рицеп взвода чистить. Степан Вершинин живо провёл к помосту свет от автомобиля. Но взвод хоть и втихую, но веселился – как же начальник в грязь упал. Иван же забрался в салон и начал там накрывать стол.
Замёрзнуть не успел, так как уже через пять минут меня поливали горячей водой и я смывал с себя грязь.
Со стороны штаба послышались, чавкающие по грязи шаги и из темноты в свет фонаря выскочил телохранитель командира полка Тимур. Остановился и удивлённо уставился на меня.
– Чего, Тимур, голого начальника артиллерии не видел? – Спросил я его.
Тимур обошёл вокруг меня: – Да нет…, но какой-то вы, товарищ подполковник, нездорово возбуждённый. – Засмеялся солдат.
– А что, я не имею право упасть в траншею с водой, Тимур? – Теперь смеялся и я. – Чего ты, пришёл?
– Командир полка вызывает, срочно. Все ждут вас, опять до утра стрелять будете.
– Хорошо Тимур, – снова засмеялся я, – доложи командиру – через десять минут буду.
Помывшись, завернулся в простынь и залез в салон, где около накрытого стола меня ожидал товарищ.
– Иван, тут за мной прибежал посыльный. Командир полка вызывает. Опять собралась наша компания, будем квасить, а под водочку стрелять. Так что давай, тяпнем по сто грамм и ложись спать. Меня не жди.
Я оделся, выпил с другом водки, взял планшет с картой и через минуту стучался в дверь салона командира полка. Меня встретили приветственные возгласы и смех офицеров. Здесь находились как обычно: заместитель командира полка подполковник Тимохин, начальник разведки полка Юра Шадура и начальник связи полка Юра Кириченко. Доложил командиру о своём прибытии.
– Садись Борис Геннадьевич, – командир полка гостеприимно хлопнул ладонью рядом с собой. – Ну что, давайте по сложившийся традиции для начала долбанём куда-нибудь. Какие будут предложения?
Начальник разведки пододвинул к себе мою карту и ткнул карандашом в маленький квадратик на ней: – Вот из этой пожарки, по моим сведениям, завтра в 6 утра боевики будут с помощью жителей селения переносить в другое место боеприпасы и запасы продовольствия. Вот, давайте сюда сейчас и врежем.
Я склонился над картой, линейкой измерил расстояние. Подумал и через минуту стал передавать команду на огневые позиции дивизионов. Потом повернулся к командиру:
– Сейчас, товарищ полковник, два огневых налёта сделаем: первый дивизион стреляет только снарядами на фугасном взрывателе: развалим там всё к чёртовой матери, а второй дивизион туда же через десять минут – половина снарядов на осколочное действие, а половина на В-90 и накроем когда, они суетиться будут вокруг пожарки. А завтра в 5 часов 50 минут обоими дивизионами на осколочное действие туда стрельнём.
Пока разъяснял план огневых налётов, Юра Кириченко разлил водку, которую мы и выпили с началом первого огневого налёта.
Заметив, что я только выпил, командир пододвинул ко мне закуску: – Борис Геннадьевич, давай закусывай, что ты стесняешься.
Из приличия потянулся за куском мяса: – Я, товарищ полковник, сейчас после баньки хорошо покушал у Семёнова. Кстати, угостил он меня верблюжатенкой. Оказывается очень вкусное мясо, даже не ожидал. Командир внимательно посмотрел на меня и удивлённо спросил: – А что, верблюда разве зарезали?
Я с досадой махнул рукой: – Заколебал он этим верблюдом, честно говоря. Ну, взял он его и притащил к себе. Ну, посмеялись, пошутили, по фотографировались. Но когда я узнал, что Константин Иванович, подполковник и командир дивизиона, стал в пьяном виде выезжать на построение дивизиона на верблюде – ну, это уже в никакие ворота не влезало. Ну.., один раз выехал на нём – ну посмеялись… Ну, хватит. Нет начал устраивать на верблюде гонки по дивизиону. Славу богу, пехота ночью переехала ноги верблюду и его пришлось пристрелить. Я сегодня с Иваном Волощук совершенно случайно попал на мясо, завтра его бы съели втихую, ни с кем не поделившись.
Полковник Никитин обиженно засопел: – Ну, Константин Иванович, знает ведь, что я к нему неоднозначно отношусь. Мог бы здесь прогнуться. Угостить командира полка. Ну, хорошо, Семёнов, – командир решительно подтянул к себе телефон и крутанул ручку. Пока соединяли его с первым дивизионом, глядя на телефон, сказал: – Я сейчас, товарищи офицеры, ударю его по самому «святому» для него желанию.
Мы заулыбались. Все в полку знали, что Семёнов спал и видел у себя на груди орден Мужества.
Командир предостерегающе поднял руку и мы замолчали:
– Константин Иванович, значит тут такое дело. Ты хоть немного по радио или телевизору за обстановкой в стране следишь? – Командир крутанул ручку громкости на громкоговорящей связи, чтобы всем было слышно.
– Никак нет, – послышался голос Семёнова.
