно сказали ему – что если он дёрнется, или его рота, то они всех здесь положат. Обезоружили роту и через минное поле ушли в расположение 15го полка. И только их там видели. Молодцы.
– Понятно. То-то московские полковники на завтраке с кислой рожей сидели. Наверно, видели себя уже в каком-нибудь отдалённом гарнизоне дальневосточного или забайкальского округов. За потерю архива по головке не погладят.
Вчера, когда мы прибыли с Кирово на командном пункте находилась группа спецназа ГРУ: девятнадцать здоровенных мужиков, которыми руководил замухрышистый полковник. Так уж получилось, что он мгновенно настроил всех против себя и его только на три буквы не посылали. Невысокий полковник с видом побитым собаки шатался от одного полкового начальника к другому с нелепыми просьбами и все его гнали от себя. Погнал его с совещания и Зорин, когда тот начал требовать себе грузовой автомобиль. Короче ввёл всех в заблуждения об истинной цели и нанёс мгновенный, точечный удар и выиграл в этой извечной межведомственной борьбе. Теперь ГРУ владела всей информацией о боевиках. Я два года назад служил в миротворческих силах в зоне Грузино-Абхазского конфликта: сначала оперативным дежурным штаба миротворцев в Сухуми, а в феврале 1998 года меня перевели на должность начальника штаба оперативной группировки «Южная» в Грузию – город Зугдиди. Был я тогда майором, а должность моя предполагала совместную работу с миссией военных наблюдателей ООН, определённый контроль за деятельностью городской полиции, краевой полиции и краевого управления министерства гос. безопасности. Также тесные контакты с администрацией губернатора края и городской мэрией. И качать, качать информацию об обстановке в регионе, об общественно-политической ситуации, о расстановке политических сил, о их течениях, трениях и разборках между собой, о настроениях среди беженцах из Абхазии, о замыслах грузинских партизан и о многом, многом другом. Прибыв к новому месту, я сразу же наладил все полезные и нужные контакты и начал плодотворно работать, но уже через десять дней начальник краевой госбезопасности с русским именем и отчеством, Николай Николаевич, смеясь, заявил: – Борис Геннадьевич, мы тебя прокачали, получили нужную информацию и теперь ты можешь не скрываться…..
Наслаждаясь произведённым на меня впечатлением, Николай Николаевич достал из сейфа бутылку конька и немудрящую закуску, налил тёмную и приятно пахнущую жидкость в рюмки: – Ну что, коллега – давай выпьем.
Мы чокнулись и выпили, кинув кусочек лимона в рот, я спросил: – Что-то не пойму, куда ты клонишь, Николай Николаевич?
ГБист весело рассмеялся и вновь разлил коньяк: – Боря. Никакой ты не майор Цеханович Борис Геннадьевич и зря ты носишь на рукаве нашивку Екатеринбург, 34 МСД. Мы всё знаем о тебе – ты не майор, а полковник ГРУ. С московского округа. И фамилия у тебя другая – Фёдоров. Так что, давай выпьем и на этом наше сотрудничество закончилось.
Теперь весело рассмеялся я и с удовольствием выпил прекрасный коньяк: – Думай обо мне что хочешь, но твоим информаторам и работникам грош цена…..
Я особенно и не сопротивлялся сложившимуся мнению обо мне, так как льстило что я полковник ГРУ. Правда, мне зачастую это мешало работать, но всё равно было приятно….
Вернулся только от подполковника Тимохина и замполита полка Быстрова. Счастливые, сегодня уезжают домой и по этому поводу минут тридцать посидели, раскатали бутылочку коньяка, а потом, как выразился Тимохин, он устроил «аукцион невиданной щедрости» – начал раздавать свои старые запасы. Мне на память досталась новенькая тельняшка. Не успел отойти от прощания с товарищами, как на ЦБУ заваливает полковник Болотов и тоже выставляет на стол бутылку коньяка и закуску. Тоже, блин, счастливый.
– Боря, пошёл на «Космос» сделать дежурный звонок своему начальству, что мол так и так – у меня всё нормально, а оно заявляет. Всё, собирай своих снайперов. Завтра в Моздок за вами прилетит самолёт и домой.
Болотов ушёл, а я от нахлынувших чувств позвонил в округ. Меня почти мгновенно соединили с генералом Шпанагель. Ну и задал ему вопрос – когда у нас, у артиллеристов, начнётся замена?
Ничего утешительного не услышал: замена начнётся в конце февраля в начале марта. Ну, это «на воде вилами написано». Выслушал напутствие, типа – вы там держитесь, заменим. Скептически усмехнувшись, положил телефонную трубку.
1ый и 3ий батальоны пока никто на позициях не меняет. По плану, после смены позиций 1ый батальон становится сзади огневых позиций дивизионов. Тогда они хоть прикроют тыловую часть дивизионов, а то по ночам в степи до фига шатается групп боевиков, пробирающихся в горы.
Вчера Зорин вернулся с подведения итогов взятия Грозного. Ну, там его и командира 15го полка подняли и здорового отрепали при всех, а потом Казанцев заявил, что будет возбуждено уголовное дело по факту прорыва полутора тысяч боевиков.
Вот это то и возмущает. Наоборот, надо разбираться и задать штабу группировки ряд вопросов: почему полторы тысячи боевиков незаметно покинули свои позиции и опять же незаметно сосредоточились в Кирово? Как так получилось, что боевики знали самое слабое место и прорвались на стыке двух полков, один из которых был растянут в обороне на 17.5 километров. Можно задать много и других вопросов, но пока следственная группа работает в третьем батальоне.