– Зря, товарищ подполковник. Зря. Ситуация следующая. Наш президент, Борис Николаевич Ельцин, через три дня летит в Турцию на саммит руководителей государств. А неделю назад под Керлы-Юртом боевики разбили зверинец мадридского цирка, который гастролировал в Моздоке. Как он там оказался это сейчас не важно. Все звери разбежались по округе. Поэтому испанское правительство обратилось к нашему правительству с просьбой всех зверей словить и передать их им. 245 полк уже словил медведя и тигра, сейчас они ловят льва. Так этот верблюд, который у тебя, тоже с этого зверинца, и как оказывается самое ценное животное из всех зверей цирка. О том, что верблюд у нас Командующий всей группировкой генерал Казанцев знает и уже доложил в Москву. Шабдурасулов, глава президентской администрации, дал указание: зверей послезавтра самолётом гнать в Турцию и там их лично Ельцин будет передавать перед телекамерами Испанскому королю, как жест доброй воли. Типа: боевики звери, разбили зверинец, а русские солдаты спасли и пригрели бедных животных. Медведя, тигра и льва будут, там, в Турции в аэропорту передавать, а твоего верблюда, сам понимаешь самое смирное животное, будут перед телекамерами передавать. Политическое шоу делать будут. Командующий приказал верблюда помыть, расчесать там ему шерсть, ну Константин Иванович не мне тебя учить, как товар лицом показывать. Послезавтра прилетает вертолёт за твоим животным. Да, чуть не забыл, Командующий приказал представить тебя к ордену Мужества за верблюда и вручить его тебе на День Артиллерии. Так что, Константин Иванович, коньяк с тебя за орден, – командир замолчал, а мы давились от смеха. Из громкоговорителя доносилось лишь тяжёлое дыхание командира дивизиона.
– Алло, алло. Семёнов. Алло. Ты слышишь меня?
– Да. Я слышу вас, товарищ полковник.
– Во…, а то я подумал, что связь пропала. Ну, ты хоть спасибо скажи командиру полка.
– Спасибо, товарищ полковник, – донёсся хриплый голос, – но разрешите доложить: верблюд, – опять повисла томительная пауза. Мы все тряслись от смеха, заранее зная, что сейчас Семёнов доложит командиру полка, и представляя его у телефона. Командир сделал нам строгие глаза.
– Товарищ полковник, верблюд – Погиб…
Это было произнесено таким тоном, как будто он доложил о гибели Александра Матросова, который своим телом закрыл амбразуру дзота и совершил подвиг.
Тимохин трясясь в беззвучном смехе завалился на кровать и зарылся в подушку. Шадура резко повернулся к Кириченко и ладонью закрыл ему рот, из которого был готов вырваться безумный хохот. Кириченко покраснел, и его глаза начали вылезать из орбит, потому что Шадура своей широкой ладонью закрыл ему не только рот, но и нос. Я был вынужден укусить себя за рукав бушлата, иначе тоже засмеялся бы во всё горло. Командир от усилия сдержать смех покраснел как свекла, но справился с собой.
– Семёнов! Как погиб? – Придушенным голосом произнёс Никитин, – Вы, что за ахинею несёте? Я уже Командующему доложил, что верблюда моют. Вы, что там творите, товарищ подполковник? – Командир рукой закрыл рот и от беззвучного смеха закатил глаза. Сил слушать Семёнова у него не было. А Юрка наконец-то отодрав руку Шадуры от лица, выпрыгнул из салона и дико захохотал во всё горло в ночную темноту. Мы все как паралитики тряслись, из последних сил сдерживаясь. Как сквозь вату из громкоговорителя слышался лепет оправдания.
– Товарищ полковник, я не виноват… . Это Шпанагель просил у меня верблюда, а я его не дал. Так командир батальона в отместку приказал своей пехоте переехать верблюду ноги, ну и пришлось его застрелить….
Никитин быстро положил трубку на рычаг и, запрокинув голову, дал волю смеху. В течение трёх минут салон сотрясался в диком хохоте. Казалось, сил больше смеяться не было, но когда Юра Кириченко залез обратно в салон, новый взрыв хохота завалил нас. Юрка выскочил из салона без сапог, в одних носках и сейчас стоял, вымазавшись по колено в грязи. У входа в салон столпилась вся охрана командира и с недоумением заглядывала в дверь. Командир махнул им рукой, идите мол отсюда…, всё нормально.
Через некоторое время послышался зуммер. Командир поднял трубку, сделал строгие глаза: – Семёнов, куда ты пропал?
– Товарищ полковник, тут связь прервалась, – послышался нерешительный голос командира первого дивизиона.
– Товарищ подполковник, вы хоть соображаете, о чём вы говорите? Я, что буду о ваших дрязгах с командиром батальона Командующему рассказывать и как верблюду ноги переехали. Вы сейчас не только меня, но и Командующего подставили. Он ведь уже в Москву доложил. Ты хоть представляешь, как сейчас в министерстве иностранных дел сидят ночью и голову ломают над красочной процедурой передачи этого верблюда.
А в Москву докладывают: командир дивизиона сожрал верблюда и даже с командиром не поделился. Нет Семёнов, послезавтра ты со мной поедешь, и лично Командующему доложишь о смерти животного. Ты меня понял? – Командир беззвучно затрясся в смехе. У меня, да и наверно у других тоже сводило скулы от усилий сдержаться.
– Семёнов, сидишь ты на своей огневой позиции, водку трескаешь и ничего не знаешь, – продолжил командир полка, справившись с приступом смеха, – я тебе сейчас глаза открою, какого ты верблюда съел, про которого мне тут Командующий по телефону немного рассказал. Так этот верблюд был выведен путём долгой селекции на Аравийском полуострове, оттуда он был за 8000 тысяч долларов продан в Мадридский цирк, где его в течение восьми лет обучали. Он, товарищ подполковник, мог делать всё и понимал всё, только читать не умел. Он умнее и дороже чем ты, со своим академическим образованием, товарищ подполковник. Куда бы его не привозили на гастроли, везде он был сенсацией и звездой, а вы его взяли и банально сожрали.